Легенда о городе слепых

По Дороге Сна – тихий звон подков, лег плащом туман на плечи, Стал короной иней на челе. Острием дождя, тенью облаков – стали мы с тобою легче, Чем перо у сокола в крыле. (с) Поутру Агги ждал сюрприз: когда он проснулся, Леда уже ушел. Записки тот не оставил, на столе внизу Агги обнаружил завтрак, ничем не отличавшийся от предыдущего, и было похоже, что к еде перед уходом Леда не притронулся. Пожав плечами, Агги начал не спеша собираться. На сегодняшний день его непосредственный работодатель оставил поручение, и Агги размышлял о том, что сперва можно наведаться на площадь, поглядеть, что за проповедь там сегодня, потом дождаться, когда освободится местный смотритель, а уж после заглянуть к нему в храм. Когда Агги открыл дверь, в первый миг его ослепило, и он часто заморгал, тут же невольно улыбаясь. Снаружи сияло солнце, свет которого в мастерской был почти незаметен – слишком уж маленькими и грязными были окна. Воздух тоже немного потеплел, Агги заметил, что снег вдоль дорожки начал подтаивать, а потом услышал в стороне непонятный скребущий звук. Движимый слабым любопытством, Агги обогнул мастерскую и, заглянув за угол, увидел Рю, который старательно сгребал месиво из талого снега и грязи у ворот. От усилий он раскраснелся, работать одной рукой ему было тяжело. – Привет, Рю, – окликнул его Агги, и Рю, по-птичьи подскочив на месте, уронил лопату. – Здравствуйте, – пробормотал он, наклоняясь и подбирая ее с земли, а Агги, наблюдая за его суетливыми движениями, почесал макушку. – Что ты дергаешься каждый раз? – спросил он. – Я вроде не такой уж страшный. – Вы совсем не страшный, – заверил его Рю. Волосы упали на его лицо, но Агги все равно заметил, как тот побледнел. – Я просто подумал, что это не вы. – А кто? – Да мало ли. Всякие тут ходят. Рю хотел пожать плечами, но со стороны это выглядело скорее так, будто его передернуло от дрожи. – Не знаешь, куда Леда ушел? – спросил Агги, а Рю воззрился на него из-под упавших на лицо прядей. – Н-не знаю. Откуда мне знать? – Ну, быть может, ты видел, куда он направился? – Агги почувствовал, что теряет терпение, – было в Рю что-то бесконечно раздражающее. – Нет, не видел. Я с самого рассвета тут убираю, но мимо никто не проходил, – Рю попытался улыбнуться, но получилось у него настолько вымучено, что Агги не нашел в себе сил вернуть улыбку. – Сегодня решил не идти на проповедь? – просто так спросил он перед тем, как уйти. – Я очень хотел пойти, – поспешил заверить его Рю. – Но тут работа в трактире подвернулась, так что я сейчас закончу здесь, а потом туда. – Ну удачи тебе, – ответил Агги и толкнул калитку невысокого, как у всех здесь, забора. За его спиной Рю еще несколько раз взмахнул лопатой, после чего воцарилась тишина, и Агги, хоть и не стал оборачиваться, был готов поклясться, что тот стоит и провожает его взглядом. Зычный голос Его Преосвященства, имя которого благополучно вылетело из головы, Агги услышал еще за квартал до того, как повернул на площадь. Старик в белом воистину обладал даром убеждения и сильной харизмой – почтенный возраст не умалил его достоинств. Люди стояли и слушали, не шевелясь, тишина звенела в зимнем воздухе, и Агги остановился, потому как казалось, что даже звук его шагов оскорбляет прекрасную речь служителя Светлого. – Я обращаюсь как к мужчинам, так и к женщинам. Для мужчин насущна потребность борьбы с искушением взирать на сладострастные образы, преследующие нас, кричащие нам отовсюду, куда только ни падет взгляд. Для женщин эта нужда не столь очевидна, но не менее – я повторюсь – не менее насущна! Если к искушениям мы отнесем низменные фантазии и озабоченность внешним видом. Когда я говорю слово "похоть", я говорю о мыслях и желаниях, ведущих к грязному поведению. Едва удержавшись от того, чтобы не присвистнуть, Агги быстро прижал ладонь ко рту – для того, чтобы стереть с лица улыбку, требовалось больше времени. В этот раз тема проповеди была куда занятнее, чем накануне. – Преодолевайте всякую похотливую мысль. Скажите себе: "Во имя Светлого бога – нет!" Для этого у вас есть лишь секунды, потому как если помедлите, похоть завладеет вами с такой силой, что ее невозможно будет отогнать. Если хватит смелости, скажите эту фразу вслух. Будьте тверды и мужественны. Накануне Агги не был тверд и мужествен, а бесценные секунды, которые требовались, чтобы сказать "нет" похотливой мысли, он упустил, пока разглядывал, как по влажной груди Леды стекает вода. И пускай тогда Агги сам думал, что не стоит идти на поводу у желаний, теперь, при свете дня, слова проповедника, по сути, о том же его только смешили. Агги никогда не мог понять, почему храмовники считают, что близость с другим человеком отвратительна. – Обратите свой разум к Светлому, – вещал Его Преосвященство, а народ внимал. – Вы получите куда более превосходное наслаждение. Похоть обольстительна, она обманывает. Похотливые вероотступники, что окружают вас, обещают дать то, чего дать не могут. Вот Леда, который точно подходил под определение вероотступника, ничего никогда не обещал, но почему-то каждый раз Агги получал куда больше, чем рассчитывал. Под грозную проповедь об ужасах похоти, Агги накрывало воспоминаниями о вчерашней ночи, и, почувствовав, как тело некстати начинает реагировать на мысли об обольстительной похоти, он тряхнул головой и решил не терять тут больше времени. – Бегите, насколько это возможно и разумно, от любых ситуаций или образов, способных вызвать в вас неподобающие желания. Я говорю насколько это возможно, понимая, что полностью избежать искушений невозможно. Занимайтесь добрыми делами, удаляясь от ленности. Сорняк похоти лучше всего растет в огороде праздности. Перед тем, как уйти, Агги бросил последний взгляд на деревянный помост, с которого вещал служитель, и только тут заметил, что смотрителя храма, того самого Сойка, с которым Агги следовало познакомиться сегодня, там не было. Знакомый ему светловолосый и остальные служители были на месте и внимали с благоговением, а вот почему местный смотритель не почтил проповедь своим присутствием, оставалось только гадать. Рассудив, что можно попытаться застать того в храме, Агги свернул в переулок между домами. – Стремитесь к наслаждению верой в бога Светлого, пока вы не освободитесь от других образов, – неслось Агги в спину, но он уже не прислушивался. Улицы были ему незнакомы, но через пару кварталов Агги сориентировался и направился в сторону побережья. В этот раз идти через пляж он не стал, а выбрал более короткий путь к храму непосредственно из города. Дорога туда вела прямая и заняла от силы минут десять. В солнечном свете храм был особенно хорош, Агги немного полюбовался им со стороны. И прежде чем войти, не удержался, обошел по кругу и остановился на краю утеса, чтобы поглядеть на открывавшийся вид. Удивительно было видеть, насколько солнечный свет преображал окружающий пейзаж. Агги смотрел на море, но оно больше не казалось ни серым, ни безжизненным. Небо отражалось в воде, невысокое солнце играло бликами в волнах, и даже чернота пляжа больше не выглядела, как густая тень. Ветер почти не чувствовался, издалека доносился шум прибоя, а солнечные лучи грели кожу. Улыбнувшись, Агги закрыл глаза и вдохнул полной грудью. Впервые с момента приезда он подумал о том, что не так все уныло в городе на краю света. – Тепло сегодня, – раздался за его спиной незнакомый голос. – Правда, зима тут никогда не бывает действительно суровой. Даже до того, как Агги обернулся, он уже знал, кого увидит перед собой. Логично было предположить, что, если смотритель не присутствует на проповеди, тому есть серьезная причина, и занят он не чем иным, как своей работой в храме. Солнце светило Агги в глаза, на секунду он прижал ладонь ко лбу, чтобы укрыться от его прямых лучей, и с опозданием в секунду понял, что Сойк подошел к нему как-то слишком близко. От мысли, что тот легко мог столкнуть его вниз со скалы, а он и опомниться не успел бы, Агги пробрала оторопь. Он сам не знал, откуда пришла эта ненормальная идея, тем более что агрессии смотритель не проявлял, только смотрел внимательно и чего-то ждал. – Вы бы тут ограждения поставили, – брякнул Агги, отходя от края утеса. – А то соберется толпа на праздник какой, и кто-нибудь обязательно свалится. – Тут редко бывает толпа, – покачал головой Сойк. – Я только что видел одну такую на площади. – Это другое дело. Его Преосвященство Верховный служитель приезжает сюда не каждый день. Более того, это первый за всю историю Ратанарда визит настолько важного господина в белом. Наш городок маленький и вряд ли кому интересен. При упоминании храмовых служителей, будь то просто смотритель или важный господин в белом, как назвал главного проповедника Сойк, было принято скрещивать пальцы в знак обращения к Светлому. И если обычные люди порой забывали об этом, то сами храмовники следовали правилу исправно. Сойк ничего подобного не делал. Он стоял, расслабленно опустив руки, и только внимательно глядел на незваного визитера. Рассмотрев его вблизи, Агги отметил, что тот был куда моложе, чем ему показалось на площади перед этим, – ни морщин, ни первой седины, и только порядком изможденный вид придавал ему лет. Агги предположил, что смотритель был юнее, чем казался на первый взгляд, и отметил про себя, что так обычно выглядят люди, которые пережили много горьких невзгод за свой короткий век. В остальном внешность Сойка была вполне заурядной: средний рост, темные волосы средней длины, чуть-чуть не достававшие до плеч, темные глаза и бледная кожа. Смотритель храма весь был каким-то средним – ординарным и непримечательным. Если бы не серые одежды, говорившее о высоком храмовом сане, повстречай Агги такого на улице, прошел бы мимо и тут же позабыл. – Не такой уж маленький у вас город, – решил поддержать пустую беседу он. – Я слышал, тут около двух тысяч жителей. В центральном городе моей родной провинции от силы пять-шесть сотен наберется. – А откуда ты родом? Агги захлопнул рот за секунду до того, как чуть было не выдал честный ответ. Тут же он спросил себя, почему бы не сказать – что он, в конце концов, терял? Однако на мысли об этом ушли бесценные секунды, и повисшая пауза вышла очень красноречивой. – Можешь не отвечать, – понимающе улыбнулся Сойк. – Всем есть что скрывать. – Из Маарта я, – ответил Агги. – Мне скрывать нечего. Просто не ожидал такого вопроса. – Никогда не бывал в Маарте, – вежливо отозвался Сойк. – Ты не много потерял, – раз уж смотритель решил не расшаркиваться и говорил с Агги просто, как со старым знакомым, тот решил, что и ему можно не соблюдать правила приличия. – А вот у вас здесь, на севере, интересно. Никогда не видел ничего подобного – ни гор, ни лесов, и черный песок этот… Неопределенно махнув рукой в сторону побережья, Агги замолчал, потому как не было причин перечислять, Сойк и сам должен был понимать, чем необычна окружавшая их природа. Агги ждал, что тот сейчас сам перейдет к делу, спросит, для чего Агги пожаловал, но некоторое время Сойк тоже смотрел на море, его взгляд затуманился, а губ коснулась слабая улыбка. – Я очень обрадовался, когда узнал, что мой новый храм будет стоять в таком месте, – негромко произнес он. – Что от его порога будет видно море. Самое успокаивающее зрелище в мире – это вода. Даже в минуты неистовства море прекрасно. Можно стоять и смотреть до бесконечности, позабыв обо всем. В конце фразы голос Сойка чуть заметно дрогнул, и Агги, который неотрывно следил за его лицом, заметил, как в глазах смотрителя храма мелькнула почти неуловимая тень. Словно тот подумал о чем-то неприятном и болезненном. Должно быть, ему было о чем забывать, отметил про себя Агги. Пускай он совсем не знал этого человека, но не удивился бы, окажись, что смотритель храма провел немало часов, глядя вдаль, в сторону горизонта, где море встречалось с небом, лишь бы не думать о чем-то, что подъедало его изнутри. – Да, вчера я долго любовался, – решил аккуратно переходить к цели своего визита Агги. Мечтательность мгновенно слетела с Сойка, он немного подобрался и, когда повернулся в его сторону, смотрел уже серьезно и пытливо. – Джури сказал, что давеча у нас были гости. – Мы познакомились случайно, – попытался простодушно улыбнуться Агги. – Твой прислужник решил, что я и мой друг – воры, был настроен решительно и чуть не выгнал нас взашей. – Джури – не прислужник, – возразил Сойк. – Но иногда он помогает в храме, и вчера я попросил его проследить за порядком, пока все были на проповеди. Рассказал ли Джури о том, что взболтнул лишнего и что незваные гости теперь считают его своим должником, Агги не мог даже гадать. По лицу Сойка было сложно понять, о чем он думает, настроен ли он враждебно, либо же не имеет представления о разговоре, что имел место в храме накануне. – Это неважно, – не стал спорить Агги. – Мы с другом вчера гуляли и заглянули любопытства ради. Нам очень понравился храм. – Приятно слышать это от человека, далекого от веры в Светлого, – спокойно ответил Сойк. – Почему далекого? Мы истинно верующие, как и все паломники, приехавшие вместе с Его Преосвященством, – принялся вдохновенно выкладывать вымышленную историю Агги, но Сойк, сдержанно улыбнувшись, поднял руку, призывая его замолчать. – Истинно верующие, приехавшие с Его Преосвященством, не пропускают ни единой проповеди на площади. Ради этого они, на самом деле, и прибыли. А ты сегодня не пошел уже на вторую. Есть одно замечательное правило, которого я стараюсь придерживаться всю свою жизнь: когда по какой-то причине не могу сказать правду, я молчу. От такой прямолинейности Агги опешил. Ему в голову даже на миг не пришла мысль, что в истории есть примитивный несрост. Точнее, он и легенду для себя с Ледой толком не сочинял, а выдал то, что придумал на ходу. – Прощу прощения, – постарался обезоруживающе улыбнуться Агги, но губы Сойка ответная улыбка не тронула. – Слишком много непонимания возникает, когда говоришь, что ты просто путешественник – никто не верит, что без особой цели можно забраться так далеко на север. Вот и приходится врать, что мы следуем за Верховным служителем с его благой миссией. – Я тоже не верю, – честно заметил на это Сойк. – Тогда я ничего не буду объяснять, с твоего позволения, – снова попытался изобразить дружелюбие Агги. – Уж лучше промолчать. – Для чего пришел сегодня тоже не расскажешь? – вопросительно поднял брови Сойк. – Отчего же, расскажу. Джури вчера обмолвился, что в храме воруют пожертвования. Я хочу помочь поймать вора. Впервые с самого начала разговора Сойк не справился со своей мимикой, и на его лице отразилось искреннее удивление. – И как же, позволь спросить, ты можешь помочь? – произнес он недоуменно. – Долго пояснять, проще показать. Если позволишь войти в храм, я все сделаю. – Храм открыт для всех и каждого, я не могу запретить заходить в дом Светлого, – Сойк выглядел по-прежнему озадаченным, но приглашающий жест в сторону массивных дверей сделал. – Только я не понимаю, как ты собираешься искать? Никаких следов вора мы не обнаружили. – Как давно произошла последняя кража? – деловито спросил Агги, направляясь к храму. – Позавчера. После этого ящик с пожертвованиями не взламывался, но да пока что там не так много денег. – Отлично, как раз то, что нужно, – сказал Агги, боковым зрением заметив озадаченный взгляд смотрителя, который вышагивал рядом. – Кстати, меня зовут Агги. – Думаю, мне нет нужды называть свое имя, – ответил Сойк, и Агги только кивнул в ответ. В течение дня Агги все выжидал, что на его плечо опустится рука или что он услышит за спиной знакомый голос, но Леда обманул его ожидания и до самой ночи не появился. После того, как его миссия в храме была выполнена, Агги побродил по берегу, потом вернулся в город и заглянул в трактир. Во время небогатой трапезы краем уха он послушал, о чем говорили собравшиеся посетители. Местные завсегдатаи и приезжие гости были непривычно тихи для такого заведения, их разговоры в основном касались утренней проповеди. Агги ничего не оставалось, как только еще раз восхититься Верховным служителем: надо было воистину обладать даром убеждения, чтобы даже в питейном заведении люди шептались о страшных последствиях похоти, а не смеялись над пошлыми шутками. Публика немного расшевелилась лишь после третьей кружки, но к тому моменту Агги уже собрался уходить. Он ждал, что Леда уже ждет его в их временном доме, и сам себе не желал отвечать, почему ускоряет шаг. Улицы были темны, иногда в домах, мимо которых проходил Агги, в окошках мерцал тусклый свет. Враждебность и настороженность висели в воздухе, хоть рукой пощупай. Агги мог бы сказать, что торопится, потому что просто опасается тихих, безлюдных переулков, но сам себе не верил. Почему-то беспокойства он не чувствовал. Когда до плотничьей мастерской оставалась лишь пара десятков ярдов, он услышал непонятную возню у забора и прошел бы мимо, но за невнятным звуком последовал болезненный всхлип. – Кто здесь? – громко произнес Агги, сразу остановившись. Перед глазами упорно стоял образ куда-то запропастившегося Леды, и пускай он никогда не поверил бы, что тот способен издавать столь жалкие звуки, пройти мимо не смог. – Это я, – раздался слабый голос темноте. – Все в порядке. – Рю? – удивился Агги и шагнул на звук, но даже когда разглядел смутную тень перед собой, ничего толком не понял. – Ты чего здесь делаешь? – Все в порядке, – повторил Рю, хотя по голосу было понятно, что от упомянутого порядка он далек. Нахмурившись, Агги протянул вперед руку, чтобы сжать плечо Рю: – Чего тогда топчешься тут на холоде, если до порога три шага… Договорить он не успел, потому что когда прикоснулся с Рю, тот издал сдавленный стон. – Эй, что с тобой? – от этого допроса в темноте Агги начинал терять терпение. Очевидно, с Рю было что-то не так, и Агги раздражала невозможность рассмотреть его в непроглядном мраке. – Можно… Можно я к вам зайду умыться? – жалобно и тяжело дыша, спросил Рю. – Не хочу идти домой в таком виде. – Пойдем, – отозвался Агги и на всякий случай протянул руку Рю. Что бы с ним ни происходило, показалось, что поддержка не помешает, и Рю ожидаемо оперся на его локоть. Первое, что понял Агги, когда они вошли в мастерскую, это то, что Леда не возвращался. Поморщившись от досады, Агги спросил себя, что он будет делать, если тот не заявится ночевать, и если его искать, то где? Только после этого он вспомнил, что пришел не один. На Рю было жалко смотреть. Несколько долгих секунд Агги разглядывал его лицо в ссадинах и кровоподтеках, пока Рю жмурился от света зажженной лампы, но покорно не отворачивался. – Ну и кто тебя так? – наконец спросил Агги. – Да так, местные, – поморщился Рю. – Мне не привыкать, они меня с детства задирают. – За что? – А что, нужна причина? Хотя бы формальная причина должна была существовать, но, глядя на жалкого парня перед собой, его дерганые движения и ссутуленные плечи, Агги подумал, что у деревенской шпаны для издевок над Рю найдется достаточно поводов. – Вон там должна быть вода, – Агги указал в угол. – Леда вчера натаскал из колодца. Лучше тебе и правда умыться, чтоб людей не пугать. – Спасибо, – пробормотал в ответ Рю. Нянчиться с ним Агги не собирался, потому, захватив вторую лампу, пошел наверх, где снял верхнюю одежду и обувь и с удовольствием вытянулся на постели. Минут через десять еле слышного журчания воды и скрипа половиц, Рю окликнул его, чтобы попрощаться. – Спокойной ночи, – даже когда Рю повышал голос, звучал тот все равно очень тихо. – Слушай, Рю, а ты сегодня Леду не видел? – отозвался в ответ Агги. – Ты же спрашивал утром. – Ну а после не видел? Может, он заходил в трактир? – Нет, за весь день ни разу не видел. Какое-то время Рю топтался внизу, вероятно, ожидая, не скажет ли Агги еще что-нибудь, но тот о Рю уже и думать позабыл и даже глазом не моргнул, когда хлопнула входная дверь. То, что Леда мог вляпаться в неприятности, Агги ни на секунду не сомневался, хотя уже и должен был привыкнуть, что Леда, как кошка, гуляет сам по себе, и жизней у него тоже, как у кошки, несколько. Но отчего-то ему все равно было не по себе, и Агги усиленно гнал прочь глупые мысли и старался игнорировать дурное предчувствие. "Дождусь, спать не буду", – решил для себя он. Скоротать вечер в пустой мастерской было не с чем, потому Агги перебирал в памяти события минувшего дня. Ему легко и с первого раза удалось понять, кто обчищал ящик с пожертвованиями прихожан в храме. Деревянный резной короб по первому требованию показал Агги, как после молитвы, прочитанной Сойком, немногочисленные верующие разошлись. Ушел и сам Сойк, в храме стало пусто, а еще через некоторое время из-под скамьи в дальнем углу выбрался мальчишка. То есть это в первый момент Агги подумал, что то был мальчишка. Нескладный тонконогий подросток с растрепанными светлыми волосами неопределенного оттенка носил штаны, вот Агги и решил, что это парень. Однако когда тот приблизился к ящику с пожертвованиями, Агги с удивлением обнаружил, что это была девчонка. Тощая, некрасивая и носатая, взлохмаченная и одетая в какие-то обноски, но все равно никак не мальчишка. Под курткой воровка прятала металлический прут, которым воспользовалась как ломом и легко взломала короб, вытащила деньги и с невозмутимым видом вышла наружу через центральную дверь. Обо всем этом Агги рассказал Сойку, который стоял рядом и с широко распахнутыми глазами наблюдал за ним. – У тебя дар, – тихо произнес он, когда Агги рассказал о том, что увидел. – Да, есть такое, – кивнул он. – Как это происходит? Божественный дар нового знакомого интересовал смотрителя куда больше, чем украденные пожертвования. В чем-то Агги понимал его: воры были, есть и будут, а человека с необычными способностями встречаешь не каждый день. – В смысле как? – Как ты делаешь это? Ты можешь общаться с неодушевленными предметами? И Агги демонстративно доброжелательно и охотно поделился с Сойком тем, что знал и умел – юлить и врать теперь не имело смысла, да и Леда считал, что от такой откровенности беды не будет. – Я бы только хотел попросить не болтать, – подытожил свой рассказ Агги. – Не люблю, когда ко мне пристают без дела и просят узнать, кто приходил к жене в спальню, пока муж работал. – Конечно, – Сойк, взгляд которого, казалось, физически ощупывал Агги, кивнул. – Предметы говорят с тобой каждый раз, когда ты к ним прикасаешься? Или же без твоего требования они остаются немыми? – К счастью, они отвечают мне, только если спрошу первый. Я бы с ума сошел, если бы каждая вещь, которую я трогаю, показывала мне все, что сама видела. Агги негромко рассмеялся, но Сойк даже не улыбнулся. – Ты счастливый человек, – тихо сказал он, и Агги послышалось слабое восхищение в его голосе. – Думаешь? – хмыкнул он. – У меня было немало неприятностей из-за моего дара. Правда, по моей же глупости. – Ты счастлив хотя бы потому, что можешь свой дар контролировать, – возразил Сойк. – А что, есть те, кто не могут? – Есть. Людей с даром в мире намного больше, чем может показаться на первый взгляд. Возможно, ты встречал таких и даже не подозревал, что перед тобой человек с особенностью. Поверь, далеко не все они могут контролировать полученный от природы подарок. В тот момент Агги не придал особого значения словам Сойка, но уже вечером, лежа в кровати, пиная ногой бортик и дожидаясь Леду, он подумал о двух вещах. Первое – почему из всего, что он рассказал Сойку, того больше всего поразила способность Агги контролировать свой талант? Второе – почему Сойк сказал, что его дар от природы, а не от Светлого? Ведь храмовники в подобных ситуациях не ленились сделать акцент на том, что именно Светлый бог одаривает детей своих. И если уж на то пошло, Сойк почти не упоминал Светлого бога за все время, что Агги провел с ним рядом, и ни разу не скрестил пальцы в защитном жесте. "Самый странный храмовник из всех, что я видел", – сделал вывод Агги. Перед тем как попрощаться со смотрителем храма, Агги спросил о книгах и летописях, на что Сойк нахмурился. – Что именно тебя интересует? – спросил он. – Легенды, сказки, истории этого места, – как можно простодушней ответил Агги. – Не многое сохранилось после пожара, но я посмотрю, что есть. Спасенные книги хранятся у меня дома. – Буду рад, если что-то найдется, – кивнул Агги, и Сойк предложил ему наведаться в храм еще раз. – Агги, – окликнул он, когда тот был уже в дверях. И когда Агги обернулся, спросил: – Если увидишь девчонку-воришку в реальности, сможешь сказать, она была в твоем видении или нет? – Смогу, – уверенно ответил Агги. – А что, ты догадываешься, кто это был? – Есть одно подозрение, – Сойк задумчиво смотрел в сторону. – Надеюсь, я ошибаюсь. Но завтра перед проповедью будет общая молитва, наверняка наберется немало пожертвований, и я думаю, она попробует своровать еще раз. – Хочешь поймать на горячем, – догадался Агги. – Именно. Приходи завтра утром, а после молитвы подойди ко мне. На этом они попрощались, и по пути домой Агги ловил себя на неожиданном понимании: смотритель храма Ратанарда ему понравился. Ждал Агги долго, точно не меньше пары часов, и в конце концов сон одолел его. Ему казалось, что он не проспал и нескольких минут, когда широко раскрыл глаза, вскинувшись по неизвестной причине, как будто кто-то в сновидении встряхнул его. Лампа давно погасла, но на втором этаже мастерской не было темно – свет месяца, лившийся с ясного неба, заливал все вокруг холодным тусклым светом через узкое окно в крыше. А рядом с кроватью Агги стоял Леда и смотрел на него сверху вниз. Глаза казались огромными и черными на его бледном лице. – Вернулся, – хрипло пробормотал Агги. Поразительно, но в этот миг он испытал одно только облегчение, хотя еще вчера его потряхивало от неконтролируемого жуткого трепета, когда он увидел, как в воспоминании Леда вот так же стоял у его постели. – Уже почти утро, – ровно произнес Леда непонятно к чему. – Чего тогда не спишь? Агги сам не заметил, как немного приподнялся на локтях, но теперь, когда первое изумление отступило, он снова рухнул на подушку. Буравя его тем же странным взглядом, Леда молчал, и Агги, у которого на языке вертелся только один вопрос – где того носило весь день? – проглотил его. Он и так знал, что Леда посоветует не совать нос в его дела. – Не спится, – с запозданием ответил Леда. – Много всего произошло сегодня. – Расскажешь? – Нет. Какого беса тогда Леда топчется у его постели с таким лицом, что впору начать скрещивать пальцы, прося защиты у Светлого, Агги спрашивать тоже не стал. Вместо этого он откатился к стене и, отвернувшись, улегся на бок. – Если хочешь, оставайся. Одеяло только возьми, а то холодно, – произнес он, закрывая глаза. Хотя Агги не видел в этот момент своего ночного визитера, он готов был поклясться, что ему удалось пробиться через каменную стену равнодушия Леды. Совершенно точно тот был изумлен таким приглашением. – Ты что, предлагаешь мне с тобой… спать? – Если хочешь, – повторил Агги. Он был практически уверен, что Леда уйдет. Может, еще и скажет напоследок какую-нибудь гадость. Но молчание затягивалось, Леда был все еще тут, и Агги, который хоть и встряхнулся ото сна, начал опять в него проваливаться. Уже сквозь полудрему он почувствовал, как прогнулся набитый сеном, тощий матрас. Леда не прикасался к нему, даже на такой узкой постели он умудрился занять настолько мало места, что не знай Агги о чужом присутствии, он бы его даже не почувствовал. – Спокойной ночи, Леда, – тихо произнес он. Ответа не последовало, и, засыпая, Агги думал о том, что он полный идиот, который однажды утром не проснется, потому что в его шее будет торчать длинный тонкий нож. Однако страх за этой здравой мыслью не пришел, напротив – последнее, что отметил Агги перед тем, как отключиться, это то, что он почему-то улыбается.