Потерянные на Разии

      — Поразительно, — протянул Спок, не спеша объяснять, что именно считает таковым.       Кирку было все равно. Темнота, из которой доносился голос первого помощника, полнилась приторной вонью, облепившей его со всех сторон, и капитан был занят тем, что боролся с очередным приступом тошноты. То немногое, что он успел закинуть в себя перед высадкой на планету, отчаянно просилось наружу, но Кирк не был намерен без боя отдавать свой, возможно, последний завтрак.       — Покончим с этим побыстрее, — взмолился он, отлепившись от стены, и наугад протянул руку, пока решимость сунуть в рот склизкий инопланетный наркотик не испарилась окончательно.       — Полагаю, нам не придется глотать это, капитан, — неожиданно сообщил вулканец.       Кирк ощутил, как его нутро, сжимавшееся в горьком предвкушении, от такой новости радостно и бездумно затрепеталось, и силком выдернул на первый план бдительность.       — Поясните, — потребовал он.       Вместо ответа вулканец взял его за запястье и прислонил его руку к камням. Вздрогнув от отвращения, капитан сморщил нос: ладонь утонула в чем-то податливом, скользком, на ощупь больше напоминающем водоросли, нежели мох. Но уже через несколько секунд он понял, что имел в виду Спок. Размяв мелкие листочки тремя пальцами, Кирк почувствовал, как прохладное онемение сковывает подушечки, постепенно расползаясь вдоль всей фаланги.       — Спок, знаете, на что это похоже? — улыбнулся капитан, стряхнув руку и вытерев ее о штаны.       Неожиданно запах перестал казаться таким уж невыносимым.       — На телларскую саакву, — без раздумий ответил Спок. — Растение, широко применявшееся в медицине, в основном для местной анестезии. Не исключено, что Разия и Теллар Прайм развиваются по схожим эволюционным моделям, что отразилось в числе прочего и на флоре.       Кирк одобрительно щелкнул пальцами и протянул руку: вполне доверяя суждениям первого помощника, он не видел смысла ввязываться в астробиологический диспут. Мох пушился в трещинах между сырыми камнями, но, едва дотронувшись до листочков, капитан замер.       Если и был в Звездном флоте офицер, превосходящий Спока в трезвости взглядов и обоснованности суждений, то Кирк с ним знаком не был. И все же ни один вулканец не мог похвастаться абсолютной непогрешимостью. Что, если Спок ошибается? Изредка такое случалось даже тогда, когда у вулканца было достаточно исходной информации и оборудования для исследований. Девяносто семь минут, Теллар Прайм — все это догадки.       — Капитан? — раздался рядом ровный голос первого помощника.       «Extremis malis», — напомнил себе Кирк, сжав дрогнувшие пальцы в кулак.       — Вам придется помочь мне, мистер Спок, — твердо отозвался он вслух, не желая разъяснять истинную причину своих сомнений. — Мне не хотелось бы тыкать в рану наугад.       Развернувшись к вулканцу одним ухом и не услышав ответа, Кирк вообразил, что тот выразил согласие кивком. Получилось настолько убедительно, что он и сам поверил, будто Спок именно так и поступил, — и тут же дернулся, не ожидав осторожного прикосновения к своему лицу. Резкое движение отдалось болью в висках, но, помедлив, Кирк доверчиво подался вперед.       — Мой разум к твоему разуму.       Капитан неторопливо вздохнул, расслабляясь.       — Мои мысли к твоим мыслям.       Уже следующая фраза донеслась до него, словно бы из тумана. Ноющая боль смягчилась. Без сопротивления погружаясь в вязкую полудрему, Кирк позволил усадить себя у стены и где-то на границе сознания ощутил, как, выждав немного, опустился рядом Спок. Он едва чувствовал, как вулканец касается его лица, втирая размятые листья ему в кожу, и лишь мельком подумал, что врачи из этих остроухих ребят, должно быть, непревзойденные.       С этой же мыслью Кирк, встрепенувшись, проснулся. Гулко ударяясь в грудину, бешено забилось сердце — почти истершееся из памяти ощущение, живо напомнившее о временах, когда он, будучи курсантом, просыпал, бывало, на занятия в Академии Звездного флота.       — Как долго я спал? — спросил он у окружающей его чернильной пустоты, и из нее тотчас вырвался голос Спока.       — Двадцать минут.       — Вам не следовало позволять мне этого, — сквозь зубы процедил Кирк, испытывая чертовскую неловкость.       Нащупав ладонью стену позади себя, он осторожно поднялся на ноги и, продолжая придерживаться за прохладные камни, расправил плечи. По правде говоря, он чувствовал себя значительно лучше. По лицу от корней волос до переносицы расползалось приятное онемение, заглушающее боль, отголоски которой напоминали теперь зудящие комариные укусы и не стоили его внимания. Голова прояснилась, да и измученное тело, получившее передышку, окрепло. Конечно, это не то же самое, что восемь часов беспробудного сна, но он с удовольствием обнаружил, что готов продолжать путь.       — Как вы себя чувствуете? — Спок, очевидно, внимательно наблюдал за ним все это время.       — Посвежевшим, — честно признался Кирк, гадая, что же именно возымело эффект: разианский мох или вулканский контакт разумов.       — В таком случае мой расчет оправдался. Как вы и сказали, капитан, один из нас должен быть бодрым.       Кирк сдвинул брови: едва уловимая интонация в тоне первого помощника неприятно кольнула его слух.       — Тогда давайте поторопимся, — предложил он, пропустив очевидный и бессмысленный фрагмент диалога, в котором он спрашивает Спока о его самочувствии, а тот задвигает очередную чушь про допустимые уровни функциональности его организма.       После этого они едва перекинулись парой слов, шагая так быстро, как только позволяли силы, наверстывая время, потраченное на отдых. Иногда Спок останавливался, и Кирк не спрашивал зачем, используя передышки для того, чтобы вслушаться в давящую тишину пещеры. Уже долгое время он не улавливал ничего, кроме гула их собственных шагов и шелеста сбивающегося дыхания. Ни звериного рыка, ни шлепания босых стоп, ни вкрадчивых пощелкиваний, от которых у него стыла кровь. Это не радовало его и не пугало, это была просто данность, которую он принимал во внимание, смутно подозревая, что контакт разумов повлиял на него сильнее, чем он мог предположить.       Когда туннель, который до этого момента вился относительно ровно, без значительных перепадов высот, повел круто вниз, Кирк испытал лишь легкую досаду.       — Вы уверены, что свернуть было некуда? — только и спросил он, оступившись и едва удержав равновесие.       По-настоящему он забеспокоился лишь тогда, когда оступился в четвёртый раз. Это не было связано с подворачивающимися под ноги камнями или с тем, что он не видел дороги перед собой: чем ниже он спускался, тем назойливее и громче шумело в ушах.       Спутники остановились одновременно: Спок убрал руку с его плеч, а Кирк тряхнул головой и сглотнул, надеясь снять нарастающее давление. Затем слизнул пот, выступивший на верхней губе, и с изумлением обнаружил на языке знакомый металлический привкус.       — Кажется, у меня кровь из носа пошла, — не скрывая удивления, пробормотал Кирк, проведя большим пальцем по губам.       — Вполне допустимо, — раздался будто бы слегка рассеянный голос вулканца. — Это может быть как реакцией организма на повышенное атмосферное давление, так и последствием переутомления.       — Вполне допустимо? — переспросил капитан.       Спок отвечал ему на автомате, явно размышляя о чем-то своем, и, хотя вулканец всегда проявлял недюжинные способности к многозадачности, что-то в его словах насторожило Кирка.       — Не запрокидывайте голову, — тем же отстраненным тоном проинструктировал Спок, — зажмите нос и приложите холод.       Кирк тревожно хмыкнул. Жаждущих набить ему морду во Вселенной набралось бы с избытком, и некоторым это время от времени удавалось, так что капитан не нуждался в советах, как останавливать носовое кровотечение. Даром что из холодного под рукой был только фазер, а прижимать к лицу оружие было паршивой идеей. Но все это мало его беспокоило в отличие от мерных металлических щелчков и постукиваний, которые доносились со стороны первого помощника. Наконец, тот тяжело вздохнул, и все стихло. Мгновение в безызвестности показалось Кирку вечностью.       — Фонарь погас, капитан, — будничным тоном доложил вулканец пару секунд спустя.       Первым пришло недоумение. Кирк взлохматил грязные слипшиеся волосы, соображая, зачем Спок делится информацией, до которой ему, очевидно, нет никакого дела. Все равно что сказать глухому, что смолкло пение птиц. Но осознание спешило вдогонку и с разбегу вышибло недоумение из седла, не дав Кирку опомниться: теперь не видел не только он, но и Спок. И неожиданно кромешная темнота, окутывающая его, стала значительно чернее и гуще.       Кирк стоял, не решаясь шевельнуться, чувствуя, как омут смыкается над его головой и утягивает вниз, в пропасть, дна которой он, как ему казалось, уже достиг.       — Починить сможете? — спросил капитан, рывком вынырнув из наваждения.       — Без инструментов и источника света — нет.       Кирк молча кивнул. Он знал, что находится от Спока на расстоянии вытянутой руки, но не был уверен, что вулканец различает хотя бы его силуэт.       Голова кружилась: то ли из-за атмосферного давления, на которое ссылался Спок, то ли из-за того, что, перестав поддерживать друга, он и сам потерял опору. Окутанный непроглядным мраком, не представляющий, что ждет его в шаге в любую сторону, он с трудом осознавал свое тело в пространстве.       — Есть ли что-то, что я могу сделать сейчас, мистер Спок? — спросил он, поджав губы. — Что-то полезное?       — Да, сэр. Вы можете сесть.       Кирк недоуменно вскинул бровь (он это подразумевал: непросто двигать тем, чего не чувствуешь), но не стал возражать, полагая, что вулканец не станет просить понапрасну. Он неуверенно вытянул руку назад, слегка отклонился и осторожно опустился на корточки, намереваясь сперва опереться о землю, раз уж не представлял, что находится у него под ногами. Ладонь на удивление быстро легла на камни: уклон тропы был даже круче, чем ему казалось.       С минуту они сидели молча.       — Что скажете о наших шансах теперь, мистер Спок? — осведомился Кирк, скорее из желания нарушить тишину, чем действительно интересуясь этим вопросом.       — Небольшие, — первый помощник даже не потрудился прикинуть приблизительную цифру.       Кирк ухмыльнулся. Небольшие шансы все же лучше, чем никаких, а ведь вулканцы не лгут. Недавний инцидент с падением капитан решил в расчет не брать.       — Вы бывали когда-нибудь в Новой Зеландии, сэр?       Вопрос был таким неожиданно неуместным, что поначалу Кирк подумал, что ослышался. С чего это Спок решил завести с ним светскую беседу в ущерб своей концентрации? И почему вдруг о Новой Зеландии?       — Отдыхал в Квинстауне пару лет назад, — все же ответил Кирк, осознав, что Спок в самом деле ждет его реакции. И, не удержавшись, хмыкнул: — Ну как, отдыхал…       Когда он предложил Боунсу отправиться с ним, доктор сварливо заявил, что он в отличие от капитана адекватный и что ему вполне хватает стресса на корабле, чтобы тратить свой отпуск в городе, который уже несколько столетий прочно удерживает звание земной столицы экстрима.       — В таком случае вы, вероятно, слышали о пещерах Те-Анау?       Кирк помотал головой, потом вспомнил, что Спок его не видит, и признался в своем неведении вслух. На деле же он слегка слукавил: он слышал об озере с таким названием и городе, который ушел под воду, но подозрение, что вулканец намерен рассказать о чем-то конкретном, заставило его промолчать. Когда Спок заговорил вновь, подозрение превратилось в уверенность.       — В две тысячи сто пятьдесят девятом году по земному летоисчислению юго-восточное побережье Южного острова сотрясло землетрясение, результатом которого стало частичное затопление этого района. Пострадали в том числе и пещеры Те-Анау, полностью скрывшиеся под толщей воды. Для спелеологов и энтомологов это была трагедия.       Кирк навострил уши. Рассказчик из сдержанного и прагматичного вулканца был, прямо скажем, хреновый, и все же упоминание энтомологов, выбивающееся из канвы повествования, его заинтриговало. Пока что капитану не удавалось проследить логическую цепочку, которую так тщательно выстраивал Спок.       — К счастью для человечества, пещеры Вайтомо, находящиеся на другом конце Новой Зеландии, от катаклизма не пострадали, как и уникальный вид Arachnocampa Luminosa (1).       Кирк неслышно выругался, коря себя за бахвальство. Если бы он не затеял тот краткий, но выразительный обмен крылатыми выражениями, Спока не потянуло бы на латынь, и капитанская репутация не трещала бы сейчас по швам! Однако его скудных знаний все же хватило, чтобы уловить что-то о светящихся пауках, и он поежился, припомнив гигантских арахнидов с Септимы II. Если Спок завел этот разговор только для того, чтобы подготовить его к новости, что на Разии обитают похожие твари и что одна из них смотрит на них с потолка, опасаться вулканцу стоило вовсе не её.       — Личинки этих насекомых, — невозмутимо продолжал Спок, — плетут нити подобно паукам и подсвечивают их собственными телами. Таким способом они охотятся, заманивая жертву сиянием, хорошо различимым во мраке пещеры.       — Прошу, Спок, — встрепенувшись, Кирк вскинул руку, — не разочаровывайте меня. Сейчас вы просто обязаны сказать, что рассказываете мне это не потому, что заскучали, а потому что на Разии обитают эти светлячки!       — Едва ли, капитан, — с легким недоумением возразил вулканец. — Климат на Разии слишком засушлив и суров. Даже если предположить, что этот эндемик (2) был завезен с Земли, он бы не смог адаптироваться к местным условиям. Тем не менее, — спешно продолжил первый помощник, предугадывая неумолимо надвигающуюся бурю, — сейчас, когда мои глаза привыкли к темноте, я наблюдаю похожее явление в конце склона. Из этого я могу сделать два вывода: мы не так глубоко под землей, как я полагал…       — А до выхода на поверхность рукой подать, — закончил за первого помощника Кирк.