Судьба аристократа

      Проснувшись следующим днем очень рано, Грация тут же принялась продумывать дальнейший план действий. Ей было ужасно страшно выходить из комнаты, так как девушка понятия не имела, как Вальтер воспринял вчерашнее оскорбление, тем более, что действие зелья уже давно закончилось. Наконец, решив, что пути назад все равно нет, и прихватив с собой флакончик «Феликса», девушка спустилась в библиотеку. Хотя гриффиндорка и понимала, что это ужасно глупо, она вздрагивала от каждого непонятного шороха. Внезапно прямо перед ней появился младший Сантана. Теверелл могла бы поклясться, что за минуту до этого его нигде не было видно, однако прямо сейчас он стоял напротив, сверля ее холодным взглядом. Юноша снова не соизволил хотя бы поздороваться, вместо этого он лишь кивнул. Грация ответила ему тем же и с замиранием сердца принялась ждать чего-то. Гриффиндорка заметила, что при одном лишь приближении парня от страха у нее холодели руки, а в горле образовывался ком. Она уже начинала ругать себя за то, что настолько усложнила план. Ведь изначально, еще только узнав о прибытии Илмы с сыном в Англию, Грация придумала другой, вполне себе реальный план действий. Девушка должна была просто дождаться, когда станет ясно, кого в этой битве стоит поддерживать, и, если удача все же выпадет на сторону Гарри Поттера, принять Феликс-фелицис и с его помощью покончить с Вальтером, а если все обернётся не так радужно… Что ж, тогда Теверелл бы просто «умыла руки» и не лезла бы ни в какие авантюры во спасение мира. Но, встретившись с этим семейством лицом к лицу, Грация вдруг почувствовала, как она это называла, «эффект Гриффиндора» или «Эффект Гарри Поттера», и решила поискать себе приключений, пытаясь втереться в доверие к опасному темному магу в надежде выяснить что-нибудь полезное, за что, собственно, и расплачивалась зарождающейся паранойей.       Искоса взглянув на вальяжно расположившегося в кресле Вальтера, Грация вдруг поняла, что не вытерпит больше ни секунды в этой компании! Ведь в прошлый раз все было иначе: девушку поддерживало зелье удачи, а сейчас она, находясь под скрытым, но пристальным взглядом Сантаны, не могла сделать столь необходимый глоток. Как можно быстрее гриффиндорка поднялась из-за стола и направилась к выходу. — И куда это мы собрались? — раздался за ее спиной тихий спокойный голос, заставивший, однако, замереть сердце Грации. — В свою комнату, — пожала она плечами, пытаясь повторить вчерашнюю манеру поведения, подсказанную «Феликсом». — Опять компания не нравится? — саркастично поинтересовался Вальтер. — Так со вчерашнего дня, вроде бы, ничего не изменилось, — девушка пожала плечами, вполоборота повернувшись к юноше. — И чем же, позволь спросить, тебе не нравится моя компания? — Сантана вопросительно поднял бровь. Ему это было не то, что важно, просто любопытно. — А разве для этого нужны какие-либо причины? — Странно… — протянул Вальтер. — Ты на каком факультете учишься? — внезапно спросил он. — Гриффиндор, а что? — этот вопрос заинтересовал девушку. — Да так… — вроде бы безразлично ответил юноша, но Грация заметила, что в его взгляде прибавилось интереса к ее персоне. Поняв это, Теверелл решилась на отчаянный шаг, противоречащий ее внутреннему голосу, просто оравшему на непутевую хозяйку. — А ты где учился? — спросила она, опускаясь обратно в кресло. — Тебе это интересно? — ответил удивленный Вальтер вопросом на вопрос. — Ну да, — Грация пожала плечами. — В Ильверморни, — к удивлению гриффиндорки, все же ответил Сантана. — Это же в Америке, верно? — несмотря на всю опасность разговора, в котором одна неловко брошенная фраза могла все испортить, девушка действительно заинтересовалась. Она не знала другой жизни, кроме как жизнь в Англии и обучение в Хогвартсе, в то время как человек, сидящий напротив нее, успел повидать немало. — Верно, — Вальтер кивнул, усмехаясь. Его позабавил столь явный интерес к обычной, на его взгляд, школе. Впрочем, он не забывал, что девушка, рискнувшая дерзить ему, всего лишь семнадцатилетняя девчонка, видевшая в своей жизни ужасно мало. Он вопросительно взглянул на собеседницу, давая понять, что та может задавать вопросы. — Я читала, что в Ильверморни, как и в Хогвартсе, четыре факультета. А на каком ты… — Факультет Птицы-грома, — с неким пренебрежением к своим словам ответил Вальтер. Почему-то его всегда раздражало это название. Грация пораженно посмотрела на юношу. Насколько она знала, факультет Птицы-грома был аналогом Гриффиндора, а она было абсолютно уверена, что Сантана, с его-то родословной и пристрастиями, должен был попасть на Слизерин в Хогвартсе или же на факультет Рогатого змея. — Неожиданно, да? — усмехнувшись, поинтересовался юноша. — Не то, чтобы… — Это для всех было неожиданностью, — сказал вдруг Вальтер. — Мать была уверена, что я попаду к Змеям. — Мои родители думали, что я попаду в Когтевран… — зачем-то сказала девушка, вспоминая, какой неожиданностью для нее стал Гриффиндор. — И как они восприняли твой Гриффиндор? — спросил юноша. — Нормально. Сказали, что Шляпа не ошибается, — девушка пожала плечами. — Странно, — повторил Вальтер. — Ты о чем? — немного расслабившись, переспросила Теверелл. — Мне казалось, что мистер и миссис Теверелл бы лучше выбрали Слизерин, а не Когтевран, — юноша вопросительно взглянул на Грацию. Та вдруг снова занервничала. Девушка не любила рассказывать кому-то подробности своей жизни, но сейчас того требовал случай. — Они не мои родители, — холодно начала она. — Они забрали меня после смерти отца. — А-а-а… — протянул Сантана, вспомнив одну историю, о которой читал давным-давно. — Твоя сестра была сквибом? — Грация не ожидала, что Вальтер будет в курсе подробностей той истории. Она растерянно взглянула на него. — Эм… Ну да, — немного нервно ответила гриффиндорка. — Не понимаю, — вздохнув, протянул Вальтер. — Ты-то причем? — А кто ж их знает… — с грустью в голосе отозвалась девушка. — Просто в один прекрасный день мать с сестрой и братом вычеркнули из семейного гобелена, а меня забрали к себе родственники отца. — Твари, — подытожил юноша. В который раз Грация удивленно посмотрела на него. Заметив этот взгляд, Вальтер решил объяснить: — Сквибы — дети магов, они одни из нас, поэтому мешать их с немагами…. Глупо, жестоко и неправильно. А ты их с того момента не видела? — немного подумав, спросил он. — Видела один раз, — буркнула девушка. В ее горле вновь образовался ком. — Один раз. Их казнили в прошлом году… В комнате повисла напряженная тишина. Вальтер, уставившись в окно, пытался обдумать услышанное, а Грация боролась с подступившими так некстати слезами. Убийство для юноши было уже привычным делом, однако, почему-то именно сейчас что-то заставило его задуматься об этом. О том, насколько все-таки легко отнять жизнь у простых людей. — Сочувствую, — наконец, проговорил Вальтер. — Это… Ужасно. — Спасибо, — тихо отозвалась девушка.

***

      Этому разговору, конечно, не удалось возыметь огромного эффекта на молодых людей, но, все же, ему удалось немного сильнее заинтересовать Вальтера. Юноша буквально сходил с ума от скуки в этом старинном и совершенно безлюдном особняке, в который его притащила мать и коих он уже успел насмотреться вдоволь, и общение с Грацией он воспринимал, как способ развлечь себя. Девушка прекрасно понимала, что для Сантаны она — лишь клоун, которого можно в любой момент убрать, если вдруг что. Понимала, боялась, но все равно продолжала вести свою игру, пытаясь выяснить у Вальтера как можно больше хоть сколько-нибудь полезной информации. Но пока ее труды не приносили особых результатов в связи с тем, что Сантана, несмотря на внешнюю развязанность, был очень проницательным и осторожным человеком, держащим ухо востро. Зато девушка поняла, что даже если он смотрит на тебя взглядом, выражающим лишь смертельную скуку, расслабляться нельзя, потому как это верный признак того, что юноша внимательно следит за тобой. Впрочем, зачастую это и взаправду была скука. Дни сменялись ночами, и постепенно девушка начала привыкать к своей новой жизни. К жизни без друзей, бок о бок с темными магами. Лишь однажды она позволила себе предаться печальным воспоминаниям. Утром тридцать первого июля Грация проснулась в ужасном настроении. А всему виной был день рождения Гарри Поттера, бывшего лучшего друга. Гриффиндорка представила, как он в окружении друзей сейчас веселится и принимает подарки, и ее настроение испортилось еще сильнее. — Нет, это невыносимо! — простонала девушка, понимая, что, оставаясь в одиночестве, она натворит чего-нибудь такого, о чем в последствии будет жалеть. Идти ей было особо некуда, поэтому, не раздумывая ни минуты, Теверелл трансгрессировала к Драко. Они давно договорились, что могут приходить друг к другу в любое время, и, если в этот момент принимать гостей у хозяина комнаты не получится, он просто закроет ее для посещения и к нему нельзя будет попасть. — Грация? — Малфой поднял на девушку немного удивленный, но ужасно обрадованный взгляд. Тяжело поднявшись, будто бы ему что-то мешало, парень подошел к гриффиндорке и обнял ее, зарываясь в золотые волосы и ощущая, как боль постепенно отступает. — Что случилось? — взволнованно спросила девушка, ощущая, как слизеринец вымотан и напряжен. — Не важно, — сквозь зубы прошипел он. — Ну а все-таки, — заглядывая парню в глаза, прошептала Теверел. — Беллатриса, — со вздохом отозвался Драко, прикрывая глаза. — Да у тебя жар! — воскликнула Грация, приложив руку ко лбу Малфоя. Слизеринец неосознанно подался навстречу прохладной ладони. — Тебе нужно отдохнуть… — начала было девушка, но Малфой упрямо мотнул головой. — Не хочу, — тоном, не терпящим возражений, отчеканил парень. Грация тяжело вздохнула. Ей были прекрасно знакомы стальные нотки в голосе слизеринца. Если они появлялись, то всяческие попытки переубедить его были бесполезны. — Как скажешь, — Теверел хмуро покачала головой. — Сядь хотя бы. Противиться этому пожеланию девушки Малфой не стал, хотя бы потому, что у него ужасно подкашивались ноги. Опустившись в кресло, он, однако, не выпустил из объятий Теверелл, расположившуюся на подлокотнике. — И за что тебя так? — полюбопытствовала та. — Урок, — Драко пожал плечами. — Ясно, — Грация поняла, что от дальнейших расспросов лучше отказаться. — А у тебя что стряслось? — скосив проницательный взгляд на девушку, поинтересовался слизеринец. — Соскучилась, — Теверелл лучезарно улыбнулась, лениво проведя по платиновым волосам рукой. — Возможно… — хмыкнул Драко. Отчего-то он понимал, что причина внезапного визита девушки кроется не только в сантиментах, но тему развивать не стал. — Как там гости? — немного подумав, задал интересующий его вопрос парень. — Слава Мерлину, Мортем большой, редко пересекаемся, — чувствуя себя прескверно, ответила Грация. — Могу я тебя кое о чем попросить? — серые глаза слизеринца, нутром чувствующего подвох, в упор посмотрели в лицо девушки. Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Не вляпайся никуда, ради Мерлина! Я, конечно, понимаю, что в этом ты вся, но… Не в этом случае, — Драко слабо усмехнулся. — Хорошо, Драко… Я постараюсь, — серьезно заверила его Теверелл, хотя и понимала, что не сдержит данное обещание. — Отлично, — улыбнулся парень, окончательно расслабляясь и закрывая глаза. Сейчас ему было абсолютно все равно: врет девушка, или же нет. Она была рядом, и это немного ободряло.       Сама же Грация с грустью думала о том, что все в этом мире повторяется. Ей вспомнилось, как в самом начале их отношений они наговорили друг другу так много лжи, что выискивать правду, наверное, им придется еще очень долго. И вот девушка опять обманывала Слизеринца, но теперь уже желая защитить именно его, а не друзей. Грация усмехнулась про себя глупой иронии. «И почему все всегда сводится ко лжи?» — пронеслось в ее голове.

***

      Так ребята провели практически весь день. Их умиротворение прервал громкоговоритель, включившийся сам по себе. Из него донесся злобный визгливый голос Беллатрисы: — Министерство пало! Министр Магии убит! Дамблдора нет! — женщина зашлась безумным смехом. — Присоединяйтесь к нам или же умрите! В комнате воцарилась гробовая тишина. В голове каждого крутилась лишь одна мысль, самая страшная и нежеланная. — Проиграли… — убито выдохнула Грация. — Как же так… — она обескураженно посмотрела на парня. — Еще не совсем, — поспешил утешить ее Драко, сам, однако, не верящий в то, что говорит. — Еще есть твой этот Избранный. — А есть ли еще? — задала девушка вопрос, повисший в воздухе. — Есть, — уверенно сказал Малфой. — Не может все так закончиться.       Внезапно внизу послышалось яростное шипение Волдеморта, а следом за ним крик, полный мольбы и боли. Драко резко вскочил, прислушиваясь. Его напряженный взгляд столкнулся с испуганным взглядом девушки. Прошло несколько секунд прежде, чем Малфой удостоверился, что пыткам подверглась не его мать. Тяжело вздохнув, он опустился обратно в кресло, взмахом палочки накладывая заглушающее заклинание. — Похоже, что-то пошло не так… — задумчиво протянула Грация, внимательно смотря на слизеринца. — Похоже, — буркнул тот с мрачным видом. Настроение говорить о чем-либо пропало окончательно, поэтому ребята сидели, полностью погрузившись каждый в свои мысли и прикидывая, каковы шансы на то, что Гарри Поттер все же одержит победу. Обоим верилось в это крайне мало, но терять надежду было нельзя, поэтому они всеми силами старались придумать хоть какие-нибудь аргументы в пользу победы Поттера. К сожалению, таких аргументов практически не осталось.       Окончательно уверившись в том, что Гарри, скорее всего, проиграет, Грация решила переделать свой план. Она просто представить себе не могла, что семнадцатилетний парень сможет одолеть самого сильного волшебника всех времен! Теперь на ней не лежала обязанность убить крестраж Илмы, поэтому девушка подумала, что здравой мыслью на данный момент будет попытаться сохранить с ним более-менее нейтральные отношения. Такие, какие у них были сейчас. Все равно она не собиралась больше рисковать своей шкурой ради других. Грация решила, что проигрыш Министерства и есть та самая точка невозврата, после которой остается лишь одна дорога — служение Волдеморту. Ведь Пожиратели Смерти смогли уничтожить практически всех мракоборцев, убить Дамблдора и добраться до самого Министра Магии. На фоне всех этих бесчинств слабая надежда на то, что Гарри выиграет, казалась смехотворной. И чем больше девушка думала об этом, тем яснее осознавала, что подсознательно всегда больше верила в победу Темного Лорда, нежели Гарри Поттера, и просто обманывала себя, пытаясь создать светлую иллюзию уверенности в мирном будущем. «Прости, Гарри, теперь каждый сам за себя…» — пронеслось в ее голове. Эта, казалось бы, простая фраза заставила сердце юной девушки сжаться, разбиться на тысячи осколков, чтобы постепенно собраться вновь, стать таким же жестоким и безразличным, как у большинства Пожирателей. То была лишь адаптация к тем нечеловеческим условиям, в которых оказывался каждый, решивший послужить Волдеморту. Страх, боль и ненависть закаляли человека, вырывая из его омертвевшей, искалеченной души остатки человечности. Грация всегда считала, что она и так достаточно бездушна, но в это самое мгновение, ощущая, как жизнь в услужении темным магам запускает свои руки в ее душу, разрывая сердце, туманя разум, девушка поняла, что все, что она думала о себе раньше — чистой воды пустяк. Сейчас Теверелл была практически обычной, высокомерной и эгоистичной девчонкой, тогда как ей предстояло стать жестокой, безжалостной убийцей, своим самым худшим кошмаром. Грация в ужасе перевела взгляд на Драко, чтобы хоть как-то отвлечься от навалившихся так некстати раздумья, но по его лицу, по плотно сжатым кулакам и безжизненному взгляду Теверелл поняла, что парень думает о том же. — А если Он все-таки выиграет… — осторожно протянула Теверелл. — Как мы будем жить? Серые глаза юноши в упор посмотрели на девушку. — Как сейчас живем, — ответил Малфой, накрыв своей рукой ледяную ладонь гриффиндорки. — Так же, как и сейчас…