Вдохновение

На улице вот уже почти неделю стояла жара. Вязкое марево горячего воздуха, чудилось, выжигало изнутри легкие, и даже ветерок приносил не столько прохладу и облегчение, сколько жгущую кожу пыль с мостовых. Я покорно плелся за Вениамином, смотрел на его широкую спину, и размышлял о том, как же все-таки меняют человека одежда и бритва. Страшный зелено-красный свитер сменила белая футболка. Когда-то давно ее забыл у меня Сашка, да так и не забрал. Нехорошо было, конечно, давать чужую вещь, но все мои футболки на Вениамине трещали по швам. Затем муз побрился, расчесал и распустил черные волосы и совершенно преобразился. Описать его, как оказалось, вполне можно было тремя словами: «Человек с обложки». И пресс кубиками, и правильные черты лица, и выразительные глаза, пусть и банального серого цвета… Все, на что так часто западают девушки, наличествовало. Так что многие из попадавшихся нам представительниц прекрасного пола активно выражали свою заинтересованность, бросая на Венеамина вполне однозначные взгляды. А я шел позади и ощущал себя то ли пажом некого средневекового рыцаря – он, вроде, и есть, но кто его замечает? – то ли и вовсе человеком невидимкой. Еще была одна вещь, которую я ну совершенно не понимал… Одно время я тоже носил довольно длинные для парня волосы – где-то до лопаток. Так вот, я прекрасно помнил ад, начинавшийся, если лопалась резинка. Пряди липли к губам, лезли в глаза, и вообще, чудилось, жили своей, неведомой мне жизнью. Так что я упорно не понимал, почему волосы Вениамина нагло игнорировали законы физики и развевались в лучших традициях голливудских фильмов. — Зайдем сюда, — безапелляционно заявил Муз, поворачивая в сторону супермаркета. Кондиционер-прохлада-счастье! Я, наконец, ощутил себя человеком, а не некой полужидкой субстанцией. Венеамин остановился у прилавка с шоколадом и начал наполнять тележку различными конфетами. Причем в таком количестве, что я всерьез задумался, а не заклинило ли его? На мой вопросительно-удивленный взгляд заметно округлившихся глаз Муз заявил: — Для дела. Увидев, что подобный ответ меня не устраивает, добавил: — У нас такого нет. А с бумажками, в основном, девушки возятся. Так что, как показывает практика, шоколадка способна ускорить процесс выдачи разных документов, справок и прочего в два-три раза. Когда мы подошли к кассе, скучавшая до того девушка-кассир лет двадцати, явно оживилась. Она была симпатична, и прекрасно это осознавала. Длинноволосая, зеленоглазая… — Сегодня так жарко, не находите? – девушка улыбнулась Вениамину… Я мысленно приготовился выслушивать едкие фразочки Муза… — Да, вы правы. Ужасно жарко. Я удивленно пялился на Вениамина, который уже премило болтал с кассиршей. И улыбался. Так к и без того немаленькому списку отрицательных качеств моего Муза добавился еще один – двуличность! Надо же, как умело он изображает само добродушие! Возвращались обратно мы уже под вечер, с кучей разных пакетов. Солнце опускалось, окрашивая стекла домов кроваво-алым, закат был прекрасен… — Слушай… — Что? — А почему ты идешь по направлению к моему дому? – Я резко затормозил. — Потому, что я теперь живу у тебя, — Муз невозмутимо пожал плечами и пошел дальше. — С какой стати?! — Пункт договора черт-знает-какой, если интересно, сам найдешь. И, да, почитай договор. Жутко забавная вещь, кажется, там даже оговаривались какие-то условия на случай конца света и нападение инопланетных цивилизаций… Я, в праведном возмущении, как-то совершенно забыл о суровых русских реалиях. Из разряда лежащих посередь дороги камней… Единственной внятной мыслью было непечатное слово. Асфальт надвигался с неумолимостью святой инквизиции. Как Вениамин успел меня подхватить – та еще загадка. Но успел. И на миг мне показалось, что, может, он не такой уж и плохой человек. Ну, муз, то есть… — Спасибо… — Ты мне опять должен, — на лице Вениамина красовалась кровожадная улыбка прирожденного маньяка. Ну вот, только я поверил в лучшее… Мои иллюзии в который раз за сегодня разбиты вдребезги. Я попытался шагнуть, но тут же присел и выругался. Кажется, подвернул ногу. — Я, конечно, слышал, что поэты существа на редкость не приспособленные к жизни, но чтобы настолько. Я не успел даже должным образом ответить, когда оказался поднят в воздух. — Опусти меня! Совсем с ума сошел! – на мои жалкие брыкания Муз даже не обратил внимания. — Да тут за угол повернуть и подъезд. Донесу. Я утих. В самом деле, вечер уже, ну кто увидит? А боль я переносил просто ужасно с самого детства. Куда больше меня стал занимать вопрос, как Вениамин ухитрялся нести и меня и пакеты? Я попытался разглядеть это, но как не крутился, не видел. Мысль посмотреть через плечо Муза показалась довольно адекватной, я обхватил руками сильную шею, откинул на плече черные волосы – ведь если дерну, наверняка убьет… Раздался коллективный шокированный вздох. Я медленно, предчувствуя что-то нехорошее, обернулся… На скамейке у подъезда в полном сборе сидели, кажется, все пенсионерки двора. Вечер-сериалы-пустота во дворе, почему привычная логическая цепочка оказалась нарушена? Взгляд наткнулся на оказавшийся у меня перед носом ободранный клочок бумаги. Извещение. Об отключении света. Что ж, нет света-нет телевизора-пенсионеркам скучно, тоже логично. Как я смотрюсь со стороны, на руках у парня, да еще и за шею его обнимаю, я понял удивительно быстро. Согласитесь, оправдываться в данной ситуации было бессмысленно. Оставалось вздохнуть и принять за данность, что теперь, если я не поздороваюсь хоть с одной из престарелых представительниц прекрасного пола, то помимо типичных «наркоман, алкоголик» в мой адрес будет доносится еще и «содомит». Прощай, хорошая репутация…