Свой среди чужих

Домой мы вернулись только через четыре дня. За это время в Гринвуде произошло ровным счетом ничего. Мы отдали прибыль в казну, некоторые получили зарплату, а я просто отправился к себе домой, чтобы отдохнуть, а на утро пообщаться с Диогеном. Еще на подходе к жилищу меня встретила жена, половшая огород. Одета она была в потемневший от старости хитон, завязанный синим поясом под грудью. Заметив меня, Анастасия выпрямилась и отошла от грядок. — Приветствую, Ликаон, — робко сказала она, слегка склонив голову. Я бесцеремонно подошел к девушке и, нежно схватив ее за затылок своей крепкой рукой, сблизил наши губы в коротком сладком поцелуе. Еще пару секунд я любовался ее карими глазами, которыми она пристально следила за движениями своего мужчины, смотря на меня снизу вверх. — Как дела? — улыбнулся я, прижимая Анастасию к своему телу, улавливая щекотящее ощущение ее мягкой груди на своем плотном прессе. Еще год назад мое юношеское тело не стерпело такой близости и давно бы дало команду «мужскому мозгу» придти в боевую готовность. — Как всегда. Утром полила огород, а сейчас, когда земля обсохла, принялась за сорняки, — я любовно поцеловал ее в лоб и прошептал на ушко: — Молодец… — и упал лицом в ее светлые волосы, пахнущие… соломой? Или как это называется? В любом случае, Наполеон был прав — женщинам не нужны парфюмы, чтобы сводить мужчин с ума своим ароматом. Вечером Настя занесла в адрон несколько ветвей винограда и пару бокалов вина, который несколько лет назад запасла одна семья, но в обмен на добротный лук и целый колчан стрел тот винодел согласился отдать мне полную амфору алкоголя. Мы сели за круглый стол и стали неторопливо поедать легкий ужин, заказанный мною заранее. Девушка постоянно косилась на меня и я в один момент не вытерпел. — Что? — отвлекся я от еды. Она робко замахала головой и все отрицала. — Ничего, — сказала она перед тем, как продолжить уплетать виноград. — Говори, — еле слышно прорычал я, стараясь выглядеть устрашающим. Вроде бы сработало. — Ты другой, — осмелев, сказала жена, — не такой как остальные эллины. Ты ешь сидя, проводишь мало времени с духовными братьями, не бьешь меня и ласков со мной. Матушка предупреждала, что… — маленькую паузу она поставила в своем предложении, подбирая подходящее слово, - …что мой муж будет жестоким. — Мы с тобой обвенчаны десять месяцев, — начал я, — и ты сказала это только сейчас? — Я боялась. — Долго же ты собиралась с духом… — еле слышно прокряхтел я, чтобы это не услышала Анастасия. — Я не такой как остальные. Я лучше. Я — единственный, кто в Элладе знает как правильно жить так, находясь в гармонии с природой и людьми. Довольна? — после этого вопроса я отхлебнул из бокала. — Да… — Расскажи о себе? — не знаю почему, но мне действительно захотелось узнать больше об этой девушке. И если, например, полгода назад нашему скудному общению мешало строительство домов, то сейчас такая отмазка не прокатит. — С детства мать учила меня играть на струнах, правильно одеваться, готовить, стирать и убирать. Быть покорной. Меня готовили к замужеству почти с самого рождения, чтобы жених заплатил за меня родителям щедрую плату. Папа мало общался со мной. Много работал. — Ясно… После ужина и этого странного разговора мы потушили отопительные жаровни в адроне и отправились в гинекей — комнату родителей или, как в нашем случае, женатой пары. Оба сняли с себя одежды и легли на матрас, где некоторое время сжимали друг друга в объятиях. Мои руки, как неусмеренные осьминожьи щупальца, успевали покрывать все тело моей молодой супруги. Они скользили по ее мягкой коже, щупая грудь и надавливая на стройный живот. А когда рука соскользала между ее бедер, то с уст девушки слетал легкий томный стон, не сравнимый с тем, который я добивался путем массажа ее розовых сосков. Пару минут прелюдий кончились тем, что я не вытерпел и впился в ее манящие губы, с которых еще не успел выветриться привкус кислого вина. Во время долгого поцелуя я и не заметил, как Анастасия ловко обхватила мой твердый член своей хрупкой кистью и стала медленно водить ею вдоль ствола, доходя до головки и, мягко потирая ее большим пальцем руки. Некогда «бревно в постели» явно набралась опыта и стала похожа на славного сексуального партнера. В пару легких движений я привстал на крепкой кровати и перевернул свою спутницу на живот, легонько водя своими руками по ее спине, готовясь войти в нее своим излюбленным способом. Но когда мой пенис уже дотронулся ее ягодиц я замер, поддаваясь внезапной и интересной идее. Жена была вновь перевернута ко мне лицом и не понимала что происходит. В ее отрешенном взгляде читался немой вопрос: «Что я сделала не так?». Еще раз чмокнув ее в губы, я устроился поудобнее для позы о которой девушка из Древней Греции скорее всего и не догадывалась. Медленно войдя в нее, я пристально всматривался в ее лицо, стараясь сделать свою физиономию максимально дружественной или любящей. Судя по ее улыбке и радостных глазам я делал все идеально и позволил себе ускорить свой темп. Она обвила мою шею руками и стала стонать, несознательно приводя меня в восторг от ее голоса. — А-ах! — вскрикнула супруга, когда моя скорость была сравнима с тем святым человеком, к сожалению, не имеющего волос. Анастасия вскинула голову назад, а я уперся лицом о ее упругую грудь, стараясь приводить ее эрогенные зоны в экстаз… На следующее утро я сходил к реке, вскупнулся и приплелся обратно домой. Анастасия еще спала, прижимаясь к легкому одеялу из той же материи что и наши хитоны. Я накинул на себя хломис и отправился к Диогену на военный совет. Эта скотина еще спала! Хотя это неудивительно, ведь на улице успели проснуться только птицы. В общем, я вывел его из дома и стал просвещать во все тонкости моего плана, а ему осталось лишь выпучить глаза и открыть рот. — Но ты говорил, что из Мессении! — было единственным, на что у него хватило сил сказать. — Ты думаешь, что мне было бы легко говорить о прожитых годах в рабстве? — эх, складный я ответ придумал! — Тем более, я действительно пробыл в Мессении. — Но нам-то какая польза от этой войны? А если тебя убьют? — Не убьют. Я хитрожопый сучек, как бы оно ни было, поэтому в случае чего спасу свой зад, — успокоил я друга. — Но Спарту уничтожить необходимо. Я знаю каких детей там растят! Таких, что вместо материнского молока они кормятся кровью скота, а на завтрак поедают сырое мясо. Их учат убивать, красть, лгать… Они растят убийц и если это пойдет дальше, то рано или поздно они убьют и нас. — Понятно… а ты хочешь себе илотов или землю, — повторил мои слова Диоген. — Лучше — землю. А еще лучше — у воды. Возможно у залива, а может и в Спарте, у реки Эврот. Если план сработает как надо — нашей деревне нужно перекочевать в ту область. — Так далеко… — простонал старейшина. — Мы не можем бросить родные дома. Да ты сам строил эти жилища целых три года! — Кто сказал, что мы переедем туда сразу? Земля будет принадлежать мне и, надеюсь, царь Федот поставит у нее охрану. — Надеешься на милость царя? — Благодаря мне его земли увеличатся вдвое. Или чуть больше… — Тебя не остановить? — Нет. — Тогда иди… И мы обнялись. По-братски. Как в последний раз. Кажется, я начинаю понимать логику местных педиков. С мужиками… роднее, что ли? Мы же одной стихии, одного склада ума. Да, если раньше в Греции говорили «Девушки для дела, а мальчики для потехи», то я скажу «Девушки для удовольствия, мужики для души»… После этого мы договорились, что он начнет усиленную подготовку нашего маленького войска к возможным боевым действием. Надеюсь, через год они вполне смогут проводить время в военных походах, но просить их о таком не могу. Наша армия — защита нашего дома, а со Спартой будут бодаться другие войска. Тем более, если Спарта падет, а она явно не выдержит натиск двух полисов, то я выпрошу у своего царя часть илотов и, надеюсь, некоторую полосу земли вдоль берега Арголиды — у воды лечге жить чем в лесу. Тем более, в залив Сароникос, находившийся между полуостровом Пелопоннес и маленьком полуострове Акте, впадает хорошая река, на берегу которой расположилась наша нынешняя столица Аргос, самая крупная в нашем полисе, значит было бы разумно выпросить себе землю рядом с этой рекой, которая в случае необходимости сможет прокормить тысячу-другую людей. Но если я и решу питаться этой рекой, то будет необдуманным селится ниже по течению чем крупный город, который ее засоряет. Но и царь не даун, а думает также. Или, например, его советники. Значит… я возьму часть Спарты как трофей из военного похода. Вряд ли царь откажется от «бывшего илота», коим я теперь являюсь по своей новой легенде, который знает примерный план Спарты или ее окрестностей. Только вот нужно хорошенько себя зарекомендовать и составить план по покорении Спарты, хотя что-то связанное с массовой отравой спартанцев у меня намечается, если в столице найдется яд в больших количествах. А тем временем я со своим Пегасом направлялся из Коринфа в столицу, прямиком к Федоту, нашему царьку. Следующие две недели я провел, поддаваясь ностальгии о былых временах, в постоянном пути, проскакав на лошади через обширные поля и холмы. В Аргос я решил приехать к утру. Стражники встретили меня «в штыки», то есть наставили на меня свои луки с оборонительных укреплений. Пришлось представиться кто я, что я и зачем прибыл. Мужики реально хотели послать меня в пешее эротическое, но я заткнул их рты пламенной речью о том, как наша страна станет самой большой во всей Элладе, а все остальные полисы станут нашими слугами. Сработало. И уже через двадцать минут я стоял перед ним. Федот был человеком невысоким, но мускулистым, с густой растительностью на лице: пышная черная борода, выдающиеся бакенбарды и густые кучерявые волосы. Одет он был просто, в бледно-голубой хитон. Зато украшен золотыми кольцами и браслетами. Голос его был оглушителен. — Меня предупредили зачем ты ко мне пожаловал, — начал он, после того как осмотрел меня пренебрежительным взором своих мелких орлиных глаз. — Ликаон, да? — Никак иначе, мой царь, — я поклонился. — Значит, война не успела начаться, а ты уже придумал как ее выиграть? — с усмешкой в голосе спросил глава полиса. — Дело в том, мой царь, что я хорошо запомнил Спарту, когда жил там. — Ты спартанец?! — прикрикнул он от изумления. — Если бы, благой Федот, но мне не посчастливилось родиться от илота. Мое детство я провел в рабстве, не зная, что такое ласка и снисходительность. Всю жизнь я мечтал стать свободным и четырнадцати лет я смог достичь своей заветной цели. Я бежал под покровом ночи, выкрал коня у местного земледельца и через пару дней достиг Мессении. Оттуда, со временем, я прибыл в Арголиду. — Хм, — довольно замычал царь. — Значит, ты хорошо знаешь Спарту… — А еще я знаю почему Вам нужно победить этих варваров. Спарта — не просто полис воинов, а полис, который со временем станет опасным для нас, и даже — не позвольте боги! — сможет нас покорить. Но сейчас он не победит двух сильных врагов, действующих по обе его стороны. Разбив спартанцев, Вы предстанете пред Мессенией как спаситель и они не скажут ни слова, если Вы, например, захотите присоединить себе большую часть Спарты. Но чтобы такое произошло, Федот, нужно подождать. Думаю года хватит. — Ха, ты смышленый мальчик! — он погладил меня по голове. — Но не уж-то ты действуешь без корысти? — Вы догадливы, мой царь! — похвалил я пидораса. — Я действительно надеюсь, что Вы будете чистосердечны пожаловать мне часть завоеванных земель в Спарте на мое усмотрение. — Ты будешь обязан работать вместе с моими военачальниками, давая им все необходимые сведения. А даровать тебе землю или нет, я решу по итогам войны… Через пару часов меня позвали на собрание, в котором помимо меня должны были принять участие трое мужчин в военной форме, пару стариков и сам царь. Здесь я должен показать свой дух и, если смогу, силу. — И он приведет нас к победе? — брезгливо спрашивал более старший воин среди трех военачальников. Седой мужик шикнул на него и продолжил изучать меня с ног до головы. Третий — светловолосый парень, которому и не дать двадцати пяти лет. — Я Макар, а эти любезные люди — Ламбр и Евгений, — представился молодой. Я подошел еще ближе к компании. — Знаю, вы все не можете заставить себя признать меня ни как воина, ни, тем более, как стратега. Но дайте мне малейший шанс и вы все увидите, что мой план сбудется, — заявил я с ходу. — Дерзкий мальчишка! — прошипел один из стариков в белоснежном легком хитоне. — Шанс я тебе уже дал, Ликаон, — подал голос царь. — А здесь мы чтобы услышать твои мысли. — В войну мы вступим через год. Сейчас Мессения слишком горда, чтобы принять чью-то помощь. Пошлем гонца к их царю и предупредим о нашем участии в уничтожении Спарты. И одновременно с этим пошлем часть гоплитов ровно на спартанский полис. Еще одна группа воинов с более легким снаряжением должна будет выйти к реке Эврот и спускаться вниз по течению, чтобы перебить находящихся там спартанцев. Кстати, Спартой управляют одновременно два царя, один из которых сейчас в военном походе, а другой — в полисе. Даже спартанские девушки способны драться не хуже мужей. — Что за вздор! — вскрикнул от удивления один старейшина, но я невозмутимо продолжил свою речь. — У вас имеются болиголов пятнистый? — Да, но зачем тебе ядовитое растение? — спросил Федот, присаживаясь на раскладной стул. — Я хочу отравить Эврот…