Потерянные на Разии

      Кирк остановился посреди туннеля и дождался, пока стихнет эхо его шагов. Звук здесь разносился далеко по подземелью, и от этого было не меньше пользы, чем вреда. По крайней мере, вряд ли зверь передвигается тише двоих гуманоидов. С другой стороны, не было никакой гарантии, что их в свою очередь не засекут разиане, опасные не столько своей свирепостью, сколько умением подбираться абсолютно бесшумно. Поэтому капитан не пожалел времени, чтобы убедиться в отсутствии преследования, и поделился своими впечатлениями:       — Ничего не слышу.       — Подтверждаю, — коротко согласился вулканец.       Они возобновили путь: Кирк поддерживал первого помощника, помогая ему идти, Спок направлял капитана, оберегая его от встреч со стенами пещеры.       — Раз уж у нас в достатке свободного времени, давайте пообщаемся, — неожиданно предложил капитан.       — Пообщаемся?       — Ну да. Мы столько лет работаем бок-о-бок, а я почти ничего о вас не знаю.       — Вы изучали мое личное дело, — возразил вулканец, и в его голосе Кирк отчетливо уловил недоуменную нотку.       Не удержавшись, капитан хохотнул. Если бы речь шла о землянине, то такой ответ стал бы свидетельством необычайной нелюдимости или же склонности к трудоголизму. Вулканец же, услышав от командира фразу «я ничего о вас не знаю», усомнился в том, что тот читал его личное дело. Вообще-то, если подумать, в отношении старшего офицера это предположение звучало слегка оскорбительно, но высказывать обидки Споку умел и практиковал только МакКой.       — Нет, мистер Спок, — пытаясь убрать с лица улыбку, отозвался Кирк, — я не имею в виду ваши профессиональные качества и заслуги. Расскажите мне, например, о своем детстве.       Спок ничего не ответил, но капитан был уверен, что первый помощник смотрит на него с нескрываемым удивлением. В мозгу Кирка мелькнула неожиданная мысль: интересно, продолжил ли Спок так тщательно контролировать эмоции в общении с ним, зная, что капитан не может видеть выражения его лица? От этой догадки начало портиться и без того поганое настроение, и Кирк заставил себя сосредоточиться на разговоре.       — По правде, я смутно представляю себе детство на Вулкане. Так что, расскажете мне?       — Я предпочел бы не делать этого, капитан.       — Простите, Спок, я не думал, что мой вопрос окажется слишком личным. Уверяю вас, по земным меркам он таковым не является.       — Я признаю за вами право на любопытство, — успокоил вулканец, — однако на моей планете диалоги, призванные убить время, при подобных обстоятельствах считаются пустой тратой энергетических ресурсов организма.       — Иными словами, вы хотите сказать, — Кирк на секунду смолк, обдумывая, как сформулировать мысль «по-споковски», — что предпочитаете направить все свои силы на поддержание тела на уровне максимальной функциональности?       — Так долго, как это возможно, — подтвердил первый помощник. — Я контролирую боль, но не могу игнорировать ее, Джим.       Кирк понимающе кивнул и послушно повернул, когда вулканец надавил ему на плечо. Прошло несколько часов, прежде чем он научился безропотно подчиняться молчаливым командам Спока, взвалившего на себя обязанности поводыря. «Навигатора», — поправил себя Кирк. Человеку, посвятившему свою жизнь стремлению стать ведущим и добившемуся своей цели, роль ведомого давалась с трудом: вся его сущность в одночасье взбунтовалась против попыток взять над собой шефство. Мириться с новым порядком капитану помогала мысль, что ладонь Спока лежит на его плече, и чем дольше он будет бесить вулканца, тем быстрее идея применения шейного захвата приобретет логическую привлекательность.       — Ладно, Спок, — обмозговав, снова подал голос Кирк. — А как насчет конструктивного разговора? Я буду рассказывать, а вы поправите меня, если я ошибусь. Может, и вы узнаете что-то новое.       Первый помощник вновь ничего не ответил, и Кирк счел его молчание знаком согласия. Он вскинул голову, раздумывая, с чего начать. По всему выходило, что начинать следовало с начала, потому что в середине были сплошные вопросы. Он мог только догадываться, как долго провалялся без сознания, пока спокойный голос Спока не врезался в шумящую муть и не вытянул его в негостеприимную реальность.       — Нас было четверо в десанте, — закончив соображать, промолвил Кирк. — Я, Джордан, Монтеро и Смит. Мы спустились на Разию за дилитиевыми кристаллами. Жила, которую вы для нас нашли, была великолепна: кристаллы можно было собирать голыми руками. Но не прошло и десяти минут, как на нас напали аборигены, — капитан невольно вздрогнул, вспомнив исступленный клекот, которым встретили их разиане. — Они застали нас врасплох, — неприятно пораженный тем, как глухо прозвучал его голос, он кашлянул и помолчал немного, припоминая подробности. — Нас атаковали с двух сторон, их было, должно быть, человек двадцать. Странно, что их приближения не зафиксировали трикодеры…       — Излучение дилития, — коротко высказался Спок.       — Ну, тогда это казалось странным. Мы открыли огонь, но это их не отпугнуло. Нас смяли в считанные секунды; прежде чем меня сбили с ног, я успел заметить, что Смита ударили по голове, и он упал. Меня, кажется, немного придушили, потому что следующее, что я помню, — это стены туннеля, по которому тащили меня и лейтенанта. Потом, уже на поверхности, они устроили дикие пляски у костра, напичкали нас какой-то травой, и я снова отключился. Что случилось с остальными, Спок, вы знаете?       — Так точно, капитан, — ровным тоном сообщил вулканец. — Мистер Монтеро убит. Если не случилось нового нападения, его тело уже доставлено на корабль, — он замолчал на мгновение, будто желая что-то добавить, но, продолжив, ничем не выдал своих мыслей: — Мистер Джордан также был переправлен на борт. Несмотря на тяжелое ранение, доктор МакКой заверил, что его жизнь вне опасности.       — А Смит? — поторопил Кирк. — Он был со мной, он был жив, когда я видел его в последний раз. Вы нашли его?       — Да, — ответил Спок и, помедлив, добавил: — Сожалею, капитан.       В бесстрастном голосе первого помощника мелькнула тень неловкости. По крайней мере, так показалось Кирку: словно вулканец пытался подобрать уместные слова и не преуспел. Всего минуту назад он хотел сказать что-то о Монтеро, но осознанно умолчал, и вот сейчас не стал вдаваться в подробности гибели лейтенанта Смита, ограничившись тремя короткими словами. Таким способом он будто подталкивал капитана к мысли, что не время думать о судьбе погибших. Спорить с этим было трудно.       Кирк повернул голову, делая вид, что вслушивается в доносящиеся звуки, и вздохнул свободнее, когда Спок замедлил шаг и остановился. Тишина уже достаточно затянулась.       — В чем дело? — спросил Кирк, в душе радуясь своевременной смене темы.       Затем вспомнил о «щелчке по носу» и, сделав над собой усилие, проглотил глупый вопрос о самочувствии, который собирался задать. Не торопясь с ответом, Спок снял руку с плеч Кирка и закопошился. Не понимая, с чем он там возится и продолжая поддерживать его под локоть, капитан склонил голову, наставив ухо туда, откуда доносились металлические щелчки и постукивания. Он вслушивался не более десяти секунд и скорее сообразил, нежели догадался по звукам. Это было несложно, учитывая, что оборудования у них было всего ничего: фазер, который Кирк оставил себе, прицепив к поясу, коммуникатор да фонарь. На всякий случай, желая удостовериться в своих выводах, Кирк вскинул голову к теряющемуся в вышине потолку. Про теряющийся в вышине он, конечно, дофантазировал, но ему нравилось думать, что вокруг него много свободного пространства. Так вот, вскинув голову, он весь обратился в слух, втянул носом воздух, но не уловил ничего, что указывало бы на разлом в горной породе — дыхало, как назвал его первый помощник, — значит, о том, чтобы воспользоваться коммуникатором, не шло и речи.       — Спок, — снова окликнул его Кирк, когда вулканец, ни слова не говоря, вернул руку ему на плечи и, опершись, повел его дальше по туннелю. — Проблемы?       — Нет, капитан, — отозвался тот. — Фонарь мигает. Похоже, я все же повредил его при падении.       По мнению Кирка, это была та еще проблема, но отчего-то он не ощутил беспокойства.       В первые два года работа со Споком давалась ему чертовски тяжело. Сказывалась разница менталитета, культуры и воспитания. Он сходил с ума, не понимая, насколько критичны сложности, о которых неизменно ровным тоном докладывал первый помощник, подозревал в нем наличие сарказма, а на следующий день уверялся, что вулканец по сути своей является биороботом и на эмоции не способен. Бесстрастность делала Спока совершенно непредсказуемым.       Лишь много позже капитан начал подозревать, что в определенном отношении вулканцы куда многограннее и заковыристее землян. Он заметил, что стремление к торжеству холодного разума над чувствами вовсе не означает их отсутствия, и осознание непримиримой борьбы, что незримо кипит в душе полувулканца, послужило капитану прочным плацдармом для дальнейших действий. Он стал наблюдать. Вскоре по легким складкам в уголках поджимаемых губ, крепко сцепленным за спиной или скрещенным на груди рукам, положению длинных пальцев, кончики которых он соединял в минуты исключительной сосредоточенности, и, конечно, по изумительно красноречивым выкрутасам бровей Кирк стал понимать, как конкретно Спок относится к тому или иному явлению. К примеру, явление по имени МакКой порой бесило его до крайности, но крайность эта у Спока проявлялась в стиснутых челюстях и глубокой складке над переносицей.       Открытием сегодняшнего дня стало то, что, уделяя все свое внимание визуальной составляющей, он, очевидно, неосознанно подмечал и мельчайшие изменения в интонации, глубину вдохов и выдохов, даже продолжительность пауз, которые Спок допускал в своей речи. Все это было необычайно занимательно, если забыть об обстоятельствах, вынудивших его прибегнуть к нестандартным методам наблюдения.       Так или иначе, если ситуация с гаснущим фонарем не тревожила Спока, то с чего бы дергаться ему? МакКой, впрочем, имел на этот счет иное мнение: он говорил, что в тот день, когда Спок открыто проявит беспокойство, им впору будет запускать режим самоуничтожения.       — Капитан, — вдруг обратился к нему первый помощник, — разрешите задать вопрос.       — Разрешаю, — улыбнулся Кирк, гадая, о чем же таком хочет полюбопытствовать Спок, раз испросил дозволения.       — Вы завели со мной разговор о детстве, потому что боитесь наступления тишины?       Кирк споткнулся на ровном месте, мигом перестав улыбаться.       — Знаете, Спок, — промолвил капитан, справившись с настырно копошащейся досадой, — в вас удивительным образом сочетаются чуткость по отношению к чужим эмоциям и ошеломляющая бестактность. И я даже не могу сходу сообразить, какое из этих качеств присуще вашей земной половине, а какое — вулканской.       Он ожидал, что Спок примется вываливать на него цифры, сколько на Вулкане бестактных жителей в процентном соотношении с Землей, и даже не удивился бы, если бы такая статистика действительно существовала, но неожиданно что-то привлекло его внимание.       — Слышите?       Вулканец сбавил шаг, замер на мгновение, но почти тут же ответил:       — Ничего не слышу.       Кирк хотел бы позлорадствовать, что наконец-то слышит лучше своего остроухого помощника, но помотал головой, сообразив, что Спок его попросту не понял.       — Я имел в виду запах. Слышите запах? — капитан повел носом, хотя и без того отчетливо его различал: тяжелый, тошнотворно-сладкий, у него даже был свой оттенок.       «Красный, — решил Кирк, озадаченный, откуда вообще всплыла ассоциация с цветом. — Багряно-красный».       Запах был не слишком навязчивым и доносился словно издалека. Возможно, именно поэтому Спок его не замечал, о чем и доложил пару секунд спустя.       — Никогда не понимал, почему земляне смешивают понятия «обоняние» и «слух», используя для них один и тот же глагол, — задумчиво протянул Спок, пока Кирк мучительно вспоминал, отчего этот неприятный душок кажется ему таким знакомым.       — Большинство землян тоже не понимает, — отвлекшись от размышлений, признался капитан. — Когда вернемся на «Энтерпрайз», спросите об этом Чехова. Он как-то обмолвился, что это заимствовано из русск…       Закончить мысль он не успел, вздрогнув и резко повернув голову на звук. Низкий рокот эхом пронесся по подземелью, отражаясь от сводов и затихая в глубине. До капитана докатились лишь слабые отголоски, на которые он, может быть, и не обратил бы внимания, но обострившийся слух не оставил ему шансов на блаженное неведение.       — Спок…       — Это я слышал, капитан, — спокойно отозвался вулканец. — Оно выбралось из-под завала.

***

      Стройные столбцы символов стремительно скользили по монитору падда, и мистер Скотт, глядя на них, думал о том, что ему придется принять самое трудное решение в его карьере. Нет, это не имело никакого отношения к свежему отчету, полученному из инженерного отсека: последний дилитиевый кристалл был обработан и успешно внедрен в систему энергопитания «Энтерпрайза», обеспечив прирост мощности на одиннадцать процентов от целевого значения. По правде говоря, ему даже не надо было вчитываться в отчет. Наметанный глаз привычно выхватывал из вороха цифр критически важные значения, а такую простую информацию ладно скроенный мозг шотландца мог обработать даже во сне. Иное занимало все его мысли.       «Вместе с последней десантной группой на борт был поднят разианин, ранивший мистера Спока, — таков был доклад вернувшегося из лазарета Чехова. Парень был подавлен и стыдливо прятал глаза, но Скотти не стал допытываться. — Доктор МакКой обнаружил Т-отрицательную вулканскую кровь на его одежде».       Инженер кивнул, крепко стиснув зубы, но от офицеров мостика не укрылась мрачная тень, пробежавшая по его лицу. Как много давали ему эти сведения? Ровным счетом ничего. Мистер Спок мог быть ранен, но с тем же успехом мог быть и убит, и ничего не было известно о состоянии капитана. Разианин же… Кто знает, какое расстояние он преодолел от того места, где напал на Спока, до выхода на поверхность, где столкнулся с десантом. Все это напоминало гадание на кофейной гуще. Скотт мог держать «Энтерпрайз» на орбите Разии месяцами, каждый день отправляя на планету все новые поисковые партии, но не хуже других понимал: это не принесет ничего, кроме новых жертв, пока капитан и Спок не найдут способ подать сигнал. И даже эта безрадостная мысль была всего лишь самообманом. Все закончится в тот момент, когда Звездный флот узнает, что по приказу третьего по званию офицера «Энтерпрайз» нарезает круги вокруг дикой планеты, а команда напропалую вмешивается в жизнь первобытного племени.       Если Звездный флот узнает.       — Ухура! — рявкнул Скотт громче, чем планировал. Вздрогнув от неожиданности, девушка с готовностью оглянулась на командира. — Никакой связи со Звездным флотом. Будут вызывать — игнорируйте, создайте видимость неполадки систем связи. Все принятые сообщения незамедлительно пересылайте мне. Под мою ответственность, — добавил инженер, заметив тревогу в глубине темных глаз Ухуры. — Лазарет! — он вдавил в панель кнопку вызова. — Мостик — МакКою.       — Слушаю, мистер Скотт, — раздался усталый голос.       — Какие новости о Ландау? Мне нужно…       — Сейчас поднимусь, — не став дослушивать, отрезал врач и отключил коммуникатор прежде, чем инженер успел возразить.       По правде говоря, зная, как болезненно и эмоционально МакКой переживает происходящее, Скотти не горел желанием пересекаться с ним без острой необходимости. Но нравный доктор не зря имел репутацию человека, не признающего авторитетов, поэтому шотландец не льстил себе надеждой, что сумеет так просто от него отделаться. С другой стороны, возможно, Боунс просто хотел размяться.       МакКой шагнул на мостик молча и спокойно. Бесшумно, словно боясь потревожить офицеров, он приблизился к капитанскому креслу, и мистер Скотт вынужден был признаться самому себе, что предпочел бы нарваться на привычную сварливость старого сельского доктора.       — Мне нужен Ландау, — без предисловий начал Скотти, подняв на врача взгляд. — Он последним видел капитана и мистера Спока. Вы можете сказать, когда он очнется?       — Может и не очнуться, — вполголоса сообщил МакКой, опершись о подлокотник кресла. — Повреждения обширнее, чем мы полагали. Я ввел его в искусственную кому и могу поддерживать жизненные функции организма какое-то время, но ему нужно оборудование и уход, которые я предоставить не могу.       — Что вы имеете в виду? — тревожно сощурился мистер Скотт, хотя и так уже понял, почему МакКой хотел переговорить с ним лично.       — Его нужно везти на Звездную базу 8. Скоро вам придется выбирать — и, боюсь, тут нет правильного ответа.