Солянка

«Дорогая (ваше имя), Прошло ровно двадцать восемь дней, два часа, три минуты и одна секунда после твоего ухода. Мне так тебя не хватает. Ровно двадцать восемь дней я виню себя в твоей гибели. Если бы я только успел подхватить ту колонну, ты бы осталась жива… Мне не хватает твоих шуток, смеха, ужасно яркой одежды. Не хватает твоего запаха… Ваниль… И... Что это было? Ах, да — персиковый шампунь. Мне стоило рассказать о своих чувствах, а не прятать их в себе, как бы это сделал тринадцатилетний мальчишка! Если бы я смог сказать эти треклятые слова! Тогда бы я не видел их удрученные твоей смертью лица. Видела бы ты Старка: он места себе не находит. Винит себя. Всё говорит о других исходах твоей истории. Но, (ваше имя), виноват только я. Скучает ли по тебе Романофф? На ней лица нет. Никак не может собраться с мыслями и взяться за дело. Скучает ли по тебе Бартон? Не видел его 28 дней. В последний раз на его глазах были еле скрываемые слезы. Думает ли о тебе Фьюри? Постоянно. Скучаю ли я по тебе? Я никогда не увижу твоих зеленых глаз, такую нужную улыбку; никогда не возьму тебя за руки, не притронусь к тебе. Я никогда не увижу как ты откладываешь книгу в строну, обнимаешь себя за плечи и откидываешь свои каштановые волосы назад. Никогда не увижу твоей реакции на глупые шутки Старка про меня: смущенная улыбка и легкий румянец на щеках. Я больше никогда не почувствую твой вкус губ… Тот поцелуй — первый и последний. Я не снимаю с себя ответственности. Стив.»