imaginary parties

seokjin & taehyung linus young — fun in the sun

тэхён смотрит на баскетбольное поле, но не видит ничего, помимо задравшейся юбки чимин. у тэ возникает вполне оправданное желание её оправить — на что она имеет полное законное право — всего-то лёгким движением руки расправить случайно завернувшуюся ткань, но не может. помимо законного, нужно ещё и моральное — его-то у тэхён и нет, впрочем, как и права на то, чтобы подходить чуть ближе, чем на пару метров, пока неподалёку маячит чонгук, которая упорно делает вид, что целиком и полностью поглощена игрой. но время от времени тэхён всё же чувствует этот прожигающий ревностный взгляд из-под пышных ресниц и поспешно отводит глаза. тэ откровенно не понимает, что и кого она здесь ждёт, но размышления об этом снова уходят на второй план, потому что чимин тянется к баскетбольному кольцу, юбка приподнимается за ветром послушно, открывая обзор на стройные, но точёные — не зря чимин так долго танцами занимается — бёдра. и после каждого взгляда, которым впивается тэхён в этот, давайте признаем, достаточно лакомый кусочек, она чувствует, как вера чонгук в то, что они с чимин всего лишь друзья, стремительно уменьшается. тэ, впрочем, понимает, что все эти замашки с чужими ногами — отдающая в ней порой зависть, но поделать с собой ничего не может. тэхён и правда хочет считать, что это так, потому что сомневается в том, что считает так на самом деле, а не кривит душой; но чонгук всегда смотрит так пронизывающе, что становится даже не по себе, хоть они с ней в достаточно хороших отношениях. хоть тэхён в чимин уже давно не влюблена (вроде бы как), но воображение у неё хорошее очень даже. предпочтения в девушках у неё, кстати, не меняются. чимин только сжимает губы в сосредоточении, тэхён видит сокджин, которая поджимает губы от немого негодования. чимин размыкает их, чтобы что-то сказать — у тэхён в голове снова сокджин, обмахивается тетрадками и лишь еле-еле губы приоткрывает. жарко. — тэ? всё нормально? — лишь после сотого возгласа. — голову солнышком не напекло? — вторит своей девушке чонгук с игривой улыбкой, пляшущей на устах. — нет. всё хорошо, — мотает головой тэхён, улыбаясь довольно, закладывает ногу на ногу, чуть-чуть пачкая шнурки кед, оставляя на них небольшой тёмный отпечаток подошвы. — ты что, сокджин ждёшь? — она терпеть физкультуру не может. — какого хрена ты тут тогда вообще делаешь? пригласи её на обед. — ладно, — без особого энтузиазма пожимает плечами тэхён. — так уж и быть, приглашу. но для начала подожду, пока у неё лекция не закончится. тэхён ловит сокджин прямо у выхода в главный университетский корпус. джин растягивается в довольной улыбке и появляющиеся на её лице маленькие мешочки под глазами заставляют тэ медленно, но верно растекаться в крохотную лужицу, плавиться до неизвестного сверхпластического состояния. тэ бы хотела топнуть ножкой и заявить, что ей это не нравится, но она обманывается жестоко-жестоко, совсем как маленький ребёнок. — ой, тэ-тэ, не меня ждёшь случайно? — хитрое такое и протяжное: тэхён почти знает, что это значит, но крепко держит язык за зубами, потому что оправдываться она почти никогда не умела, да и выдумывать на ходу что-то новое тоже — молчание скажет всё за себя. тэхён считает, что молчит уже достаточно долго, что в какой-то степени даже неловко — на деле это всего лишь несколько крохотных мгновений, — прежде чем подать голос: — джин-онни, может быть, пообедаем? сокджин хмурится и мотает головой, пока тэхён с замирающим в груди сердцем ждёт отказа. джин хмурится всё сильнее и сильнее, пока морщинка, что пролегла между бровями, становится всё глубже; но даже в этом тэхён находит определённую милость. лицо сокджин на секундочку озаряется — такое происходит лишь тогда, когда в её голове проскальзывает одинокая, но очень дельная идея: — у тебя ведь уже закончились пары? ещё один из бесчисленных плюсов — даже нет, приятных бонусов — прилагающихся в комплекте с сокджин-онни — то, что в её дом они попадают всего-то за десять минут, если не меньше. в голове тэхён это всё равно длилось чуть дольше — время тянулось почему-то мучительно долго, когда она думала, чтобы такого ей, в конце концов, сказать и невольно засмотрелась на смуглые, литые икры. пора избавляться от привычки смотреть себе под ноги, когда идёшь. смотреть в небо, кстати, тоже не помогает: боковым зрением тэхён всё же ловила чёрные прядки волос, которые поддавались течению ветра, развеваясь во все стороны красивыми шёлковыми ленточками. а вот плюсом — именно плюсом, а не приятным бонусом — было то, что сокджин-онни готовила великолепно. — не люблю наш университетский кафетерий, если честно. тэхён теперь тоже. — если хочешь, можешь составлять мне компанию. тэхён теперь в шоке. — я вообще-то за фигурой слежу, — только и может в растерянности выдавить она, вытираясь салфеткой и с такой же неловкостью добавляет поспешно: — онни… — пару раз мысленно бьёт себя по голове за это такое какое-то дурацкое «онни». сокджин-онни никогда не требовала от тэхён официоза — именно это ей в общении и понравилось, потому что про вот это глуповатое «онни» тэ забывала постоянно, — так что тэхён медленно паникует, вскипая, надеясь, что прозвучала не слишком очевидно. сокджин в ответ лишь мягко улыбается и, может быть, тэхён так только кажется, улыбается она так, как будто уже знает, что будет дальше. а дальше — совместные обеды, чаепития с кофепитиями вперемешку, и тэхён, невпопад орущая: «онни, я же на диете!» больше всего тэхён любит десерты — они у джин-онни получаются лучше всего; тэхён как всегда их фальшиво проклинает — хвалит на все лады, потому что ей для фигуры вредно, а они сладкие. прям как губы джин.