Безлимит.

Из-за ранений матери малышей и Давон, планам семьи Ким о счастливых мирных выходных на берегу океана в Пусане, не суждено было сбыться. Не то чтобы они не доехали до него, просто радость и счастье как-то не плескались через край, а сменились печалью, горечью потерь и горя. Ким Чонкук вернулся в Сеул, уладив дела в городке, в котором по воле обстоятельств он провёл почти две недели, став частью команды расследовавшей неожиданно раскрывшееся дело по выявлению банды и её главарей, орудовавших уже больше четырёх лет в этой местности. Он сопровождал заодно свою будущую невестку, Давон, которую переводили из одной клиники в другую в тот момент. На Тэ-Хосока обрушилась лавина тяжёлых ответственных задач, требовавших стремительных решений, последствия которых отразятся на многих жизнях и на его собственной. Не смотря на то, что рядом были всегда его младшие брат и сестра, чью поддержку он безусловно чувствовал, решения, принятые им, непосильным грузом обрушивались именно на его плечи. С одной стороны он впадал в отчаяние из-за тяжелейшего состояния любимой, с другой стороны, ему нужно было всё это время заботиться об осиротевших детях погибшей женщины. И видя их недетское горе, утешая их каждый день, заботясь о них, выплакивая вместе с ними горючие слёзы, он черпал силы, понимая, что нужен им, что их горе затмевает все его переживания. Подготовка и сами похороны заняли пару дней. Но еще через пару дней после них, оставив на младшего брата свою любимую, которая была уже вне опасности, Тэ-Хосок принял решение отвезти детей и сестрёнку к океану, чтобы выбить клин клином. Они увидели океан, как и мечтали. Тэхён и Мини бродили по берегу крепко обнявшись, не обращая внимания на ласкавшие их босые ноги волны и косые взгляды. Говорили в полголоса. О чём? Это известно было только этим двоим. Неожиданно для него, девочка, которую он с таким трепетом опекал все эти последние годы, доставлявшая ему уйму забот и хлопот, стала мощной поддержкой и опорой, в которой молодой мужчина так нуждался. Прошли, проползли два тяжелейших месяца. Как ни странно, но горе часто сближает людей сильнее, чем радость. Так было и на этот раз. Джуни очень сильно привязался к Тэмине. Старшая не давила на подростка, в отношении одежды или применения косметики, но то и дело невзначай подсовывала то симпатичные вещички /не платья с юбками, щадя его самолюбие и уважая необычный выбор быть мальчиком в девочке/, то ещё что-нибудь. Тем самым вводя и знакомя подростка с жизнью обычных девушек, пробуждая интерес к этому странному и непонятному для Джуни миру. Хоть ХёнДжин и продолжал вести себя как мальчик в девочке, его манеры, привычки, поведение медленно, очень медленно, но всё же менялись и смягчались. Особенно это было заметно, когда в поле зрения Джуни появлялся Чонкук. Возможно, что и лечение тоже начало давать свои незначительные пока ещё, но результаты. Тэмина принимала Джуни таким, каким подросток был, полностью и безоговорочно занимая всегда его сторону в вопросах как одеваться, какую носить причёску - выбрить ли висок, пробить ли бровь. Вот только тату она не одобряла и настаивала не делать их, пока тело не закончит своё развитие. ХёнДжун психанул, но к совету прислушался. Через два месяца после трагедии Тэ-Хосок наконец-то получил на руки документы и вернул себе своё настоящее имя. А ещё через месяц Ким Тэхён женился на Чон Давон, отметив это счастливое и долгожданное событие в кругу друзей и семьи, как и хотела его любимая. Всю неожиданную для неё беременность будущей маме необходимо было провести в клинике под наблюдением врачей. Никто, даже специалисты делавшие операцию, не знали имени пациентки, которой пересадили донорскую матку с ребёнком внутри. Ну, кроме пары самых близких людей и врачей. Остальные были уверены, что ребёнок, которого вынашивает Давон, её от её мужа, а пристальное внимание врачей оправдывали тяжёлым ранением и перенесённой операцией после него. Так работала программа по защите свидетелей, в которую теперь попали дети и сама Давон. Тайну сохраняли ещё и потому, что понимали, что этот ребёнок лакомый кусочек для банды, так как выяснилось, что погибшая была для него лишь инкубатором, то есть суррогатной матерью. Видимо бандиты решили использовать её повторно, в отместку за то, что та выкрала и спрятала рождённую ею девочку. Те же тайные тесты ДНКа показали, что мальчик, которого вынашивает Давон полнокровный брат малышки, которую так отчаянно прятала, пытаясь защитить их умершая мама. Расследование продолжалось, но топталось на одном месте. Медлить было опасно, поэтому Тэ-Хосок, теперь уже Ким Тэхён, решился на откровенный разговор с младшим братом перед самой своей свадьбой, открыв ему тайну внезапного материнства Давон. Мужчины уединились в любимом Чонкуком кабинете Тэхёна. Тэ: — Одного не понимаю: почему она не отдала малышку? — спрашивал снова Тэхён, притихшего младшего брата, что-то сопоставляющего сейчас, делающего какие-то только ему понятные зарисовки и схемы в обычной школьной тетрадке в его любимую клеточку. Кук: — Да, это странно. Она не отдала ребёнка, зная, что её родители ООчЕЕнь состоятельные люди и, что ребёнок будет буквально расти в шелках и роскоши... Это сбивает с толку, согласен. Но она была многодетной мамой, а значит у неё обострённое чувство материнства! Помнишь, как рассказывал Джуни про любовь матери к мальчишкам? Тэ: — Да. Ты прав. Надо найти эту причину, пока всё не открылось. У нас всего несколько месяцев на то, чтобы найти и обезвредить главарей банды. Иначе многое может вскрыться, когда родится малыш. Кук: — Тэ, ты же знаешь, что погибшая написала записку и передала Джуни? Ту, из которой мы узнали о беременности? Тэ: — Ну. Хочешь сказать, что в ней что-то ещё есть? Что-то странное для тебя? Кук: — Да. Там сказано: не отдавай и береги будущего малыша и его сестру! Она как чувствовала, что его спасут... — тихо ответил полисмен. Тэ: — Получается она знала, что вынашивает полнокровного брата или сестру малышки? Кук: — Получается знала. ...Обострённое чувство материнства... Выходит она знала, что малышам угрожает что-то, что может им навредить... Тэ: — Что может им угрожать от собственных родителей? — он громко выдохнул. — Нужен мозговой штурм. Начнём? Полисмен кивнул: Кук: — Уже начали! Слушай, хён. Тайный анализы ДНКа малышки у нас есть, так? Тэ: — Так. Кук: — Те, кто заказал рождение этих детей нуждаются в том, чтобы им срочно родили ребёнка... — крутя ручку в проворных пальцах, продолжал Кук. Тэ: — Ну, продолжай, я пока не улавливаю твою мысль. Но согласен, что очень мало причин может быть для срочного рождения последующего ребёнка... ДНКа? Кук: — Да лежи ты, не вскакивай! Может быть... ДНКа, говоришь? Что могут пересаживать от донора, кроме внутренних органов, Тэ? Думай, хён, ты же у нас умный! Слишком умный! Тэ: — Ну, не знаю, если не органы, не кожа, тогда костный мозг или спинной мозг или... стволовые клетки... — Тэ судорожно соображая, продолжал лежать на диване своего кабинета, по настоянию брата. Да. Хотя бы полежать, раз уж поспать снова не получится. Кук: — Не-ее-е... Клетки стволовые они бы собрали из пуповины, когда малышка родилась! Не то... А вот спинной мозг... но опять же: почему малышку не отдали тогда сразу заказчику? Почему тянули до трёх месяцев? Её ведь подкинули в три месяца, — шагая вдоль дивана, говорил младший. Тэ: — Да. Три месяца... Слушай, Куки, а если она сбежала до рождения малышки и родила сама? Тогда возможно поэтому бандиты не получили стволовые клетки и решили заставить её родить ещё одного! — выпалил очередную догадку, Тэ. Кук: — Не сходится. Тогда: как эта женщина снова оказалась в лапах бандитов? Почему бандиты не знали о её трёх старших детях? И тогда какой им смысл искать девочку, если у неё нельзя взять то, что им нужно — стволовые клетки? Тэ: — Точно! И вот ещё что меня терзает: почему бандиты не выбирали здоровых молодых девиц для вынашивания малышей, а брали из бедных матерей? — следя за маячащим туда-сюда братом, спрашивал старший. Кук: — Да, хён, о многом мы можем только догадываться. Но то, что это не для усыновления было сделано, как в случае с Джисоном и его малютками, точно. Получается, что банда многопрофильная: одни работают ища подходящих кандидатов на усыновление, другие с суррогатными матерями, третьи... по частным заказам, для частных нужд? — остановившись напротив брата и пристально глядя ему в усталые, ввалившиеся глаза, предположил Чонкук. Тэ: — Другого объяснения нет. А ты можешь пробить втихушку базы тех, кому срочно нужны доноры внутренних органов, стволовых клеток, костного мозга, спинномозговой жидкости? Я точно знаю, что там в базах есть вся информация о предполагаемых донорах. Я сам в такой базе нахожусь. Но нам нужно выявить тех, кто ищет донора уже больше года! — сказал старший. Кук: — Для своего ребенка ищет! Точно, хён! Я найду способ проверить таких больных, ищущих донора год-два, — младший указал ручкой на брата, потом сделал пометку в записях и продолжил: — Должно быть их ребёнок болен редким генетическим заболеванием. Или, например лейкозом... раком крови... Тэ: — Проверяй осторожно, Куки! Предельно осторожно, чтобы не спугнуть! И я попробую через свои источники получить закрытые базы данных тех богатых и влиятельных родителей, кто срочно ищет доноров своим детям, но делает это тайком, — он держал брата за пальцы и поглаживал их, глядя ему в глаза — Только очень осторожно, малыш! Кук: — Конечно. Можешь не сомневаться — Я сама осторожность! Было бы неплохо подобраться туда, в самое-самое! Тэ: — Значит план действий наметили. А теперь расскажи-ка мне, Чонкук, как там дела у Джисона и девочек? — притягивая за руку и усаживая рядом младшего, говорил Тэхён. — И у хозяев мотеля? А то я в последние месяцы кроме подгузников, бутылочек и больничных стен, ничего не вижу. Совсем из жизни вылетел. Ещё эти бесконечные обследования малышей! Кук: — Хорошо, папочка многодетный, я тебе расскажу! — смеясь ответил младший. — Только сначала скажи мне: вы всерьёз собираетесь усыновлять детей или будете и дальше их опекунами? Тэ: — Однозначно: усыновлять. Отца их уже нашли, вернее данные о его смерти... Якобы несчастный случай, напился, упал, ударился, замерз... Четыре года назад... Похоронили, как неопознанного, эксгумацию уже провели, — Тэ замолчал, о чём-то задумавшись. Кук: — Всех? Усыновлять будете всех? — выводя его из мира мыслей в реальность, Чонкук, сжал не очень сильно ладонь с длинными пальцами. Тэ: — Конечно всех! Братьев и сестёр разлучать нельзя! Не важно кровные они или нет, их родила одна мама! — твёрдый в своем решении, сказал старший, пожимая ладонь брата в ответ. Это была ими придуманная еще в детстве игра: они держались ладонями, как для рукопожатия. Один начинал игру, слегка сдавливая ладонь брата, тот отвечал, сжимая чуть сильнее. Так игра продолжалась с усилением пожатия до тех пор, пока кто-то не выдерживал и вскрикивал от боли. Чаще всего это был Тэ, более нежный и более чувствительный к боли. Кук: — И Джуни тоже? — волнуясь, спросил Кук, пожимая снова ладонь брата в ответ, продолжая их игру. Тэ: — Ах, Джуни... Как ты сам-то себе представляешь: усыновить почти взрослого подростка, который всего на 10 лет меня младше? Думаешь прокатит? — отвечая на рукопожатие ещё с большей силой, ответил Тэ, ухмыляясь. Кук: — Да, не прокатит, — полисмен к своему собственному удивлению облегчённо выдохнул. Ойкнув, выдернул ладонь, мол: я проиграл. — Понятно. А про наших друзей... Жене хозяина мотеля сделали операцию, провели курс реабилитации. На ноги конечно не поставили, но прогресс есть. Саран, Любовь научилась сидеть, старшую в детский сад не отдали. Решили, что домашнее воспитание ей полезней. Но зато с ней занимается педагог по музыке. Через год-два будут определяться с выбором инструмента. Джисону оформили отпуск по уходу за малюткой и пенсию девочкам по потере кормильца, то есть мамы. А ещё Джисону предложили продолжить обучение. Его выбор меня потряс, если честно! — продолжая потирать ладонь, рассказывал Куки. Тэ: — Что? Не томи! Говори уже: на кого он готовится поступать, куда? — Тэ дёргал рукав футболки брата с нетерпением ожидая ответа. Кук: — Он собирается стать продюсером. Сейчас берёт уроки по вокалу, по клавишным и гитаре. Без понятия для чего продюсеру владение музыкальными инструментами и вокал... Тэ: — Надо же, я и не думал, что Джисон всерьёз решится на это! — тихо смеясь, сказал сам себе Тэхён. Кук: — Что? Так ты знаешь, что он собирается сделать? Только не говори мне, что это ты его надоумил! Он реально собирается создать своё агентство и свою инди-группу, как я думаю? Он же в кей-попе захлебнётся! Там такая конкуренция! — хватаясь за голову, чтобы подчеркнуть всё безумство принятого Джисоном решения, говорил Кук хрипя. Тэ: — О! Если бы ты видел тексты его песен, ты бы так не говорил! А ещё он пытается писать музыку к ним. А ещё он читает рэп. Джисон очень талантлив! Вот увидишь, этот парень многого добьётся! Я хочу свести его с несколькими людьми, которые и оценят его талант, и помогут, и подскажут, если что! Надо будет подарить ему гитару или барабанную установку, как думаешь? — взбодрившись и забыв о безумном желании поспать хоть чуток, затароторил старший. Кук: — Я в шоке! Не знал ни про стихи, ни про музыку! Думаю лучше ему такую штуку подарить, на которой можно музыку сочинять или компьютер. А скажи мне, Тэхён~и, как тебе удаётся расположить к себе людей за столь короткое время? Как получается, что они распахивают перед тобой свои сердца? — проговорил младший, когда прилёг рядом с братом на широком диване и глядя на медленно двигающееся звездное небо, проецируемое спецустановкой на потолок кабинета. Тэ: — Просто я с ними честен, откровенен и сам открываю своё сердце, первым. К тому же далеко не все и не всегда мне доверяются! У тебя тоже есть этот талант, просто ты его не замечаешь, — Тэ повернулся на бок, лицом к брату и продолжил, обводя кончиком тонкого длинного пальчика профиль младшего: — Вот взять к примеру ХёнДжуна. Для меня эта отвесная скала недоступна, а для тебя он сам скинул верёвочную лестницу и показал путь. Разве нет? Или взять Хоби, настоящего брата Давон, которого ты к слову сказать спас от реального срока, доказав его невиновность. Ведь он безоговорочно и полностью доверяет только тебе, хотя я так и не понял почему. Не похоже чтобы ты признался ему в своих чувствах. Кук: — Нет. Не признался и не собираюсь. Мы просто с ним очень похожи, — спокойно ответил Кук. Тэ: — Разве? Я как раз наоборот вижу вас полными противоположностями, Куки! Кук: — У нас у обоих обострённое чувство справедливости, это во-первых. Мы оба никогда не поступимся своими принципами, это во-вторых. И в-третьих для нас самое ценное в жизни, это семья. Хотя ему невероятно сложно даются отношения с мамой и сестрой, но за них, за семью, он готов на любые лишения. А как ты обнаружил, что Хоби это тот самый Чон Хосок, под чьим именем ты жил все эти годы? Я так этого и не понял, если честно. И откуда ты взял тот старинный браслет с гравировкой? — повернувшись тоже лицом к хёну, и глядя прямо в глаза напротив, не скрывая любопытства, спросил полисмен. Тэ: — Когда я был у мамы... Прости, она для меня за эти годы действительно стала мамой. Так вот, когда я приехал к ней сообщить о ранении Давон, не удержался и признался, что люблю её дочку и хочу просить благословения на наш брак. Рассказал, что нашёл вас с Тэминой и что собираюсь восстановить своё имя, чтобы дать Давон свою фамилию. Она, конечно плакала, но потом согласилась нас благословить. И достала из тайника коробочку со старыми фотографиями. На некоторых из них был маленький мальчишка лет 4-5, братишка Давон и их отец! Кук: — И что? Ты хочешь сказать, что увидел детские фото Хоби и сразу узнал его? — усмехнулся Кук. Тэ: — У меня прекрасная память, особенно на лица! Особенно, если они необычные. Кук: — Да, уж, хён, память у тебя действительно шикарная! Я бы даже сказал — БЕЗЛИМИТНАЯ! Мне б такую! — скривив губки, ответил младший. Тэ: — Ты зря завидуешь! Бывает такое переживёшь и увидишь, что вот сам готов себе память стереть, да никак! И приходится жить с этими воспоминаниями... Так на чём я остановился? Ах, да! Увидев Хосока в комнате за стеклом, когда ты его допрашивал, я сразу знал, что где-то видел его ослепляющую разум улыбку, но вспомнить не мог! — Тэ говорил прищуривая глаза, как будто вспоминая тот момент. Кук: — Улыбку? Ты узнал его по улыбке? Тэ: — У Хоби улыбка его отца! Я узнал улыбку его отца! И с Давон они похожи! Ведь когда мама нашла меня, она показывала мне эти фотографии, понимаешь, чтобы я мог узнать в полиции на фото своих "родственников", хотя бы отца, мать, сестрёнку. А потом, когда Давон стала мучить меня допросами с пристрастием слишком часто, мама спрятала все фото и я их больше не видел. Кук: — Вот оно как было! А я гадал: как ты смог его вычислить? Думал: неужели мой хён обладает суперспособностями? Теперь понятно, — разочарованно сказал младший, вызвав смешок у старшего, упомянув их детскую мечту стать супергероями. — А браслет? Тэ: — На том фото мужчина махал рукой, на которой был браслет. Это мистика какая-то, но видимо с Чон Хосоком нас связывают какие-то невидимые нити! Наши жизни непонятным образом крепко переплетены и впаяны одна в другую! Надеюсь, когда-нибудь я найду этому объяснение и не удивлюсь, если разгадка окажется до банальности простой! — снова устраиваясь лёжа на спине и разглядывая медленно двигающиеся созвездия на потолке, вздыхал старший. Кук: — Так что с браслетом? Его отдала тебе мама Давон и Хосока? — не унимался Чонкук. Тэ: — Нет. Когда я вернулся домой, после нашей поездки в Пусан, мне сообщили, что меня искал месяц назад некий человек, известный и влиятельный и оставил для меня послание. Придя в указанное место - я не могу раскрывать всех деталей, пойми, братишка, тебе многого лучше вовсе не знать о моей работе! — Открыл сейф и достал оттуда вещь, которую мне передали для тайной экспертизы. Я должен был найти род и семью коим эта реликвия принадлежала. Достав её, чуть не лишился дара речи! Это был тот самый браслет! С руки отца Давон и Хосока! У меня не было уверенности в том, что именно Хоби был тем, кто передал этот браслет мне на экспертизу, поэтому я тебе ничего не сказал. Тогда я взял фото и надел браслет, настояв на том, чтобы ты позволил мне с ним увидеться, — Тэ прикрыл глаза и вздохнул. Кук: — Значит ты мне всё же не полностью доверяешь, да, хён? — глядя исподлобья, разочарованно сказал младший. Тэ: — Почему не доверяю? — гладя по щеке брата, встревоженно ответил вопросом на вопрос хён. — Пойми, я не успевал с тобой это обсудить. Да и что обсуждать, если есть только смутные догадки?! К тому же ты один из немногих, кто знает о нашем будущем с Давон ребёнке правду, Чонкук! А их слишком мало! Разве это не доказывает моё доверие тебе? Кук: — Ладно, убедил! Лучше расскажи, как тогда всё прошло, когда вы с Джей-Хоупом встретились? Меня-то в городе не было, ты так и не удосужился мне рассказать, а у Хоби информацию клещами не вытянешь, если он сам не захочет открыться! — снова дуя обиженно губки, говорил Кук. Тэ: — А-а, ну так ничего особенного не было. Я надел браслет, взял папку с некоторыми фотографиями с места убийства, фото картины, вложил между ними фото, где этот браслет на запястье отца Давон и пошёл в комнату для допросов. Хоби сначала освещал комнату своей лучезарной улыбкой, оголяя все свои жемчужно-белые зубы. Я начал издалека, задал несколько десятков вопросов, периодически спрашивая про его детство и его семью, глядя на реакцию. Он стал не таким светящимся, но всё же улыбался. Тогда я попросил посмотреть его некоторые фотографии, мол, не видел ли он эти предметы в квартире убитого академика в тот день, когда обнаружил его тело? Ну и специально положив два фото прямо перед ним: Мамы с Давон и Его с отцом. Он глянул, его лицо перекосило и он возмутился, что я подсовываю ему какую-то муть вместо тех фото, что обещал. Тогда я поддёрнул рукав рубашки, как бы невзначай, так чтобы браслет на запястье был отчётливо виден и именно этой рукой стал медленно убирать фото, оставив только семейные. Кук: — Боже! Он узнал браслет? Как много я бы отдал, чтобы увидеть его выражение лица! — сверкнул глазами младший. Тэ: — Напрасно. Оно почти не изменилось! Маска с улыбкой оставалась на нём до конца нашего разговора. Он знал, что ведётся видеозапись. Я ему сказал об этом сразу. А также о том, что сам разговор не записывается, только видео. Мне нужен был козырь, чтобы он мне начал доверять. Кук: — Тэхён~а, ты знаешь, что у тебя призвание быть детективом? Может всё же останешься в моей команде работать, а? Теперь мне официально дают дела для расследования, без наставника, а всё благодаря раскрытому нами делу! Тэ: — Нет уж, увольте! Я теперь отец многодетного семейства, Тэмине и Джуни нужно учиться, и скоро родится малыш... Так что нет! Категорически нет, Чонкук! Но консультантом я не отказываюсь быть. Всегда, всем, чем смогу..., как говорится! — Тэ поправил упавшую на глаза чёлку брата, улыбнувшись нежно. Кук: — Хорошо, я понял. Не отвлекайся! Расскажи мне дальше! Тэ: — А что дальше? Он смотрел на браслет, потом на меня, потом снова на браслет. Я не выдержал и спросил напрямую: он ли тот, кто отдал мне эту вещь на экспертизу? И объяснил, что мужчина, через кого передана эта вещь, уже мёртв и он не сможет найти меня, если не признается сейчас же. Он непонимающе смотрел на меня. Потом спросил: нашёл ли я семью, которой браслет принадлежит. Тогда я понял, что он плохо видит, потому что он даже не увидел браслет на руке отца на фото. Оказалось при спазмах сосудов, когда он нервничает, он начинает плохо видеть. Дождавшись, когда принесут лупу, указал ему на запястье мужчины и показал ему лица увеличенными. Видимо Хоби стал вспоминать тот момент, когда лодка перевернулась и он стал тонуть, потому что схватил меня за запястье, вцепившись в браслет, шепча: "Не отпускай меня, только не отпускай меня!" - И потерял сознание! — Тэ вздохнул, гладя по руке брата, в глазах которого появилась тревога. Кук: — Так вот почему он провёл несколько дней в лазарете под капельницей! А я голову ломал: Что могло случится?! Как мой братец умудрился человека до обморока довести?! Тэ: — Потом он сам настоял на нашем свидании. Кук: — СВИДАНИИ?! Хён! — перекошенное лицо младшего не предвещало ничего хорошего. Тэ: — Господи, Куки, не придирайся к словам! Ты опять его ревнуешь?! Кук: — Извини. Я не... — он опустил взгляд и выдохнув тихо продолжил: — Рассказывай уже дальше. Тэ: — Но память к нему возвращалась мучительно. С кошмарами, истериками, паническими атаками! У него даже пару раз была остановка дыхания, чуть остановка сердца не случилась. Хорошо, что те, кто был рядом смогли позвать на помощь, — младший заскрипел зубами, отводя заслезившийся взгляд. — Ну, ты чего, Чонкук! Всё же обошлось, уже всё в порядке. Не переживай так. Ты его тоже пойми, он не привык открываться людям, не привык доверять, не привык показывать свои чувства, поэтому он ничего тебе не рассказал. Хоби не хочет, чтобы его видели уязвлённым, понимаешь, — обнимая голову брата и целуя его в макушку, шептал Тэхён. Кук: — Да я понимаю, но всё равно тяжело знать, что человек, который тебе не безразличен, так мучается и страдает в одиночку... Думаешь, он догадывается, что я не ровно дышу в его сторону, поэтому так ведёт себя со мной: то подпустит близко, то оттолкнёт? — даже не пытаясь высвободится из объятий хёна, спросил, всхлипывая Кук. Тэ: — Возможно он чувствует чисто интуитивно, поэтому подсознательно и дразнит тебя, провоцирует. Потом понимает, что нельзя играть с чужими чувствами, и отталкивает. Ты уверен, что не хочешь ему открыться? Куки, подумай. Кук: — Нет. Я уверен. Это просто влечение, оно пройдёт. Не само, так я его заставлю. Так что не вздумай сводничать! — полисмен поднял голову, глянув в глаза брату. Тэ: — Нет, что ты, я не выдам тебя, если ты об этом. Ты должен разобраться с этим сам. Просто если понадобится помощь, или станет невыносимо — не молчи, а! Кук: — Хорошо, обещаю, — снова позволяя себя обнять, ответил Чонкук. Тэ уткнулся лицом в его макушку, как когда-то в детстве. Тэ: — Жаль только, что Хосок не захотел возвращать себе настоящее имя. Мама хоть и не подаёт вида, но ей очень больно от этого. Как будто он предал семью. Но может быть это из-за того, что воспоминания вернулись только обрывками? — грустно вздохнул Тэ. Кук: — Может быть. Кстати, Тэхён~a, я так и не извинился тогда за то, что не всю правду тебе на счёт картины Ван Гога сказал. Тэ: — В смысле? — хён приподнял лицо младшего за подбородок, глянув удивлённо, требуя продолжения признания. Кук: — Я же знал, что картина пропала, что её не нашли, а тебе об этом не сказал. Получается намеренно ввёл тебя в заблуждение, обещая, что ты увидишь шедевр, который искал больше 10 лет, через несколько дней, — виновато улыбаясь, сказал Кук. Тэ: — Ой, брось, Куки! Нашёл что вспомнить! Главное, что Хосок вернул картину целой и невредимой, что я смог прикоснуться к этому шедевру. Жаль, что наследник старика оказался такой гнидой. И спасибо, что помог организовать мне музей в доме академика! Но всё же не понимаю, как можно было убить старика из-за того, что тот отказался его содержать?! Кук: — Нет. Там дело было не совсем в этом. Он крупно проигрался! И убивать он его же совсем не собирался. Этот великовозрастный детина только хотел стащить и продать пару антиквариатов, как и в прошлый раз, вот и всё. Тэ: — Ага! И в этот момент зашёл академик, началась борьба, двоюродный племянник ударил дядюшку, не рассчитав силы и убил непреднамеренно! Слышали мы эту сказку! — ухмыляясь, ответил Тэ. Кук: — Это не сказка, хён. Теперь, когда следствие завершено, я могу кое-что тебе рассказать. Но ты не должен об этом распространяться! — грозя пальцем брату, говорил младший. Тэ: — Ох, да понятно, понятно! Говори уже, Куки! Кук: — То, что он похитил у дядюшки некоторые шедевры, ты в курсе. А вот как он попадал в дом к академику, ты видимо не знаешь. Тэ: — До того ль, голубчик, было в мягких муровах у нас...? Этот момент от меня действительно ускользнул. Тише! Кажется малышка проснулась, — прислушиваясь к звукам из радионяни, шикнул старший. Кук: — Лежи. Я проверю! — вставая с дивана и поправляя на хёне плед, сказал Кук. Через пару минут из радионяни донеслись недовольное детское кряхтение и нежный, высокий шёпот грозного полисмена: Кук: — Что такое? Чем наш цветочек не доволен? Ох ты, какой памперс тяжелющий. Сейчас всё исправим, не хнычь, — и чтобы отвлечь малышку, он стал что-то напевать, про то, что нефиг прятать подгузники в шкаф и папу такого-сякого отшлепать надо бы хорошенько. Ещё через десять минут Куки появился на пороге комнаты, где с блаженной улыбкой на губах уже спал исхудавший, с ввалившимися глазами, вымотанный до последнего, Тэхён. Кук: — Ну вот, папанька ваш уснул! Придется искать и готовить смесь самим... — обращаясь к девятимесячной малышке, прошептал молоденький дядя. — Пойдем поищем на кухне. Через полчаса Ким Чонкук уже мирно спал, лёжа на диване в гостиной, нежно прижимая к накачанным мышцам мощной грудной клетки, маленькое существо, за эти почти три месяца превратившееся из худышки в розовощёкую пухленькую куклу. Сквозь сон он то хмурился, то улыбался, видимо возвращённый своей памятью в прошлые годы, когда заботился о маленькой сестрёнке. Таким и застал его Джуни, плетясь через проходную гостиную из спальни, которую мальчик в девочке делил с Тэминой, в кухню, чтобы утолить ночную жажду. Увидев спросонья в полумраке мужскую фигуру, обнимающую его младшую сестрёнку, Джуни подумал было, что это спит Тэхён, но сердечко ёкнуло и предательски сбилось с ритма, почувствовав присутствие любимого: — Чон? Когда он успел вернуться? Подойдя ближе, любуясь красавцем-полисменом, в свете полной луны казавшимся совсем нереальным и ещё более прекрасным теперь, залип неизвестно на какое время. Эти черты лица и это обалденное тело сейчас не вызывали такой бурной реакции, как обычно. Молодой мужчина рядом с малышкой пробуждали какие-то новые, неведанные чувства. Это была непостижимая нежность и еще что-то незнакомые доселе. — Я люблю тебя, Чони... — шептали беззвучно губы. — Хочу чтобы ты так же сладко спал, обнимая нашего малыша, слышишь? Хочу от тебя ребенка, Чон... Кажется я не буду менять пол моего тела... Может быть это хорошо, что моё тело женское? Ты же полюбишь меня, правда, если я стану телом девушкой, женщиной...? Я сделаю всё, чтобы ты не пожалел о своем выборе... — поцеловав сестричку и любимого, Джуни ещё долго любовался этой идиллией, забыв о жажде. —