Судьба аристократа

Скажи мне, кто не ошибся, не сбился в жизни ни разу; Кто первый остановился, когда его несёт? Ломали нетерпеливо, в упор не слушая разум. Хотели, чтобы красиво, но всё наоборот. По дороге одной, но в разные стороны. Кто мы с тобой? Орлы или вороны? По дороге одной, но в разные стороны. Кто мы с тобой? Орлы или вороны?       За постоянным выполнением домашнего задания ребята и не заметили, как прошел месяц. В середине октября пришло время первого похода в Хогсмид. Друзья опасались, что эти прогулки могут запретить, учитывая немыслимо строгие меры безопасности, но в среду на стене гостинной появилось объявление, заставившее студентов с нетерпением ожидать выходных.       Присоединившись к друзьям, девушка успела услышать окончание рассказа Рона, очевидно, связанное с каким-то новым заклинанием. — И тут опять как полыхнет, и я снова шлепнулся на кровать! — радостно скалился Рон, накладывая себе на тарелку сосиски. Грация нахмурилась. — Если ты не возражаешь, я бы тоже хотела услышать эту историю. — Конечно! — Уизли, похоже, был рад возможности рассказать о произошедшем с начала. — Значит, слушай… Сплю я себе сегодня в кровати, никому не мешаю, и внезапно что-то как вспыхнет! И я оказался вверх тормашками в воздухе! Ух, как же я испугался то! А потом опять полыхнуло, и я снова грохнулся на кровать! Теверелл с Гермионой переглянулись. — Гарри… Я надеюсь, это «чудесное заклинание» было не из твоего любимого учебника? — она перевела внимательный взгляд на Поттера. — Сразу подозреваешь худшее? — Да или нет?  — Ну… да, а что? — Значит, ты вот так запросто решил попробовать незнакомое, неизвестно кем написанное от руки заклинание и посмотреть, что получится? — Какая разница, что оно написано от руки? — спросил Гарри, старательно обходя основное содержание вопроса.  — А такая, что это заклинание, скорее всего, не утверждено Министерством, — включилась в разговор Гермиона. — А кроме того, — прибавила она, видя, что Рон и Гарри раздраженно переглядываются. — Я начинаю думать, что этот ваш Принц — довольно сомнительная личность. Кто станет тратить время и силы на такие заклинания? — Фред и Джордж, — пожал плечами Рон. — Это как раз в их вкусе. — И, ну… мой папа, — сказал Гарри. — Что? — спросили Рон и Гермиона в один голос. — Мой папа использовал это заклинание, — сказал Гарри. — Я… Люпин мне рассказывал. — Может быть. — Сказала Грация. — Но, безусловно, не он один. Если помнишь, мы все видели, как целая группа людей пустила в ход это заклинание. Они заставили несколько человек болтаться в воздухе. Гарри так и уставился на нее с ощущением, словно куда-то проваливается. Он действительно вспомнил гнусную выходку Пожирателей смерти на Чемпионате мира по квиддичу. Ведь и правда: тогда они видели действие именно этого заклинания. — Вам просто не нравится Принц. — Сурово проговорил Рон, указывая на девушек сосиской. — А не нравится он вам потому, что хорошо знает Зельеварение. — При чем здесь это?! — У Гермионы запылали щеки. — Просто я считаю, что это безответственно — выполнять неизвестные заклинания, когда даже не знаешь их действия. И что вы все говорите: «Принц, Принц,» — как будто это титул? Спорим, это просто глупое прозвище, и, по-моему, он очень несимпатичный тип!  — С чего ты взяла? — Запальчиво возразил Гарри. — Если бы он был начинающим Пожирателем смерти, вряд ли стал бы хвалиться, что он — полукровка!  — Не могут все Пожиратели смерти быть чистокровными, столько чистокровных волшебников-то не осталось, — упрямо сказала Гермиона. — Я думаю, большинство из них полукровки, только скрывают. Они ненавидят волшебников из семей маглов, а тебя, Грацию и Рона, например, приняли бы с удовольствием. Внутри у девушки все сжалось. Гермиона даже не представляла, насколько была права. — Меня ни за что на свете не взяли бы в Пожиратели смерти! — возмутился Рон. — У меня же вся семья — предатели чистокровных! Для них это не лучше, чем семья маглов!  — Ага, и мне они обрадуются, как же, — сказал Гарри с сарказмом. — Мы с ними были бы лучшими друзьями, если б они не пытались меня прикончить. Рон засмеялся, и даже Гермиона улыбнулась против воли. Грация же решила промолчать.

***

      Прогулка до Хогсмида оказалась малоприятной: порывы ветра сбивали с ног. Снег шел такой, что дороги было почти не видно. Когда друзья наконец добрели до Хогсмида и обнаружили, что вход в магазин волшебных шуток «Зонко» заколочен досками, все восприняли это как знак судьбы: веселья в Хогсмиде на сей раз не предвидится. Рон махнул рукой в толстой вязаной перчатке в сторону «Сладкого королевства». К счастью, там было открыто. Гарри, Грация и Гермиона, спотыкаясь, ввалились вслед за Роном в переполненную кондитерскую. — Слава богу, — передернулся Рон, когда они окунулись в душистое тепло, пропитанное ароматом карамели.  — Гарри, мой мальчик! И вы здесь, Грация! — громко произнес знакомый голос у них за спиной. — Караул, — пробормотал Гарри, удрученно переглядываясь с Теверелл. Все четверо обернулись и увидели перед собой профессора Слизнорта в громадной меховой шапке и таком же воротнике с большим пакетом засахаренных ананасов в руках. Он занимал собой по крайней мере четверть магазина, никак не меньше. — Гарри, вы уже три раза пропускали мои дружеские ужины! — сказал Слизнорт, добродушно тыча его пальцем в грудь. — Так не годится, мальчик мой! Я непременно хочу залучить вас к себе. И вас, Грация, тоже. Вот мисс Грейнджер нравятся мои вечеринки, не правда ли? — Да, — промямлила Гермиона. — Они, они очень…  — Так что же вы не приходите? — требовательно спросил Слизнорт. — Ну, у нас были тренировки по квиддичу, профессор, — сказал Гарри. Он и в самом деле каждый раз назначал тренировки именно тогда, когда получал от Слизнорта приглашение, перевязанное фиолетовой ленточкой, спасая тем самым и девушку. Благодаря этому Рон не оставался в одиночестве и они втроем с Джинни дружно веселились, представляя себе, как Гермиона томится на очередной вечеринке у Слизнорта в обществе Маклаггена и Забини. — Что ж, теперь вы уж точно должны выиграть ближайший матч после такой упорной подготовки! — сказал Слизнорт. — Но иногда нужно и отдыхать. Как насчет вечера пятницы, не будете же вы тренироваться в такую погоду… — Не могу, профессор. Я… у меня… назначена на этот вечер встреча с профессором Дамблдором.  — Опять не повезло! — трагически воскликнул Слизнорт. — А вы, мисс Теверелл? Грация начала судорожно соображать. — А у меня урок алхимии поздно вечером, профессор, — девушка несказанно обрадовалась, что ее-таки приняли в группу. — Ну, что ж… Однако уклоняться до бесконечности невозможно, друзья! И, с царственным видом помахав на прощание рукой, он вышел вперевалочку из магазина, уделив Рону не больше внимания, чем выставленным на витрине «Тараканьим усам».  — Невероятно — вы опять выкрутились! — сказала Гермиона, качая головой. — На самом деле там не так уж противно… Иногда даже бывает интересно… — Тут она заметила, с каким лицом на нее уставился Рон. — Ой, смотрите, здесь есть сахарные перья де-люкс — их хватает на несколько часов!       Еще немного погуляв по деревне, посетив «Три метлы» и в конец замерзнув, друзья отправились назад в замок. Пройдя около половины пути, они услышали пронзительные голоса. — Тебя это не касается, Лианна! — донеслись до ребят чьи-то встревоженные слова. Завернув за угол, они увидели Лианну и Кэти Бэлл, второго охотника команды Гриффиндор. Девушки явно о чем-то спорили. Внезапно Кэти взмыла в воздух, грациозно вытянув вверх руки, словно хотела полетать. И все-таки было в этом что-то очень странное, что-то неправильное, жуткое… Ветер бешено трепал ее волосы, но глаза Кэти были закрыты и лицо застыло без всякого выражения. Гарри, Рон, Гермиона, Грация и Лианна замерли на месте, не сводя с нее глаз. Поднявшись на шесть футов над землей, Кэти вдруг ужасно закричала. Глаза ее распахнулись, но то, что она видела или чувствовала, очевидно, причиняло ей нестерпимую боль. Она кричала, не переставая. Лианна тоже закричала и стала дергать Кэти за щиколотки, пытаясь стащить ее вниз. Друзья бросились на помощь. Они дружно потянули Кэти за ноги, но тут она рухнула прямо на них. Гарри и Рон успели ее подхватить, но она так билась и корчилась, что они едва могли ее удержать. Тогда они опустили ее на землю. Кэти продолжала биться и кричать и явно никого не узнавала. Гарри сбегал за помощью и привел Хагрида. — А ну отойдите! — крикнул Хагрид. — Дайте я посмотрю! — С ней что-то сделалось, — всхлипывала Лианна. — Я не понимаю, что это… Секунду Хагрид смотрел на Кэти, потом, не говоря ни слова, наклонился, поднял ее на руки и бегом кинулся к замку. Через несколько мгновений душераздирающие крики Кэти затихли, остался только вой ветра. Гермиона подбежала к плачущей подружке Кэти и обняла ее. Грация же стояла, задумчиво глядя куда-то вдаль. Ей было абсолютно все равно, с кем произошла эта ситуация и успокоилась ли подружка. Главным для нее был вопрос: кто это сделал. И, кажется, девушка знала ответ. — Ты Лианна, да? — спрашивала тем временем Гермиона. Девочка кивнула. — Это произошло вот прямо так, ни с того ни с сего, или… — Это случилось, когда пакет порвался, — всхлипнула Лианна, показывая валяющийся на земле промокший насквозь пакет из оберточной бумаги. Бумага разодралась, сквозь дыру поблескивало что-то зеленоватое. Рон наклонился и потянулся к свертку, но Гарри перехватил его руку и оттащил Рона назад. — Не трогай! Гарри присел на корточки. Из разорванного пакета выглядывало старинное ожерелье с опалами. — Я это видел раньше, — сказал Гарри, внимательно рассматривая украшение. — Сто лет назад, в витрине у «Горбина и Бэрка». На этикетке было написано, что оно проклято. Наверное, Кэти к нему прикоснулась. — Он задрал голову и посмотрел на Лианну, которую била дрожь. — Откуда эта дрянь у Кэти?  — Да мы из-за этого и заспорили! Она пошла в туалет в «Трех метлах», вернулась с пакетом в руках, сказала, что это сюрприз для кого-то в Хогвартсе, а ее попросили передать. И говорила как-то странно… Господи, вот ужас-то, на ней, наверное, было заклятие Империус, а я и не сообразила! — Отойди! — Теверелл вышла из ступора. Она также наклонилась над свертком. — Да, ты прав… Эта штука и впрямь была в том магазине. Руками не трогать, только через материю. Лианна снова затряслась от рыданий. Гермиона ласково погладила ее по плечу. — Лианна, она не говорила, кто ей это дал? — Нет… Не захотела сказать… А я ей сказала, что она дурочка и что не надо нести это в школу, а она не хотела меня слушать и… И я стала отнимать это у нее, и… и… и… Рассказ Лианны перешел в жалобный вопль. Грация закатила глаза и отвернулась. Она ненавидела слезы. Да и к тому же считала истерики глупостью. Допустив такую однажды, она до сих пор винила себя — Пошли в школу, — сказала Гермиона, по-прежнему обнимая Лианну. — Узнаем, как она. Пойдем… Гарри поколебался, потом размотал шарф и, не обращая внимания на судорожный вздох Рона, аккуратно обернул шарфом ожерелье и поднял с земли.  — Нужно будет показать его мадам Помфри, — сказал он. Идя вместе с Роном и Грацией, позади Гермионы и Лианны, Гарри лихорадочно думал. Когда они добрались до ворот, он не сдержался и заговорил: — Малфой знает про это ожерелье. Оно лежало в витрине у «Горбина и Бэрка» четыре года назад. Я тогда прятался от Драко и его папочки и видел, как тот его разглядывал. Вот что он покупал в тот день, когда мы за ним следили! Он вспомнил про это ожерелье и пошел туда за ним! — Н-не знаю, Гарри, — неуверенно ответил Рон. — Мало ли кто заходит к «Горбину и Бэрку»… И потом, та девчонка сказала, что Кэти кто-то его дал в женском туалете. — Она сказала, что Кэти возвращалась из туалета, необязательно ей его дали прямо там. — Мерлин, Гарриии, угомонись уже, — умозаключения Поттера мешали девушке думать. — Даже если ты прав, угомонись! Гарри недоуменно посмотрел на нее, но ничего не сказал.  — Макгонагалл! — предостерегающе произнес Рон. Грация посмотрела вперед. Навстречу им с каменных ступеней у входа в Хогвартс сбежала профессор Макгонагалл, не обращая внимания на летящие хлопья мокрого снега.  — Хагрид говорит, вы пятеро видели, что случилось с Кэти Белл… Прошу всех немедленно ко мне в кабинет. Что это у вас в руках, Поттер? — Это та штука, которую она потрогала, — ответил Гарри. — Боже милосердный! — ужаснулась профессор Макгонагалл, забирая у Гарри ожерелье. — Нет, нет, Филч, они со мной! — прибавила она торопливо, поскольку Филч уже ковылял к ним через вестибюль с Детектором лжи на изготовку. — Отнесите это ожерелье профессору Снеггу как можно скорее, только смотрите не трогайте его! Ни в коем случае не разворачивайте шарф!       Девушка и остальные поднялись за профессором Макгонагалл в ее кабинет. Заляпанные мокрым снегом окна дребезжали под ударами ветра, в комнате было зябко, хотя в камине потрескивал огонь. Профессор Макгонагалл закрыла за собой дверь, обошла вокруг письменного стола и встала лицом к Гарри, Рону, Гермионе, Грации и продолжавшей безудержно всхлипывать и тем самым раздражать Теверелл Лианне.  — Итак, — отрывисто спросила она. — Что произошло? Запинаясь, то и дело останавливаясь и глотая слезы, Лианна рассказала, как Кэти пошла в туалет в «Трех метлах» и вернулась со свертком, на котором не было никаких надписей, при этом вела себя странно; как они заспорили, нужно ли передавать неизвестные предметы непонятно от кого; как начали тянуть сверток каждая к себе и бумага порвалась. Тут Лианна снова залилась слезами, и больше от нее ничего нельзя было добиться. Во время ее рассказа Грации несколько раз хотелось хорошенько приложить рыдающую дурочку. В Лианне ее раздражало все: слезы, нескончаемая тупость девушки, эта вселенская скорбь. Теверелл знала, что в вопросе сострадания к другим она была невероятно циничной, но ничего не хотела с этим делать. Жить так, заботясь лишь о по-настоящему дорогих людях, ей было приятнее. — Ну, хорошо, — довольно мягко сказала профессор Макгонагалл. — Ступайте в больничное крыло, Лианна, попросите у мадам Помфри успокоительное. Грация неслышно хмыкнула. Когда Лианна ушла, профессор Макгонагалл повернулась к Гарри, Рону и Гермионе. — Что случилось, когда Кэти прикоснулась к ожерелью? — Она поднялась в воздух, — сказал Гарри, прежде чем кто-либо успел заговорить. — А потом начала кричать и упала на землю. Простите, профессор, можно мне поговорить с профессором Дамблдором?  — Директора не будет в школе до понедельника, Гарри, — сказала профессор Макгонагалл, явно удивленная его просьбой.  — Не будет в школе? — возмутился Гарри. — Да, Поттер, не будет! — резко ответила профессор Макгонагалл. — Но вы, конечно, можете и мне изложить свои соображения по поводу этого ужасного происшествия! Грация начала молить Мерлина, чтобы Гарри хватило мозгов не рассказывать профессору о своих предположениях. Но Мерлин, как всегда, был глух. Поразмыслив несколько секунд, Гарри произнес: — Я думаю, это Малфой дал Кэти ожерелье, профессор. Грация, уже не сдерживаясь, снова закатила глаза. Ей бы очень хотелось наслать на Гарри какое-нибудь заклятие немоты. — Это очень серьезное обвинение, Поттер, — сказала профессор Макгонагалл после короткого молчания. — У вас есть доказательства?  — Нет, — сказал Гарри. — Но… Он рассказал о том, как Малфой у них на глазах заходил в лавку «Горбин и Бэрк» и как они подслушали его разговор с Горбином. Грация внимательно слушала, запоминая каждое слово. Когда он замолчал, профессор Макгонагалл посмотрела на него слегка озадаченно. — Малфой принес что-то к «Горбину и Бэрку» для починки? — Нет, профессор, он только хотел, чтобы Горбин ему рассказал, как починить какую-то вещь. С собой у него этого не было, но дело в другом. Главное, он тогда еще что-то купил, и я думаю, это было ожерелье… — Ты видел у Малфоя в руках такой же пакет, когда он выходил из лавки? — Нет, профессор, он велел Горбину хранить его у себя… — Гарри, — перебила Гермиона. — Горбин ведь спросил, не хочет ли Малфой забрать эту вещь с собой, а Малфой ответил «нет»… — Само собой, он не хотел к ней прикасаться! — сердито сказал Гарри. — Вообще-то он сказал: «Как я эту штуку потащу?» — напомнила Гермиона. — Ясное дело, он бы выглядел глупо, если бы шел по улице с ожерельем, — вмешался Рон. Бам! Теперь еще и Рон проникся мыслями Гарри. Девушка раздраженно переступила с ноги на ногу.  — Ах, Рон, — нетерпеливо воскликнула Гермиона. — Оно было бы завернуто, так что к нему не нужно было прикасаться и вполне можно было спрятать его под плащом, никто бы ничего не заметил! Я думаю, то, что он приобрел у Горбина, было или шумным, или очень большим, так что его невозможно было пронести незаметно. — И потом, — продолжала она, повысив голос, чтобы Гарри не мог ее перебить. — Я же спрашивала Горбина насчет ожерелья, помните? Когда заходила разузнать, что такое он должен хранить для Малфоя. И Горбин мне назвал цену, он не сказал, что ожерелье уже продано… Грация озадаченно посмотрела на Гермиону. Дурой Грейнджер никогда не была, но сейчас сморозила откровенную чушь. Горбин же прекрасно знал гриффиндорку в лицо и мог распознать обман в два счета! — Конечно, не сказал, он, наверное, сразу догадался, что тебе нужно. — Гарри не к месту включил мозг. — И вообще, Малфой мог позже послать кого-нибудь за ожерельем… Гермиона вне себя открыла рот, чтобы возразить.  — Довольно! — сказала профессор Макгонагалл. — Поттер, я ценю, что вы рассказали мне все это, но мы не можем обвинить мистера Малфоя только на том основании, что он посетил магазин, где продавалось ожерелье. Там, вероятно, побывали еще сотни людей… — Вот именно, — пробормотала Теверелл себе под нос. — Но… —…и кроме того, — сказала профессор Макгонагалл, как бы подводя итог дискуссии. — Мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде. Гарри разинул рот, чувствуя себя так, будто из него выпустили весь воздух. — Откуда вы знаете, профессор? — Потому что он отбывал наказание у меня. Он уже два раза подряд не сдал мне домашнюю работу по трансфигурации. Одним словом, спасибо, что поделились со мной своими подозрениями, Поттер, — сказала она, шагнув к двери. — А сейчас мне нужно заглянуть в больничное крыло, узнать, как чувствует себя Кэти Белл. Всего хорошего. Она открыла перед ними дверь. Делать нечего — все трое один за другим молча вышли в коридор. Гарри злился на Рона с Гермионой за то, что они взяли сторону Макгонагалл, но не смог промолчать, когда они снова принялись обсуждать случившееся. — Бедные Лианна и Кэти! — причитала Гермиона. — Такого страху натерпелись, наверное! Ужас! Грация закатила глаза, ничего не ответив, но Грейнджер заметила и это. — И все-таки, Грация, ты ужасно цинична! Могла бы и посочувствовать бедным девушкам! — отчитала Гермиона девушку. Грация пожала плечами. — Значит, цинична. И ничего ты с этим не поделаешь. Гермиона не нашла, что сказать. — Ну, как вы думаете, кому Кэти должна была передать ожерелье? — спросил Рон, пытаясь перевести тему. Он давно уже смирился с обратной стороной подруги. — Кто его знает, — сказала Гермиона. — Во всяком случае, этот человек чудом спасся. Открывая пакет, он наверняка прикоснулся бы к ожерелью. — Мало ли кому его могли послать, — сказал Гарри. — Дамблдору — Пожиратели смерти были бы еще как рады от него избавиться. Он у них, наверное, цель номер один. Или Слизнорту — Дамблдор считает, что Волан-де-Морт очень хотел переманить его к себе, они наверняка недовольны, что он пошел работать к Дамблдору. Или… — Или тебе, — тревожно сказала Гермиона. — Вот уж нет, — фыркнула Грация. Настроение у нее все еще было на нуле. — Тогда бы она отдала пакет прямо в трактире или на улице. А тот, кому предполагалось ожерелье, находился в замке или за его пределами. — Да к тому же Филч обыскивает всех на входе. Не понимаю, почему Малфой велел ей нести сверток в замок! — Гарри почесал затылок. — Это же не логично! Грация проигнорировала его комментарий. Она думала, как бы поговорить со слизеринцем. В том, что это его рук дело, у девушки сомнений не было, но провернул он все крайне неаккуратно, поэтому оставаться в стороне Теверелл больше не могла. Дамблдор был в курсе происходящего, но остальные то нет. И ей ужасно не хотелось, чтобы мысли Гарри разделил кто-то еще. — Гарри, Малфоя не было в Хогсмиде! — Гермиона в раздражении даже топнула ногой. Дойдя до поворота, Грация отправилась в противоположную от друзей сторону. — Эй, ты куда? — крикнул ей вслед Рон. — Пойду, прогуляюсь, — бросила она через плечо. Оставшаяся троица молча переглянулась. В этом году Грация вела себя немного странно, и это их настораживало. Но на расспросы девушка отвечала односложно и равнодушно, поэтому вскоре от нее отстали.

***

      Разрываемая сомнениями и все еще не решившая, что говорить Малфою, девушка отправилась в библиотеку. Это было единственное место, где она бы могла остаться одна и привести в порядок мысли. Но ее планам не суждено было сбыться: в библиотеке уже кто-то был. За самым дальним столом, отгородившись ото всех книгами, сидел предмет ее размышлений. Он пришел туде сразу же, как закончился срок его наказания. Его ужасно тяготило то, что его план начал приводиться в исполнение. Утром мадам Розмерта посетила Хогвартс, навещая племянника. Драко встретил ее на полпути в деревню. Женщина сразу поняла, что от парня нужно было ждать беды, но предпринять ничего не успела. Подавив дрожь и отвращение к самому себе, парень поднял руку с волшебной палочкой и приготовился произнести заклятие, но в последний момент самообладание подвело его. Рука задрожала, на лбу выступил холодный пот, однако отступить парень не мог, поэтому быстро, чтобы вконец не растеряться, он произнес: — Империо! — голос предательски сорвался на последней ноте. После этого женщина уже не боялась. Она больше, в принципе, ничего не чувствовала. Оставалось лишь отдать ей сверток да инструкцию к нему. Драко всегда плохо давалось выполнение подобных заклятий. Но обычно рядом с ним находились либо бездушная тетка Белла, либо сам Темный Лорд, либо Люциус. Словом, все те, на кого можно было свалить всю вину и не чувствовать угрызений совести. Ну или почти не чувствовать. Малфой никогда не был бездушной тварью. Все свои злодеяния он помнил. Помнил и ненавидел себя за это. По нескольку раз за ночь он просыпался в холодном поту, вспоминая пустые глаза людей, у которых его только что заставили отнять жизнь, или тела, изогнувшиеся в жутких, неестественных позах под действием Круциатуса, выпущенного из его палочки. А еще ему снились крики. Высокие, надрывные, полные боли. Просящие лишь об одном: о скорой смерти. Все это разрывало душу юного Малфоя, железной рукой сдавливая горло, не давая нормально дышать. Будь он больше похож на отца, давно бы научился договариваться с собственной совестью, но в этом плане Драко был точной копией матери. Нарцисса тоже не могла спокойно смириться с теми зверствами, что творились в ее доме. Вот и сейчас, сидя за книгами, парень в сотый раз прокручивал в голове ужасные воспоминания. Из раздумий его вывели чьи-то легкие шаги. Он раздраженно закатил глаза. И кому могло понадобиться приходить сюда после Хогсмита? — Малфой? — удивленно произнесла девушка. — Интересно… — Протянул он, вскидываясь. — И что же тут забыла наша золотая гриффиндорка? Девушка закатила глаза. Похоже, с Малфоем каждый раз все нужно начинать с начала. — Здесь не запрещено быть, — пожала она плечами. Все фразы, прокрученные в голове миллион раз, внезапно испарились. Теверелл села за свободный стол, подперла голову рукой и принялась лихорадочно соображать, пытаясь придумать, как заставить себя начать разговор. Она лениво переворачивала страницы, чтобы создать видимость, что не просто сидит. Внезапно она почувствовала на себе тот самый взгляд. Драко изучал ее. Оценивал с точки зрения соперника, союзника, врага. В будущем девушка могла оказаться для него кем угодно, так что он хотел изучить ее получше. Грация не поднимала головы. Она ругала себя за нерешительность, но ничего не могла поделать. Внезапно Малфой встал и направился к выходу. Девушка лишь посмотрела ему вслед.

***

      Несколько часов спустя Грация, все еще злая на себя, вернулась в башню Гриффиндора. Казалось, что ухудшиться ее настроение уже не может, но, услышав тему разговора, девушка расстроилась и разозлилась еще больше, но было похоже, что ни Гарри, ни Рон, ни Гермиона в ближайшее время менять ее не намерены. — Если подумать, покушение было проведено не очень-то умно. В итоге проклятие даже не попало в замок. Не слишком надежный способ, — услышала девушка обрывок фразы Рона. — Ты прав. Совершенно непродуманная попытка, — согласилась Гермиона. — А с каких это пор Малфой у нас стал великим мыслителем? — спросил Гарри. Друзья промолчали. Теверелл, тяжело вздохнув, отправилась в свою спальню. Еще больше разговоров о Малфое она вынести не могла. Впереди ее ждала бессонная ночь, полная предположений и самобичевания.