Сонный талисман из другого мира

Птички поют за окном, теплое солнышко светит мне в глазки, заставляя их наконец-таки открыть. Шершавая постель чуть оцарапала нежную кожу, когда я пыталась отвернуться от яркого светила. — Проснулся? — послышался рядом голос садовника. — Мугу, — промычала я сквозь сон. — Тебя не смущает, что ты недавно был на улице, а теперь в кровати, да и еще в неизвестном доме? — меня пинком скинули с теплого места — сна как не бывало. Оглядевшись, поняла, что да, не нахожусь в доме некроманта и уж точно комната в светлых тонах не может быть комнатой того мрачного человека. Всё было светлое настолько, что глазам от этой яркости, усиливаемой светившим солнышком в окно, было больно. Я закрыла их руками. — Ты только не волнуйся, с господином все нормально, — наверно садовник мои действия истолковал неправильно и подумал, что я, наверно, плачу. И, в смысле, все нормально? Что-то случилось? Я вопросительно смотрю на садовника ожидая пояснений сказанного. — Оро, ты вообще что-нибудь помнишь? -… Я попыталась вспомнить, что же такого произошло вчера, но в памяти зиял огромный пробел, покрытый туманом. Неужели произошло что-то серьезное? Вспомнился тот женский голос, тепло мантии некроманта, огромная луна и прекрасные звезды. В какой-то момент, Рон окликнул меня испуганным голосом. — Оро! — я непонимающе посмотрела на него, — руки. Опуская взгляд на руки. Вроде бы все нормально, только пальцы угольно черные переходят в длинные когти. На белоснежной коже кое-где появились маленькие слегка-блестящие прозрачные чешуйки. — Сто происходить? — вскакиваю с пола. В глазах темнеет из-за резкой смены положения. — Тогда было тоже самое, только сейчас ты вроде бы адекватный, — он медленно начал подходить ко мне. Если бы я сделал что-то не так, то он резко бы сменил свое движение в сторону двери, на которую постоянно бросал взгляд по пути ко мне. — Сто происходить? — Не знаю, — наконец ответил Рон на мой вопрос. Он осмелился взять аккуратно мои руки, а точнее палец. Он провел моим пальцем по своей руке. Сначала ничего не было, потом появилась кровавая полоска, которая стала превращаться в маленькие капельки, а после капать на белоснежный ковер, расстеленный вокруг кровати. — Что здесь происходит? — внезапно двери распахнулись, показался некромант с повязкой на глазу. Он был обеспокоен. — Господин, закройте дверь, пожалуйста. Таэмара с вами нет? — Нет, я пришел один, Таэмар занят, — быстро ответив на вопрос, Дарн закрыл дверь. — Вам не кажется странным, что Оро сейчас в превращении не беснуется как тогда? — Таэмар говорил, что зов природы возникает на улице, разве нет? — Возможно… — садовник притих, завороженно смотра на маленькую струйку крови, которая нервировала некроманта. Рон не стал испытывать радости судьбы и облизал рану, затянувшуюся на глазах. — Так в чем же дело? — некромант подошел ко мне, взял за подбородок и пристально стал вглядываться в мои глаза. Мне стало не по себе. — Мне кажется, что половина из того, что он нам говорил, не сочтите за грубость, все-таки я знаю, что он ваш лучший друг и вас очень много связывает, ложь. — С чего вдруг такие выводы? — Если бы это был зов природы, он бы напал на вас сразу же. Да и почему именно на вас? — Все, хватит, — меня отпустили, некромант злился. Об этом говорили сжатые в кулаки до белых костяшек руки. — Неужели вы не видите, что что-то не так? — Он бы меня не предал и не стал бы лгать! — Таэмар лжет вам! Некромант не выдержал и хотел было ударить его кулаком, но кулак разжался. В комнате прозвучал хлопок. На лице садовника остался след от пощечины. Она была сильной. Дарн вложил в нее всю злость, что накопилась за столь маленький разговор. — Чтобы я больше не слышал негативных отзывов об этом эльфе. Пожалуй, воспользуюсь печатью клятвы, — взмахнув рукой, из тела Рона вышла на свет проекцией неизвестная мне пентаграмма, так вроде бы их называют. В пентаграмму что-то еще добавилось, но я не уследила что именно. И она вновь скрылась в теле садовника. Тот безвольной куклой упал на пол. Его зеленые глаза были полны печали. — Но, я вам тоже не лгу, — тихо сказал он. Некромант не обратил на это никакого внимания и покинул комнату, оставив нас вдвоем. — Рон, я тебе верю.