Большая перемена

*** Скуало обнаружился в библиотеке за дальним столом, перед ним было разложено два домашних задания – своё и Занзаса. Занзас только самодовольно хмыкнул и, подойдя ближе, властно приподнял его лицо за подбородок. — Не отвлекай меня, а? – блондин недовольно нахмурился и попытался отстраниться. Занзас сжал его подбородок сильнее и с ухмылкой потянул на себя. Вечер был слишком скучен, и требовалось срочно его чем-то разнообразить. В глазах Скуало мелькнула паника. — Придурок, не на людях же! — он вновь попытался вырваться, при этом стараясь не привлекать внимания любопытных студентов вокруг, которые и так уже заинтересованно на них косились. Не обращая внимания на его возражения и на любопытные взгляды со стороны, Занзас склонился ниже и поцеловал упрямо поджатые губы мечника. Где-то негодующе прошипела что-то библиотекарша, тихо заплодировали хихикающие студенты, послышались одобрительные (и не очень) возгласы. Когда Скуало, наконец, удалось оттолкнуть любовника, лицо его было помидорно-красное от стыда и злости. Занзас довольно расхохотался – кажется, Супербиа действительно до сих пор стыдился на людях признавать свою связь с ним. — Ты… ты ебанутый на всю голову придурок! – блондин заорал, вызвав строгое замечание со стороны библиотекарши. Распалившись, мечник вскочил из-за стола и зло швырнул в Занзаса его же тетрадью. Он, собирался, кажется, сбежать из библиотеки, но Занзас, азартно ухмыляясь, выверенным движением перехватил его, заломив ему руки за спину так высоко, что суставы едва-едва не трещали. У него внезапно возникла новая идея, как скрасить вечер и заодно наказать строптивого любовника. — Извините нас, — он с убийственной вежливостью улыбнулся донельзя возмущённой библиотекарше, выводя из библиотеки отчаянно вырывающегося и матерящегося Скуало. Открыв дверь головой мечника, Занзас толкнул того в коридор и прижал его к окну, с садистким удовольствием приложив о холодную поверхность подоконника лицом. — Занзас, не смей!!! – мечник не переставал дёргаться, но теперь его попытки казались безнадёжными и ещё более отчаянными. Не давая ему вырваться и продолжая выворачивать ему руки за спиной, Занзас усмехнулся и одной рукой стянул с него штаны. Скуало истошно заорал, за что получил ещё один удар об подоконник. Разбитые губы моментально окрасились кровью, и Занзас, рывком за волосы перевернув его лицо набок, наклонился и издевательски слизнул кровь. — Занзас… пожалуйста?.. – блондин прекратил уже вырываться, осознав тщетность этих попыток, и теперь только беспомощно скалился. Занзас и сам не понимал, с чего вдруг решил поступить так. До этого дня у них всё было довольно ровно, Скуало даже почти не бунтовал после случая с подвалом, и наказывать его, в принципе, было особо не за что. Но Занзас не умел наслаждаться спокойствием. Ему не нравилось, что в последнее время он стал казаться себе и окружающим слишком мягким, слишком терпеливым, слишком заботливым – по отношению к этому белобрысому недоразумению. Он напоминал себе какого-то влюблённого сопляка, что его неимоверно бесило, потому что, конечно же, говорил он себе, он не был влюблён, он абсолютно точно не был влюблён, просто ему нравилось то, что Скуало, в отличие от предыдущих его игрушек, никогда нельзя было сломить до конца, он неизменно приспосабливался ко всему, вновь и вновь доказывая, что он сможет пережить абсолютно всё… Ну, и вдобавок к желанию выместить свою иррациональную почти злость, Занзасом руководила ещё и обыкновенная скука. — Перестань сопротивлятья, мусор, и всё кончится быстро, — он поцеловал любовника в ухо, поглаживая пальцами его ягодицы. Скуало обречённо замер, окончательно потеряв надежду спастись от неизбежного. Он лишь зажмурился крепче, чтобы не видеть множества любопытных лиц, стекающихся в коридор, и услышал, как Занзас сзади расстегнул свою ширинку. Глумливые возгласы со всех сторон, смех и чьи-то участливые советы – всё это прочно вызывало в мечнике острое желание провалиться под землю на этом же месте, но Занзаса, кажется, толпа нисколько не смущала. Он вошёл в него резко, почти не растягивая, заставив при этом смочить его пальцы слюной. Скуало тихо застонал и сразу же прикусил губу, чтобы не стонать в голос, когда Занзас начал движение внутри него. На время боль, перемешанная с наслаждением, заставила даже отвлечься от обстоятельств, в которых всё это происходило, и забыться полностью не давала только прокушенная губа. Занзас, однако, устранил и эту проблему, наклонившись и ногтями грубо разодрав ему рот, разжимая сцепленные зубы. — Хочу слышать, как ты орёшь, — приказал он, сбивчиво дыша и ни на секунду не прекращая движения. Он как раз ускорил темп, толчки его стали более грубыми, член погружался чуть ли не на всю длину, вывернутые за спиной руки то и дело грозили сломаться, и Скуало, не выдержав, всё же застонал уже громко, до хрипоты, до срыва голоса, изнемогая от собственной беспомощности и всей ситуации в целом. Волна оргазма накрыла его минут через пять такого темпа, а ещё через несколько минут кончил и Занзас. Тяжело дыша, он отпустил любовника и, застегнув штаны, огляделся. Толпа, глазевшая на зрелище, собралась к тому моменту уже довольно большая, но Занзасу удалось распугать её одним взглядом, и вскоре в коридоре остались только несколько самых смелых и самых любопытных. — Ненавижу тебя, грёбаный ублюдок, ненавижу, понял? – как-то отрешённо процедил Скуало, на автомате натягивая штаны и вытирая носовым платком испачканный его спермой подоконник. Занзас хмыкнул и, не отвечая, направился в сторону своей комнаты. На переферии сознания мелькнула непрошенная мысль о том, что он, возможно, переборщил на этот раз, но в целом он был вполне доволен собой. — Домашку не забудь доделать, мусор, — небрежно бросил он через плечо и скрылся за поворотом коридора. *** Позже, через несколько часов этим вечером, Скуало постучал в дверь комнаты Занзаса. Когда ему открыли, он молча протянул хозяину комнаты его тетрадь. — Хорошо поработал, мусор, — Занзас зашвырнул тетрадь на стол и за руку втащил мечника в комнату, закрыв за ним дверь. Скуало не поднимал на него глаз и сохранял какое-то безэмоциональное и отрешённое выражение на лице. Занзасу это выражение не понравилось. Усадив любовника на кровать, он сел рядом и лениво переключил канал на плазменном телевизоре. Некоторое время оба молчали, на экране надрывалась в драматическом монологе какая-то дамочка. — Всё ещё дуешься? – шутливо спросил Занзас, притягивая мечника к себе поближе. Скуало упрямо молчал, не сопротивляясь, но и не меняя безразличного выражения лица. Нахмурившись, Занзас дёрнул его за волосы на себя и прильнул к его губам. Скуало чуть поморщился, когда тот укусил его за разбитую днём губу, но продолжил молчать, не отвечая на поцелуй. — Прекрати, — недовольно прорычал Занзас ему в губы, обжигая их горячим дыханием. Мечник закрыл глаза, по-прежнему сохраняя молчание. Окончательно разозлившись, Занзас отстранился и дал ему пощёчину. И снова – ни слова в ответ и наполненный безразличием взгляд. Занзас ударил ещё раз. И ещё. — Может, хватит? – прозвучал, наконец, тихий и словно мёртвый голос мечника. Занзас ненавидел этот тип истерики у своего любовника. Как правило, истерики и срывы у того бывали шумными, разрушительными и яростными, такие срывы кончались так же быстро, как и вспыхивали – словом, с ними вполне можно было справиться, к примеру, парой затрещин или поцелуев. Но иногда Скуало истерил вот так – становясь молчаливым и ко всему равнодушным. Занзас знал, что когда Супербиа ведёт себя таким образом, то никакие побои и вообще никакие физические воздействия не возымеют эффекта. Выругавшись сквозь зубы, он отпустил волосы мечника и тяжело вздохнул. — Блядь, мусор, можно подумать, что Конец Света наступил! Хорош истерить! Подумаешь, трахнули тебя на глазах у половины школы! И тут Скуало, наконец, поднял взгляд. В серых глазах плескалась холодная ненависть. — Ты серьёзно считаешь, что изнасиловать человека в коридоре, на глазах у стольких людей – это нормально? – тон его стал резким и резал по ушам, хотя голос по-прежнему оставался тихим. – Твою мать, Занзас, ты сделал из меня свою шлюху! Может, для тебя это будет новостью, но всё же я скажу. Ты не имеешь на это права, мудак. Я. Не. Твоя. Вещь. — Да? А по-моему, ты ошибаешься. Ты ничто иное, как именно моя вещь, — Занзас повалил его на кровать, жадно целуя его шею и губы. Мечник поначалу не сопротивлялся, но затем, подгадав момент, когда Занзас потеряет бдительность, как-то по-змеиному извернулся, выскользнул из его хватки и кинулся к двери. — Ты! – длинный тонкий палец укоряюще указал в сторону Занзаса. – Не прикасайся ко мне, урод! Я передумал! Я лучше позволю себя трахнуть всем этим свиноёбам, чем буду принадлежать тебе, хренов ублюдок!!! Лицо его пылало, когда он выплёвывал эти слова. Затем он выбежал из комнаты, не дожидаясь реакции Занзаса на своё заявление. — Истеричка чёртова… — пробормотал Занзас и задумчиво потянулся за сигаретами. *** Скуало сидел на подоконнике в своей комнате, смотря на дождь за окном. Он думал о сегодняшнем унижении, о том, что только-только начал относиться к Занзасу нормально, а тот так быстро разрушил хрупкое перемирие… В наушниках у него на всю громкость играл тяжёлый металл, поэтому, забывшись, он не заметил, как дверь в его комнату приоткрылась, не услышал, как рядом прозвучали чьи-то тихие шаги. — Что за дерьмо ты слушаешь? – ухмыльнулся Занзас, бесцеремонно срывая с него наушники. Мечник отвернулся, утыкаясь лбом в холодное оконное стекло. — Чего припёрся? Я же сказал, я больше не твоя шлюшка, иди и выеби кого-нибудь другого… На его колени упало что-то сверху. Недоверчиво покосившись на отчего-то подозрительно довольного любовника, Скуало всё же снизошёл до того, чтобы осмотреть «подарок». И застыл. Тампоны, блядь, женские тампоны! Занзас. Купил. Ему. Тампоны! — Что это? – тихо, едва сдерживая рвущийся наружу гнев, спросил он. – Что это, мать твою?! Занзас склонился к самому его уху и ухмыльнулся: — Ведёшь себя, как истеричная баба, значит, буду относиться к тебе соответствующе. Оглушительное «Врооооой!» мигом разбудило уже заснувшую было Академию, пронеслось по всем коридорам и этажам недобрым эхом, опасно завибрировало на стёклах окон. Взбешённый мечник с гневными матерными воплями бросился на Занзаса, пинаясь, кусаясь, нанося бесполезные удары и пытаясь дотянуться до меча, который после того памятного случая вернул в свою комнату. Драка, впрочем, окончилась так же быстро, как и началась – когда красная пелена гнева спала с глаз, Скуало обнаружил, что крепко прижат к полу тяжёлым телом любовника без возможности шевелиться. — Не… не смей, ублюдок! – Скуало попытался дёрнуться, но вышло неубедительно. Занзас тяжело и жарко дышал, его губы были совсем близко, и мечник почувствовал, что сопротивляться уже не особенно и хочется. Почему-то теперь, когда он выпустил пар, злиться на этого придурка не получалось. — Ты мой, — ухмыльнулся Занзас в который раз, накрывая ладонью его пах. — Нет… не хочу… — бледные ладони предательски дрогнули, забираясь Занзасу под рубашку. — Мой, — повторил тот, слегка надавливая на пах и проводя языком по его губам. Скуало закрыл глаза и отчаянно замотал головой. Губы и руки его в это время действовали совершенно отдельно от сигналов разума, отвечая на горячие поцелуи и касания. — Ты мой, мой целиком и полностью, — Занзас повторял это вновь и вновь, как какую-то священную мантру; ему нравилось раз за разом говорить эти слова, как он говорил их каждой своей игрушке, но теперь он вкладывал в них особый, только им двоим понятный смысл. Рубашки и брюки полетели куда-то в угол комнаты, сосок блондина несильно прикусили острые белые зубы. — Да! – застонал он, сдаваясь. – Твой… Эту ночь они снова провели в постели. *** Проснувшись утром и не обнаружив рядом привычного худого тела на кровати, Занзас недовольно открыл глаза и пошарил по комнате сонным взглядом. Искомое тело обнаружилось сидящим на полу возле кровати. «Тело» что-то увлечённо читало. — Эй, мусор, я, кажется, уже говорил тебе, чтобы ты не завязывал свои патлы в хвост, — хмыкнул Занзас, резким движением стягивая резинку с длинных белых волос. Скуало оторвался от чтения и привычно запрокинул голову, подставляя шею под ежеутренний кусачий поцелуй. Он чуть поморщился, когда любовник оставил ему очередной засос – сегодня, видимо, опять придётся надевать водолазку с высоким воротником. — Эй, Занзас… — лицо юного мечника озарила непривычно радостная улыбка. – Мне тут письмо пришло… Письмо было бесцеремонно конфисковано из его рук, свободной рукой Занзас намотал на кулак волосы мечника, чтобы тот не встал с пола без его разрешения, и начал читать. По мере прочтения настроение Занзаса стремительно ухудшалось. В письме, подкреплённом официальной незнакомой печатью, говорилось, что Скуало приглашён на учёбу в Париж на бесплатной основе, так как он показал высокие результаты на последнем экзамене. Ему предлагался первоклассный колледж, отдельная квартира за счёт немаленькой стипендии и, вдобавок, набор в секцию по фехтованию, куда принимали только лучших из лучших. Отложив письмо, Занзас отпустил волосы любовника и нахмурился, внимательно глядя ему в глаза: — И что? Ты собираешься принять приглашение? — Спрашиваешь! – улыбка Скуало приобрела оттенок мечтательности. – Такая возможность выпадает только раз в жизни! — Ты никуда не поедешь, мусор, — произнёс Занзас тихо, но очень чётко, и перехватил руки мечника, который потянулся было за своим письмом. Тонкие запястья сжали со всей силы, и Супербиа, прекратив улыбаться, сразу же воинственно оскалился, сжимая кулаки. Занзас не уставал поражаться, как этот придурок умудряется сохранять свободу воли после всего, что он с ним сделал, да ещё и отрицать собственный инстинкт самосохранения. — Занзас, ну ты точно либо глухой, либо дебил, либо всё вместе! Я говорил тебе много раз, но, видимо, в твоей пустой ебанутой башке нихрена не задерживается, да? Я НЕ ТВОЯ ВЕЩЬ! Ты не можешь распоряжаться мной, как будто я тебе чем-то обязан! Я не твой раб, я не твой слуга и я не твоя игрушка! Если я сказал, блядь, что поеду учиться в НОРМАЛЬНЫЙ колледж, значит, блядь, я поеду, и ты меня не остановишь! У тебя нет на это власти! Я поеду в Париж, где мне больше не придётся делить постель со всякими ублюдками вроде тебя, якобы чтобы доказать кому-то своё право здесь находиться, мне больше не придётся терпеть подобные издевательства и унижения, не придётся быть чьей-то шлюхой, которую трахают прямо в коридоре! Занзас, зарычав, рывком поднял Скуало на ноги, не отпуская его запястий, и с силой долбанул мечника об стену. Потом – об стол, потом – ещё несколько раз об стену. Он бил его коленом в живот, бил головой обо все поверхности, бил по лицу кулаком, он бил его долго и остервенело. В порыве злости он даже вывихнул ему левую руку, почти полностью сместив её с плечевого сустава. Он не осознавал, что злится не столько из-за дерзости мечника, сколько из-за острой боли, поднимающейся откуда-то изнутри при мысли, что Скуало, похоже, считал, что их ничего больше не связывает, кроме секса. А что, собственно, связывало их ещё? Вопрос этот, который Занзас задал внезапно сам себе, привёл его в чувство. Очнувшись, он обнаружил, что стоит, безумно ухмыляясь и приставив к горлу Супербиа его же меч. Серые, затуманенные болью глаза смотрели на лезвие без интереса и без страха, разбитые и залитые кровью губы кривились в презрительной усмешке. — Ну давай, мудак, убей меня… — насмешливо прошептал мечник, говорить ему явно было весьма трудно. – Ты думаешь, я… — он меланхолично сплюнул кровь. – Думаешь, я тебя боюсь? А вот нихуя подобного… Я всё равно съебусь с этого гадюшника, и то, что ты сейчас сделал, только подтвердило моё решение. Так что проще тебе будет убить меня сейчас. Хотелось целовать эти окровавленные губы, это покрытое синяками и кровоподтёками тело, целовать долго, грубо, горячо, чтобы этот длинноволосый долбоёб стонал, выл, умолял, чтобы он перестал смотреть на него так дерзко и вызывающе… Но Занзас всё же сдержался и, отбросив в сторону меч, резко отпустил Скуало. Затем он молча развернулся и направился к выходу из комнаты мечника. — Занзас… — нагнал его в дверях слабый насмешливый голос блондина. – Через две недели – конец семестра. И всё, потом меня здесь уже не будет. Советую начать искать себе новую подстилку… — Пошёл нахуй, — дверь за Занзасом с грохотом захлопнулась. Ответом ему был тихий, болезненный смех.