***
В наступившее воскресенье однокурсники Минервы предвкушали поход в Хогсмид — прогуляться по уже окончательно улегшемуся снегу и купить подарки на Рождество. Но Минерва на предложения присоединиться качала головой с загадочной улыбкой: на этот день у нее были свои планы. Она наконец решила приступить к практике. Тщательно подготовившись, выписав на отдельный пергамент порядок действий и план на случай ошибки, она несколько дней, изнывая, ждала, когда гостиная Гриффиндора окажется в ее распоряжении. Завтракала она одной из первых, а потом с тоской бродила по гостиной, провожая засидевшихся однокурсников. — Удачного дня, — пожелала она последней парочке, вылезавшей через дыру от портрета, и с облегчением выдохнула. Так, в первую очередь — перечитать все записи. Вспомнить о сути. Меняется тело, но не сознание. Вся трудность анимагии состоит в том, волнуясь, подумала Минерва, что нет никакого постепенного пути. В квиддиче ты сначала учишься прочно сидеть на метле и летать по прямой, и только потом закладываешь мертвую петлю — но превращение в животного не терпит полумер. Ты либо превратилась в кошку, либо нет, третьего не дано. Конечно, в изученных Минервой трактатах описаны были разнообразные градации этого самого «нет», разной степени фатальности, однако все они вели к тому, что неудачливому анимагу требовалась помощь колдомедиков. Минерва глубоко вдохнула, постаралась сосредоточиться только на превращении, и на выдохе произнесла направляющее заклинание. На мгновение ей показалось, что она упала в глубокий колодец — а затем поняла, что видит ту же самую гостиную Гриффиндора с другой высоты. Камин, кресла, книги на столах — все стало удивительно нечетким и словно сместилось в теплую сторону спектра, потеряло яркость. Но в то же время Минерву поразило, что она ощущает расстояние. Как будто увидев невидимый цвет или получив доступ к пятому измерению, девушка замерла. Картина самых привычных предметов поменялась, сместилась — вернее, изображение стало неважно, зато звук, объем, глубина всего вокруг вышли на первый план. Минерва знала, что первое превращение должно быть недолгим — и заволновалась: сколько уже прошло? Минута? Пять? Отгоняя нервное ликование — «у меня получилось!» — она снова постаралась сосредоточиться. Вдох-выдох. Легко и просто. Меняется тело, но не суть. Следующий вдох Минерва сделала полной грудью — своего привычного объема. Она нервно хихикнула, ощупывая себя руками — все было на месте. Сморгнула, привыкая вновь к человеческому зрению, и с визгом радости подпрыгнула. Мерлинова борода, у нее получилось! По-настоящему получилось превратиться. Нужно сегодня же рассказать Помоне и может Дамблдор… Вдруг Минерва наткнулась взглядом на свое отражение в зеркале на стене и уже не смогла додумать, что же рассказать Дамблдору. И Помоне. Вряд ли вообще кто-то станет ее слушать, когда из-под юбки как-то почти задиристо топорщится пятнистый кошачий хвост.***
Дамблдор с хрустом размял плечи и откинулся на спинку стула, с удовлетворением оглядывая исписанные листки на столе перед ним. В последнее время его радовали только исследования — но уж радовали по-настоящему. Профессор задержал взгляд на абзаце, который следовал за несколькими страницами химических уравнений — и чуть самодовольно улыбнулся, как изящно ему удалось подвести к выводам об уникальных свойствах крови дракона. Если успеть к весне подать тезисы на конференцию по алхимии в Праге… Мысли его прервал короткий, но громкий стук в дверь. Дамблдор нахмурился и крикнул: «Войдите!» Дверь отворялась медленно и несмело. Дамблдор нетерпеливо поднялся со стула, толкнул ручку — и замер, увидев на пороге Минерву МакГонагалл. — Добрый день, мисс? — наконец спросил профессор, не находя, как себя вести. Дамблдор собрался было пригласить девушку войти, когда Минерва подняла подозрительно блестящие глаза и на тон выше обычного сказала: — Профессор, мне нужна ваша помощь. Неожиданно для самого себя, Дамблдор с трудом удержался от того, чтобы не прижать девушку к себе. Видя Минерву у себя на пороге, он ощутил, как ее не хватало здесь — у него в кабинете, перед ним, не хватало ее внимательных и строгих глаз, не хватало ее голоса и запаха волос, который он, конечно, не мог почувствовать с такого расстояния… — Но что случилось? — произнес вслух профессор, пропуская девушку в кабинет. Она вошла, прижимая юбку к бедрам, и у Дамблдора уже мелькнула на мгновение ужасная мысль, но Минерва повернулась к нему лицом и четко сказала: — Профессор Дамблдор, кажется, у меня хвост.***
— Бесспорно, это хвост. Кошачий хвост, если быть точным. Минерва, сидя на мягком пуфе, слышала слова Дамблдора за своей спиной. Вернее, чуть ниже — профессор стоял на коленях позади девушки и едва уловимо касался хвоста кончиком волшебной палочки. Ощущалось это странно — Минерва не чувствовала новой конечности, но когда палочка дотрагивалась до хвоста, он непроизвольно отдергивался. На появление у Минервы хвоста Дамблдор отреагировал совершенно невозмутимо —и Минерва тоже успокоилась, поняв, что проблема решаема. — Простите, сэр, я не знала, к кому обратиться, — проговорила Минерва, стараясь не звучать жалобно. — Больничное крыло было крайним вариантом, если директор узнает, что кто-то из студентов занимается… Дамблдор, не поднимаясь с колен, встал прямо перед Минервой, опершись руками по обе стороны от девушки. Минерва нервно сглотнула. Она действительно боялась просить Дамблдора о помощи — несмотря на обещание и здравый смысл. Тот разговор с профессором после занятий, ее пропуски и молчание, — все казалось жалким и неловким. Но, собственно, вариантов у Минервы было немного — либо обратиться к профессору, либо до конца жизни носить мантию в пол. Глаза профессора были непривычно близко —ниже уровня ее лица: — Мисс МакГонагалл, я хочу быть откровенным. Во время нашего последнего разговора я был более резок, чем нужно… Дамблдор досадливо поморщился, недовольный тем, что выходило сказать. Минерва перебила: — Все в порядке, профессор, мы с вами это уже обсуждали, и я хорошо поняла вашу позицию. Дамблдор покачал головой: — Нет, мисс, наоборот, я пытаюсь вам сказать, что тот наш разговор был ошибкой и я о нем сожалею. — Сожалеете, сэр? — глуповато переспросила Минерва, потерявшая нить рассуждений. — Да, сожалею, — Дамблдор отвел глаза, и Минерва с жадностью воспользовалась возможностью вглядеться в лицо мужчины. Уже давно она не видела профессора так близко и теперь с симпатией подмечала чуть стершиеся в памяти черты — темнеющую на скулах бороду; уверенно наметившуюся между бровями складку; светлые глаза. На переносице у Дамблдора краснела небольшая вмятинка — «очки для чтения?», с любопытством подумала Минерва. — Поэтому я был бы рад, если бы вы позволили мне загладить свою вину перед вами и, возможно… — Дамблдор помедлил. Минерва чувствовала близость его рук вокруг себя, отвлекаясь, — Считать вас своим другом. — О, — воскликнула девушка. Дамблдор с кривой улыбкой пожал плечами в ответ. — Видимо, четвероногим другом, сэр, — продолжила девушка с усмешкой. Дамблдор с едва заметным облегчением расхохотался: — Надо сказать, что этот аксессуар удивительно вам идет, мисс МакГонагалл. Уверены, что не хотели бы его оставить? — подмигнул профессор. — Нет, сэр, боюсь, многие меня не поймут, — улыбнулась Минерва. Оказалось, что неполную анимагическую трансформацию исправляют теми же заклинаниями, что и неудачную трансгрессию. Чтобы избавить Минерву от хвоста, профессору потребовалось около десяти минут — семь из которых он убеждал девушку не волноваться и повернуться к нему наконец спиной. — Готово, — наконец объявил Дамблдор. — Точно? — Минерва боязливо ощупала себя, но хвоста как не бывало. Она облегченно выдохнула и повернулась к Дамблдору лицом. — Спасибо большое, профессор, я… — Все в порядке, Минерва, я рад, что вы пришли со своей пикантной проблемой именно ко мне, — Дамблдор со смеющимися глазами похлопал девушку по плечу, но тут же посерьезнел: — Вообще-то я должен поздравить вас с успехом. Вы в короткие сроки перешли от теории к непосредственному превращению — и весьма удачно. — Куда уж удачнее, — невесело отозвалась Минерва. Ей неполная обратная трансформация казалась провалом. — Наоборот, вы смогли превратиться, причем в обе стороны. Конечно, сиди у меня сейчас под дверью кошка, я рано или поздно сообразил бы, что к чему, но все-таки — вы молодец, — Дамблдор выжидательно поднял брови. Минерва поддалась: — Спасибо, сэр. Я буду продолжать. — И вы все еще можете обращаться ко мне за помощью, — напомнил Дамблдор. — Конечно, — улыбнулась Минерва. Дамблдор одобрительно кивнул и проводил девушку к двери: — Тогда до свидания, мисс МакГонагалл. Уже стоя у двери, Минерва обернулась: — Профессор? — Да? — обернулся к ней Дамблдор. — Понимаю, что на сегодня лимит просьб уже исчерпан, но… — Минерва замешкалась, не уверенная, оценит ли профессор ее предложение. — Не могли бы вы обращаться ко мне по имени? Я имею в виду — всегда, сэр. Дамблдор пристально посмотрел ей в глаза, медля с ответом: — Обыкновенно официальное обращение между студентом и преподавателем необходимо для того, чтобы никто из них не забывал о дистанции. Подчеркиваю, никто из них, мисс МакГонагалл. Минерва ощутила, как только-только спавшая с лица краска приливает обратно, и набрала в рот воздуха, чтобы ответить, но Дамблдор неожиданно широко улыбнулся, не давая ей слова: — Впрочем, Минерва, мне кажется, что в —х-мм — нашем с вами случае и с нашей историей отношений вряд ли сработают подобные прямолинейные уловки. Поэтому, если вам так комфортно, я стану обращаться к вам по имени. Минерва улыбнулась: — Спасибо, сэр. — Правда, боюсь, я не могу ответить вам взаимностью и просить вас называть меня Альбус, — добавил Дамблдор, сощурив глаза. Минерву так и подмывало уточнить — «Но только пока?» — но она сдержанно кивнула и вышла наконец из кабинета. О матче по квиддичу девушка так и не решилась спросить у Дамблдора. Позже, пообещала себе Минерва. Когда сама пойму, что же хочу узнать.