Тройняшки

Солнце уже давно светит высоко в небе, на часах рисуется 12:34. Проснулась я, в общем-то, от голода. Вчера я уснула рано, а сегодня встала довольно поздно. Зато я хоть немного выспалась, и меня никто не трогал с самого утра. Хотелось бы, конечно, поваляться и подольше, но чувства голода взяло своё. Я спустилась вниз на кухню, чтобы заварить себе чай и поискать что-нибудь покушать. Поставила чайник, заглянула в холодильник. Есть особо нечего. Ну ладно, позже приготовлю. Я плюхнулась на диванчик и закрыла глаза, в желании досмотреть сон, потому что суровая реальность уж слишком отличается от сладких снов, и хотелось бы спать вечность, но, увы, я уже окончательно проснулась. Пока вода в чайнике нагревалась, я спокойно лежала на диване, расслабившись. И вот только сейчас услышала из ванной комнаты включённую воду. Купается кто-то, наверное. Затем послышался стон. Это меня братья до такого довели или там действительно кто-то стонет? Снова стон. Родителей нету дома точно. Кто из братьев? Я припала ухом к двери. Стоны всё громче и развязнее, да такие, что бельё мгновенно мокнет. Так жаль, что вода заглушает их, но тут напор, видимо, поубавили и звуки стали отчётливее, а ещё слышно хлюпающие звуки. Мысль о том, что один из моих братьев сейчас дрочит в ванной, наверняка представляя меня, приводит тело в состояние возбуждения, а желание открыть дверь возрастает с каждым стоном. Хотя, почему «кто-то из»? Своих младших братиков я узнаю точно. Это был Чонгук. Я медленно открыла дверь, проглядывая внутрь. Действительно чёрная макушка. Матовая кабинка душа ухудшает видимость, но силуэт видно всё равно. Чон повёрнут спиной ко мне, голова запрокинута назад, рука то в быстром, то в медленном темпе двигается по члену и рваные стоны рвутся из груди. Такое зрелище окончательно снесло крышу, но вот портить такую эстетику не хотелось, поэтому я тихонько закрыла дверь за собой, оставаясь в комнате с Гуком. Я медленно запустила руку в трусики, надавливая на клитор. Тяжелый вздох вырвался из уст, но нужно вести себя тихо, чтобы Гуки ничего не заметил. Я аккуратно начала гладить себя в самом откровенном месте, еле сдерживаясь, чтобы не застонать во весь голос. В то время Чон будто пытал себя. Сначала он медленно водит рукой по органу, затем переходит на сумасшедший темп, почти доходя до оргазма, но затем резко прекращает какие-либо движение. Я попыталась подстроиться под его темп, лаская себя точно так же. Теперь я поняла почему он так делал. Я уже сама начинаю постанывать, но так, чтобы брат не слышал, но выходит плохо. Силуэт мастурбирующего Гука уж больно заводит. Рукой я схватилась за дверной косяк, чтобы удержать равновесие и не упасть. Чонгук уже стонет слишком громко, буквально на всю ванную, а мне так хорошо. Его хриплые стоны сами доводят меня до пика, и тут я срываюсь, громко закричав. — Гуки~и, — я упала на пол, содрогаясь от оргазма. Самостоятельно мне это сделать не удавалось никогда. Чон дернулся, поворачиваясь ко мне. Он открыл дверцу душевой кабинки. Увидев меня в таком состоянии на полу, Гук пошло ухмыльнулся. — Вот как, сестричка, — он был немного удивлён, — подглядывать, между прочим, нехорошо, теперь я должен наказать тебя за это, — Чон оглядел меня, лежащую на полу, еще раз. — Ну что, иди в спальню. Папочка сейчас подойдёт. — он провёл языком по внутренней стороне щеки, хитро улыбаясь.