Вдохновение

Говорят, что мы в полной мере осознаем цену вещам, которые имеем, лишь потеряв их. Говорят, что к хорошему быстро привыкаешь. Был ли месяц, проведенный с Музом, чем-то хорошим? Сколько я ни старался ответить самому себе на этот вопрос, ничего однозначного не получал. Ведь, если думать логически, то я должен был радоваться. Никто не занимал ванну по утрам, не подкалывал меня, не мешал заниматься тем, чем хочется. Сплошные плюсы, не так ли? Но почему-то стало до ужаса скучно, и… пусто, что ли. Парадокс, я, вот уже два года без особого дискомфорта сведший всякие социальные контакты к минимуму и предпочитавший книгу всякому общению, ощутил вдруг себя одиноким. К тому же не оставляла меня назойливая мысль: так не прощаются. Разве не должен был Вениамин заранее сказать мне о близком расставании? Разве можно вообще просто взять и уйти из чьей-то жизни? Правда, на этом месте я обычно вспоминал Лику. И тогда получалось, что вполне можно… В общем, не верил я, что это всерьез. Думал даже, что это все какое-нибудь очередное испытание Муза, странные выходки он любил. Но надежда таяла с каждым днем. Лежали нетронутыми вещи Вениамина, перестали, погоревав, девушки приходить в небольшой книжный магазин. По правде говоря, я и не подозревал, что уход Муза ощутимо на мне сказался, пока однажды хозяйка магазина – пожилая, полноватая женщина, бывший учитель русского языка, кажется, с искренним сочувствием в голосе не предложила мне кратковременный отпуск, а одна из кассирш не попыталась подсунуть стопку книг по самоанализу… Я стал дерганым. Подрывался на каждый телефонный звонок, не мог вечером сосредоточиться на книге или телепередаче, потому как вслушивался, ожидая шуршания ключей в замке. Одним словом, дядю Фрейда я бы явно заинтересовал. Это продолжалось неделю. Пока… В воскресенье, мой законный выходной, в дверь не позвонили. У Вениамины были ключи от квартиры, больше я никого не ждал, так что очень удивился, увидев вместо рекламщиков-газовиков-разносчиков квитанций увидел на пороге незнакомое мне существо трудноопределимого пола. Позже я не раз ловил себя на мысли, что до встречи с Вениамином представлял себе муз именно так – длинные белокурые волосы, прозрачно-голубые глаза, изящные фигуры… — Здравствуйте, Алексей, ваш новый муз! Приятно познакомиться! – от создания (судя по имени, все-таки парня) веяло неистощимой энергией, любопытством и дружелюбием. — Взаимно, — ответил я, пропуская Алексея в квартиру. Ощущение было двояким, с одной стороны, вот тебе живое лекарство от одиночества, вежливое, симпатичное и веселое. А с другой, это окончательно обрубило надежды на возвращение Вениамина, что, почему-то, меня огорчило. Алексей оказался, во-первых, неиссякаемым словесным фонтаном. Я только иногда поддакивал, для вида, так же создавалось впечатление, что как собеседник я особой роли не играю. Во-вторых, жутко хозяйственным. Не знаю как, но буквально за пятнадцать минут из жалких остатков несовместимых, казалось бы, продуктов, он приготовил нечто очень даже съедобное. Обед прошел под несмолкаемый голос новоявленного муза. Как он ухитрялся есть и внятно и быстро говорить, было загадкой круче бермудского треугольника. Так что я, уже успевший привыкнуть к фоновому голосу, удивился, когда тот смолк. Взглянул удивленно на Алексея, да так и остался стоять столбом, не понимая ситуации. Муз покраснел, как красна девица, теребил кончик длинного блондинистого хвоста и упорно смотрел в пол. Разительная перемена в характере, ничем с моей точки зрения не оправданная, шокировала. — Извините, я тут болтаю, болтаю… Вы, наверное, плохо обо мне думаете. Я просто хотел произвести хорошее впечатление… Мне, на самом деле, сложно с людьми разговаривать, вот я, бывает, начинаю всякую фигню нести…— выдавил наконец из себя муз. Вот скажите мне, у всех муз есть некоторые явно выраженные психические отклонения, или это я такой «счастливчик», которому регулярно попадаются специфические экземпляры с явными признаками раздвоения личности?.. О да, мой загадочный интернет то отрубается, то появляется... Непонятен уму моему Билайн...