Свой среди чужих

Недалеко от военного лагеря, аки казарм, в согнутом состоянии на коленях сидело два человека, связанных по рукам и ногам. На спинах у них красовались алые линии оставленный кнутом, а губы мужчин давно обветрились. Так наверное можно было описать наше состояние. Да, мы понесли наказание за тот беспредел, но я думаю что поступил правильно. Тем более небольшая боль мне никогда не вредила, наоборот, приводила в чувства. И мне даже показалось, что моя порция пиздюлей была больше и гуще чем у моего здорового товарища. — Молодец, новенький, — кряхтел он, смотря на низкую траву, — что выбил нам место под солнцем. — Не ной, — задорно и негромко прикрикнул я в ответ, — а лучше скажи, какие у вас тут порядки? — Порядки? — отчего-то его голос был полон возмущения. — Да ты недавно их все нарушил! — Не недавно, а целый день назад. Не путай, малыш. И запомни: я теперь тут главный. — Главный? Ха-ха-ха, — бычара начал глухо смеяться, оглядываясь по сторонам. — Да ты здесь никто и звать тебя никак! Думаешь, раз побил меня, так сразу поднялся? Не-ет, так дела не делают. Даже я, отслужив здесь четыре года не смог завоевать достаточно уважения, чтобы спать крепко и спокойно! А ты еще сопляк, — его лицо покраснело от гнева, а грудь шаталась от отдышки. — И это верно, — согласился я неохотно. Значит тут все решает опыт. Ну, хоть что-то понял. — Вы тут все преступники? — Большая часть, — не стал скрывать этого факта Исидор, — но тут есть и честные люди. Мы в основном разбиваем особенно крупные бандитские гнезда. Ты, наверное, слышал о нас: отряд карателей. — Мой дом далеко отсюда. На западе от Коринфа, — сказал я ему почти ложную информацию. — Далеко-о… — оценивающе протянул лысый, щурясь из-за палящего солнца. — Ты неплохо дрался. — А ты крепкий… Нас оставили в десятке метров от бараков, коими были длинные одноэтажные дома, поэтому в нашем «карцере» было относительно спокойно и я мог наблюдать за тем как течет время в этом месте. Кто бы что ни говорил, но природа в Греции прекрасна: пусть тут и нет приальпийских густых лугов с сочной шелковой травой, но и здешняя темная сухая трава сдобрит привычный полустепной пейзаж. Низкие холмики с растущими на них кустарниками создавали неповторимый пейзаж, а желтый песок у лагеря отблескивал само солнце словно фальга и если бы не легкий, убаюкивающий ветерок, то погода была бы невыносимой. Да… атмосфера тут как в компьютерной игре. Помнится, были очень популярны видеоигры с открытым миром и частенько встречались с опорой на исторические эпохи. Но тут не игра, а реальная жизнь, пусть мне так и не кажется. Поэтому… поэтому надо окончательно разобраться чего я на самом деле хочу. Я хочу власти, могущества, я хочу чтобы каждая живая тварь принадлежала мне. И если ничего другого в голову не лезет, то я обязательно добьюсь своего, чего бы это мне не стоило. Как только выберусь из заточения я сразу примусь тренироваться в усиленном режиме. Найду какие-нибудь утяжелители или на худой конец достану где-то тяжелое бревно и буду наматывать с ним круги. Или жать от груди это же бревно. Хотя, было бы неплохо привлечь к спорту и остальных солдат, но я тут не авторитет, поэтому скорее всего заткнут меня. К слову о воинах. Одеты они были с шиком: у каждого имелась бледно-голубого цвета рубаха, поверх которой одевалось снаряжение, которое различалось по материальному статусу владельца. У кого-то были дешевые темные линотораксы, а у воинов побогаче имелись «анатомические» гиппотораксы или, если по-простому, бронзовые панцири с выбитыми на них мужским торсом. Таких я заметил немного, человек двадцать из двух сотен. Наручи и поножи имелись у каждого члена нашего легиона. Ну, а об ассортименте мечей говорить не стоит: преобладающее число отдавало предпочтение ксифосам, хотя встречались и кописы. Когда в полдень я с Исидором был освобожден, то подходя к своей кровати ловил недовольные и презирающие взгляды товарищей. В принципе, нужно добывать авторитет аккуратно — мне ведь с ними еще воевать бок о бок. Как я сам себе и пообещал, накинув на себя линоторакс я побежал по периметру лагеря, до тех пор пока не выбился из сил. А это случилось лишь через часа полтора. Во время бега за мной наблюдало много зевак, а к его концу их число дошло до сорока. Среди них был и Исидор, и другой здоровяк, который по своей Силе мог меня убить — Маркос, воин в гиппотораксе. Если Исидор — лысый амбал, то Маркос лысый амбал с густой бородой. Они почти не отличались своим телосложением, разве что Исидор был полегче чем его друг-медведь… Имя: Маркос Возраст: 34 года Статус: Аргосский воин Класс: Мечник Титул: Неудержимый Здоровье: 870/870 Сила: 87 Ловкость: 80 Интеллект: 25 Мудрость: 26 Харизма: 10 Живучесть: 90 Удача: 5 Навыки: … Мощный перец. Такой и голову проломит ненароком. Но я от своих дел не отвлекался, а молча приступил к отжиманиями. А зевак становилось все больше. В сознании всплывали мысли, сравнивающие меня с цирковой собачкой. Но мне плевать, я просто отжимался, чувствуя это прекрасное ощущение уставших мышц, распрямляющихся с заметным трудом. В конце концов я просто упал на землю, не выдержав собственного веса. Сколько времени прошло? Не знаю, но вокруг меня собралась сотня человек с интересом наблюдающих за мной. М-да, а у них других дел нет?! — Ну ты выдал, отрок! — присвистнул кто-то из толпы. — Два часа брыкался! Хоть это моя обычная тренировка… но для них, видимо, это какое-то ноу-хау. — И не говори! — поддержал его второй. — Я бы давно устал! — Боги, будто бы вы раньше бегунов не видели! Разошлись все! Быстро! — стал рычать Маркос на толпу, изображая роль старшего. А когда ряды болельщиков стали рядеть он вместе с Исидором приблизился ко мне и протянул руку. В этот момент я удобно устроился на земле, удобно усевшись на нее своими мягкими булочками. Неприятно было расставаться с такой милой поверхностью, но я все же принял помощь от здоровяка и привстал на один уровень с ним. М-да, а он выше меня на сантиметров так семь или шесть. — Это же ты вчера побил малыша Исидора? — поинтересовался он под возмущенный взгляд своего друга. — Эй, он сразу как волк драться начал, а я просто растолкать его хотел и все! — Да заткнись ты! — и повернул свою голову обратно ко мне. — Я Маркос, узнал, что у тебя тут большие планы намечаются и вот что я тебе скажу, парень, — он прижал меня к своему телу и стал шептать на ухо, — много будешь скулить — прирежу… — за эти пару минут мышцы успели отдохнуть для самообороны, но вот победить врага, который настолько выше меня по очкам я явно не смогу. Тем более их двое. А убивать мне нельзя, а хочется. — Понял, дядя, понял. Но и ты внимай, что мальчиком я тут не буду. Либо равняйте меня к себе, либо прогибайтесь. В ответ мне прилетел плотный, я бы сказал деревянный, кулак Маркоса, пробивший мне поддых, из-за чего мышцы на торсе сильно жгло. Но дыханию он не навредил. Реакция спасла. Тут я не вытерпел и головой сломал бугаю нос, временно выводя его из строя. Постаравшись настроиться для боя, я эмоциональными усилиями смог активировать навык «Жажда крови» и свинцовая тяжесть в конечностях улетучилась, как и восприятие окружающего мира. Был только Маркос и я. Пропустив удар в челюсть, мне пришлось на секунду испытать мощнейшую в своей жизни зубную боль, а точнее боль в челюсти. Но пока здоровяк замахивался вновь я юркнул ему за спину, умудрившись попасть по колену. Бить в корпус — ничтожная идея, ведь этот козел зачем-то напялил гиппоторакс. Хотя, утром я слышал лязг стали, может они тренировались? Оказавшись сзади Маркоса, я сложил ладони в замок и нанес ему оч-чень мощный удар по темечку сверху вниз, ради чего мне даже пришлось подпрыгнуть. Но ему хоть-бы что! После моего убер-удара он левой рукой нащупал мою шею и, намертво вцепившись в нее, зафиксировал мое положение, чтобы своим правым хуком испытать мой пресс на деле. Линоторакс спас, иначе бы я давно проиграл. Но даже если особого урона по корпусу я не получу, то смерть от удушья могла бы и наступить, если бы я не нашел в себе силы ударить Маркоса по челюсти в лучших традициях Ван Дамма, то есть с помощью прекрасной растяжки своей левой ноги. Рука ослабла и я, вмазав по ней кулаком, освободился из захвата, отскакивая от бугая, не забыв прокашляться. В этот момент вышедший на второй план Исидор начал нас останавливать. — Тихо, тихо, Маркос! — приглушенным криком успокаивал Исидор пахана. — Алексиос идет! Убирай кровь и бежим. — Боги, да я ему пару оболов отсыплю и мне он ничего не сделает, — и на его наполовину красное лицо наползла хитрая ухмылка. — А вот паренька замучает… — Да пошли вы нахуй… И в этот момент к нам прискакал тридцатилетний воин в блестящих на солнце медных доспехах с покрашенной конской гривой на коринфском шлеме. Восемьдесят пять Силы. М-да, прошла пора первых уровней, где все мои враги отставали по снаряжению и характеристикам. Но у нас и разница в тринадцать лет! Думаю, что к двадцати пяти годам я смогу выйти на уровень девяти десятков Силы. А там, к тридцати, уже и до сотни дойду. — Опять буянишь, Маркос, — прошипел начальник нашего легиона. Я его раньше не видел, ни вчера, ни на собрании, а связывал нас с Исидором какой-то заместитель. — А это кто? — повернул он в мою сторону свое красное лицо. — Ликаон, новый воин в вашем распоряжении, — кивнул я ему, выражая свое уважение. — Ликаон? — удивленно повторил Алексиос. — Тот самый, что смог задобрить царя? — Да, — краем глаза я заметил, как менялись в лице мои новые знакомые. А начальник спешился и, держа в руках уздечку, подошел ко мне. — Кто начал драку? — Я, мой стратег, — ухмыляясь ответил Маркос, скаля свои желтые зубы. — Ага… и почему же? — по движениям воина было понятно, что он уже закипал от гнева, но виду Алексиос не подавал. — Узнать хотел, с кем я на «Гомеровы холмы» пойду. — За такие дела ты у меня в клетке сидеть будешь, а не по бандитам бегать! — рычал на своего подчиненного мужик с гребнем. — Ладно, — поумерив свой пыл, сказал Алексиос, — давай как всегда и иди на свою палату. Толстые пальцы Маркоса нащупали за пазухой маленький хлопковый сверток и, развязав его, протянули начальнику пару монет. После этого он сразу же развернулся отправился по направлению к казармам, забрав с собою и Исидора. — Алексиос, а что за «Гомеровы холмы» упомянул этот урод? — Царь повелел мне взять половину отряда и устроить атаку на место, где фаланги будут не столь удобны: холмы на западе от Аргоса. Там находится крупная шайка разбойников, раньше они платили дань, но видимо в край обнаглели и больше не пополняют нашу казну. Тем более, мои люди больше любят действовать по одному. — Я буду участвовать в атаке? — Да. Ах ты сукин сын, Федот! Видимо, царь решил послать меня с сотней других воинов на опасное занятие. Думает, что бывший раб помрет в первом же бою. И нужно чтобы он так и думал. Но как мне обмануть регенерацию в угоду конспирации? Ладно, байка с полубогом закатит… нельзя же все время играть роль бомжа. Когда-то я все-таки воткну нож в спину Федота, но когда? Да и этот Алексиос подал мне отличную идею: что если мне уговорить Гомера — или как зовут их вожака? — встать на мою сторону и сменить зону дислокации. Но если я хочу такое провернуть, мне нужно опередить легион и попасть на нагорье раньше. Думаю, можно будет выпросить у Федота отгул, так как на службу я записался по приколу, чтобы убить время, и если я сдам линоторакс с мечом, то мне разрешат увидеть друзей из деревни, точное месторасположение которой я не скажу и царю. А после того, как я предупрежу бандитов, то с небольшой вероятностью они через некоторое время помогут мне с переворотом. Или же они меня просто кинут. Но у меня есть харизма и регенерация, если что-то пойдет не так. — Ты, кстати, — напомнил о своем существовании Алексиос, — тоже иди на свое место, иначе попадет. У нас тут дисциплина хромает, но беспредела нет! — Иду, Алексиос, но можно задать вопрос? — Что? — раздраженно спросил мужик, отводя лошадь в сторону деревьев, чтобы привязать свой транспорт на время. — Я в войске по разрешению царя, но можно я завтра поеду в свою деревню, что находится у Коринфа? — Так далеко?! И пропустишь бой… струсил, щенок? — Нет, просто перед моим уходом жена осталась одна, а отец уже стар и день со дня может умереть. Боюсь, что старейшина возьмет Ию под свою опеку и не дайте Боги… — А-а, понимаю. Ладно, но постарайся вернуться пораньше, если действительно хочешь воевать на благо полиса… Значит, Алексиос не знает о моей легенде раба, а это очень хорошо. Теперь надо хорошенько подумать, что мне даст большая банда головорезов? Верность? Вряд ли. Допустим, они меня послушают, но вернутся ли они, когда я буду воевать против Спарты? Нет. Поэтому моя просьба об увольнительном не имеет цены. А с другой стороны — прекрасный и кровавый бой в отличной обстановке против бомжей, у которых, я уверен, даже нормального строя не будет. Вряд ли там все поголовно снаряжены словно гоплиты. А значит их всех мы перекрошим с минимальными потерями. Осталось только объяснить все Алексиосу и тренироваться с мечом и щитом. С копьем-то я пару лет пробегал. Поэтому я не спал этой ночью. Я пару часов махал кописом и щитом, чтобы быть стопроцентно уверенным в своей силе и профессионализме. После этого я продолжил навертывать круги у лагеря, но уже с заветной тяжестью — в мелком лесу я нашел поваленное дерево весом в сто килограмм. Хороший был груз, так я не бегал уже полмесяца, а тренировка тем временем приносила плоды. Где-то глубоко за полночь мне пришло уведомление о повышении Силы и Ловкости. На эти два очка я потратил около полтора месяца ежедневных тренировок в деревне. Однако, для меня такой стиль жизни стал неотъемлемой частью души. Изредка, после отличного обеденного секса, у меня чешутся руки, выпрашивая у своего хозяина кого-нибудь побить или потягать тяжесть. Я даже пашу своими руками! И не только свой, но и соседские огороды, за что благодарные эллины делятся со мной урожаем. Ну, а я только рад. Наверное, это одна из главных причин того, что у нас с Анастасией не такой большой земельный участок. Нам ведь вполне хватает и того что есть. За такими размышлениями и протянулась ночь. Я отжимался, приседал, прыгал и бегал, одновременно с этим вспоминая все эпизоды своей жизни. В какой-то момент я даже пожалел, что убежал из Спарты, ведь там за счет силы я бы мог добиться многого и, главное, быстрее. Но люди там мне не по душе. Зато при мне Пелопоннес станет звездой античного времени. Потом и Афины как-нибудь прижму, а там можно спокойненько ждать персов и македонцев, хоть на вторых у меня уже есть маленький и слабенький план. Я же люблю решать проблемы до их появления? А Македония будет той еще проблемой… К утру я занимался тем, что точил свой клинок, которым я отрабатывал удары по дереву, и полировал щит. Вчера вечером я еще раз соизволил пообщаться с Алексиосом и узнал, что выступаем мы с рассветом, поэтому я был не удивлен, когда услышал со стороны лагеря громкий шум, разбудивший весь отряд. Но как и говорилось, в бой пошли одни… новички. Среди более-менее нормальных воинов были я, Алексиос, Исидор и пара мужчин с 79-ю и 81-им очками Силы. Остальных, а точнее тех кто был ниже 75-и очков, можно было называть «мусором». Эти мужи выстроились в шеренгу перед казармами и я мог хорошо осмотреть их боевое снаряжение, которое почти не отличалось от того, что я видел накануне. Те же льняные панцири, но вместе с ними еще были и медные шлемы и такие же поножи с наручами. Их двухметровые копья упирались в небо, а в левых руках красовались щиты. Я, кстати, тоже успел встать в этот ряд прежде чем меня заметил наш стратег. Небольшая воодушевляющая речь, желающая нам хороших трофеев, приподняла «мусору» сил и те уже не выглядели такими сонными. Ну, а мне было все равно — я знал куда иду, я давно почувствовал вкус крови и знаю, каково это превращать человека в кусок безжизненного мяса. Мы шли долго. Я бы сказал, часа два. Всему этому усугубляло то, что западный рельеф действительно был довольно холмист, а на самых высоких участках ноги с трудом поднимались. Примерно в полдень командир объявил о привале и все с радостью прижали свои дырочки, а я все еще подозрительно осматривался по сторонам. На нас сейчас легко напасть, а если взять в кольцо и расстреливать из луков, то вполне можно одержать над нами верх. И если засада действительно состоится, то нужно хотя бы приподнять щиты для обороны. Но я не один такой умный, Алексиос тоже всматривается вдаль и игнорирует шум толпы, стараясь расслышать чужеродные звуки. Но привал прошел спокойно и, набравшись сил, мы продолжили путь, прямиком на бойню. Из-за того, что я расслабился, я не смог прислушаться к Чутью и один из парней словил стрелу в горло. К этому моменту наши враги буквально выросли из земли, сбросив из себя маскировочные накидки, подтвердив мои догадки о их хреновом вооружении. Я не смог найти ни одного человека в металлической кирасе, но шлемы и наручи были у всех, что нельзя было сказать о щитах. Разбойники кинулись в атаку, поддерживаемую меткими лучниками и сразу понесли потери: кто-то из наших одарил копьем бедного воина в кожаном панцире, но сразу же за это поплатился, умерев от разбойничьей стрелы. Была дана команда «рассыпаться» и атаковать этих бандитов в группах, не давая им создать плотный строй. Ну, а я побежал в одиночку подальше от основных сражений, чтобы выхватить из инвентаря лук и прикончить пару вражеских лучников. Это было приоритетнейшей задачей, ведь эти псы могли вполне перевесить победу на свою чашу весов. Откатившись на землю я убрал щит в инвентарь и призвал деревянный лук с единственной стрелой. Привстал на колено и нашел взглядом свою жертву. Он в это время натягивал тетиву и увлеченно в кого-то целился. Но я был быстрее и успел выпустить «палочку с наконечником» раньше, прямо перед тем, как его кисть ослабла. Тело издало приглушенный крик, всматриваясь в снаряд, торчащий из левых рёбер и гулко встретилось с землёй. Помимо поиска новой цели, я рассматривал древнегреческую баталию, развернувшуюся на этих холмах. Мужчины наносили друг по другу удары, рассекая плоть и льняные волокна, слоями защищающие тела. Яростные бывалые воины атаковали всем, чем могли: мечами, щитами, ногами. И все это приносило одинаковый результат — враг терял былую прыть и умирал от клинка, выпускающего ему кишки или перерубающего глотку. Но даже если на нашей стороне был опыт, то на их — внезапность и численность. Не знаю почему, но на каждых трех наших солдат приходилось по четыре бандита и это сказывалось на бое. И, наверное, если бы я вовремя не додумался атаковать лучников, дела сложились бы куда печальнее. Но на сражение я не отвлекался, а продолжал высматривать солдатов тыла, группу поддержки, так сказать. И, убив четверых таковых, я кинулся в гущу сражений с головой, размахивая гоплоном и кописом. Найдя одного парня из нашего войска, имеющего наиболее хорошие очки по сравнению с остальными, я решил помочь в его положении, так как его зажали двое гомеровцев. Метнув щит одному из них в спину, я сбил его с ног и прыгнул на второго, прижимая запястье его руки, в которой был зажат ржавый клинок, к земле. Вторую руку, с имеющимся в ней дешевым щитом, я просто отрубил, а под громкий крик этого мужика прорезал ему горло. В это время Орест уже расправился со вторым своим врагом. — Спасибо! — испуганным, почти дрожащим голосом он крикнул это и аккуратно стал подбираться к своим. Ему лет двадцать восемь, но думаю это не удивительно, что оказавшись на пороге смерти, он до чертиков испугался. А я, решительно его проигнорировав, отправился косить других противников, подобрав на залитой кровью земле свой щит…