Ангел в коробке

Уже около месяца я прожил в доме Рунны. Никогда и никто за все время моего рабства не относился ко мне настолько хорошо, как обитатели этого дома. Никто не собирался пользоваться мной в качестве сексуальной игрушки, никто не бил меня и не унижал. Даже более того: мне позволяли находиться за одним столом с хозяевами. Я немного освоил готовку и теперь работал наравне с другими мужчинами в доме. Поначалу было очень тяжело: все-таки я никогда не занимался самостоятельно физической работой. В доме моей матери всю работу выполняли работники, а после того, как я стал ангелом, от меня требовали абсолютно иного. Было необычно засыпать между двумя холодными телами, испытывая боль в мышцах от усталости, а не от кровоподтеков и синяков. Я перестал бояться амфибий: не только хозяев, но и других обитателей поселения. Рунна позволила мне покидать дом. Сначала я мог это делать только в присутствии Таффи. Но после, когда хозяйка убедилась, что бежать я не собираюсь, мне было позволено гулять самостоятельно. Впервые за всю свою жизнь у меня не возникало ощущения замкнутости в клетке и желания сбежать из дома. Я сам себе удивлялся. Впрочем, останавливали меня от побега не непроходимые болота, раскинувшиеся на несколько миль вокруг. Именно Рунна и ее теплое отношение ко мне были тому причиной. — Лимм, будь осторожен с обитательницами и обитателями поселения, — наставлял меня часто Таффи, перед тем, как отпускать самостоятельно за пределы дома, — Большинство честные амфибии, добрые, хорошие. Но тем не менее они все знают, что ты — раб и не все будут так благосклонно относится к рабу, как Рунна, — на этом моменте он обычно делал паузу, и, громко вбирая воздух в легкие, продолжал, — Могут найтись те, кто будут утверждать, что ты — раб всего поселения, так что они имеют право тебя изнасиловать. Ты должен знать, что это не так: документы оформлены на Рунну. Ты — ее личная собственность, а не собственность всего поселения. Если что-то пойдет не так, сообщай мне. Поначалу выходить на улицу было страшно. И не только из-за предостережений Таффи. Все-таки я уже давно не боялся насильственных сексуальных контактов — на протяжении восемнадцати лет для меня это было нормой жизни. Причина была совсем в другом: все амфибии, видевшие меня, пялились во все глаза и перешептывались за моей спиной. Некоторые даже умудрялись свистеть мне вслед. Я чувствовал себя зверьком в зоопарке. Кто-то даже пытался потрогать мою сухую кожу, слизь с которой смывалась довольно быстро. Я понимал, что им больше интересен сам факт того, что я другого вида, чем-то, что я — раб. Но все равно это было совсем не приятно. Даже несмотря на то, что раб не имеет права на личное пространство. Однако со временем ко мне перестали относиться настороженно, привыкли к моему присутствию. Со мной начали разговаривать и перестали сторониться почти все в поселении. Я, Лимм, раб главы поселения, стал неотъемлемой частью этого места. Единственным, кто практически не разговаривал со мной, был Дэрл. Но при этом он перестал убегать, как только я появлялся на горизонте. Думаю, это был уже прогресс. *** Сегодня в доме госпожи Рунны кипела работа — из продолжительной командировки должна была завтра вернуться ее дочь, Ламия. Мне было поручено отдраить ванную комнату. Довольно грязная работенка — почистить чаны со слизью, в которых ежедневно купалась вся семья, поменять уже мутную воду, покрывающую пол, на чистую, вымыть зеркала. Думаю, Таффи был рад, что нашел того, на кого можно скинуть мытье ванной комнаты. Для меня же ванные комнаты всегда были и оставались местом, где я прежде всего мог подготовить себя к новому дню, привести свое тело в порядок. Жизнь научила меня тому, что тело всегда должно быть готовым к любой прихоти хозяйки или ее домашних. Я вспомнил, что не растягивал себя слишком долго. А учитывая то, что у меня не было необходимых лекарств, моя неосторожность могла закончиться довольно серьезными физическими повреждениями и даже привести к летальному исходу, если вдруг кому-то из домашних вздумалось бы сорвать на мне свой гнев. Все-таки хозяйская милость — вещь непостоянная. Тем более, именно таким способом я мог напомнить себе о том, что я — в первую очередь раб. Как бы и кто ко мне пока не относился. Было бы больно потом разочароваться снова. Я оттянул повязку, служившую здесь мне нижним бельем, наклонился, положил руку на стену и по привычке закусил ее, чтоб заглушить крики в случае, если боль пронзит мое тело. Один палец спокойно вошел в годами разрабатываемый анал, слегка задев стенки. Старые шрамы отозвались легкой болью, из-за чего я прикусил руку чуть сильнее. Добавление второго пальца далось куда сложнее. Микротрещины, коих у меня было огромное количество, тут же дали о себе знать. Привычная боль наполнила мое тело. Кусая руку, я продолжал тянуть себя. Наконец, я смог ввести в себя три пальца. Это было странно, но я почувствовал себя лучше. Эта боль приносила мне наслаждение. Все-таки моя психика была окончательно сломана. Почему-то об этом я начал задумываться только сейчас. Наверно, ставший рабом, рабом и умрет. — Мне казалось, ты не этим должен тут заниматься, — сзади раздался строгий и слегка раздраженный голос хозяйки. Я подскочил, как ужаленный змеей. Тут же упал на колени и дотронулся лбом до земли, не обращая внимание на грязную воду, которая лезла в ноздри и грозилась наполнить мои легкие. Мне стало стыдно, ужасно стыдно из-за того, что хозяйка застала меня за таким делом. Я не знал, что мне сказать и что мне сделать, чтобы извиниться перед ней. — Встань, задохнешься, — произнесла она раздражительно. Я тут же повиновался ее приказу, но все еще не осмеливался смотреть ей в глаза. Ну почему зашел не Таффи или кто-то из мальчиков? Это все закончилось бы гораздо лучше. Да, за мной бы закрепился мой законный статус вещи, которую можно поиметь в любой момент, но это было бы привычно. Но что сделает со мной Рунна, застав за таким непотребством? Я был сам себе противен сейчас. — Хорошо, что ты напомнил мне, что ты есть на самом деле и для чего тебя нужно использовать, — с горькой усмешкой произнесла хозяйка. Внутри все похолодело. Неужели я предал ее доверие? Неужели я сам подписал себе сейчас приговор? — Лучше б ты с таким усердием убирался, — она подтолкнула ко мне швабру. Рунна вышла из ванной комнаты. Я упал на пол, пытаясь в полной мере осознать, что я натворил. Последствия, ожидающие меня, я боялся даже представить. Прав был Виам, я — неудачник и идиот. Безуспешно пытаясь остановить поток слез, я продолжил уборку. *** При других членах семьи хозяйка не показывала то, что сердита на меня. Но ее настроение изменилось: она стала мрачнее тучи. Жгучий стыд пробирал меня до костей. Хотелось просто исчезнуть. Хоть она даже не прогнала меня из-за общего стола, за которым я уже давно имел свое место, нутром я чувствовал, что она сердится на меня. Я не мог есть. Поэтому поблагодарив за еду, я отправился в комнату хозяйки ожидать своего наказания. Долго ее ждать не пришлось. Громкие всплески воды нарушили тишину комнаты. Рунна явно была рассержена. Я опустил голову, чтоб не сердить и без того разозленную амфибию. — Кого ты посмел удовлетворять без моего ведома? — грубо спросила Рунна. Амфибия даже не смотрела в мою сторону. Она размашисто открыла один из ящиков комода, пытаясь там что-то найти. — Госпожа, я не смею ложиться под кого-то, пока вы сами меня не опробуете, — я говорил тихо, стараясь не спровоцировать ее. — Тогда зачем ты себя растягивал? Тебя кто-то насилует, и ты не соизволил мне рассказать об этом? — она подошла ко мне и подняла голову за подбородок так, чтобы видеть мои глаза. — Нет, госпожа, — на глаза наворачивались слезы, — я это делал только потому, что это обычный ритуал для ангела. Сейчас мне не оставалось ничего кроме как говорить правду. Только вот поверит ли она? — На кровать и встань раком. Не стоило заставлять ее ждать. Я тут же повиновался. Что-то тут же вонзилось в мое анальное отверстие. Что-то холодное, металлическое. Так как я не успел расслабиться, это было ужасно больно, хоть то орудие пыток и не было особо большим. — Что ж, прибор не видит следов спермы, тебе повезло, — сказала Рунна, — Но отныне я буду проверять тебя каждый месяц. Она резко вынула его из меня и отбросила прибор в сторону. Я выдохнул и лег на деревянную кровать, ставшую мне уже родной. Не знал, что мне делать сейчас. Поняла ли она меня, простила ли? Могу ли я сейчас обратиться к ней? Внезапно Рунна присела на кровать рядом со мной и повернула мое лицо к себе. Медленно, с легкой усмешкой она приблизилась к моему лицу. Ее язык кокетливо прошелся по моим губам. Интересно, с чего она решила сменить гнев на милость? Неужели поверила мне? Я хотел было поцеловать хозяйку в знак благодарности за все, что она для меня сделала. Ведь иных способов выразить свою признательность я не знал. Однако сильные руки, удерживающие меня за талию, не дали приблизиться ко рту амфибии. Видимо, Рунна не хотела позволять мне так нагло себя вести. Однако хозяйку позабавила моя попытка, в ее глазах загорелся пошлый огонек. — Наконец-то я тебе опробую, дорогой мой, — Рунна провела рукой по моей щеке. Не обессудь — сам разозлил меня и дал мне повод. Теперь отрабатывай. Впервые в жизни я был совсем не против этого. Наоборот, я сам хотел, чтобы моя хозяйка воспользовалась мной, а не просто смиренно выполнял свой долг. Сейчас я понял, что полюбил Рунну всем сердцем, привязался к ней, как к хозяйке. Мне искренне хотелось сделать ей что-то приятное. Хозяйка легла на спину и пододвинула меня к себе. Она продолжила водить пальцами по моему лицу. Будто пыталась изучить каждый миллиметр своей игрушки. Быстро, как в агонии, я слизывал слизь, которую оставляли ее холодные пальцы рядом с моими губами. Ее огромные крючковатые пальцы; никогда бы не подумал, что они покажутся мне такими идеальными, что слизь покажется мне такой приятной. Аккуратно начал посасывать большой палец хозяйки. Она не отводила руку, наоборот, протолкнула палец еще дальше, пока мои губы не встретились с перепонкой. Не знаю, почему это доставляло мне такое наслаждение. Амфибия вытащила палец из моего рта. Я вытянул голову, млея от удовольствия. Ее холодные губы тут же припали к моим. Длинный язык аккуратно ласкал нёбо, иногда обвивал мой собственный язык. Я едва успевал отвечать ей и целовать ее губы. Мое тело вышло из-под контроля. Мне хотелось раствориться в объятьях хозяйки, стать с ней единым целым. Она провела рукой по моему члену. Только сейчас я обратил внимание, что тот стоял колом. Стало немного стыдно за то, что не сумел спрятать реакцию моего организма на ее прикосновения. Но намек я понял. Опустился ниже, поближе к ногам хозяйки. Рунна притянула мою голову поближе к своей промежности. С закрытыми глазами я припал, пытаясь удовлетворить ее. Но вдруг я заметил, что строение женских половых органов амфибий отличалось от человеческих: у Рунны не было клитора. Я слегка запаниковал, не зная, что мне делать. Отстранился и вопрошающе посмотрел ей в глаза. Но хозяйка, видимо, решила испытать меня, поэтому просто погладила себя по промежности, приглашая продолжить. Я попробовал проникнуть языком в вагину. Но там тоже я не смог нащупать никакого выступа, который мог бы играть роль клитора. Внезапно Рунна засмеялась. Она отодвинула меня рукой, села и, продолжая смеяться, обратилась ко мне: — Эх, бессердечная эволюция. Совсем запутала бедного ангела. Рунна игриво погладила меня по голове. Я понятия не имел, что хозяйка предпримет. — Солнышко, наши половые органы отличаются от ваших, — начала амфибия, — Чтобы доставить мне удовольствие ты должен проникнуть глубже, чем позволяет тебе твой коротенький язычок, — она взяла мои пальцы и начала их перебирать, внимательно рассматривая каждый, — Попробуй ими. Или пальцами ты можешь доставить удовольствие только себе? — укорила меня Рунна за утренний инцидент. С пальцами дело действительно пошло проще. Наконец, моя хозяйка кончила и позволила мне слизать вязкую жидкость, которая по вкусу почти совсем не отличалась от человеческой. Амфибия позволила лечь мне рядом с собой и обняла меня. Я пытался сбить возбуждение при помощи силы мысли, но член все никак не хотел меня слушаться. Заметив это, хозяйка прошептала мне на ухо: «Раз уж ты растягивал себя сегодня, может, Таффи поможет тебе снять возбуждение. Считай, это мое наказание тебе за такую наглость». Хоть мне и абсолютно не хотелось сейчас обслуживать мужчину, отказать хозяйке я не мог. Я припал губами к ее руке и поцеловал в знак согласия с ее решением. Она встала и приказала ждать. Тело ломило от возбуждения, хотелось снять его поскорее. Десять минут прошли как вечность. Появился Таффи. Он подошел к кровати и взглянул на меня. Наверно, я сейчас выглядел жалко и глупо. — Ты уверен, что этого хочешь? — спросил муж хозяйки, положив мне руки на плечи, — Я не хочу тебя насиловать. Это против моих моральных принципов. Я был совсем не настроен на эти разговоры. Надеялся, что он просто меня поимеет, а я смогу быть свободен на сегодня. — Да, естественно, — проговорил я изнеможенно. Не став дожидаться его ответа, я встал раком и раздвинул ягодицы, виляя ему навстречу. Таффи не стал медлить. Его холодные руки обхватили меня. Он начал входить медленно, видимо, чтобы не поранить меня. Такой темп меня абсолютно не устраивал: я уже сгорал от нетерпения, хотелось побыстрее закончить это все. Я сам начал двигаться в такт ему, призывая действовать смелее. Он припал к моей спине своим телом и схватил мой член. Таффи начал его надрачивать, причем так умело, что кончил я почти сразу. Амфибия же только входил в раж. Хотя Таффи и старался не причинить мне вреда, все равно старые раны давали о себе знать. Все ради Рунны. Именно эта мысль сейчас придавала мне силы. Если она так хочет, то я выполню ее желание, чего бы мне этого не стоило. Наконец, привычная жидкость разлилась во мне. Таффи вышел из меня. — Спасибо, Лимм, — сказал амфибия. Муж хозяйки устало завалился спать, обхватив по привычке свою привычную грелку, то есть меня. Это было странно, но я не чувствовал особой потребности в обезболивающих сейчас. Я никогда не думал, что от секса с хозяевами смогу получить что-то большее, нежели боль и ощущение того, что ты — грязное ничтожество. Вскоре пришла хозяйка. Она взглянула на мирно сопящего мужа, уткнувшегося мне в плечо. Не знаю, видела ли она, что я еще бодрствую. Она легла в постель, по привычке касаясь моего тела. — Теперь я понимаю, зачем люди содержат ангелов, — прошептала она в пустоту, — Они действительно хороши.