Василёк, Василёк... От прошлого не убежать

Василиса резко распахнула глаза и села на кровати. Голова ужасно гудела, а бедро отдавало сильной болью. Девушка растерянно оглядела перебинтованную ногу, а потом перевела взгляд на белые стены больничной платы. Запах медикаментов вызывал какой-то неконтролируемый страх, заставляя цепенеть от ужаса. Противное пищание приборов раздражало Огневу, из-за чего девушка просто открепила от своей руки капельницу и прочие проводки. Василиса не могла отделаться от мысли, что она что-то упускает, чего-то не помнит… Хотя бы то, как она здесь оказалась. Тут в палату вошёл молодой парень в белом халате, что-то чиркая в своём блокнотике, но, увидев глазеющую в ответ Василису, тут же выскочил обратно за дверь и, кажется, громко звал врача. Василиса попыталась встать на ноги, но тут же повалилась на пол с болезненным стоном. Опираться на больную ногу было невыносимо, а из-за боли перед глазами плясали чёрные круги. Предприняв пару неудачных попыток вернуться на кровать, Василиса просто свернулась комочком на полу и тихо заплакала. Девушка отчаянно не понимала, почему ей так больно и страшно? Из-за чего или, может быть, из-за кого?.. Но сердце болезненно сжималось, заставляя девчонку реветь на полу своей палаты. Василиса совсем ничего не понимала, и это её страшило. Через пару минут в палату широкими шагами зашли двое: Нортон-старший и Сергей Иванович, лечащий врач девушки. Мужчины быстро переложили испуганную девушку на кровать, плотно закутав в одеяло. — Здравствуй, Василиса, — произнёс Нортон, внимательно оглядывая дочь. — Что с твой ногой? Девушка оставила появление отца без внимания, пристально наблюдая за врачом, который суетился с проводками и порывался снова прикрепить их к Василисе, чего сделать она не позволяла. — Кто вы? — дрожащим от слёз голосом выдавила Василиса, глядя на врача. — Сергей Иванович — твой лечащий врач. Мы уже виделись несколько раз, должно быть ты меня не помнишь? Девушка отрицательно мотнула головой. Сейчас она ничего не помнила и не понимала… — Как я здесь оказалась? Оба мужчины нахмурились, и Нортон произнёс: — Ты совсем ничего не помнишь? — Конечно! Я просто так решила спросить, чтоб свои знания вам показать, — попыталась съязвить Василиса, что вышло как-то жалко и замучено. — Пап, что произошло? Нортон-старший замер, будто громом поражённый. Василиса назвала его папой. Его девочка так давно не делала этого, да и он сам не заслуживал быть её отцом… В коридоре послышался какой-то шум и возня, а после громкий девичий голос завизжал: — Если вы меня не пустите к ней, я вас всех прям тут и закопаю! Все вместе с вашей грёбаной больничкой поляжете! Я вам это гарантирую! Василиса сдавленно хихикнула. Кажется, в коридоре бесновалась Резникова, пытаясь прорваться к подруге в палату, что выходило у неё не очень. — Пустите, пожалуйста, Марину Резникову, — прошептала Василиса, с надеждой заглянув в глаза Сергей Ивановича. Мужчина вздохнул и попросил кого-то за дверью пропустить девушку. Маришка тут же влетела в палату. Злая, бледная, растрёпанная и в больничном халате — она была по-истине жуткой. — Василиса! — Марина тут же подскочила к подруге, оттолкнув в сторону недовольного Господина Огнева. — Василиса, ты в порядке?! Как нога? Василиса расплылась в тоскливой улыбке и шёпотом спросила: — Ты знаешь, как мы тут оказались? И почему сюда ещё не пустили Марка? Блондинка застыла на секунду, перестав тараторить и задавать вопросы. — Ты… ты разве ничего не помнишь? — Марина побледнела ещё сильнее и бессильно опустилась на край кровати. — М-мы тут после… кровавого задания, а Марк… — девушка замялась, силясь подобрать слова. — Что Марк? — обеспокоенно выдохнула Василиса. — Он… остался там. Мир, кажется, оборвался в ту секунду. Всё потеряло смысл… Василиса всё вспомнила: и Князя, и Маришку, и боль, и крики, и кровь, и смерть… Огнева что-то громко кричала, плакала. Она пыталась соскочить с кровати и ударить отца, обвиняя его во всё. Потом порывалась выброситься из окна. Василиса всё ревела и ревела, пока ей не вкололи сильнодействующее обезболивающее, после чего девушка постепенно начала обмякать и засыпать…