Четыре года спустя
Июньский, тёплый ветерок нежно играет с прозрачными шторами, легко развевая их в сторону, непосредственно касаясь худой кисти руки Цзыюй, стоящей сбоку от распахнутого панорамного окна. Задумчивый взгляд девушки устремлён в чистое небо, где за пределами белоснежных облаков находится необъятное пространство. Тоскливые мысли неосознанно возвращают в трагичный день, когда её лишили любимого родителя из-за ошибок прошлого, мгновенно вызывая в районе груди болезненное щемление. Аккуратные губы грустно изгибаются в полуулыбке. Мама ведь наблюдает за ней? Там, на бескрайних небесах? Она ведь не забыла о драгоценной дочери? Цзыюй хочется верить в, казалось бы, безрассудное мышление для взрослой девушки её лет. Говорят, время лучшее лекарство от горя. Оно лечит. Но, почему-то, Цзыюй оно просто безразлично обошло стороной. Ужасные воспоминания всё так же свежи в памяти, словно прошли не болезненные года, а жалкие часы без любимой матери. — Ох, с этим переездом столько хлопот! — внезапно раздаётся звонкий голос тёти Цзыюй со стороны входа в её уютную спальню, на что, ранее задумчивая девушка, отходит от окна, удивлённо разворачиваясь к родственнице. — А Сумин вместо помощи, под ногами мешается, — беззлобно жалуется та, аккуратно уместив на краешек продолговатого, кремового комода небольшую узорчатую коробку, и подняв обеспокоенный взгляд на растерянную племянницу, ласково поясняет: — Солнышко, это твоё, — молодая женщина со светлыми, волнистыми волосами, коротко кивает на принесённую ею вещичку, осторожно продолжая: — ты попросила меня спрятать подальше эту коробку в первый же день приезда, но сейчас, когда мы скоро вернёмся в Корею, я подумала, тебе захочется определиться что дальше с ней делать, — Чжоу Ний печально улыбается, замечая промелькнувшую боль на лице единственной племянницы, и подойдя к ней, нежно обнимает, прижимая к себе, утешающе поглаживая по спине. Ний тоже тоскует по старшей сестре, заменившей ей покойную мать, но изредка показывает, не желая расстраивать племянницу. Ей и без того плохо. Прошло долгих четыре года с переезда юной Цзыюй в огромный Нью-Йорк, в надежде позабыть об ужасах прошлого, но вопреки собственным ожиданиям, не проходило ни дня, чтобы одинокая сирота забывала об убитой матери. Даже искренняя забота тёти не смогла излечить душевные раны. Они затянулись со временем, но болеть, от этого, не перестали. Все мысли и стимул к продолжению жизни Цзыюй крутились вокруг ушедшего родителя. В последствие, помогая твёрдо определиться с будущим выбором профессии: Чжоу решила продолжить род деятельности матери. Совмещая учёбу в бизнес университете, та ходила на высокооплачиваемые курсы дизайна и моды, упорно изучая новые материалы. И окончив университет с отличием, талантливая студентка смогла познать нужные профессии на высшем уровне. И теперь, когда она добилась должной уверенности в необходимой сфере, возглавить дизайнерскую компанию матери стало не столь непосильным, как казалось ещё пару лет назад неопытной девушке. За все годы пребывания в чужой стране, Чжоу многому научилась, и даже завела немало хороших знакомых. С их помощью сумела непреклонно отстаивать свою точку зрения, и уверенно стоять на своём. От былой застенчивой Цзыюй осталась лишь неземная красота (в прочем, та стала даже краше). А когда-то мягкий характер - кардинально поменялся. Пожалуй, только врожденную доброту та всё равно не смогла побороть. Тем не менее, пользоваться собой юная особа никому не позволяла. Прежние времена, оставшиеся в памяти далеко не приятными, научили, что её простодушием и наивностью всего лишь нагло пользовались, а после безжалостно топтали в грязь. Нет, отныне подобного обращения с собой она не допустит. Тем более сейчас, когда спустя столько лет, ей придётся с тётей и её женихом вернуться обратно в страну, из которой та неминуемо сбежала. Будущий супруг Чжоу Ний, Кан Сумин - коренной кореец, чья уважаемая семья по всем традициям пожелала сыграть свадьбу на родине, и младший сын председателя крупных сетей отелей не смог отказать родителям. Да и не смел вовсе. И вот, уже завтра вечером они вылетают обратно в Корею, а Цзыюй подготавливает себя к столкновению лицом к лицу с ответственностью в роли новой владелицы компании дизайнерского бренда матери. Но в настоящий момент, когда после ухода занятой сборами тёти в гостиную, Цзыюй держит в дрожащих руках красивую коробку, горько напоминающую о прошлом, сердце гложет мучительные сомнения. А что, если она не смогла до конца избавиться от тягостных чувств? Что, если тщательное самовнушение - всего лишь временный обман? Ведь она так и не смогла научиться доверять противоположному полу. Прошлый опыт нездоровых отношений, которые и отношениями даже назвать язык не поворачивается, разрушил веру в чистую любовь и искренность. И к огромному сожалению Цзыюй, последний раз, когда её преданное сердце взволновано билось из-за парня, было... Когда её обнимал Ким Тэхён.***
Молодой мужчина с холодным взглядом, в тёмном деловом костюме из последней коллекции знаменитого бренда, расслабленно сидит на кожаном диване в своём просторном кабинете, где стоит полумрак из-за опущенных штор, и медленно смакует на губах неразбавленное виски, пока после короткого стука об офисную дверь, в помещение не входит личный секретарь. — Прошу простить за беспокойство, Директор Ким, я принёс вам документы насчёт договора о сделке с господином Ли, которые вы просили, — уполномоченный сотрудник подходит к холодно наблюдающему исподлобья за ним управляющему, и положив на журнальный стол бумаги, отходит на шаг, дожидаясь пока господин неспешно допьёт алкоголь, и отложив его на стеклянный стол, потянется к ручке, заранее положенной возле бумаг. Несколько минут уходят на перепроверку важных пунктов договора, с намерением убедиться в подлинности написанного, и уже после, Ким ставит в нижнем углу свою фирменную подпись. Директору Киму не свойственно доверять людям. Ни работникам, ни родственникам, ни друзьям. Нет, доверие - это роскошь, которую он не может себе позволить ещё с юношеских лет. Секретарь, покорно дождавшись подписи главы, тут же забирает документы обратно, и почтительно поклонившись, уходит, оставляя директора крупной компании вновь одного. С самим собой. Наедине с поглощающими мыслями. Мужчина резко откидывается на спинку дивана, отчего тёмная прядь непослушной чёлки выбивается из аккуратно уложенных назад волос, спадая на глаза. Ким оставляет это без внимания, быстро расслабляя пальцами узел на тугом галстуке, и устало вздохнув, прикрывает веки. А под ними, как назло, снова её прекрасное лицо. Лицо, которое преследует его на протяжении чёртовых, четырёх лет! Лицо, которое он, сгорая в собственной агонии, представляет, вырывая стоны наслаждения из своей невесты во время их страстного соития. Лицо, которое настолько сильно любит, что уже искренне ненавидит. Лицо Чжоу Цзыюй. Но сам Ким Тэхён - больше не тот. И он уверен, она тоже изменилась. Только, к чему смутные воспоминания о девушке из прошлого, если он не намерен больше с ней встречаться? Он больше не тот Тэхён. Он теперь директор крупной компании. Он теперь имеет замечательную невесту, и пусть это всего лишь брак по расчёту, и испытывает он к ней ровным счётом н и ч е г о. Но даже так, всё правильно, ведь... Он больше не тот. Он добился уважения отца. Добился, наконец... Нет. Абсолютная ложь. К чему она? Отец всё ещё с пренебрежением относится к старшему сыну, и негодует, что Дэхён решил пойти по своему собственному пути, а компанию пришлось доверить Тэхёну. Негодует, но больше не жалуется, проживая уже третий год в северной части Италии, выпивая по утрам свежевыжатый апельсиновый сок, выращенный на собственной плантации. Старший из близнецов, к удивлению Юнхёна, отлично справляется с ролью управляющего. Он холоден, расчётлив и абсолютно недоверчив. Его сложно обмануть. Сложно заманить в хитрые сети. Он больше не головная боль отца, и не проблемный выродок. Он уважаемый директор, и надежда компании. Он больше не тот, но... одинокими ночами, выкуривая очередную сигарету, стоя на широком балконе в одних тонких брюках, наплевав на прохладный ветер, он вспоминает о ней. Её нежную улыбку и глаза... Невинные глаза, в которых всегда мелькало глупое доверие по отношению к нему, к человеку, неоднократно разочаровывающему её. Доверие к тому, кто не заслуживает её ни на миг. И в эти моменты слабости, Тэхён отчётливо ощущал внутри нескончаемую пустоту, которая после её ухода так и не заполнилась... никем. "Временная игрушка"? "Забава"? "Всего лишь кукла"? Как самонадеянно.***
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Ты хоть знаешь, кто я?! Самоуверенный мужчина возмущённо вскакивает с железного стула, злобно глядя на молодого прокурора, чьё равнодушие уже порядком заставляет вскипать кровь в венах. — Смиритесь вы с этим, или нет, я посажу вас за решетку, господин Хо, и заставлю до конца своих дней жалеть о содеянном, — невозмутимо произносит спокойный прокурор, скрещивания руки на груди, пока обвиняемый совсем не выходит из себя, и нагнувшись через небольшой стол, внезапно бросается на служащего напротив. — Я заставлю тебя молить меня о пощаде, ублюдок! — но не успевает тот дотянуться и схватить прокурора за шкирку идеально выглаженной голубой рубашки, как ему тотчас заламывает руку за спину крупный охранник, грубо прижимая щекой к холодной поверхности металлического стола. Но его ярость даже боль не берёт. — Ты ещё захлебнёшься в кровавых слезах, сукин сын! — злобно шипя, угрожает тот, пока прокурор Ким спокойно поднимается со стула, и окунув яростное лицо преступника безразличным взглядом, поправляет очки на переносице, а после, направляется к выходу из душного кабинета, перед этим кинув охраннику холодное «можете отвести его обратно в камеру». У выхода прокурору почтительно кланяться работники место заключения преступников, мимо которых он проходит с бесстрастным лицом, а в голове почему-то звучат жалкие угрозы очередного богатого подонка, считающего, что власть и деньги непременно помогут ему избежать справедливой расправы. «Говоришь, захлебнусь в слезах?» — Дэхён странно ухмыляется уголком губ стоя на безлюдной парковке, попутно нажимая на кнопку снятия блокировки на пульте от машины. «Вот незадача, я ведь давно разучился плакать», — и открыв дверцу с водительской стороны, садится за руль своего внедорожника Хонда, уезжая обратно в прокуратуру. Смешно. Ему действительно смехотворно, но почему-то смеяться не получается. Он и этому разучился? Дэхён чуть раздражённо поправляет спасавшие очки, вспоминая как в спешке выскочил из квартиры, не успев надеть контактные линзы, вместо этого напялив аксессуар, от которого уже порядком отвык. На светофоре загорается жёлтый, и Ким убавляет скорость, пока автомобиль окончательно не останавливается. По широкому пешеходу, оживлённо переговаривая между собой, переходят дорогу два радостных мальчика на вид десяти лет. И Дэхён равнодушно бы оставил незнакомцев без внимания, не окажись те похожими близнецами. Странная усмешка трогает губы, когда перед глазами встают сцены минувших дней с отцом, его супругой, Тэхёном и Цзыюй. С людьми, которые для него сейчас лишь пустые воспоминания. Разве что с близнецом он вынужден иногда пересекаться. Но, именно что пересекаться. Без лишних разговоров. Просто коротко брошенный безразличный взгляд и всё - их дороги вновь расходятся. Как они, когда-то дружные братья, вообще докатились до холодного безразличия? Хотя, нет. Он отлично знает ответ на данный вопрос. Отчётливо помнит. Из-за неё... Дэхён чуть вздрагивает, когда сзади раздаётся сигнал нетерпеливого водителя, а мысли вновь возвращаются обратно на дорогу. Горит зелёный. Ну что ж, пора ехать.***
Цзыюй утомлённо тащит за собой дорожный чемодан, выходя из лифта на пятнадцатом этаже элитного жилого здания. Перелёт из Америки, продолжительностью в тринадцать часов, хоть и в первом классе, знатно вымотал девушку. Буквально выжал из неё все силы. Но на предложение тёти пожить с ними в родительском особняке Сумина, находящегося невдалеке от аэропорта, Цзы вежливо отказалась, не желая смущать своим присутствием чужих людей. Благо, мама приобрела на её девятнадцатилетие апартаменты в центре столицы, разрешив переселиться туда на следующий год. Но, к сожалению, после трагедии, Чжоу не нашла в себе силы продолжить жить в Кореи как ни в чём не бывало. Однако, на данный момент она благодарна предусмотрительному родителю за свою собственную жилплощадь. Тем более, столь шикарную. Пусть она добиралась до него на такси ещё долгий час, но зато, теперь может отдохнуть в личных, полностью обустроенных, апартаментах. Ступая по просторному, светлому холлу, Цзыюй поспешно полезла в задний карман летних джинсов за электронной картой, попутно осматривая декоративные картины на мраморных стенах молочного оттенка. Словно художественная галерея, а не жилая площадь. Обеспеченные люди и вправду живут на особенном уровне. Наконец достав позолоченную карту, Цзыюй оторвалась от завораживающих, настенных декораций, и предвкушающе сворачивая за нужный угол, собиралась отыскать свою квартиру, но, неожиданно заметив знакомую фигуру, растерянно выронила карту под ноги чёрных кед, шокировано замерев на месте. Нет, она отказывается верить своим глазам. Это галлюцинации? Последствие усталости? Ведь по-другому просто быть не может! — Какого чёрта? И правда, какого чёрта, Цзыюй?