***
Прошлым вечером Студенческое общежитие к ночи становилось оживленным балаганом даже когда основная масса молодёжи разъезжалась по домам. Оставались немногие: проходившие практику, трудящиеся над дипломом или работающие в городе. Словом, в коридорах было отнюдь не тихо, имелся даже шанс натолкнуться на кого-нибудь нетрезвого. Шум долетал и на улицу. Раф раздражала громкая музыка и веселые голоса пока она обходила здание на пути ко внутреннему дворику. Это было странным, неправильным, но сейчас она чувствовала вгруди один лишь тоскливый комок: землянам было весело, а ей кричать охота. Давно она стала завидовать людям? А злиться? Как ещё проявит себя её слабое человеческое сердце? И как уже проявило?... Иногда людям и вечным снятся кошмары. Но ты просыпаешься — и всё в порядке, ничего не произошло, живи и радуйся дальше. Раф же узнала что такое проснуться и осознать, что от наваждения так просто не избавиться: оно стало частью её жизни. А началось всё с того, как её под руки посадили в автосферу и повезли... она так и не узнала, куда, потому что уже в Энжитауне сфера резко развернулась и отвезла её домой. Серафим пояснил, мол, “твоя проблема — не самая важная на данный момент”, и улетел. Раф осталась дома, всё ещё думая, как улизнуть из города ангелов на землю, где у неё был шанс начать новую жизнь. Только вот вид родного сада вдруг напомнил, что для того, чтобы начать эту новую жизнь, надо порвать со старой. Например, с семьёй. Родители ждали её. Они были напуганы, напуганы так, будто облака разверзались прямо в их саду. Обняли крепко, до хруста в крыльях, мама заплакала, а отец, тяжело вздохнув, задал вопрос: почему она не связалась с домом, столкнувшись с проблемами, явно выходящими за рамки простой работы с землянами? И знает ли она, что арест генерала Кэсседи не сдержит войну. Знает ли, что весы сейчас не восстановить. А ещё почему после всего случившегося она решила сбежать с демоном. Именно сбежать, отказавшись от семьи, друзей и мечты стать ангелом-хранителем. Слова отца, слёзы обоих родителей и нервная обеспокоенность профессора Архана посеяли в душе ангела сомнения. И она понятия не имела, как теперь следует поступить. ...на заднем дворике было тихо и темно. Неплохое место для тяжелых разговоров. — Ты пришла. Сульфус откинул капюшон, но в глаза ей смотреть не стал. Поздоровались уже и обменялись парочкой пустых фраз, но он всё так же взглядом скользил мимо, рассеянно хмурясь. И выглядел дьявол помятым, бледным, откровенно уставшим, будто он опять ввязался во что-то опасное. Что-то было не так. Хотя бы в том, что их СМС о встрече пришли почти одновременно, точно по очередному замыслу Рейны. Оставалось надеяться, что Нейтрал в этом замешана не была: проблем хватало и без неё. — Вряд ли у нас получится… пройти путь, — вдруг сказала Раф, устав от неловкого молчания. — Я не могу сбежать после всего что натворила. — Ты не… — Я виновата. Поддалась искушению, а теперь за это расплачивается весь мир. Прости. — Учитывая, что ты этому искушению поддалась, меня спасая, мы квиты, — криво усмехнулся Сульфус, немного повеселев. — Нет, — пальцы ангела нервно сжались. — Всё началось гораздо раньше. Мы подвергли смертных, школу, а сейчас весь мир огромной опасности. Катастрофы бы не случилось если бы мы… если бы Рейна не отравила нас. Замолчала, опасаясь ответа. Раф привыкла, что любые слова о недопустимости кощунственных отношений наталкивались на стену абсолютного непонимания. Стену настолько глухую, что собственные правильные суждения казались бредом, от которого было проще отказаться, чем настаивать на своём. Но не сейчас. Дьявол посмотрел ей в глаза со слабым вызовом и насмешкой, точно знал, что она скажет что-то подобное. И тяжело вздохнул. — Я тоже много о чём подумал, — помедлил, подбирая слова. — Ладно бы мир, плевать я на него хотел. Но мы… столько раз могли погибнуть, не дожив и до совершеннолетия. По глупости, просто так. И я… не уверен, что готов отказаться от всего, почти всего, что у меня есть, ради… ради… Любви? — Ты считаешь, что не готов выполнить обещание? Без претензии и разочарования. Раф надеялась даже: дьявол скажет то, что не хватило бы смелости и воли у неё. — Да, — Сульфус пожал плечами, всеми силами стараясь не делать из происходящего драму. — Прости, но мы слишком быстро решили отречься от вечности. У тебя ведь семья, родители, которым будет больно. И мне есть, что терять. — Может, это и к лучшему, — горько вздохнула девушка, отводя взгляд. — Мы вряд ли бы прошли путь. — И то верно. Сульфус махнул рукой на прощание и собрался уходить. Помедлил, обернулся, будто хотел что-то сказать — но встряхнулся и быстро зашагал к общежитию.***
Настоящее время В подвал Серебряного Дракона запыхавшаяся Корнелия прибыла последней. Всё как обычно: коробки, стол, топчан у окошка под потолком; только на топчане дрожит Хай Лин, а сидящие по обе стороны от неё Тарани и Ирма пытаются что-то выведать. Девочка лишь трясёт головой, сильнее обхватывая руками колени. Каждая пылинка в воздухе звенела от напряжения. Корнелия прикрыла за собой дверь. Вилл шумно вздыхает: — Все здесь. Хай Лин… — Я… — маленькая стражница опустила глаза. — Простите, девочки, я очень испугалась, и теперь даже не знаю, был ли повод… — Ты — стражница Кондракара, — Вилл ободряюще улыбнулась сквозь тревогу. — Если ты почувствовала что-то не то, значит, был повод. — Может, всё же расскажешь? — Ирма в нетерпении теребила край рваных джинс. — Ха, а то мама сейчас думает, что я с мальчиком гулять побежала на ночь глядя и плешь мне проест… — У меня брат приезжает, — улыбнулась Тарани. — Но раз дело серьёзное… Корнелия нахмурилась. Ей действительно было безумно неловко перед Питером, который, не особо-то и скрывая грусть, уехал домой, к родителям, и сейчас, когда глаза не видели ничего опасного и тревожного, неловкость постепенно перерастала в лёгкое разочарование. Никто ведь не умирал, так из-за чего такая спешка? Корнелия думала, что прошла тот этап, когда работа по защите мира (миров) начинает раздражать, но, видимо, что-то всё же осталось. Хай Лин тем временем сдалась и тихо заговорила, разглядывая пол: — Уже неделю… с того самого момента, как мы вернулись из Кондракара, со мной происходит что-то… не то. Остальные стражницы невольно сделали шаг к подруге, Вилл нахмурилась, теребя в руках нить с Сердцем. — Я постоянно слышу шаги, — продолжала Хай Лин. — Шелест. Тихий топот. А сегодня я уснула рано, открываю глаза — а надо мной стоит кто-то. Двое. Я закричала, эти тени исчезли… но я слышала, как они шелестели. И как окно зазвенело! Стражницы замерли, переглядываясь. Это было очень странно, больше похоже на бред и… — Простите, может это мне приснилось, — добила Хай Лин, неуверенно и нервно передёргивая плечами. — Да, скорее всего… зря я вас тут собрала. Это было логично. Более чем логично. Только почему она подумала об этом только сейчас, когда все побросали дела и примчались к ней? У Корнелии на секунду помутилось в глазах, она замерла, не в силах пошевелиться от ощущения чего-то чужого прямо за своей спиной. Но вскоре наваждение отступило, оставив после странное послевкусие. Стражнице стало почти физически некомфортно. — Кошмары бывают у всех, — Ирма беззаботно пожала плечами. — Всё путём, Хай. Вилл не переставала напряженно вертеть кулон. — Но именно в нашем случае ими пренебрегать не стои… Да, почему она вообще должна срываться на каждый писк подруги? Не маленькие! Сколько раз можно влипать в проблемы? Но… они всё же друзья. Хай Лин надо простить, у всех бывают маленькие слабости, друзья и нужны чтобы своей преданностью доказывать… Вот пусть кто-то другой доказывает! Корнелия быть тряпкой половой не намерена! Молчала она слишком долго… — То есть ты позвала нас чтобы рассказать о каких-то идиотских ночных кошмарах?! На фоне тихого бормотания, неуверенных смешков и шороха дороги над ними это восклицание звучало набатом посреди сонного полудня. На Корнелию обернулись все: от опешившей Вилл до паука в углу. Корнелия мгновенно пожалела о сказанном… пожалела бы, не вмешайся Ирма! — Эй, королевишна, — стражница дерзко вскочила с топчана, — полегче со словами! О том, что можно извиниться перед Хай Лин, Корнелия тогда попросту не подумала. Часть её мыслей будто накрыли глухим пледом, оставив лишь резкие всплески эмоций, настолько противоположных, будто и не её вовсе. — А я уже не могу сказать, что мои планы нарушены из-за… — Да плевать! Ты не имеешь права так говорить с друзьями! Память вдруг услужливо подкинула один момент. — А ты не имеешь право использовать астральную копию чтобы прогуливать отработки! Ирма опешила. Но Корнелия уже не могла остановиться, даже если бы и хотела. — Это тут… причём? — Ты использовала копию? — ахнула Тарани. — Я видела это вчера вечером, когда пришла за телефоном. — А что же тогда и не сказала? — А какой смысл? Ты же не послушаешь! — Да тебе… тебе лишь бы сдать меня всем! Мисс безгрешная Корни, никогда не пользовалась своим положением… — Какое это имеет значение! — Такое же, как мой косяк к твоей грубости в отношении Хай Лин! Что, решила соскочить с темы? — Девочки... — У меня не получилось… — Не лезть не в своё дело? — Это дело команды! Которую ты ставишь под угрозу! — Корнелия, ты… — ...а сейчас ты обвиняешь меня в чём-то, хотя это твоя вина… — Моя вина в использовании своих сил? — В твоей безответственности, недальновидности и… — Корнелия. — ...лени! — Корнелия, — Вилл тряхнула её за плечи. — Хватит. — Ей это скажи! Подруга смерила её тревожным взглядом, не отпуская: — Всё действительно началось с того, что ты сказала Хай Лин. Корнелия, успокойся. Понимаю, у тебя могли быть планы, но ни Хай Лин, ни Ирма тебе ничего… — Ты на её стороне?! — Успокойся. У тебя истерика. Дыши глуб... — Да всё у меня в порядке! Отпусти! Что на неё нашло?! Она не должна была такое говорить! Это неправильно. Это... Корнелия сама не заметила, как оказалась на улице. В глазах предательски жгло.***
Лететь за подопечной в таком состоянии не было никакого смысла, хотя браслет продолжал звенеть. Раф бы хотела помочь, но как? В такой ситуации она просто не послушает почти незнакомого человека, никаких советов не примет. Уж слишком знакомо было это чувство абсолютной растерянности, щедро сдобренного гневом и слезами. После такого проецирования Корнелия вообще должна осознать, что слушать кого-то вредно в принципе! Особенно дьявола. Особенно Кабирию, больше озабоченную какой-то книжкой без обложки, чем собственной подопечной! — Ты довольна? — воскликнула Раф, махнув рукой в сторону убегающей Корнелии. — Это твоя вина! — Моя заслуга, — лениво протянула дьяволица, потягиваясь в лучах заходящего солнца. — И моя личная неизгладимая травма. Никогда ещё я не нуждалась в помощи ангела в работе с людьми! — О чём ты? — вяло переспросила ангел, упорно стараясь не скатиться в унылые мысли о том, как сложно будет выводить Корнелию из сложившейся ситуации. — А ты не видела? — алые глаза Кабирии насмешливо сверкнули. — Твои слова во время проецирования только сильнее разозлили Корнелию. И я даже знаю, почему. Они летели к общежитию и, если бы не это, едва шевелящая крыльями Раф бы подумала, что Кабирия нарочно её преследует. Будто знает, что ей плохо и хочет добить! — Почему? Я всё говорила правильно. — А сама-то ты в свои насквозь фальшивые слова верила? — дьяволица хмыкнула, искоса смотря на противницу. — Я вот нет. И каждый, кто хоть немного смыслит в дружбе, не будет твердить о том, что друзья что-то там кому-то там должны и обязаны! Ты хотя бы поняла, что вместо мудрого совета в конце начала просто капать девчонке на мозги и довела её до истерики? — Если бы не ты и твоё влияние, Корнелия бы не... — Ты действительно недалёкая или притворяешься? — Что ты… — Нет, правда, — Кабирия всплеснула руками и закатила глаза. — Ты два года практиковалась в хранительстве, и неужели ни разу не видела живого дьявола рядом с подопечным? Серьёзно? Ты возмущаешься так, будто меня тут и быть не должно. — Нет, не должно. По вашей милости у подопечных проблемы. — Я знаю лишь один пример наличия у человека только хранителя, без искусителя. Кажется… кажется, того ангела звали Рейна. Подопечного ты знаешь. Кабирия откровенно издевалась над ней! Рейна — совсем не тот пример, что надо здесь приводить! Раф отлично понимала, что Рейна не украла бы портрет, не толкай подопечного её противник Зебель к тьме и беззаконию. Так ведь?... — Причём тут Рейна? — всё же спросила она. — Причём тут мой отец? Кабирия не отвечала слишком долго. И что-то жутко неприятное было в её взгляде: на Раф ещё никто так брезгливо не смотрел. Может, это какая-то новая тактика дьяволов? Если это так, то уж с ней она не сработает! Наверное... — И это говорит великая и прекрасная Раф, мозг, сердце и левая пятка команды ангелов! — смешка над своей же глупой шуткой дьяволица не сдержала. — Ты же так хотела спасти людей от порабощение тьмой… или светом. Помнишь хотя бы, почему мы все вообще решили останавливать комету? Существование как дьяволов без ангелов, так и наборот, приведёт лишь к фактической утрате свободы воли. Но тебе-то откуда знать? Конечно поэтому! О чём тут говорить? Раф не нравилось, куда клонит собеседница, но развернуться и уйти она просто не могла. — Я прекрасно понимаю, что без ангелов подопечные попадут под ваше влияние... — Нет, твоя блондинистая голова совершенно безнадёжна, — Кабирия фыркнула. — Везде видишь страшных-страшных дьяволов, которые подопечным желают лишь боли и страданий! Как Сульфуса вообще угораздило... — Это не твоё дело! — О, вот это слова ангела-хранителя. Моё неуважение! Нет, так дело не пойдёт. От немедленного бегства останавливало лишь понимание: с дьяволицей, заточившей на неё острый зуб, придётся работать ещё неизвестно сколько. Раф сделала глубкий вдох, стараясь успокоиться. Не получилось. — Почему бы тебе просто не отвязаться от меня? — Доводить ангелов до слёз — моя природа. Лично тебя мне не жалко. Потому что ты заслужила. И ничего не до слёз! Раф часто-часто заморгала, но края видимости продолжали мутнеть. Украдкой промокнула глаза и понадеялась, что хотя бы голос её не выдаст. — Я просто… я просто хотела быть счастливой с тем, кого любила. Я не хотела всего этого. А голос всё же звенел от напряжения и слёз. Она говорила правду! Почему, ну почему этого недостаточно? — Не хотела проблем для себя, и всё же они появились, — Кабирия летела чуть выше, точно специально снизу вверх буравя тяжелым взглядом. — Сколько раз по вашей вине чуть не погибли смертные? Я уже не говорю про Сульфуса, который бегал за тобой как собака побитая и чуть по дурости своей столько раз чуть не погиб! А сейчас вот-вот начнётся война, и я могу лишиться кого угодно: семьи, друзей… Глубоко вздохнула. Наверное она не планировала так много говорить. — А вообще, практика — штука скучная, — дьяволица как ни в чём ни бывало оскалилась. — Без дёрганья за пёрышки она становится просто невыносимой. Чао, звезда! Вечные прошли сквозь дверь общежития, и Кабирия тут же направилась к лифтам, точно никакого разговора и не было.***
В подвале было сыро и едва светло, но до утра сюда явно никто не зайдёт. А ещё сквозь пол подвала можно было провалиться под землю, да поглубже. Ну или снова принять облик вечной и пройти сквозь стену к закрытой прачечной или в котельную. Там её вряд ли будут искать. Раф бы хотела порефлексировать и попытаться разложить мысли по полочкам, как этой ночью, когда вместо сна она исписала тридцать страниц дневника, а потом выбросила, так и не разобравшись в себе. Сейчас мыслей не было вообще: лишь звенящая тишина и редко проносящийся бред о том, что ступеньки пыльные, значит тут давно никого не было. Смертному тело было трудно дышать через забитый нос и скрученное спазмами горло, а спину холодила стена, но лучше уж так, чем мигающее экранирование. А если она теперь вообще не сможет сохранять невидимость для людей? Не сможет вернуться в эфирный облик? Может, это и к лучшему. Может... — Раф! Ты что… Ох, силы небесные! Её нашла Мики. Она ничего не стала говорить, лишь присела рядом и предложила подняться в холл. Кивнула в ответ на паническое “н-нет!”. И замолчала. — Всё в п-порядке. — Нет. Ури пришла и сказала, что ты пропала, хотя Кабирия давно вернулась. Ей, Дольче и Анг Ли пришлось лететь к подопечным, и я обещала тебя поискать. — У их смертных проблемы. Из-за моей. — Бывает, — Мики пожала плечами. — Ты из-за Кабирии так? Если да, то в голову не бери: она любит на личности переходить. — Т-ты-то отк-куда знаешь? — Ури рассказывала. Рассказывала. А Раф её не слышала или не слушала. Неудивительно, что она даже подопечной помочь с друзьями не может: сама самых лучших и преданных друзей не… — Ты чего опять? — голос ангела доносился будто с другого конца тоннеля. — Что-то случилось? И — как прорвало: — Я ужасный друг! И ангел… ангел ужасный. М-мне… у меня... Я… я хоч-чу всё ис-исправить. Я н-не знаю… не з-знаю… — Шшшшш, — Мики ткнула ей в руки бутылку воды. — Успокойся. Истерикой ты никому не поможешь. Раф смотрела на воду, заторможено понимая, что крышку надо крутануть против часовой стрелки. Такое состояние было вновинку, и оно её как-то отстранённо пугало. Будто всё происходит с кем-то другим. — А теперь, — получив назад пустую бутылку, Мики нахмурилась. — Расскажи, чего там тебе наговорили. Что ж, почему бы и нет? Мики заслуживает знать то, о чем уже и дьяволам известно. Да что там дьяволам — всей их компании, профессорам, даже Сферам. Вот только Раф не думала, что какие-то слова, сказанные со зла, так её заденут. Будто она снова оказалась в самом начале практики, провалив первое же состязания и страдая вдали от дома. Будто это не она прошла через все события двух лет обучения, столкнувшись с кощунством, падшим ангелом и правдой о себе. Проблема была не в словах Кабирии а в том, что эти слова были чистой правдой и били по больному. — Что мне делать? — Честно? Я не знаю, — ответила Мики. — Меня за проступок исключили, но ты всё ещё не под судом. Возможно, тебе дали второй шанс. — Тебя исключили не за неуспеваемость? — Хм, — брюнетка смутилась. — Скажем так, был один грешок… Но не важно. Раз уж мы поднимаем запретную тему, меня удивляет одна вещь. Архан обмолвился, что почти всех младших практикантов отозвали домой. А нас вдруг отправили на самостоятельную миссию. — Может, нас опять хотят обмануть? Заманить в ловушку? — Моё седьмое чувство молчит. — Не уверена, что на него можно полагаться. — А я думаю, к нему стоит прислушиваться. В конце концов, мы не имеем других источников информации. Мы можем только выполнять свою работу — охранять… — ...и защищать. Несмелая улыбка расцвела на лице Раф — и тут же поникла. Как некстати вспомнилось всё то, что она наговорила всем в этом году. И как она отчаянно хотела сбежать из мира вечных, оставив подруг гадать, жива ли она ещё. А они ведь ни разу от неё не отвернулись, даже когда она всеми силами старалась добиться этого! — Мне кажется, я не заслуживаю таких друзей как вы, — пробормотала девушка, вставая. — То, что ты ошибалась, не делает тебя безнадёжной, поменьше слушай Кабирию, — Мики похлопала её по плечу. — А извиниться перед Ури и Дольче никогда не поздно, камень с души упадёт. Они не держат на тебя зла. — Честно? — Честно-причестно! Подруга заключила её в крепкие объятия. Раф крепко зажмурилась, уткнувшись в ангельское плечо. Она чувствовала, тревога постепенно отступает, давая дорогу более-менее трезвым мыслям. Возможно, всё не так безнадёжно, как кажется. Возможно, у неё всё ещё есть шанс что-то исправить.***
И что на неё нашло? Зачем было кричать на Ирму и обвинять Хай Лин? Корнелия не знала и думать не хотела: ей было стыдно, а мозг упорно пытался найти отговорки. Наверное, она просто устала и разозлилась из-за сорванного свидания. Да, бывает, и всё же… и всё же она поступила неправильно. Надо бы извиниться. Вот прямо сейчас пойдёт к телефону и… Корнелия поняла, что с извинениями не срослось, когда поймала себя за листанием музыкального журнала полугодовой давности. Нет, ну что за детский сад! Совершив над собой огромное усилие, девушка поднялась с кровати и, нашарив ногами тапочки, шагнула к столу, на котором лежал мобильник. Телефон вдруг зазвонил, и стражница невольно шагнула назад. Но это был Питер — и на душе сразу потеплело. — Привет, не спишь? — Нет. — У тебя есть планы на выходные? — с места в карьер начал парень. — Нет. А что? — Да тут такое дело, — в голосе Питера проскользнули шаловливые нотки. — Слушай, папа не сможет поехать в горы, а кэмпинг на четверых уже забронирован, и ты… не хочешь поехать с нами? Обещаю, всё будет супер! Корнелия немного помедлила — но самую малость. — Да, конечно! — затароторила она. — Спасибо большое! Когда выезжаем?.. В семь?.. Хорошо, поговорю с родителями... Пока. Кисель апатии мигом отступил перед азартом и радостью. Стражница бросилась к шкафу, попутно соображая, что скажет маме и что взять в дорогу. Нет, от проблемы она не убегала. Одни выходные ничего не изменят, а развеяться и всё обдумать ей не помешает. Может, в новой обстановке ситуация станет проще и понятнее, кто знает?