Flower of Scotland

Утром Минерва поспешила на завтрак — с самого начала дня студенты разъезжались по домам на каникулы. Ухватив со стола кусочек тоста, девушка вытянулась на цыпочки у длинной скамьи с сидящими пуффендуйцами, разглядела знакомую кудрявую макушку и поспешила к ней. — Помона, ты не поверишь! — Минерва порывисто обняла подругу со спины, та вздрогнула, но продолжала пить кофе. — Что случилось, что ты так пугаешь? — с усмешкой спросила Помона Стебль, миловидная девушка с ямочками на щеках. Минерва протянула подруге книгу, которую ей дал прошлым вечером Дамблдор, и на ухо рассказала Помоне о своем визите к профессору — опустив, впрочем, подробности о какао и пижаме. Но глаза собеседницы все равно округлились, когда она прочитала название книги: — Не может быть! Откуда Дамблдор знает? Минерва покачала головой: — Не может он знать! Я же никому, кроме тебя… — И это явно не я ему насплетничала, — съехидничала Помона. — Так у вас будут занятия? Минерва кивнула: — Да, начиная с понедельника. Но сначала я хочу прочитать книгу. Помона тревожно посмотрела на подругу и закивала: — Да. Вдруг ты все-таки передумаешь — все-таки это такое опасное дело, я столько слышала от родителей… — Помона, — предостерегающе выдохнула Минерва. Это был уже не первый их спор на тему. Помона подняла руки, сдаваясь, но продолжала болтать — ни на секунду не отрываясь от завтрака. — А я что? Я ничего, просто что ты зациклилась на Трансфигурации, все это неестественно и опасно, вот то ли дело — Травология… — Помона, хватит, — устало покачала головой Минерва. — Тебе уезжать через полчаса, помочь тебе с сумками? — Давай, — повеселела Помона. Девушки вместе направились в гостиную Пуффендуя. * * * Все выходные Минерва посвятила книге, что дал Дамблдор. Хотя та казалась тонкой, теоретические выкладки были изложены очень сжато, и каждый абзац приходилось перечитывать по несколько раз. Но буквально через страницу Минерва натыкалась на карандашные пометки, написанные узким косым почерком. Именно таким почерком Дамблдор оставлял комментарии под эссе по трансфигурации. В книге Минерва смогла с трудом разобрать половину пометок, но те, что она расшифровала, совпадали с ее собственными озарениями по поводу прочитанного, и от этого девушка ощущала стеснительную радость. * * * Почти весь понедельник Минерва провела на поле для квиддича, решив потренироваться и не признаваясь, что иначе не находила бы себе места от волнения перед занятием с Дамблдором. В итоге тренировка затянулась, и к кабинету профессора Минерва подбежала запыхавшаяся. Постаравшись выровнять дыхание, девушка постучала в дверь.  — Проходите, мисс МакГонагалл, — раздался голос профессора. Шторы снова были задернуты, но горели светильники и комнату заливал ровный желтый свет. На этот раз Дамблдор был бодр, энергичен, и, не могла не заметить Минерва, в обычном костюме с жилеткой. Дамблдор поймал ее взгляд, улыбнулся, но промолчал и указал на низкий деревянный стул у стола. Минерва направилась было к нему, чтобы сесть, но профессор ее остановил: — Нет-нет, мисс МакГонагалл, разве я предложил бы вам сесть на такой неудобный стул? — Дамблдор обошел девушку и встал прямо перед столом, азартно потирая ладони и с веселым вызовом поглядывая на Минерву. — Давайте мы прежде всего трансфигурируем этот стул в нечто, сравнимое по комфорту с нашей прошлой встречей. Минерва понятия не имела, как трансфигурировать стулья или кресла, но энергия Дамблдора была заразительна. Несмотря на пристальный взгляд профессора, — а может быть, благодаря ему, — она ощутила себя куда увереннее, чем в классе и достала палочку. — Тогда командуйте, профессор, — немного дерзко ответила Минерва, и, кажется, Дамблдор ее ответ оценил. Профессор для примера провел целый ряд превращений — из письменного стола сделал крошечный прикроватный столик, а мягкий ковер претерпел серию трансфигураций из своего слегка потрепанного, но уютного состояния в роскошный гобелен, замызганную половую тряпку и обратно. — При каждом превращении важно помнить главное — цель наших чар, — рассказывал Дамблдор, не отводя взгляд от трансфигурируемого предмета. — В данном случае то, что служит связью между исходным состоянием объекта и конечным, это его функция. Королевский ли трон, расшатанная ли табуретка, стул остается стулом, хоть стулом назови его, хоть нет. Минерва рассеянно улыбнулась, показывая, что уловила отсылку, но не могла отвести глаз от Дамблдора — и его магии. Не так уж легко увидеть разницу между просто тренированным волшебником и прирожденным талантом. Но Дамблдора, сосредоточенного на творимых чарах, и то, как гладко они воплощались, можно было помещать рядом со статьей «Талантливый чародей» в энциклопедии. Профессор не спешил, но и не допускал заминок, каждое движение его палочки было выверенным и, не подобрать другого слова, красивым. Палочка и струящаяся из нее магия были продолжением руки Дамблдора, он уверенно стоял на обеих ногах, расправив широкие плечи — и Минерва впервые поняла, откуда у самых заслуженных профессоров Хогвартса в голосе нотки завистливого восхищения при упоминании Дамблдора. Он колдовал как дышал, и этим нельзя было не любоваться. — Надеюсь, вы простите мне столь вольное обращение с английской поэзией, — обернулся Дамблдор к Минерве, движением палочки мягко опуская диван в изначальной форме на место. Минерва шире распахнула глаза, поняв вдруг, что последние пару минут смотрела только на самого профессора, забыв собственно о трансфигурации. — Простите, сэр, я отвлеклась. Но я никогда не видела, чтобы кто-то колдовал настолько… красиво, — вырвалось у нее. — То есть, я имела в виду, впечатляюще. Да, впечатляюще, сэр. Покрасневшая Минерва ожидала, что Дамблдор скажет ей о годах практики и о том, что все достигается трудом, но на лице профессора вдруг возникла довольная, почти мальчишеская улыбка человека, искренне обрадованного похвалой. — Спасибо, мисс МакГонагалл, — тише обычного тона сказал Дамблдор. — Я очень ценю ваши слова. У Минервы появилось глупое, ни на чем не основанное желание попросить Дамблдора обращаться к ней по имени, но оно, конечно, скоро исчезло. Когда у девушки все-таки вышло трансфигурировать стул в мягкое кресло, они сели за стол и принялись за теорию. Минерва, к собственному удивлению, отлично помнила все, что разбирали на занятиях — но благодаря формулировкам Дамблдора привычные теоремы и алгоритмы оборачивались новой стороной, словно подсвечивая девушке новые места, пустые пространства для магической теории и творчества. Минерва понимала, что видит то, что ей показывают, и именно потому все кажется таким очевидным, но надеялась, по крайней мере, что реагирует уместно и вовремя. Но, кажется, Дамблдор был доволен ее ответами. Вечер клонился к ночи, несколько раз профессор вызывал домовика и угощал Минерву чаем со сладостями. Вообще-то Минерва не любила сладкое, а в Хогвартсе и вовсе его не ела, но Дамблдор предлагал и предлагал — кажется, у него в кабинете был небольшой кондитерский склад, — и отказать было невозможно. — Но наиболее изящно эта теория, мне кажется, изложена, у Либерия Севера, вон в том сборнике, прямо у вас под рукой, — Дамблдор приподнялся на стуле и протянул руку за книгой, Минерва тоже машинально взяла ее, и их пальцы скрестились на шершавой обложке. Девушка ощутила сухой жар длинных пальцев Дамблдора на своей ладони и, сама не отдавая себе в том отчет, мимолетно погладила кожу профессора и смутилась, отпустив книгу. То, что Дамблдор заметил это прикосновение, выдал только неожиданный блеск в его глазах. Разговор продолжался, но Минерва мысленно постоянно возвращалась к этому касанию кожи к коже и отвлекалась. Наконец Дамблдор объявил, что пора отдыхать. Профессор встал из-за стола и картинно потянулся. — Что ж, мисс МакГонагалл, я в очередной раз убедился, что ни о каком отставании и речи не идет… Минерва собралась было возразить профессору, но он взглядом остановил ее: — Но, как я сегодня уже говорил, для трансфигуратора главное — цель. И, как я понимаю, ваша цель — далеко не только поразить экаменаторов в следующем году? Минерва выдохнула. Следовало быть осторожной. С ее-то целями хорошо бы вообще не вылететь из Хогвартса. Она бы никогда не осмелилась напрямую попросить у преподавателя помощи — анимагия находилась под строгим контролем Министерства и была запрещена к преподаванию несовершеннолетним. — Скажем так, мои цели, как и мои… интересы, лежат в области трансфигурации живой материи, — подбирая слова, ответила Минерва. Дамблдор смерил ее оценивающим взглядом. — Как вы можете судить по книге, которую я вам дал, я и так это понял, дорогая мисс МакГонагалл, — Минерва нахмурилась, удивленная этим обращением. Дамблдор неожиданно лукаво улыбнулся. — Я понимаю вашу осторожность и не прошу вас доверять мне… пока. Но должен особо подчеркнуть: я поощряю в студентах тягу к знаниям и желание испробовать собственные силы. Поэтому я непременно помогу вам углубиться в интересующую вас область — при единственном условии. У Минервы пересохло в горле. После долгого вечера, пролетевшего незаметно, она чувствовала себя радостной и растерянной. Дамблдор правда поможет ей разобраться с анимагией, несмотря на запрет Министерства? — При каком? — голос девушки прозвучал хрипло от волнения, Дамблдор смотрел на нее с совершенно серьезным лицом, слегка склонив голову вниз. Он заговорил тихо и внушительно: — При малейшей опасности вы обращаетесь ко мне. В любой момент сомнения, случись он даже среди ночи, вы придете прямо ко мне и расскажете лично, — профессор потер переносицу, глядя девушке в глаза. — Думаю, вы и без меня прекрасно осознаете риски, но можете из-за какой-либо условности побояться обратиться ко мне — и поэтому прошу, нет, требую обещания не допустить такого развития событий. Минерва задумалась, стоя в тишине. Дамблдор протянул ей ладонь через стол, предлагая рукопожатием скрепить обещание и тихо добавил: — Я не прощу себя, если с кем-то случится несчастье по моей вине. Фраза прозвучала незаконченной, словно не хватало завершающего «снова». Непривычно серьезный взгляд Дамблдора окончательно убедил Минерву, хотя она ни за что не призналась бы, что в такой решающий миг ею двигало необъяснимое желание поддержать Дамблдора, — и снова коснуться его руки. Она крепко пожала его руку, и профессор вновь слегка улыбнулся. — До свидания, профессор, — попрощалась Минерва. Дамблдор одобрительно кивнул: — До встречи, мисс МакГонагалл.