— О, а ты чего не спишь? — Ваня открывает дверь в номер в одном полотенце и со знатным шухером на голове.
— Да чего-то не заспалось, — веду плечом, проходя внутрь. Делиться сейчас тем, как я застрял в лифте вместе с Гнойным, а потом три часа пытался прийти в себя — нет никакого желания.
— А. Ок, — отвечает как-то рассеянно, вытирая волосы полотенцем для рук. — Слушай, может, тогда еды закажешь? А то чего-то так жрать охота… На улице — жесть. Слякоть, морось. Бр-р-р. Мы охуели, пока снимали, — Ваня что-то еще бормочет, но я слушаю уже вполуха.
***
Вечером, уже после того, как аппарат подключен, я выхожу в зал. Всегда так делаю перед выступлением. Нравится это ощущение спокойствия, которое дарят пустой танцпол и вид сцены из зала. В такие моменты почти всегда прохладно, дышится свободно, адреналин не ебашит по черепушке. Есть время постоять, подумать, попытаться представить, как все это будет завтра гореть. Как будут орать фанаты, тянуть руки у первых рядов, прыгать и угорать. С замиранием сердца всегда надеешься, что будет именно так. Что публика будет качать, что им понравится, что ты сделаешь все, на что способен.
Всегда думаю об этом. Всегда, но не сегодня. Да, собрался на время чека. Там не до посторонних мыслей. Ребята работают, я не могу тормозить процесс. Команда у нас крутая. Все отлажено. Все, блять, кроме моей чертовой головы сейчас.
Бездумно пялюсь на пустую сцену, а перед глазами совсем другие картинки плывут. Хотя даже не картинки. Обрывки ощущений. Холодная ладонь на шее, длинные пальцы, губы у моего виска, парфюм, шепот… И все это приправлено паническим ужасом. Мурашки по спине от одного воспоминания о железной коробке, в которую я в ближайшее время ни за что не сунусь.
Казалось бы, захочешь поскорее стереть из памяти такое, но нет… Ощущения возвращаются. Манией одолевают. Даже если пытаешься внести рациональное зерно — все тщетно! Он не должен был вести себя так. Да, его давно стебут за неравнодушие ко мне. Целая толпа шипперов уже набралась. Но я был уверен: все это ради хайпа. Да, ни на секунду не поверю в эту его антихайповскую философию. Ну, то есть философия «против течения» может и есть, но весь эпатаж — чтобы обратить на себя внимание.
— У тебя все нормально? — из-за громко ебашащих мыслей я даже не заметил, как ко мне подошел Рудбой. Пару секунд пытаюсь сообразить, что должен сказать. Наблюдаю, как он достает из кармана пачку, чтобы прикурить стопятидесятую сигарету за сегодня. Я тоже тянусь, почти на автомате. Он чиркает фирменной зажигалкой сначала перед моим лицом, потом сам затягивается и утыкается в меня пытливым, до-самого-нутра-достающим взглядом.
— Да вроде… — тяну неуверенно между затяжками.
— Уверен? — Ваня смотрит с подозрением. Он — один из тех немногих людей, которым я могу действительно доверять. Он не только на сцене прикрывает мой тыл. Даже в жизни он всегда чувствует меня. Сам поражаюсь, как это происходит, но он всегда оказывается рядом тогда, когда мне это больше всего нужно.
Отвожу взгляд. Не отвечаю, пока сигарета не догорит до фильтра. Пальцем сбиваю остатки тлеющего пепла до тех пор, пока в руках не останется лишь пожелтевшие волокна, обернутые в тонкую бумагу. Мну и рассматриваю этот кусок мусора, будто это что-то чрезвычайно интересное. Но Ваня не уходит. Ничего не говорит, просто ждет, когда я сам разрожусь. Знает меня, как облупленного. Знает, что все равно заговорю.
— В лифте сегодня застрял, — максимально равнодушным тоном озвучиваю я.
— Когда успел? — прыснув, спрашивает он и улыбается. Но через секунду до него доходит. — Блять, у тебя же эта… Ты как вообще? — испугался. Лицо обеспокоенное.
Ваня знает о моих тараканах больше, чем кто-либо другой. Знает и поэтому боится. Потому что видел, как меня клинит в маниакальной стадии. Не раз разгребал все дерьмо, улаживал конфликты, вытаскивал из всякой хуйни. Потому что несколько раз «дежурил» мою депрессию. Оставался жить у меня, пока я лежал сутками. Заставлял есть, смотреть баттлы, разговаривать. Все фобии, неврозы, прочая срань — это все он на собственной шкуре испытал. И я искренне удивляюсь, почему он до сих пор рядом.
— Не, нормально, — отмахиваюсь. Даже улыбаюсь, чтобы его успокоить. Получается натянуто — чувствую, да и он не перестает смотреть во все глаза. — Я там не один был. Прикинь, вместе с Гнойным застрял! — стараюсь сказать максимально беззаботным голосом, чтобы не выдать собственное волнение. Неизбежно потряхивает от воспоминаний. И не могу понять, от каких именно.
— Да ладно! — делает такое удивленное лицо, что мне даже смешно становится. Не искусственно, по-настоящему. — А он-то тут какого хуя?
— Сказал, что тоже концерт, — пожимаю плечами в ответ.
— Хера совпадение! И гостиница та же?.. — щурится как-то с подозрением, делает последнюю тяжку. — Чего-то херня какая-то нездоровая, — хмурит лоб, пока тушит хабчик о подошву собственных кед, чуть задрав ногу.
— Да ладно, совпадение и совпадение, чего ты сразу! — слегка толкаю в плечо, улыбаясь его чрезмерной заботе. — Тебе, типа, со Slovo дружить не зашкварно, а как мне — так сразу, херня нездоровая! — деланно возмущаюсь, хоть и не могу скрыть улыбки.
— Я не дружу со Slovo, — моментально строит обиженное лицо. — Только с Фалленом. Да и то, мы в игрухе с ним рубимся в одной команде, — вижу, как смущается, но берет себя в руки и снова наступает. — Так что не гони! Он, в отличие, от твоего этого Гнойного, умеет быть адекватным.
— На самом деле, Слава мне реально очень помог… — становится неловко оттого, как Рудбой с удивлением смотрит на меня. То ли из-за того, что я первый раз Гнойного по имени при нем назвал, то ли вообще из-за содержания самой фразы. — Если бы не он, меня бы конкретно могло клинануть… — утыкаюсь взглядом в пол. Каким бы крутым и понимающим другом ни был Ваня, признавать собственные слабости мне никогда не было легко. — А я даже спасибо ему не сказал, — смущенно улыбаюсь после неловкой паузы.
— Парни, поднимитесь на сцену, пожалуйста! — говорит звукарь в микрофон. — Монитор пришлось в другую линию перевести — надо бы вас послушать, — так и закончился наш с Рудбоем разговор про Гнойного.
***
После концерта чувствую себя так, будто меня трактор с экстази переехал: все тело ломит, усталость неимоверная, но счастье просто прет из всех щелей. Зрительской энергетикой заряжаешься так, что, кажется, вот-вот и ты не сможешь принять больше ни грамма. Тебя просто разорвет от того, сколько эмоций дарят фанаты. Каждый раз — будто заново умер и родился. Или наоборот, сначала родился, а потом умер… По крайней мере, чем дальше от концерта, тем меньше в тебе жизни. Будто все залу отдал…
Вот и теперь я лежу на полу, ничего не могу. Сил хватает только, чтобы у доброй Жени, которая мне телефон принесла, забрать аппарат и открыть твиттер. Делиться мыслями через него — это уже зависимость. А еще, что уж там, отличный маркетинговый ход.
Захожу в сообщения. Там, как всегда, целая прорва фанатского флуда, рекламного спама, замаскированного под тот же фанатский флуд, и пара-тройка живых людей. Залипаю на несколько секунд лишь на одном сообщении:
ЧЕРНЫЙ ДЕЛЬФИН
«Норм концерт!»
Знаю, что это Слава. Знаю, несмотря на то, что не подписан на него. Знаю, потому что вся эта история с моим фатально проигранным баттлом началась с его твита. А еще знаю потому, что вчера в гостинице, после истории с лифтом, я маниакально прошел все его страницы в социальных сетях. И да, столько, сколько он стебет меня — не стебет никто из мало-мальски публичных людей.
Oxxxymiron
«Спасибо)»
«Не только за концерт»
Отправляю два сообщения подряд и жду несколько секунд, не выходя из диалога. Если он начнет писать — я увижу. Но он не пишет. Закрываю и отбиваю в народ, переварив пару секунд.
Oxxxymiron 13 дек. 2017 г. 22:30
Концерт в Врн поначалу чуть не стал первым провалом этого тура, но в итоге раскрамсыванием всех и все
Спасибо
Ну и мы молодцы, судя по всему
Oxxxymiron 13 дек. 2017 г. 22:31
На норм синтаксис и пунктуацию меня уже не хватило — пишу, лежу и дышу с трудом))
Как мне кажется, я даю ему сразу пару отличных поводов хайпануть. Он может вынести всю эту ситуацию в массы. Ему совершенно точно не будет стоить ничего — оставить колкий комментарий про Воронеж, провал, дышать или что-нибудь в этом роде. Даже мои сообщения в директ можно заскринить при желании. И внутренне я даже готов к любой колкости. Я смогу пропустить это, и тогда его затея станет очередным пустым выпадом.
Я давно смирился с тем, с каким энтузиазмом люди кидаются в тебя камнями. Главное постараться стоять лицом, чтобы видеть того, кто замахнулся для броска.
