Зарисовки на тему "Сексуального газовщика"

— Хенвон~а, я не подозревал, что ты так переживаешь, — целую в макушку, радуясь, что температура спала.       Мы так и пролежали полдня, борясь с жаром, и наконец-то Че пришел в себя, рассказал свой кошмар, причины которому ясны и без психоанализа. Не думал я, что человек, который вел разгульную жизнь, не скрывая своей ориентации, будет так беспокоиться. Тем более, это же выход на наш новый уровень, следующий этап отношений…       Хенвон тихо сопит мне в грудь, в мокрую от его слез футболку, что крепко сжимает одной рукой, вторую подложив под голову, а я никак не могу перестать гладить его по волосам, до сих пор сырым от пота, будто, если перестану, ему снова станет тревожно. — Прости, что напугал такой ерундой, — отстраняется и смотрит в глаза своими, покрасневшими. — Это не ерунда, дорогой, это то, что тебя беспокоит. Если боишься, давай не будем им рассказывать, проведем вместе вечер, познакомитесь. Сам оценишь, смогут они принять нас или нет. Теперь мне кажется — я слишком резко предложил раскрыться… — он кивает. — Знаю, что ты думаешь, что я странно себя веду. Даже не спорь, — успевает перебить, когда уже набрал воздуха, чтобы сказать, что ничего такого не думаю. — Хосок, просто мне дорог ты и все, что важно для тебя. В любой другой ситуации, мог бы вместо имени при знакомстве сказать, что я — гей, — прижимается вновь и целует шею, — так скучал без тебя в этом сне. — Давай без слез, пожалуйста… — вытираю выступившие капли. — Они от счастья, что мы снова вместе, — подползает наверх и целует, как-то робко, одними губами, будто боится, что снова сон, и я могу исчезнуть. — Люблю тебя и никогда не оставлю.       Наверняка хочет сказать: «Никогда не говори никогда», — однако не даю, обнимая крепче и делая поцелуй более интимным. Чувствую, что Че во сне искусал губы, наверняка, ему было очень страшно на глубине подсознания. Сам испытал невозможную боль, услышав историю, что он увидел, однако Хенвон же все почувствовал как наяву…       Необходимо убедить, что все происходившее было лишь сном, а в реальности я с ним — целиком и полностью. Ощущаю, как пальцы, цепко сминающие ранее одежду, расслабляются, ладонь всей поверхностью ползет от поясницы до лопаток, где останавливается и немного надавливает, чтобы приблизить меня сильнее к нему.       Решаю, что даже этого мало, и переворачиваю на спину, вжимая в кровать почти всем телом, не забыв создать нам укрытие из одеяла, и его тонкие руки сразу обвивают шею, а ноги — талию. — Не отпущу тебя уже, понял? — Дурачок, будто я собирался уходить, — мы, конечно, те еще извращенцы, но наконец-то научились чувствовать моменты, когда необходимо быть просто близкими. И сейчас именно такое время, когда тяжелые переживания необходимо стереть нежными поцелуями и прикосновениями.       Даже как-то несмело, накрываю вновь его губы, пробираясь рукой под поясницу. Пальцы Хенвона, длинные и тонкие, забираются в волосы, неторопливо копошась в них, что даже немного щекотно. А мы будто впервые встретились, но при иных обстоятельствах: целуемся лишь губами, остаемся в домашней одежде и медлим, словно только узнаем тело напротив.       Что-то похожее было после нашей ссоры, однако сейчас мы действуем так не из-за страха, что можем задеть более активными и дерзкими действиями другого, а просто чувствуем необходимость в тягучем наслаждении друг другом. — Ах, Хосок… — улыбается, когда с поцелуями перемещаюсь по щеке, накрываю нос, затем лоб, веки, уши и ощущаю ответные прикосновения на шее.       Ногами трется, задирая мне футболку, после пальцами ног начиная стягивать с меня спортивные штаны. Ведет стопами по попе, бедрам, возвращается и делает что-то вроде массажа ягодиц пятками. Странно, но приятно. Я же понимаю по стонам, что начинаю покусывать шею слишком увлеченно. — Прости… — зализываю места, где оставил следы зубов. — Любая боль от тебя лучше, чем расставание… — выдыхает парень. — Прекрати. Забудь. Я же себе теперь никогда не прощу, если заставлю тебя плакать еще хоть раз, — глажу чуть пухлые щечки, а он кивает, хотя понимаю, что еще какое-то время все равно будет переживать.       Опускаюсь с поцелуями по шее, не забыв укусить плечо и ключицы, и решаю, что надо менять атмосферу — иначе этот сон не стереть.       Влажно целую соски, с одним после этого играясь пальцами: то надавливая, то сжимая и оттягивая, то покручивая, а со вторым проделывая все тоже самое, только зубами, губами, языком. Так как я опустился между его ног, то сейчас в живот мне упирается его возбуждение, и, помимо членов, стоит главный вопрос: минет или немного мук? Вроде бы как его утешить надо… Хм… — Хенвон… — слышу стон, — я хочу немного тебя поиметь со штучками из коробочек. — Хосок, ты знал, что ты — совершенство? — Это очень странный ответ на мой вопрос, — возвращаюсь и нависаю лицом к лицу, довольный его реакцией, получая легкий поцелуй со словами: — Сначала я и сам не хотел, но за секунду до твоих слов, подумал: «Наверное, если бы Хосок взял меня пожестче, все дурацкие мысли из головы повылетали бы», — улыбается любимый извращенец, выползает немного из-под меня, и, перевалившись через край, ищет заветную коробку. В этом же положении стягиваю с него штаны, что точно не понадобятся в ближайшее время, равно как и мои.       Хенвон, я, коробка со всякими извращенствами, но я очень хочу повторить с ним свой опыт: — Дорогой, мы можем использовать цепи? — шепчу в поцелуй, пока мы просто не в состоянии оторваться друг от друга, обрадованные новой формой близости. Обнимаемся сидя, скользя руками по всем направлениям, потираясь эрегированными членами и пачкая друг друга предэякулянтом. — Все, что пожелаешь… — в мутных глазах читается лишь желание удовлетворения похоти.       Хенвон, я, разумеется, не стану говорить тебе, что сам несколько раз с тобой пожалел о подобном, потому что я нарушу обещание, данное в первый раз. Заваливаю на спину, одной рукой начиная медленно ему мастурбировать, чтобы не оставлять без внимания, а второй вынимаю цепь сначала с одной стороны, отрываясь, чтобы застегнуть на руках и ногах, целую и вновь отстраняюсь для тех же действий с другой стороны. — Отлично смотришься, — улыбаюсь и веду языком по стволу с набухшими венками, — ты же не против немного поиграть? — Хозяин, за что вы так жестоко мучаете ожиданием бедного слугу? — вздыхает Хенвон. — Так хочется, чтобы скорее доставили удовольствие? — вбираю член наполовину и громко посасываю под аккомпанемент несдержанных стонов. — Прекрасные звуки, Хенвон~а, — вновь нависаю над парнем, что тяжело дышит и подается тазом вперед, расстроенно поскуливая. — Я хотел сначала использовать кляп, однако, твои стоны так заводят, — целую агрессивно, и, пока Че с закрытыми глазами, надеваю повязку, — тебя ждет много сюрпризов, не хочу, чтобы видел их заранее. — Чтобы Вы не делали, хозяин, я буду Вас любить, — шепчет Хенвон, а я надеваю ремешки на член и затягиваю потуже под всхлипы подергивающегося тела.       Пока одной рукой разрабатываю его, слушая мольбы дать возможность разрядки, второй разбираю сокровища, находя подходящий размер — около пятнадцати сантиметров в длину и трех в диаметре. Однако, для начала возвращаюсь к сосочкам, что с самого начала хотел сжать в тисках.       Хенвон прерывисто дышит, то закусывая губу, то широко открывая рот, глотая воздух, а я ласкаю маленькие твердые бусинки на груди, прижимаясь всем телом, балдея от того, как у него стоит, но оргазм в моей власти. — Жестокий хозяин! — всхлипывает он на выдохе, натягивая цепь, когда я дразню водя головкой по сфинктеру, но не проникая. Вытираю ее салфетками и привожу свой план в действие, ложась в позу шестьдесят девять.       Хенвон даже с закрытыми глазами чувствует, как поменялась позиция, и высовывает язык, чтобы провести по фаллосу, заставляя уже стонать меня. Веду дорожку поцелуев от пупка к паху, переходя к внутренней стороне бедра, где уже полностью скольжу языком. С внешней стороны опираюсь на руки и размазываю лубрикант по поверхности из неокожи. — Вонхо, только не говори мне… — ничего и не говорю, только направляю головку искуственного члена в разработанный анус и проталкиваю, слушая и стоны, и просьбы вытащить. Но как бы не дергался Хенвон, я уже не отступлю от своей затеи.       Лишний раз убеждаюсь, что кончить можно только от издаваемых звуков, вырывающихся всегда с надрывом, от всей души. Первая скорость — и он старается сжать ноги, но цепи не дают. Решаю, что раз их пять, то и не стоит тянуть — вторая — скатывается вниз по простыни, убегая из-под меня, с шипением: «Вытащи!» Третья почти следом — совсем другое дело. Слезаю с Хенвона, понимая, что задумка с таким похотливым существом не удастся, а мне так хотелось бы, чтобы в этот момент он мне сделал минет.       Впрочем, зрелище настолько возбуждающее, что я все равно доволен: парень выгибается в пояснице, приподнимается на ногах, скулит, кусая, еще во сне истерзанные, губы до крови, елозит с мольбой: «Замени собой, Хосок, умоляю, хозяин!..» — и в итоге сам же находит позу в которой давит на инородный предмет, проталкивая дальше и вскрикивая, потому что решаю на пульте нажать сразу цифру пять.       Убеждаясь, что стройные ножки не сломают мне шею, располагаюсь между них и вбираю под громкую матерную серенаду член Хенвона поверх кожаных ремней. Тяну на себя вибратор на пару сантиметров, а потом резко загоняю в разгоряченное тело партнера под очередной всхлип, а потом слышу шепот: — Знаю, что ты хочешь, — усталый голос, — но это возможно только на первой.       Потихоньку убавляю ритм игрушки, продолжая ласкать его промежность, то и дело вбирая член или яички, а перейдя к первой, целую лишь губами бедро и перехожу в изначально задуманное положение, направляя свой фаллос Хенвону в рот, не забыв пройтись головкой по пухлым губам. — Хозяин, так вкусно, — чмокает парень, — пожалуйста, угостите меня потом этим же с другого ракурса… — ухмыляюсь его ненасытности и сначала просто получаю удовольствие от того, как Че мне отсасывает, лишь через минутку, начиная ласкать его головку и вбиваться фалоиммитатором, все-таки переходя на вторую скорость и наполняя рот Хенвона спермой, так как он издает невероятные вибрации в этот момент.       Быстро отстраняюсь и вынимаю игрушку, убеждаясь, что с Че все в порядке. Все-таки довольно опасно вот так внезапно… Неужто я мог убить его сейчас, утопив в сперме?.. Кажется, у меня начинается паника, а Хенвон тяжело дышит, пока я освобождаю его от цепей, зажимов и повязки. — Успокойся, я же… сам знаешь, кто… Лучше поцелуй меня и возбудись снова, — немного грустно улыбается Че, притягивая к себе. — Почему, когда мы экспериментируем, вроде и интересно, и каждый раз какой-то осадок? — чувствую, как еще дрожат его ноги, и что совсем нет сил в измученном за сутки теле. — Прости. — Дурачок, мне все понравилось, — утягивает в нежный поцелуй, — думаю, что нам просто достаточно друг друга, а все эти вещи — лишь, чтобы убедиться в этом и добавить разнообразия, — шепчет, улыбаясь в губы и тянет руки, чтобы расстегнуть ремни. — Нет-нет, только после того, как я войду в тебя… — Да, хозяин, — и все-таки наши глупые игры так просто не прекратить.       Че нежными прикосновениями возбуждает снова, и наконец-то я довожу до оргазма его, снимая ремни и давая волю члену. Однако, я все еще возбужден, потому переворачиваю Хенвона, и приподнимая, уткнувшегося в постель головой, парня, за таз, продолжаю входить в горячее, влажное тело, наполняя спермой. Придавливаю сверху всем весом и целую лопатки, плечи и шею. — Давай выбросим эту коробку? — сползаю на бок и увлекаю за собой, обнимая сзади. — Как только выбросим, захочется чего-то еще… — оборачивается ко мне, — судя по выражению лица, ты уже знаешь, что хочешь, — усмехается парень, читая все по мимике. — Тебя в белом кружевном пеньюаре или свадебном платье, но для начала можно и просто в латексных коротких шортах… — Прекрати! — заливается он краской. — С каких пор такой стеснительный? — переваливаюсь и целую, в итоге вновь оказываясь сверху. — С тех пор, как встретил очень откровенного газовщика, — проводит пальцами по моему браслету и добавляет: — которого очень полюбил. — Который полюбил безумно, — целую сердечко с нашими инициалами у него на ключицах и чувствую, что пропало напряжение после тяжелой для младшего ночи, чему не могу не обрадоваться в душе, однако произносить не стоит, иначе снова утонет в переживаниях. — С днем рождения, хозяин моего сердца. В качестве подарка в течение месяца исполню все Ваши пожелания, — игриво улыбается Хенвон и утягивает в нежные, долгие ласки.