Погоня за внедорожником Давон была не долгой... Ким Чонкук и Пак Минхёк, стали снова на время напарниками, как когда-то на стажировке в первый свой год службы в полиции. Увидив на горизонте знакомый автомобиль, Кук притормозил и съехал с дороги, продолжая двигаться параллельно трассе. Но обогнав, как рассчитывал, и выскочив снова на дорогу, он не обнаружил автомобиля девушки.
— Куда они могли деться? — заорал парень, притормаживая и разворачиваясь почти на месте.
— Здесь недалеко есть заправка. Есть только одна заправка действующая в округе. Но сразу предупреждаю - брать его там очень опасно, если там рядом есть мирное население. И нельзя допустить перестрелки - взлетим все на воздух! Там цистерны над землёй, нет подземного хранилища.
Они остановились перед автозаправкой, но ни на первый взгляд, ни при более тщательном рассмотрении, машины интересующей их обнаружено не было...
— Куда теперь? Что есть в округе ещё, Хёк? Думай! Ты должен был изучить карту, дорогу, прежде чем прибыть сюда. Так где их искать?
— Есть ещё один вариант... Это заброшенная автозаправка... Вокруг которой витает множество легенд и мифов... Так что давай сюда, прямо около трех километров и... Вот своротка туда, видишь, совсем заросла?!
Чонкук (ЧГ) направил мотоцикл куда указал Минхёк (МХ), но не доезжая, заглушил мотор и сделал знак напарнику спешиться. Оставив железного коня возле приметного дерева, за кустами, разделились, обговорив варианты действий и пошли вдоль дороги с обеих сторон, стараясь не шуметь и не привлекать внимание, держа оружие наготове.
На самом видном месте стоял брошенный внедорожник. Переговаривались по телефону через гарнитуры очень тихо.
Чг: — Не понимаю, зачем он свернул сюда? Почему не на действующую заправку?
Мх: — Наверняка местный. Раз знает о том, что она вообще существует...
Чг: — Мне кажется на водительской открытой дверке следы крови!
Мх: — Не понял. В него не стреляли! Только по колёсам!
Чг: — Странно. Я его, когда задом сдавал, слегка зацепил... Может его Давон ранила?
Мх: — Вряд ли. Да и чем так ранить могла?
Чг: — Если только... Когда он стрелял по мне и заложнице... Стрелял на ходу...
Мх: — Думаешь рикошетом?
Чг: — Да. Но где они могут быть? Следы видишь?
Мх: — Я тебя вижу. Спрячься.
Чг: — На сиденье водителя перевернутая аптечка. Видать серьёзно зацепило... Смотри внимательно. Она должна была оставить знаки.
Мх: — Скоро стемнеет. Здесь нет сумерек. Темнеет моментально. Надо действовать быстро.
Полисмены подкрались ближе, к самому полуразвалившемуся зданию заброшенной автозаправки. Изнутри были слышны какие-то странные звуки, мычание бандита(Банд), больше похожее на рык... потом они услышали голос Давон(Дав)
Дав: — Развяжи мне руки, я помогу. Слышишь? Да не сбегу я! Можешь мне ноги пока связать.
Послышалась возня, вскрики, мужской стон.
Дав: — Объясни мне, что ты пытаешься сделать? — спросила Давон.
Банд: — Вынуть пулю, — тихо прохрипел бандит.
Дав: — Зажми зубами это, я попробую её подцепить. Может сначала обезболить, а?
Банд: — Нет времени. Твои герои на хвосте. Похоже скоро будут здесь. Или помогай или отвали и я сам... Мм-м...
Дав: — Только не дергайся... Подцепила... еще немного...
Бандит выругался и заорал:
Банд: — Что ты творишь?! Зачем ты запихала её обратно?! — рычал то ли от боли, то ли от злости бандит.
Дав: — Там... кровь хлынула! Видать задета вена... а пуля её перекрывает и кровотечение останавливает... Пулю нельзя вынимать! Иначе ты погибнешь... И надо срочно в больницу.
Посыпались неистовые ругательства в адрес пули—дуры, все бабы—дуры...
Дав: — Дай я перетяну потуже рану! Теперь давай ключи, я поведу. Тебе нужно срочно в больницу!
Банд: — Ключи? В больницу? Да ты рехнулась совсем, если считаешь, что я тебе доверюсь. Тут же сдашь меня полиции!
Дав: — Но ранение серьёзное. У тебя нет выбора, тебе в любом случае, чтобы выжить, придется сдаться. И без хирурга тебе осталось жить совсем недолго. Да и мне врачебная помощь не помешает.
Банд: — Да какая разница как и когда сдохнуть?! Хотя жить с*** хочется!
Дав: — Трёх членов твоей банды взяли, ты же слышал по рации. Так что ты не будешь предателем. Я могу сказать, что привезла тебя без сознания в больницу...
Банд: — Скажи-ка мне лучше, почему ты меня до сих пор не прибила? Почему не выдернула эту чёр... пулю? Я по твоим словам уже бы откинулся и ты была бы свободна... Почему? Или ты думаешь, что если спасёшь мою дерьмовую, никчёмную жизнь, то я из благодарности с тобой сотрудничать стану? Ты же тоже коп! Я вас за версту чую!
Дав: — Во-первых ты человек, хотя и мразь первостатейная! Во-вторых я сдохнуть тебе не дам, даже не надейся! За всё заплатишь сполна! А вот сотрудничать ты сам станешь, потому что срок скосят и от вышки отмажут, даже, если ты людей похищал или убил кого! И ты это прекрасно осознаёшь и что что другого пути у тебя нет. А ещё мне нужно найти всех похищенных детей и вернуть их родителям или кровным родственникам!
Банд: — А вот это у тебя навряд ли выйдет!
Дав: — Что? Вы детей как доноров органов похищали?
Банд: — Дура! Кому их потроха нужны? Они живые и целехонькие дороже и нужнее намного! — смеялся бандит.
Дав: — Как? Тогда почему? Почему мы не сможем вернуть их родственникам? Что за бред? Сделаем ДНК экспертизу и всё! Докажем родство и вернем! — настаивала полисвумен.
Банд: — Точно дура! Дети по ДНК принадлежат тем, кто их воспитывает! И ДНКа -эта ваша- экспертиза, это только подтвердит! Ну, если только донорская клетка не принадлежала этой бабе, родившей!
Дав: — Что? Суррогатное материнство? Но если они соглашались добровольно стать суррогатными матерями, инкубаторами, то почему вы их убивали?
Банд: — Они не все знали, что дети не их... В женских клиниках там что-то мутили, оформляли пособия, якобы по программе государственной: помощь будущим матерям попавшим в сложную жизненную ситуацию: жильё не дорогое, хорошее питание, врачи бесплатные — только рожай! Вот эти дурочки и купились! — а насчёт беременностей — я совершенно не в курсе. Но мамаши некоторые искренне верили, что дети их родные, не хотели верить никаким тестам!
Дав: — Да и как отдать ребенка, которого носишь под сердцем 9-ть месяцев?
Банд: — Теперь ты слишком много знаешь, так что мне придется убить тебя!
ЧГ: — Погоди убивать-то! Не только она теперь знает, но и мы! — вдруг подал голос Чонкук. — Твои слова записаны!
Банд: — Твои псы нас выследили! — шипел бандит, держа трясущейся рукой снятый с предохранителя пистолет у виска заложницы. Скажи им, чтобы убирались или я тебя пристрелю!
Чг: — Мы не уйдём! А тебе лучше поторопиться с принятием решения! Твоё время на исходе, скоро тебе уже не понадобятся врачи. Решайся, — продолжал полицейский. — Минут десять тебе хватит?
Банд: — Я могу и за минуту всё решить! Одним выстрелом или двумя... — заорал бандит.
Чг: — Сдохнуть ты всегда успеешь, а пожить небось ещё охота, да и поквитаться с врагами и с унижавшим тебя начальством ты ещё можешь!
Банд: — Я подумаю над твоим щедрым предложением, молокосос!
Через пять минут молчания, воздух сотряс рёв мотора.
На заброшенную автозаправку ворвался мотоцикл, вздымая клубы пыли, пронёсся к самому зданию. Глянув на сидевшего под окном Чонкука, парень в шлеме резко развернул ревущий мотоцикл, направив прямо в двери небольшого покосившегося здания магазинчика-кассы, выбив хлипкие остатки дощатой двери передним колесом.
— Тэхён, НЕТ! — заорал Кук, но было поздно.
Спрыгнув со своего "коня", не заглушая мотор, приехавший рванул внутрь. Сидевший у входной двери Минхёк, не успел остановить безумца, но вбежал следом, перепрыгнув надсадно ревущего брошенного зверя.
Всё случилось в мгновение ока: раздались выстрелы, крики, звуки борьбы, снова выстрелы и повисла тишина. Пока была вся эта заваруха, Ким Чонкук тоже ворвался в здание, но выбив стекло, ввалившись через окно. Он замер, упав на пол и подползая осторожно к брату, который смотрел то на свои руки полные крови, то на Давон, лежащую неподвижно на его коленях.
Минхёк лежал за спиной Тэ-Хосока, держась за бок, тихо постанывая. Чонкук во второй раз уже за сегодня набрал нужный номер, произнёс шифр и заорал на диспетчера, как только услышал попытку снова сказать, что телепортации транспорта они ещё не научились:
— Раненых двое! Полицейские! Если хоть один из них умрёт, вы пойдёте под суд! Машину с парамедиками разверните! Она не могла далеко уехать, мы видели её по пути сюда! Или вертолёт! НЕМЕДЛЕННО! Наше местонахождение найдёте по моему маячку! Он у вас высветиться должен был с самого начала!
Сунув телефон в карман, он подполз к брату, осмотрел девушку и рявкнул:
— Куртку! Сними куртку! — кинув куртку на пол, осторожно перенёс раненую на неё, согнув ей ноги в коленях, положил рядом с братом. — Рубаху! Сними рубаху! — Тэ выполнил и этот приказ.
Младший из братьев сделал из рубашки что-то наподобие тампона огромного, положил на рану в животе девушки, потом поверх неё положил ладони хёна и сказал:
— Держи так до приезда медиков! Больше мы ничего сделать не можем... Молись, если веришь... Верь, если можешь! При-и-идурок! — выплюнув последнее слово себе под ноги, он вприсядку перешёл к своему другу. Уже резко стемнело, поэтому полисмен достал свой фонарик, снял фонарик с ремня Минхёка, включил и положил рядом с Тэ-Хосоком и Давон на пол. Осветив своего однокашника, облегчённо выдохнул: — Ты же в бронике? Слава богу! Он в упор стрелял, а ты их собой прикрыл, да? — догадался Кук, Роки только кивнул. — Рёбра сломаны небось, да? Молчи и не двигайся! А то сломанные рёбра могут проткнуть лёгкое, тогда тебе точно конец! Держи фонарь, я встречать поеду парамедиков, чтобы своротку не проскочили!
— А бандит? — прохрипел напарник.
— Он абсолютно безопасен. Твои выстрелы как всегда слишком меткие, Роки!
Полисмен незаметно подобрал пистолеты, пока перемещался от одного пострадавшего к другому, забрав их с собой от греха подальше. Затем поднял брошенный старшим братом старенький мотоцикл, выкатил его на улицу, завёл мотор и, оседлав, рванул в сторону трассы.
***
— Скажи-ка мне, братец мой любезный, как ты нас нашёл на заброшенной автозаправке? — разглядывая потолок и стены перед операционной, спросил Кук, выводя старшего из ступора.
— Мотоцикл. Мой гоночный мотоцикл. На нём установлено несколько маячков. Даже если его разберут на запчасти, их все можно будет найти и собрать заново, — ответил бесцветным голосом Тэ-Хосок, продолжая сидеть неподвижно и смотреть перед собой сквозь пространство.
В этот момент завибрировал его телефон, от чего парня передёрнуло и он вышел из оцепенения. Но окончательно пришёл в себя, услышав из динамика рёв детский и взрослый, еле разобрав слова младшей сестрёнки: "ОНА УМЕРЛА, оппа, аджума умерла!" — он поднял взгляд на брата и процедил:
— Крепись, парень! Ты сделал всё, что мог...
Взгляд Чонкука наполнился ужасом, смятением, горечью поражения и отчаянием одновременно. Он, закрыв лицо ладонями, простонал, потом еле поднялся и на ватных, непослушных ногах зашагал по коридору к другой операционной, расположенной дальше по коридору, за углом.
Сердце сильного и смелого полицейского дрогнуло и сжалось при виде рыдающих мальчишек, Джуни и сестрёнки. Подойдя к подростку, сидящему на скамейке напротив операционной, откуда пару минут назад вышел кто-то из персонала и сказал: "Мне очень жаль. Мы не можем её спасти." Кук встал перед Джуни на колени и глотая слёзы, прошептал:
— Прости! Это я не уберёг её! Это я не смог её защитить! Не выполнил своего обещания! — тонкие руки Джуни обхватили шею парня, подняли его лицо и тот увидел слепые от слёз глаза и услышал хриплый низкий голос:
— Не смей! Слышишь! Никогда не смей говорить, что в её смерти виноват ты! Это ты, Ким Чонкук, вырвал её из рук бандитов, рискуя своей жизнью! Это ты вызвал медиков! Ты ВЫПОЛНИЛ обещание! — показав записку матери, тряся ею перед его глазами, продолжил: — Это написала она: "Он не виноват в моей ране и моей смерти!" — потом Джуни обхватил голову Кука, прижав к себе и разрыдался с новой силой, уже в объятиях любимого.
2 месяца спустя.
— Как ты себя чувствуешь, родная? — спросил Тэ-Хосок, присаживаясь на краешек кровати и гладя длинными пальцами щёки Давон.
— Лучше. Но всё ещё какая-то слабость, тошнота и голова кружится... Не знаю. Странное состояние какое-то, непонятное. Уже два месяца после операции прошло. Разве мне не должно быть уже намного лучше? Доктор говорит, что это из-за сотрясения мозга, сильной кровопотери при ранении, из-за множества лекарств, но почему-то я ему не верю. Что-то не так, да, любимый?! Я же могу тебе доверять? Ты же не станешь лгать мне в глаза? Что происходит, Хосок? Почему я всё ещё в больнице? Это уже пятая клиника с момента операции.
Мужчина молчал, опустив взгляд.
— Тэ-хён, что происходит? Расскажи мне. Я готова ко всему.
— Тогда это будет долгий и сложный разговор... — она повернула его голову к себе лицом и взглядом умоляюще требовала правды.
— Расскажи мне... ВСЁ, пожалуйста, любимый.
Мужчина взял её ладони в свои и ласково поглаживая, начал свой рассказ пропадающим голосом:
— Тебя ранил несколькими пулями тот бандит в живот. Это ты знаешь. Врачи начали операцию. Но ранение было слишком тяжёлым. Тогда меня поставили перед выбором... Удалять матку или дать тебе умереть... — он поднял глаза и увидел её взгляд полный отчаяния.
— Мне удалили матку? Теперь я никогда не смогу родить ребёнка? Но я не чувствую там какой-то пустоты. Наоборот, мне кажется, что мой живот растёт что ли...
В воздухе повисла тяжёлая тишина, давящая, душащая, невыносимая. Чувствуя, что любимой тяжело принять это известие, Тэ-Хосок продолжил, дрожащим голосом:
— Это только половина страшной правды...
— В смысле? Что? Говори, не пугай меня! Что может быть страшнее чем лишится возможности родить ребёнка от любимого? Ты понимаешь, я никогда... НИКОГДА не смогу родить тебе ребёнка, Тэхён~и! НИ-КОГ-ДА... — её взгляд становился безумным от горя, поэтому он тут же перебил её:
— Сможешь. Родить ты сможешь. И скоро.
— Что за бред ты несёшь?
— Помнишь я рассказывал тебе, что в тот день мы вывезли из того посёлка детей? И что бандиты привезли их маму туда, чтобы забрать малышку? Что её из лап этих зверей вырвал и вывез Чонкук, мой брат, и что она была ранена в шею, когда бандит стрелял из машины, в которой вёз тебя. Ты не помнишь эту стрельбу, потому что была без сознания в этот момент, наверное.
— Да. Ты говорил, что её не смогли спасти, я помню. Дети остались сиротами. Девушка-подросток, два мальчика и малышка, с которыми ты часто приходишь ко мне...
— Точно. Дело в том, что вас оперировали в соседних операционных. Её завезли в операционную раньше тебя, так как рана была выше одежды, они с неё срезали только кофточку, и уже операция шла вовсю, когда дали наркоз тебе и приступили к твоей операции. Но врачи безуспешно пытались спасти её... Из записки, которую она успела написать, врачи узнали, что она беременна. И меня вместе с выбором удаления у тебя матки параллельно поставили перед выбором: попытаться спасти жизнь ещё не рождённого ребёнка и дать возможность моей любимой стать матерью, пусть и чужого ребёнка, но и в будущем дать тебе надежду родить и своих детей... Или дать умереть всем троим...
— Я не понимаю, что ты сейчас пытаешься мне сказать... Ты говоришь обо мне? — Давон хмурилась, пытаясь осознать то, что любимый говорит ей.
— Помнишь мы смотрели с тобой сюжет из новостей, где говорилось, что женщине, у которой была удалена матка, пересадили чужую матку от погибшей женщины-донора? Вместе с ребёнком внутри и что она успешно прижилась и ребёнок жив и продолжает развиваться? Ты ещё тогда прослезилась и сказала, что эти врачи спасли жизнь не только ребёнку, но и этой женщине... — у мужчины всё внутри замерло от напряжения, голос предательски дрожал и пропадал отчего тот покашливал, во рту пересохло. Он судорожно облизывал губы.
— Помню, но я-то здесь причём?
— Прости. Я не мог спросить тебя и принял решение единолично тогда, на правах твоего брата Чон Хосока. Дело в том, что этой женщиной была ты. Вас оперировали несколько бригад одновременно и их консультировали лучшие специалисты из лучших клиник мира. Чтобы пришить каждый сосудик, чтобы малыш выжил... Этой женщиной была ты, родная...
— Что за бред. Мне пересадили матку матери тех ребятишек, над которыми ты оформил опеку? С ребёнком? — Тэ-Хосок потряхивало от страха, что Давон может отказаться от ребёнка и потребовать избавить её от него, он сумбурно продолжил говорить:
— Уникальный случай, что две раненые женщины подошли по ДНКа так, что отторжения органа не было. Это стало возможным, говорят врачи, ещё и потому что донорский орган не пришлось охлаждать или замораживать...
— Так это не газы ТАМ...? — она положила на свой живот ладони, как бы прислушиваясь и пытаясь почувствовать малыша. — Это ребёнок? Я же чувствую... его, как он... Хосок~а, он шевелится или пинается, а я чувствую, понимаешь?
Давон зажала рот ладонью и зарыдала. Аппараты, присоединённые к её телу, тревожно защёлкали, запищали. Вбежала медсестра, а следом за ней врач, ждавшие окончания этого нелёгкого разговора за дверью.
Медсестра уже готова была ввести успокоительное в капельницу, но женщина замахала руками и отодвинула её руки:
— Не-Не надо. Я сама, я успокоюсь сама, не надо! Малышу вредно... — она жестом подозвала любимого, заставила его наклонится очень близко и поцеловала через медицинскую маску, прошептав: — Я люблю тебя, Тэхён~и, ты знаешь об этом? Твоё предложение ещё в силе? — он покорно подставлял лицо под её поцелуи, отвечая и сам чуть не плача:
— Давон, ты в любой момент можешь взять мою фамилию и стать госпожой Ким! Вчера я получил документы со своими настоящими Именем и Фамилией! Теперь мы можем пожениться, любимая. Теперь я официально Ким Тэхён, твой будущий муж, а не брат, не Чон Хосок. Ты хочешь пышную свадьбу или...
— Мы просто распишемся и отметим в кругу семьи... — продолжая целовать любимого, шептала она: — Ты, я, Кук, Мини, мама, Джуни, мальчишки, малышка...
— Что? Ты назвала их семьёй? Ты уверена? Четверо детей для нас не многовато, любимая?
— Не четверо, а пятеро! — Давон положила его руку себе на живот и засмеялась сквозь слёзы: — Боже, Тэхён~a, мы многодетные родители? ПЯ-ТЕ-РО ДЕ-ТЕЙ!
Доктор, стоявший всё это время у ног пациентки, всплеснул руками только и выдохнул:
— Безумие! Это полное безумие! Усыновлять сразу стольких детей! У вас же свой скоро будет!
— Да, это безумие чистой воды! Мы безумцы, да, Давон? — смеясь сквозь слёзы, отвечал Тэ.
— Всё, как ты и мечтал, Тэхён, не меньше четырёх... — вытирая слёзы, говорила женщина.
— Дай вам бог сил и терпения, воспитывать такую ораву! — сказал врач и вышел, увлекая за собой медсестру.
— Ты не передумаешь на мне жениться, на многодетной матери, не струсишь? — отвечая на поцелуй, спрашивала она.
— Главное чтобы ты не передумала выйти замуж за многодетного папочку! — ответил Тэхён, целуя через медицинскую маску шрам на её животе.
