Flower of Scotland

Выйдя на поле, Минерва с наслаждением вдохнула морозный воздух и ревниво осмотрелась. Вокруг все еще не было ни души. Снег прекратился, как только зашло солнце, и теперь пушистый белый покров слегка переливался в свете, идущем из окон Хогвартса. Где-то наверху, у каменных башен, свистел ветер, но у поля для квиддича было тихо — почти сверхъестественно тихо, словно и ветер старался не задеть только улегшиеся снежинки. Впервые после двухнедельного перерыва Минерва садилась на метлу, и девушка решила, что лучше этому полету пройти без свидетелей — вдруг окажется, что она разучилась летать? Но вспоминать привычные движения было приятно; как приятно было и снова взмыть в воздух, заложив крутую петлю вокруг колец для квиддич, и описать широкий круг над стадионом. Затем в лихом вираже пронестись прямо над полем, рассекая прутьями метлы легкий снежный покров и ощущая, как взмывают в воздух снежинки позади за спиной. Минерва против воли чувствовала, как губы расплываются в улыбке — все долгие вечера, что она провела за книгами, ей не хватало этого радостного чувства свободы, и теперь она жадно наверстывала упущенное. Пока девушка летала, вспоминая знакомые движения, стемнело окончательно, над замком и кромкой леса засияли звезды, похолодало. Минерва, чуть запыхавшись, оглянулась на замок и рассеянно подумала: еще круг — и пора возвращаться. Прижавшись к метле, она пролетела над трибунами, но вдруг заметила темный силуэт внизу. Какой-то человек, видимо, трансгрессировал ко входу на территорию Хогвартса и пришел сюда, но идти по свежему снегу было нелегко, и он через шаг запинался. Минерва нахмурилась и присмотрелась получше, снизившись, — а потом ахнула и устремилась в его сторону. Девушка спрыгнула с метлы, чуть затормозив, и окликнула человека, силуэт которого узнала так легко: — Профессор Дамблдор! Дамблдор обернулся, словно в замедленной съемке, и не сразу нашел лицо Минервы глазами. Уже подбегая к мужчине, Минерва поняла: что-то не так. Дамблдор еле держался на ногах, прижимая одну руку к груди, а другой неестественно размахивая. Тем не менее, когда Минерва подошла вплотную, он вымученно улыбнулся: — Добрый вечер, Минерва, как здорово вас здесь… — не договорив, профессор начал заваливаться навзничь. Минерва испуганно ахнула и, отбросив в сторону метлу, бросилась к нему, едва успев поддержать падающего мужчину за плечи и медленно опустившись с ним в снег. В испуге она вглядывалась в его лицо — болезненно бледное, с закрытыми глазами. Минерва опустилась на колени в снег, бережно удерживая голову Дамблдора, и потрогала его руки — холодные, словно ледяные, и что это, кровь… Девушка всхлипнула, беспомощно оглянувшись кругом, — только темная громада Хогвартса вдалеке, она не сможет бросить здесь Дамблдора, а на метле не улететь вдвоем… — Минерва, прекратите паниковать, прошу вас, — очень тихим, но неизменно строгим голосом окликнул ее Дамблдор. — Но профессор, что с вами? У вас кровь, нужна помощь! — Дамблдор неловко выпрямился и сел прямо на земле, пока Минерва продолжала держать его за плечи. Мужчина все еще был бледен, но уверенно смотрел девушке прямо в глаза. Минерва поймала себя на мысли, что вообще-то профессор наверняка не прочь опуститься обратно в снег и не строить из себя героя, но совершенно не желает слушать ее испуганных вздохов над собой. — Ни в коем случае, никакой помощи. Помогите-ка мне подняться, — сухо возразил Дамблдор. Минерва спешно подставила плечо. — Давайте я слетаю к замку и позову профессора Диппета? — жалобно предложила девушка. Дамблдор с трудом выпрямился и отрицательно помотал головой: — Минерва, никакого Диппета, прошу вас, — профессор неожиданно залихватски улыбнулся и склонился к девушке, шепча ей на ухо: — Еще три! Есть еще три… — Чего еще три? — переспросила взволнованная Минерва, которая всерьез обеспокоилась душевным здоровьем профессора. Что, если он не один раз по дороге упал?.. Дамблдор громко хохотнул и поморщился от боли, словно прочтя ее мысли. Они медленно шагали к замку. Дамблдор с усилием переставлял ноги, по-прежнему прижимая одну руку к груди, и стараясь, однако, не слишком давить девушке на плечи. Минерва с замиранием сердца подумала об узких ступеньках, которые вели к кабинету профессора — дойдет ли? — Еще три способа применения крови дракона, — Дамблдор посмотрел Минерве прямо в глаза и со значением подмигнул. Девушка ахнула и едва не оступилась. Кровь дракона! Она почти забыла об этом исследовании Дамблдора. Выходит, он еще не готовил статью к публикации, а продолжал работать над экспериментами… — Не совсем, — снова вклинился в ее мысли Дамблдор. До ворот замка было уже рукой подать, но шагать становилось все тяжелее и тяжелее, Минерва ощущала на своей щеке горячее дыхание профессора. — Видите ли, я думал, что описанием девяти способов и ограничусь, однако сегодня мне неожиданно сообщили, что в Северной Африке был обнаружен редчайший карфагенский трехрог. Я спешно трансгрессировал, чтобы поближе с ним познакомиться и взять образец его крови… Дамблдор неожиданно охнул и навалился на Минерву сильнее. Краем глаза она увидела, как на светлой рубашке профессора, торчащей из-под пальто, проступило темное пятно. —…Однако трехрог не был так уж рад нашему знакомству, — через силу улыбнулся профессор. Минерва сосредоточенно молчала, экономя дыхание — они с трудом вписались в дверной проем замка и направились к лестнице. Дамблдор тяжело привалился к перилам и поднял руку в предупреждающем жесте, попросив Минерву передохнуть. Наконец он взглянул девушке в лицо: — Минерва? Все в порядке? Вы… — профессор поколебался, но договорил, — расстроены? И в этот момент Минерва вышла из себя. — Расстроена? Расстроена ли я, Дамблдор? — воскликнула Минерва громким шепотом, чтобы не перебудить весь замок, и даже не заметив, как перешла с профессором на совершенно неподобающий тон. — Да я вне себя! Вы знаете, как я восхищаюсь вашими исследованиями, вашим умом и вами… Глаза Дамблдора удивленно блеснули, несмотря на бледность. — …Но вы сделали просто невероятную глупость! Как вы могли подвергнуть себя такой опасности, никого не предупредив, и даже не подумав, как будут себя чувствовать себя люди, которые… — девушка замедлилась. Дамблдор сделал шаг вперед и остановил Минерву, мягко прижав большой палец к ее губам и глядя в глаза. — Минерва, я согласен, что сегодня мне нечем гордиться, но, надеюсь, вы не оставите меня раньше, чем я доберусь до кабинета? — Дамблдор лукаво усмехнулся. — Что мне, конечно, без вашей помощи не удастся. Минерва замерла, сильно покраснев. Она мягко отвела руку Дамблдора от своего лица и подставила плечо: — Простите, профессор. Дамблдор усмехнулся и сделал шаг в сторону лестницы: — Не переживайте, Минерва, думаю, у вас все-таки будет шанс позже сделать мне выговор.

***

Когда Минерва и опиравшийся на нее Дамблдор добрались до кабинета, профессор стал еще более бледен. Минерва помогла ему опуститься на кушетку и бросилась разжигать камин. Мужчина взмахом палочки зажег светильник в изголовье и с тихим стоном откинулся на спину. Минерва торопливо расстегнула пуговицы пальто, развела полы рубашки и тихонько охнула. — Да, драконы не слишком беспокоятся о красоте шрамов, — хмыкнул Дамблдор. Широкую грудь мужчины пересекали три длинных, неровных раны от когтей, углублявшиеся на боку. На холоде они почти не кровили, но в тепле кабинета снова начали подтекать тонкими струйками. Дамблдор с беспокойством посмотрел на Минерву, не испугается ли девушка, но ей, когда она увидела рану, наоборот, полегчало. Плохо, но не ужасно. Дома, в Шотландии, девушка не раз помогала с перевязками и травмами, так что вид крови вовсе не был ей в новинку. — Раны от когтей дракона, как я понимаю, магией не лечатся? — деловито осведомилась Минерва, помогая Дамблдору выбраться из пальто и рубашки, и подкладывая ему под спину подушки. — Верно понимаете, — с улыбкой кивнул Дамблдор. Профессор слегка усмехнулся про себя — действительно, чего он ждал, что Минерва упадет в обморок при виде крови? Несмотря на слабость, он почувствовал неожиданный прилив гордости за девушку — она почти мгновенно трансфигурировала стоявшую на столе чашку в небольшой тазик и наполняла его водой. — Где можно взять чистые бинты? — спросила Минерва. Дамблдор, помедлив, махнул рукой на дверь спальни, которая была почти незаметна в углу кабинета. — Мятные леденцы, — добавил он. Минерва остановилась в нерешительности: — Принести мятные леденцы? — Нет, — улыбнулся Дамблдор, закрыв глаза. — Пароль — «мятные леденцы». А чистые рубашки в комоде. Зайдя в темную спальню и осветив палочкой комод, Минерва начала искать рубашку — достаточно крепкую и мягкую, чтобы сгодилась на бинты. Внутренне же девушка разрывалась между тревогой за Дамблдора и желанием его прикончить. Минерва сама не понимала, отчего так зла — в конце концов, даже если бы Дамблдор и решил сообщить кому-то о своей опасной вылазке, вряд ли он выбрал бы именно ее… Однако девушке все равно было досадно. Наконец она нашла подходящую рубашку, парой резких движений разорвала ее на несколько полос и, вернувшись в кабинет, ахнула. Растянувшись на кушетке поудобнее, Дамблдор ухитрился лежа раскурить длинную сигарету с мундштуком, и теперь утопал в клубах дыма. — Вам уже лучше? — едко осведомилась Минерва, отгоняя дым руками и присаживаясь на край кушетки рядом с Дамблдором. Профессор неподдельно смутился и, кашлянув, потянулся отложить сигарету на столик, но Минерва перехватила его руку. Сама не понимая, что на нее нашло, девушка, не сводя глаз с лица Дамблдора, сделала глубокую затяжку. Зрачки Дамблдора расширились.
 Минерва громко закашлялась, поперхнувшись дымом. — Что вы такое курите?! — воскликнула она, пока Дамблдор сдавленно хохотал, согнувшись, насколько позволяли раны на груди. — Это магический табак, он крепче маггловского, — ответил Дамблдор, отсмеявшись. Минерва мягко водила влажной тканью по груди, промывая края раны. — Обладает успокаивающим и легким анальгетическим эффектом, я решил, сейчас это будет нелишним. А вы отчего решили попробовать? Минерва смутилась еще сильнее. — Мой отец курит трубку по вечерам, — сбивчиво ответила она, не глядя Дамблдору в глаза. — Мне всегда хотелось попробовать, но… — Но вы никогда не решались, да? — подбодрил ее Дамблдор. Минерва улыбнулась, пожала плечами и начала наносить на рану лечебную мазь. Сейчас, когда страх за Дамблдора отступил, девушка чувствовала себя немного неловко. Стояла глубокая ночь, в полутемноте она медленно водила пальцами по обнаженной груди Дамблдора — обрабатывала рану, разумеется. Когда девушка потянулась к самому глубокому порезу, зацепившему плечо, прядь ее волос соскользнула на грудь мужчины. Дамблдор постарался перевести дух как можно незаметнее. Боль от раны практически отступила, мазь приятно холодила кожу, и он невольно думал не о порезах, а о том, как мягко касаются его груди теплые пальцы девушки. Соскользнувшая с ее плеча прядь донесла запах волос Минервы, и Дамблдор рассеянно закрыл глаза. — Готово, — Дамблдора вырвал из полусна голос Минервы, которая приглаживала края бинта на его груди. — Сегодня поспите на спине, хорошо? — Хорошо, — улыбнулся Дамблдор. Казалось, сон продолжается — кабинет утопал в темноте, единственным пятном света было лицо Минервы, которая склонилась над ним, окруженное ореолом рыжеватых волос. Девушка нахмурилась, увидев рассеянную улыбку профессора, и потянулась ладонью потрогать его лоб, чтобы определить, не начался ли жар, но Дамблдор ее опередил. Уверенным жестом профессор привлек девушку к груди и поцеловал — размашисто, неясно, в щеку или все-таки в губы. На мгновение оторвался, заметил ее удивленно блеснувшие глаза, и скомандовал невербально: «Нокс». В полной темноте Дамблдор жадно провел по плечам Минервы, огладил пушистые волосы на затылке, приобнял за плечи. Казалось, он видит сон, а это теплое, податливое видение. Минерва чуть слышно выдохнула, прижимаясь губами к лицу Дамблдора. В темноте она боялась ненароком задеть его рану и сделать больно, но ладонь Дамблдора мягко надавила ей на спину, и девушка вытянулась рядом на краю кушетки. Дамблдор задохнулся, почувствовав, как к нему прижимается горячая грудь девушки, и поцеловал ее снова. Мягко огладил щеку и углубил поцелуй, чувствуя, как у нее сбивается дыхание. Тем временем ладонью провел вниз — проследил линию плеча, груди, боков, задержавшись ниже поясницы и не решаясь задрать мантию. Минерва оторвалась от губ Дамблдора и сжала его лицо в руках. Дамблдор перехватил ее взгляд из-под прикрытых ресниц — и прижался губами к шее. Жесткая борода щекотала кожу, Минерва ахнула: — Альбус! — ее пальцы на плечах Дамблдора сжались. — То есть, профессор… Дамблдор со смешком оторвался от шеи Минервы и привлек девушку себе на плечо. Она судорожно дышала, и профессор успокаивающим жестом коснулся ее виска губами, переплел с девушкой пальцы, и постарался перестать думать о том, как вздымается грудь девушки при дыхании. — Минерва, думаю, это как раз тот момент, когда вы можете себе позволить… Минерва резко приподнялась и поцеловала Дамблдора — вдруг, упрямо и почти жестко. Поцеловала и сразу оторвалась. Ушла наконец злость, отошло на задний план облегчение — Минерва лишь чувствовала себя на своем месте. В темноте не видно было ее выражение лица, но Дамблдор ощущал сбившееся дыхание девушки: — Спасибо, профессор.