***
Оттолкнув Зелину, Эмма преградила Урану путь собственным клинком, а когда тот обернулся, наградила таинственной улыбкой. — Эмма, — устало вздохнул Уран. — Скучал по мне? — насмешливо хмыкнула Эмма, второй рукой нанося удар, но Уран увернулся. — Я не собираюсь с тобой биться, — противореча собственным словам, начал бой титан небес, — это дело только мое и Олимпа. — Как жаль, что я подалась в герои, — притворно грустно вздохнула Эмма, нанося удар за ударом. Их битву нельзя было назвать одной из тех тренировок, в которых Уран обучал всем премудростям военного дела, скорее на бой двух наконец встретившихся заклятых врагов. Уран знал почти все ее приемы, но Эмму бы не называли богиней войны, если бы она осталась на том уровне, на котором была при первой смерти своего горе-дедушки. Резко укрывшись плащом, она затем выпустила четыре клинка прямо в Урана, но тот резко взлетел вверх, оказавшись вне досягаемости смертных. Эмма с рыком проделала тоже самое, выпуская ещё два клинка и благодаря отца за то, что научил полету в небесах. К тому же, где-то неподалеку парит ее верная Лилит, есть где перестраховаться. Она выиграет. Всегда выигрывала. Кажется, будто Уран наконец перешёл в наступление, ибо Эмма только сейчас начала политику защиты своей бренной туши, довольно улыбаясь. Как же ей этого не хватало! Как же ей не хватало достойного противника! С ещё большим усердием она накинулась на бога, что когда-то был для нее единственной дорогой ей личностью во всей Вселенной. Сумев добраться до горла Урана, она со всего маху припечатала его в землю, так что их окружило облако пыли. Улыбка не сходила с её лица и тогда, когда он скинул ее с себя одним резким движением, отчего она приложилась головой к дереву. Еле встав, она затем снова оказалась прижата ко все тому же дереву сильным телом дедушки. Из носа уже вовсю тонкой струйкой текла кровь, губа оказалась рассечена, а голова нещадно ныла, но ничего. Она и не в таких передрягах бывала. Одарив Урана широкой улыбкой, она вскоре резко зажмурилась, пытаясь справиться с той неожиданной вспышкой боли, пронзившей правый бок. — Первое правило воина, — прошептал ей на ухо, обдав горячим дыханием мочку, Уран, — никогда не давай загнать себя в угол. — И второе, — резко вонзив в бок Урана олимпийский кинжал, выдавила из себя Эмма, — никогда не сражайся с тем, у кого есть Олимпийский кинжал, — она оскалилась, глядя прямо в глаза дедушке, — передавай привет Гее. Уран испарился в черном дыме, и Эмма облегчённо выдохнула, прижимая руку к незаживающей ране на животе и оседая на землю около дерево. Улыбнулась, заслышав крик Киллиана. Не закрывать глаза. Не закрывать глаза. Не закрывать.... — Свон, — Киллиан опустился на колени рядом с Эммой, осторожно беря ее голову в свои руки и прижимая к себе. Эмма перевела на него взгляд, слабо улыбаясь и едва касаясь уже холодными пальцами его подбородка. А она ведь так и не сказала... — Киллиан, я... И она вдруг провалилась в небытие, словно падая в какую-то липкую, тягучую пропасть, воронку, так напоминающую ту, из которой она вышла, казалось, вечность назад. Видимо, сама передаст привет Гее. А она ведь так и не сказала...***
— Свон, — тихо прошептал Киллиан, все прижимая к себе безвольное тело девушки, и уже громче вновь позвал, — Свон! Не смей уходить, слышишь?! Сво-он! — Киллиан, — голос Дэвида доносился словно через толщу воды, — оставь ее. — Свон, — он прижал ее голову к своей груди, поцеловав в светлую макушку. Слезы неспешно текли из глаз, но он не обращал на это внимания, — прошу, не бросай меня, — он судорожно вдохнул, — я люблю тебя. Он поднял взгляд на осевшего на землю Аида, что полным боли взглядом смотрел на мертвенно-бледную сестру. Затем перевел его на присевшую рядом Зелину, что с силой сжала ладонь бога Преисподней, в ужасе смотря на ту, что заняла ее место. Киллиан крепко зажмурился, ещё сильнее прижав Эмму к себе, словно пытаясь слиться с ней воедино. — Пожалуйста, — надтреснутым шепотом попросил вновь Киллиан, проведя по правому плечу возлюбленной здоровой рукой, — не бросай меня.