Василёк, Василёк... От прошлого не убежать

Василиса крупно вздрогнула, просыпаясь от громкой трели дверного звонка. Не сразу сориентировавшись, где она и что произошло, но воспоминания прошлой ночи заставили её покраснеть до корней волос. А потом снова послышалась трель звонка, настойчивый посетитель совсем не хотел покидать порог квартиры. — Лис, кто там? — пробормотал сонный Марк, схватив Василису за руку, когда она собиралась встать. — Откуда я знаю? — пробормотала девушка, краснея ещё больше, в попытках как можно быстрее надеть одну из огромных футболок Марка. — Шайн должен был сегодня приехать, может быть он. Ляхтич громко простонал и рухнул обратно головой в подушку, портить их первое совместное утро ему совсем не хотелось, но раз уж Шайн не мог сам открыть квартиру… — У него есть ключи, пусть сам зайдёт, — недовольно предложил парень. — Марк! Имей совесть! — возмутилась девушка. — Ребёнок дома не был чёрт знает сколько! И вот хватит на меня так пялиться!.. Пепельноволосый хитро улыбнулся: — А ты очень красива в моей футболке. Василиса покачала головой и хотела направиться к незваному гостю, но в спину её догнала последняя часть фразы парня: — А без неё и того лучше. — Ляхтич! — взвизгнула Василиса. — В наказание за такие шуточки будешь готовить завтрак! Девушка быстро ретировалась из спальни, сгорая от неловкости и смущения, хоть и чувствовала себя счастливее всех. Звонок в дверь повторился вновь, чем уже изрядно раздражал Огневу. Готовая затискать своего младшего братишку и собаку, девушка распахнула дверь… Но её ждала маленькая неприятность в лице Фэша Драгоция, стоящего на пороге. — Привет, нам нужно поговорить. Я могу войти? Огнева тут же нервно провела рукой по волосам, представляя реакцию Марка, когда он узнает, что их совместное утро придётся делить с Драгоцием… — Эээ… А может как-нибудь потом? — пробормотала Василиса шёпотом. — Это очень срочно, — возразил брюнет, хватая подругу за плечо, тем самым слегка оголяя ключицу. — А… что это у тебя? Василиса снова залилась румянцем и, прикрывая след рукой, часто-часто говорила что-то о бесстыжих комарах и страшных шкафах c острыми углами. Казалось, сделать эту ситуацию ещё абсурднее не могло ничего, но так только казалось… — Шайн, привет! А ты вырос, однако, — насмешливо фыркнул Марк и опёрся о стену позади Василисы, натягивая домашние штаны. Лицо Фэша смешно вытянулось, и парень озлобленно спросил: — Какого чёрта он делает в таком виде?! — А какое право ты имеешь вести себя вот так в моём доме рядом с моей девушкой? — всё также насмешливо продолжил Марк и, подойдя к Василисе, приобнял за талию. — Ч-что? — растерянно прошептал парень. — Ка-какого чёрта, Ляхтич?! Василиса смущённо убрала руку Марка и негромко предложила: — Может мы поговорим внутри квартиры? — Нет. Я даже видеть его рядом с этим домом не хочу, — покачал головой Марк. — Так что все разговоры могут осуществляться только на нейтральной территории и в моём присутствии. Василиса приподняла брови и нахмурилась. Его забота ей льстила, но это было слишком, ревность ревностью, но она имеет право на личное пространство. — А «твоя» девушка согласна с этим? — раздражённо бросил Драгоций. — Следи за собой, пока она ко мне не сбежала, ага? — Я тебя сейчас убью, — презрительно оскалился пепельноволосый, хрустнув шеей. — Так что беги, пока можешь, малы-ы-ыш. — Что ты только что ска… — Заткнитесь! ОБА! — закричала Василиса толкая в грудь Марка, а потом повернулась к Фэшу. — Если ты хочешь поговорить со мной, будь добр уведомлять о визитах заранее и вести себя достойно! Сколько можно строить из себя конченного мудака? — Слышал, малыш? — усмехнулся Марк, довольный речью Василисы. — Это и к тебе относится, Ляхтич! — рявкнула Василиса, крутанувшись на сто восемьдесят градусов, тем самым встав лицом к Марку. — А теперь я не хочу видеть ни одного из вас! Девушка схватила джинсовую куртку, обула кеды и выбежала из квартиры. В голове мелькнула мысль, что раньше в такие дни она направлялась в Маару или Лёшке. А теперь… оба дорогих ей человека мертвы из-за неё! От осознания своей ничтожности и ненависти к себе на глаза навернулись слёзы, застилая перед собой всё. Девушка хотело только одно: перестать уже думать и прижаться к кому-то любимому. В Лазорь она пойти не могла, — Лисса будет волноваться, к Норту тоже, — пугать беременную Римму желания не было, а к «друзьям» и подавно, — они её ненавидят. Единственный человек, который мог принять её сейчас, уехал из города. Маринка могла только звонить и извиняться за своё отсутствие… А Василиса сейчас могла только плакать в тени одного из столичных убогих дворов, прислонившись к панельной многоэтажке. Жить не хотелось. Бороться с проблемами и думать о чувствах других — тоже. В тени одной из многоэтажек ломалась одна жизнь.