Я - твоя лучшая добыча

      Квартира Джонаса. Мужчина, схватив волосы парня, грубо впился в его губы, нахально хозяйничая во рту того. Он разорвал рубашку, что была на мальчишке, жадно кусая его грудь, продолжая крепко держать ладони уже умоляющего о пощаде. Симон кричал, по очереди с его губ, если они не были заняты поцелуем, срывались стоны и мольбы о помощи, все сильнее и сильнее поддаваясь соблазну. Парень пришел в себя, когда ремень, брюки и нижнее белье было разорвано с такой лёгкостью, словно это травинка, тут до него дошло, что будь Джо обычным альфой, он бы спокойно разделался с ним и убежал, но этот обладал силой в три раза большей, чем владел сам мальчишка. На время открыв заплаканные глаза, когда Джонас в очередной раз покрывал лицо и шею парня поцелуями, он посмотрел к его песочные глаза, они были красные, как у демона или другого существа. «Демон крови» — мелькнуло в голове Симона, но в этот миг довольно большой член альфы ворвался с силой внутрь девственного омеги почти до основания (да что там большой… В диаметре почти 10 см). Из горла парня вырвался душераздирающий вопль, он закусил губу, почти прокусывая её, и сжал кулаки до крови. Из ануса омеги вытекло несколько красных струй, а из глаз ещё сильнее хлынули слёзы, но ничего не соображающий альфа на этом не остановился, он быстро начал двигаться, парень опять закричал не своим голосом, ощущая нестерпимую боль он попытался сначала слезть с члена, но лишние движения доставили ему ещё больше боли и он покорно остался на месте. Со временем боль поутихла, иногда сменяясь наслаждением. Мужчина резко перевернул парня на живот, ему нравились крики омеги, ему нравилось как он сопротивлялся, как плакал и молил о пощаде, но больше всего ему нравился его запах, он, продолжая грубо двигаться, наклонился к лицу Симона, заставляя того повернуть лицо и поцеловать. Парень уже не сопротивлялся, по его ногам текла смазка, смешанная с кровью, его член предательски стоял, а по подбородку текла слюна, то-ли его, то-ли Джо. Альфа отпустил губы омеги, заметно ускоряясь, входя до основания, парень кричал, лаская этим слух мужчины, но руки и ноги уже не держали его, потому он беспомощно и бессильно опустился на кровать. Джонас наклонился к загривку Симона, продолжая грубо врываться внутрь, почувствовав язык мужчины на спине, парень пришел в себя, он попытался закрыть руками шею, но тот их резко завел за спину и прижал, кончая внутрь и сильно кусая кожу мальчишки. В этот момент дверь открыл Цю Ци, недовольно что-то выкрикивая, но, когда альфа отпустил кожу омеги и перевел взгляд на чиновника, того прощиб холодный пот, черный белок и ярко-красные глаза надменно смотрели на жирдяя сверху вниз. Толстяк наконец почувствовал запах течного омеги и закрыл нос, переводя взгляд на обессилевшего Августина, как он его ещё называл. — Скройся, гнида. — раздался грубый бас Джонаса, от которого у Цю Ци пробежались мурашки, — Только попробуй кому-нибудь сказать, — альфа швырнул в чиновника нож из крови, тот поцарапал его лицо, — свинья. — испуганный этим толстяк дрожащей и неслушающейся рукой закрыл дверь, убегая прочь с такой скоростью, с которой ещё никогда не бегал. Джонас опять двинулся в омеге, тот истошно крикнул, и, наконец свободной рукой коснулся своего живота, что слегка выпирал. Кровать была покрыта спермой Симона, а по его ногам стекала кровь и семя альфы, слезы по прежнему не останавливались. — Прямо… В матку… — прошептал мальчишка, но в этот момент мужчина опять начал двигаться с прежней скоростью, — Нет! Пожалуйста! Не надо! Я больше не могу! Мне больно! — закричал парень, касаясь ног альфы в попытках его остановить, но мужчина лишь поднял парня за волосы к себе, продолжая грубо двигаться, целуя, не давая вздохнуть, и крепко сжимая небольшой член омеги, не давая ему кончить. Симон пришел в себя лишь через несколько дней, он был чист и одет, но двигаться по прежнему не мог, все внутри пылало от боли, раны были покрыты заживляющей мазью, как снаружи, так и внутри. Он через боль поднялся на ноги, падая и испытывая ещё больший дискомфорт, опять вставая и опять падая, пока не дополз до входной двери, там его ждала охрана. Когда парень отворил дверь, охранник было кинулся его поднимать, но свалился замертво, истекающий кровью. Симон наконец поднялся на дрожащие, слабые и ужасно болящие ноги, собирая всю свою и кровь охранника в большой шар. От боли он, тяжело дыша, направился к выходу, где так же было ещё трое охранников, они учуяли его аромат и кинулись на омегу, ближайший свалился не сделав и шага, получив в голову кровяной нож. — Не двигаться! Я не пожалею никого, если вы попытаетесь мне помешать! — хрипящим голосом начал парень, но на него со спины набросился ещё один охранник, что так же упал замертво, так и не коснувшись омеги, но мальчишка, упал на колени, касаясь живота, что ужасно болел, ещё двое решили воспользоваться мимолётной слабостью, но просчитались, — Я сказал стоять! — их окружили ножи из крови, — Одно движение и вы трупы! Отдайте мне свои пропуска! — некоторые, парящие в воздухе, ножи стали крошечными столиками, — Живее! — охранники дёрнулись, один положил, а второй потянулся за пистолетом с транквилизатором, когда мальчишка это заметил, то убил без размышлений, — Раздевайся. — приказал он последнему. Охранник снял с себя всю одежду, отдавая Симону, а после помогая ему переодеться. Ножи превратились в кровь лишь когда парень покинул здание. Перепуганный исчезновением брата, Габрис надавил на своего партнёра, министра обороны, но тот так и не смог найти несуществующего человека, потому омега остался ждать Августина у него дома. Послышались тяжёлые шаги и грохот от падения, Габри тут же побежал в коридор, где, весь красный и горячий лежал без сознания его маленький брат. Омега как можно скорее занёс парня в спальню и начал раздевать, но он потерял дар речи, когда, снимая брюки, обнаружил насквозь пропитанные кровью трусы, он в мгновение ока набрал номер скорой, те не заставили себя долго ждать и увезли мальчика. Симон пришел в себя лишь через несколько дней, все это время Габрис, его старший брат и днём и ночью оставался с ним.