***
— Да послушайте же вы!Малфой говорил, что Волдеморт дал ему какое-то задание и уже в следующем году он примкнет к Его армии! Что с вами, черт возьми?! Почему вас это не волнует? — повторял Гарри уже, наверное, в сотый раз. К его немалому удивлению и негодованию, данная новость не возымела и половину того эффекта, на который Поттер рассчитывал. Друзьям было все равно. Они ни на минуту не могли поверить в то, что это могло быть правдой. А может быть, не хотели. — Гарри! Вот чем он может ему послужить? Да этот хорек просто хотел произвести эффект на Паркинсон, вот и молол чушь! — Рону уже порядком надоел этот бессмысленный, по его мнению, разговор, отвлекавший его от переваривания только что поглощенной пищи. Но на Гарри эти доводы абсолютно не действовали. Он был уверен в своей правоте и не собирался так просто сдаваться. Грация же почти весь путь молчала. Она злилась на Драко. Подумать только! Ему было дано задание, из-за которого огромному количеству людей грозила опасность! Из-за которого и сам парень, и вся его семья могли погибнуть, а он треплется об этом задании на каждом углу, как базарная баба. Не то, чтобы девушка уж очень сильно переживала за семейство Малфоев, но все же она никому не желала оказаться в их ситуации. После провала Люциусом задания по получению пророчества, Волдеморт был сам не свой. И, по мнению девушки, для Малфоя-старшего гораздо приятнее было бы заключение в Азкабане, чем то, через что он прошел после того, как Лорд освободил его из темницы. Наказаниям, насколько знала гриффиндорка, подвергся не только глава семьи, но и все ее члены. Сама девушка тоже испытала на себе гнев повелителя. Еще бы! Она ведь была одной из свиты Поттера! От Авады ее спасло только то, что ей удалось убедить Волдеморта, что вся операция была спланирована единственным образом для того, чтобы Гарри смог найти и прочитать пророчество, и ее часть плана прошла просто безукоризненно. В тот момент она была благодарна Северусу Снейпу, с рождения обучавшего ее основам окклюменции, так что в конце концов она превзошла самого искусного окклюмента, и как бы Лорд не пытался, Он был не в силах увидеть больше, чем девушка хотела показать. Собственно, это также сыграло немалую роль в ее приговоре. Реддлу нужны были талантливые окклюменты, и девушка осталась жива, но пыток ей избежать не удалось. Она благодарила Мерлина, что собрания в доме Малфоев были явлением нечастым, а когда они там все же проходили, находились дела поважнее пыток девушки — пытки хозяев. За этими размышлениями Грация не заметила, как Гарри трижды переспросил ее об одном и том же. — Гарри, успокойся! Ты только о Малфое и говоришь! — она начинала выходить из себя. — Но как ты можешь быть такой беспечной?! Быть может, Волдеморту как раз и нужен Малфой?! Школьник! Студент Хогвартса! — от переизбытка эмоций Поттер даже взмахнул руками. — Это было бы первым… — Ты б, это, Гарри, шибко-то имя это не произносил. Нехорошее оно, — с укоризной заявил голос позади них. Гриффиндорцы оглянулись через плечо и увидели Хагрида, недовольно качающего головой. Он обвел их теплым взглядом. Всех, кроме Грации. — Но Дамблдор называет это имя, — упрямо заявил Гарри. — Ну, дык, то ж Дамблдор… Ты, это, чего опоздал то? Я уж забеспокоился,— об отсутствии вместе с Гарри Грации великан упорно не вспоминал. Девушка немного отошла от друзей, позволяя им спокойно поговорить с великаном. Когда-то давно ее опекуны слишком уж яро выступали за увольнение Хагрида, и, конечно же, это сказалось на отношении лесника к девушке. — Проторчал в поезде, — уклончиво ответил парень. — А ты где был? — Да… Ходил, Грошика навещал! Он такой милашка! Такой умница! — Рон при этих словах громко хмыкнул, но тут же сделал вид, что просто чихнул. — Ну, ладно… Что-то я вас задержал. Спать вам давно пора! До завтра. Первый урок после обеда, — друзья переглянулись. Хагрид затопал к выходу. — Я так понимаю, никто завтра туда не пойдет? — Рон испытывал не очень приятные чувства по этому поводу. — Угу… Ребята подошли к Теверелл. Грация усмехнулась: — Моему отсутствию он будет только рад. — Грац, ты когда-нибудь расскажешь нам, почему вы не можете найти общий язык? — трио буквально сгорало от любопытства. Им было ясно, почему, например, Малфой и ему подобные не могут спокойно общаться с Хагридом, но почему этого не могла сделать Грация, они понять не могли. — Мои родственники попортили ему много крови, — сказала Грация таким тоном, что стало ясно, что разговаривать на эту тему дальше она не намерена. — Спокойной ночи. — Какие мы аристократичные… — задумчиво протянул Рон. — Ладно, пусть молчит, если ей хочется.***
Следующим утром Гарри снова пересказал подслушанный им накануне разговор, чем немало разозлил Грацию. Но в этот раз его рассказу все-таки удалось пробудить в Гермионе сомнения. — Ну… — протянула она неуверенно. — Я не знаю… Это, конечно, похоже на Малфоя — напустить на себя непомерную важность, чтобы произвести впечатление… Но это уж слишком лживое заявление. Даже для него, — девушка задумалась. Грация напряглась. Ей вовсе не хотелось, чтобы друзья о чем-либо узнали. Это было опасно, да и не помогло бы ровным счетом никому. Троица бы только мешалась под ногами. — Вот именно! — воскликнул Гарри. Но говорить дальше было просто невозможно — вокруг было слишком много любопытных ушей. — Я только что поняла… — сказала Гермиона, прикрывая рот рукой. — Грация, мы же не спросили тебя про экзамены! Теверелл, Рон и Гарри покатились со смеху. Гермиона всегда оставалась Гермионой, какие бы серьезные вещи ни происходили в мире, экзамены оставались для нее самым важным событием. — У меня все «Превосходно», — она улыбнулась. В свете последних событий СОВ по важности плелся где-то в самом конце. — Здорово! А какие занятия выберешь? — Грейнджер явно оживилась. — ЗоТИ, Зельеварение, Чары, Трансфигурацию, Арифмантику, Руны… Еще Алхимию и Каббалистику. — Ого… — с уважением протянули Рон с Гермионой в один голос. — Алхимия это же поразительно сложно! Даже невозможно! Группа всего пять человек! — Да… Профессор Герберт сам набирает группу. Я бы хотела стать мракоборцем, но с уклоном в алхимию… Нейтрализовывать действия таких ядов, проклятий, которые не подвластны обычным мракоборцам. Редкая профессия, —мечтательно проговорила девушка.***
Несколько часов спустя Гарри и Рон неохотно покинули залитую солнцем гостиную и отправились на урок защиты от Темных искусств четырьмя этажами ниже. Гермиона уже стояла под дверью вместе с другими учениками с охапкой толстенных книг в руках. Через некоторое время к ним присоединилась и Грация. Гарри пристально следил за реакцией Малфоя, стоявшего с группой слизеринцев, на появление девушки. Взгляд Драко буквально на несколько секунд метнулся в ее сторону, но она, казалось, этого даже не заметила. Зато заметил Поттер, твердо уверившийся в том, что Малфой имеет какие-то планы на его, Гарри, гриффиндорскую подругу. — В класс! — приказал Снегг. Перешагнув порог, Гарри осмотрелся. На всем уже был виден отпечаток личности Снегга. В комнате было темнее, чем обычно, потому что занавески на окнах были задернуты, и класс освещался свечами. На стенах красовались новые картины, в основном изображавшие людей в мучениях, со страшными ранами или невероятно искаженными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно оглядываясь на зловещие рисунки. Теверелл передернула плечами. Ей было не по себе от воспоминаний об этих заклятиях. То же самое испытывал и Драко. — Насколько мне известно, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей по этому предмету. " Насколько мне известно…» Как будто ты не следил за ними, как коршун, в надежде, что станешь следующим, Снегг! — со злостью пробормотал Гарри себе под нос, чем заслужил неслабый пинок от Гермиoны. — Естественно, у каждого из этих преподавателей были свои задачи и свои методы. При таком бессистемном обучении меня удивляет, что многие из вас все-таки наскребли проходной балл на экзамене СОВ по данному предмету. Еще больше меня удивит, если все вы справитесь с объемом работы на уровне ЖАБА, значительно более углубленном и обширном, — Снегг двинулся вдоль стены в обход класса; теперь он говорил, понизив голос, и ученикам приходилось выворачивать шеи, чтобы видеть его. — Темные искусства, — говорил Снегг. — Многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними — все равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову — на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно. Гарри уставился на Снегга. Одно дело — уважать Темные искусства как опасного врага, и совсем другое — говорить о них, как сейчас Снегг, чуть ли не с нежностью. — Следовательно, ваша защита, — чуть громче продолжал Снегг. — Должна быть такой же изобретательной и гибкой, как те Искусства, которые вы желаете одолеть. Эти картины, — он на ходу махнул рукой в их сторону. — дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус (он указал на изображение волшебницы, скорчившейся и кричащей от боли)… Грация скосила глаза на Малфоя и встретилась с ним взглядом. Они думали об одном и том же. О часах боли, которые им приходилось мужественно терпеть, и о днях после них, когда все клеточки тела отказывались работать. — …испытавшим поцелуй дементора (на картине волшебник бессильно привалился к стене, безучастно глядя прямо перед собой пустыми глазами) или спровоцировавшим нападение инфернала (кровавая каша на земле). — …полагаю, вы абсолютно незнакомы с невербальными заклинаниями. В чем состоит преимущество невербальных заклинаний? Рука Гермионы взметнулась вверх. Снегг не торопясь оглядел класс, убедился, что выбора нет, и сказал отрывисто: — Очень хорошо. Мисс Грейнджер! — Противник не знает заранее, какое именно заклинание вы собираетесь осуществить, — сказала Гермиона. — Это дает вам крошечное преимущество во времени. — Вы практически дословно повторили текст учебника «Стандартная книга заклинаний» для шестого курса, — пренебрежительно заметил Снегг (Малфой злорадно хмыкнул в дальнем углу). — но, по сути, ответ верен. Действительно, тот, кто овладеет умением колдовать, не выкрикивая во все горло заклинания, получает выигрыш во времени и возможность застать противника врасплох. Разумеется, это подвластно не всем волшебникам. Здесь важную роль играют способность сосредоточиться и сила духа, которой… — его злобный взгляд снова задержался на Гарри. — наделены далеко не все. — Сейчас, — снова заговорил Снегг. — Вы разделитесь на пары. Один партнер попытается без слов навести порчу на другого. Другой будет пытаться также молча отвести от себя порчу. Приступайте. Профессор не знал, что Гарри в прошлом году обучил по крайней мере половину курса (всех участников ОД) выполнять Щитовые чары, а Грация и Гермиона дополнили провалы в знаниях и умениях Поттера своими. Но никто из них, кроме, разумеется, чистокровных волшебников, обучавшихся этому с малолетства, раньше не пробовал колдовать без слов. Естественно, многие стали жульничать — произносили заклинание вслух, но шепотом. Само собой, Грация, обучавшаяся этому с малолетства, с первой попытки отразила заклятие Парвати, а через десять минут после начала урока и Гермиона сумела без единого звука справиться с заклятием Невилла. — Что ж… По результатам прошедших дуэлей могу назвать тех, кто преуспел в невербальных заклинаниях… — Снегг был явно доволен. — Мисс Теверелл и мистер Малфой, пожалуйста, покажите остальным неумехам, что такое магия. — Нельзя! — Гарри был в бешенстве. — Хорек же прикончит Грацию! — гриффиндорцы согласно загудели, и некоторые слизеринцы, к слову, тоже. — Минус 5 очков Гриффиндору, — с язвительной ухмылкой сообщил Снегг. — А будете продолжать в таком духе и дальше, лишитесь пятидесяти. — Но так же нельзя! — Поттер не собирался сдаваться. Грация попыталась угомонить его, но все ее попытки не увенчались успехом. — Но, сэр. — Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор. Слова вырвались прежде, чем Гарри понял, что он говорит. Несколько человек ахнули, в том числе и Гермиона. Зато Рон, Дин и Симус одобрительно заулыбались за спиной у Снегга. — Явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, — приказал Снегг. — Наглости, Поттер, я не потерплю ни от кого… даже и от Избранного. А теперь внимание. Мисс Теверелл, мистер Малфой, готовы? — оба согласно кивнули и впервые после объявления дуэли посмотрели друг на друга. — Начинаем! С палочки Драко, к удивлению практически всех присутствующих, сорвалось лишь такое невинное невербальное заклятие, как «Экспеллиармус», которое Грация с легкостью отбила таким же невербальным «Потего». Класс одобрительно загудел. — А теперь наоборот! — Давай, Грация! Задай ему! — ликовали гриффиндорцы. Но, к их немалому разочарованию, с ее палочки сорвался такой же безобидный «Легилименс», который Драко так же легко отбил. — У-у-у-у-у… — неодобрительно загудела толпа. Всем хотелось эпичной битвы между главными представителями Гриффиндора и Слизерина, но молодые люди были другого мнения на этот счет. Снегг с интересом наблюдал за дуэлянтами. Задержав взгляд друг на друге немного дольше положенного, они вернулись к своим. — Двадцать очков получают Гриффиндор и Слизерин. Молодцы, Драко, Грация. Из вас выйдут толковые маги. Урок окончен. — Спасибо, профессор, — в один голос сказали ученики и поспешили покинуть кабинет. — Ох, Гарри, не надо было тебе вмешиваться… Спасибо, конечно, но я и сама бы справилась. Тем более, что справляться было особо не с чем. Малфой был явно не в настроении выпендриваться. — Но так же нельзя! Вспомни нашу с ним дуэль на втором курсе! Он змею уже тогда умел выпускать! Змею, Грация! Темное заклятие в двенадцать лет! А что он может вытворить сейчас? — Гарри все никак не мог успокоиться. — Успокойся, Поттер, убивать Теверелл не входит в мои интересы. Ты же потом весь замок слезами зальешь! — проговорил голос из-за спины, привычно растягивая гласные. Друзья обернулись. Малфой стоял, привалившись плечом к стене. — Держи свой язык при себе, хорек! — нервы Гарри и так были на взводе, и перепалка с Малфоем ему явно не пошла бы на пользу. — А не то что? — Драко ехидно усмехнулся и картинно закатил глаза. — Мне ничего делать не придется. Когда-нибудь ты все равно отправишься гнить туда, где сейчас гниет твой отец. Твоё место в Азкабане! — Гарри с вызовом сложил руки на груди. Глаза Малфоя потемнели. Он сжал кулаки и тихо, но угрожающе проговорил: — Не тебе рассуждать о моем отце, Поттер. Дело принимало нешуточный оборот. Грация знала, как для обеих сторон важны темы семьи. Остальные студенты уже давно разошлись, да и от кабинета профессора ребята удалились на приличное расстояние, так что на помощь Снегга рассчитывать не приходилось. — Мои родители хотя бы погибли с чистой совестью от рук тебе подобных. А таким, как ты, это лишь снится. Вы жалки. Вы можете лишь пресмыкаться перед Волдемортом! — услышав это имя, Драко содрогнулся. — Что, боишься имени хозяина? Или повелителя? Уж извини, откуда бы мне знать, как у вас принято его называть? Больше Малфой терпеть не мог. Он выхватил палочку и направил на Гарри. Тот уже давно был готов к такому повороту событий и держал свою наготове. Рон и Гермиона потянулись за своими, Крэбб и Гойл, извечные тени слизеринца, выхватили свои. Подошедший блейз Забини сделал то же самое. — Гарри, не надо! — Взмолилась Гермиона. — Он того не стоит! Но Избранный не желал ее слушать, Грейнджер понимала, что самой разумной в этой ситуации была бы попытка договориться с Малфоем, но гриффиндорская гордость не позволяла ей сделать этого. — Малфой, не стоит, — голос не был угрожающим или умоляющим. В голосе Грации сквозила лишь усталость. Девушка вышла немного вперед, уводя каким-то невербальным заклятием руку Гарри с палочкой вниз, и встала спиной к гриффиндорцам. — Теверелл, отойди, — чуть ли не прорычал Драко. — Нет. Я безоружна. Тебе известно множество способов, как убрать меня с дороги. Если хочешь помахать палочкой, начинай с меня, — девушка пожала плечами. — Что, Поттер, прячешься за спину девчонок? — слизеринец хотел любым способом убрать гриффиндорку с пути. — Грация, отойди! — Гарри тоже был не в восторге от поведения девушки. И тут произошло то, чего не ожидал никто из присутствующих в подземелье. Грация, тяжело вздохнув, проговорила: — Драко, ты же знаешь, если начнется потасовка, сражаться придется всем. И мне в том числе. Пожалуйста, не заставляй меня делать этого. Мне хватило, больше не хочу. Крэбб усмехнулся. — Она не хочет! Ты головой повредилась что ли, а, одна из подстилок Поттера? Или всего семейства Уизли? А может, всех вместе? — Винсенту так понравилась его шутка, что он, вместе с Грегори, согнулся пополам от смеха, держась за живот. Блейз же просто стоял, не зная, что делать. Он никогда не имел ничего против девушки. А Малфой… Как будто застыл, утонув в ярко-зеленых глазах девушки. — Заткнитесь, идиоты, — Крэбб и Гойл тут же прекратили свой истерический припадок. Драко опустил палочку. — Драко, ты чего?! Это же та предательница крови! Она честь семьи променяла на Поттера и Уи… — Молчать, я сказал. Или что-то неясно? — голос был спокойным, но в нем слышалась угроза, и, уловив ее, слизеринцы немедленно замолчали. Драко никак не мог заставить себя отвести взгляд от этих чарующих глаз. — Уходим, — слизеринцы повиновались. Грация выдохнула. Она была уверена, что Малфой не тронет ее, но все же не до конца. А вот Гарри и Гермиона обдумывали совсем другое: было во взгляде Малфоя что-то им непонятное. На одно мгновение маска безразличия слетела с его лица и открыла другого человека. Во взгляде Драко они уловили боль, много боли. Надежду. И… Сожаление? Но мог ли Малфой о чем-либо сожалеть? Гриффиндорцы бы с уверенностью ответили на этот вопрос: конечно же нет! Но это было не так. И сейчас, идя по коридору, Драко был готов взвыть от боли! Он был готов отдать все на свете, лишь бы чаще слышать свое имя из ее уст! Лишь бы иметь возможность прикасаться к ней, слышать ее красивый звонкий смех, смотреть в ярко-зеленые глаза! Возможность, которая была у так ненавистных ему гриффиндорцев, и которую они совсем не ценили. Из-за этого парень начинал ненавидеть их еще сильнее. Но еще больше ненавидел он безносую тварь, лишившую его последней надежды на нормальную жизнь. Парень думал, что девушка не поймет, просто не сможет понять. И боялся. Боялся увидеть в любимых глазах разочарование и ненависть, вызванные не обычными школьными перепалками, а правдой. Правдой о нем, Драко Люциусе Малфое.