***
По началу, когда они только вернулись с острова после их внезапной свадьбы, совершенно непонятно кому нужной, Холзи пыталась замкнуться, закрыться, отстраниться от мужа. Но Джин не давал ей запустить процесс самоуничтожения. Он мало того, что был предельно нежен и заботлив со своей молодой супругой, но и был так же потерян и так же нуждался в ней не меньше, чем она в поддержке. Спасая её, он спасал себя неосознанно. Как-то разом плюнув на политику и спасение нации, в один миг осознал насколько скоротечна жизнь и хрупка, Сокджин полностью отошёл от интриг, борьбы за власть и карьеры. Теперь самым главным и бесценным для него были эта истерзанная горем молодая женщина и её будущий малыш. ... Так и быть расскажу причину, по которой Ким Сокджин пожертвовал всем, разрушив до основания карьеру, взяв в жёны чужую невесту, носящую чужого ребёнка, пусть и его лучшего друга и соратника. Дело в том, что он прекрасно понимал: Холзи не будет принята родственниками Намджуна, так как он сам лично был свидетелем, как угрожали и проклинали друга его родители (и не только родители). Поэтому Джин был уверен: узнав, что несостоявшаяся жена их сына носит полукровку, в лучшем случае отвергли бы обоих, не признав малыша наследником Намджнуна. Но эти сливки общества могли использовать связи или интриги, могли бы сделать Холзи аборт или умертвить малыша в утробе матери против её воли или доведя её до последнего рокового шага из жизни. Они были способны на всё ради чистой крови, ради своей репутации и карьеры... Безумие? Возможно. Но не для них... Однажды Холзи снова ушла спать от мужа в другую спальню. Она мало того, что еле-еле провалилась в сон, но и не смогла проснуться от мучившего её кошмара. Ей снилось какое-то странное помещение. Не очень большое, даже можно сказать маленькое. Какой-то то ли дым, то ли не прозрачный газ заволакивал всё вокруг, было нестерпимо больно дышать и вокруг виднелись лишь силуэты людей. По голосам она узнала Намджуна и Сокджина, который пытался вытащить друга, волоча его к выходу. Джун был то ли сильно отравлен уже, надышавшись газом, то ли тяжело ранен, не мог почти двигаться, он хрипел, повторяя одно и то же: — Брось меня! Спасай ИХ! Спаси Холзи! — на что получал отрицательный ответ: — Сначала я вытащу тебя! Потом её! — НЕЕЕТ!!! — хрипел Джун, отдирая от себя соратника. — Ты не успеешь! Не успеешь до взрыва! Спаси её! Умоляю! — НЕЕЕТ! — Приказываю! — НЕЕТ! — Джин был непреклонен и всё тащил почти обездвиженное тело Намджуна к спасительному выходу. — Я всё равно скоро умру! Это моя последняя просьба! Это моё завещание! Спаси их! Вынеси Холзи! Заботься о ней! Сбереги мою любовь! Рыдающий Сокджин отпустил друга, взвыл, как раненый зверь, колошматя пол и стены. Глотая рыдания, подхватил как пушинку её и крепко прижав к своей мощной груди, выскочил наружу, прыгнув вниз, в темноту... Холзи услышала громкий всплеск, оглушительный грохот раздался где-то над их головами. Ударившись о поверхность волн они стали погружаться в темноту вод. Перестав чувствовать руки и тело спасавшего её Джина, девушка пыталась вдохнуть, но вода заполняла лёгкие и тогда в отчаянной попытке спастись, она стала рваться вверх, туда, где были видны яркие всполохи и какие-то горящие обломки, которые плюхались над ней и шипя гасли. Отчаянно работая ногами и руками, как попало, она безмолвно закричала, теряя остатки сознания. В этот самый момент её вновь подхватили сильные, знакомые руки, подняли над поверхностью черной бушующей стихии, туда где она наконец-то смогла сделать несколько вдохов, кашляя и отплёвывая какую-то слизь из лёгких. Вокруг всё полыхало, горело, крики и вопли людей заглушал треск всепожирающего огня и продолжающиеся взрывы. Потом всё стало удаляться и исчезать из вида. Очнулась Холзи, когда Сокджин уже выносил её на берег, отойдя подальше от ревущих как звери волн, он наконец положил её на землю, укрыв чем-то тёплым и мягким. Пару раз моргнув, она увидела не яркий свет ночника. Огляделась, пытаясь привыкнуть к освещению и поняла, что Сокджин действительно её спас, но не из моря, а из ванной, и вынеся её оттуда перенёс в их супружескую спальню. — Эшли! Малышка! Ты цела? Всё в порядке?! Зачем ты пошла в ванную посреди ночи? Ты в ней уснула? Ты же могла утонуть! — он стоял на коленях перед кроватью, обтирая её досуха и растирая замёрзшее тело. Её бил сильный озноб. Трясло так, что стучали зубы друг о дружку и она даже пару раз умудрилась прикусить язык, отчего вскрикивала. Он увидел, что она пытается что-то сказать, но не может из-за отбивающих чечётку зубов. — Родная. Пока что помолчи, просохнешь, согреешься, потом всё расскажешь... Я умоляю тебя, не делай больше так! Ты же не пыталась умереть? Нет? — Джин с неподдельной тревогой смотрел в её полные ужаса и испуга глаза, ожидая ответа с содроганием. — Нет же? Не пыталась? Ответь мне, умоляю! Она отчаянно замотала головой, отрицая его предположение. — Слава богу! Значит ты не пыталась бросить меня одного, да? — он обхватил её голову и крепко прижал к своей груди, чуть не плача. — Никогда! Слышишь? Никогда не бросай меня одного! Не оставляй меня одного, родная! Я не выдержу, не выживу без тебя, слышишь, Эшли! — Джин снял с неё всю мокрую одежду ещё в ванной и уже вытер насухо. Теперь нужно было поскорее согреть её, чтобы не дать простыть и заболеть. Он хотел было напоить жену горячим чаем, но она вцепилась в него, обняла с неистовой, неизвестно откуда взявшейся силой и прохрипела: — Не оставляй меня одну! Не уходи, прошу! — её взгляд и голос передавали страх и ужас. — Хорошо! Я побуду с тобой и никуда не уйду! Только позволь мне лечь рядом, чтобы... так мне просто не удобно... — схитрил он, чтобы Холзи отпустила его на пару минут, хотя синяки от её пальцев всё равно останутся. Быстро скинув лишнюю одежду, он нырнул под два одеяла, которыми уже успел укрыть жену в почти безрезультатных попытках согреть бьющееся в ознобе, как в предсмертной агонии, её тело, которое он вытащил из ледяной воды уже пол часа назад, если не больше. Прижавшись к широкой, горячей груди мужа, укутавшего её, как всегда в нежные и крепкие объятия, она стала согреваться и приходить в себя. Чтобы успокоить её быстрее, как только почувствовал, что родное тело перестало трясти, Джин стал покрывать её лицо, шею, руки, а потом и всё тело, поцелуями. Которые, как казалось Холзи, оставляют на её теле пусть не ожоги, но горячие метки. Совсем успокоившись, она поцеловала мужа в ответ и прошептала: — Спасибо! — Больше никогда ты не будешь спать в другой спальне! Слышишь? Я должен чувствовать, что ты рядом! Должен знать, что с тобой всё в порядке! — он продолжал её целовать глядя всё ещё с тревогой. Она кивнула в ответ, соглашаясь. Расспросы он оставил на потом. И решил, что пора бы уже ставить везде видеокамеры, которые он намеревался разместить, когда родится малыш, о существовании которого она тогда ещё не знала. Естественно, что близость прекрасного, нежного тела молодой женщины, вызывала ответную реакцию в его организме. Так и эта спальня, и это ложе стали их совместными, супружескими. Но Джин решил не предохранятся до тех пор, пока его жена не узнает о беременности. Чтобы у неё не было сомнений в том, что это ребёнок от её законного супруга, малыш Джина. Это было уже полтора месяца назад...***
И вот этот день был тоже позади. Он уже держал в руках тест с двумя яркими фиолетовыми полосками, он уже просил у жены прощение за свою якобы неосторожность и за своё якобы разгильдяйство... Уже были накуплены некоторые вещички для будущего малыша. Сделаны первые приготовления в детской: ремонт и некоторая мебель. Теперь Сокджин сидел рядом с их супружеским ложем, на котором лежала его красавица - жена с оголённым уже довольно сильно округляющимся животиком, по которому доктор семьи Ким, Ли Чонсок водил насадкой аппарата УЗИ. Сокджин смотрел на одухотворённое лицо супруги, вспоминая тот странный непонятный случай, когда Холзи чуть не утонула. Почему она оказалась в ванной? Почему она чуть не утонула? Почему она тогда видела, как он, Джин делал такой страшный и неотвратимый выбор - кого спасти: Намджуна или Эшли? Совсем выпав из реальности и не слыша ни доктора, ни жену, он пропустил часть слов доктора. В реальность его вернули возгласы супруги, смотрящей не отрываясь на монитор аппарата, дёргая ладонь мужа, которую яростно сжимала, повторяя через фразу одно слово "видишь?": — Господи, какое чудо! Джин, ты видишь, это малыш! Это его голова... Ты видишь, он дёрнул ножкой! Он такой крошечный! Джин, ты видишь? Как пупсик махонький! Ты видишь?... Доктор Чонсок в ярких подробностях рассказывал им особенности развития малыша, неторопливо высвечивая каждую часть его маленького тела, а Сокджин автоматически переводил жене то, что она не понимала (почти всё, больше половины) — Сейчас мы измерим окружность его головы, так... Теперь примерный рост, так... Это его примерный вес... Его возраст сейчас вычислим примерно... — он не договорил, Джин перебил его достаточно резко: — Чуть больше трёх месяцев! — Чонсок пристально посмотрел на него, потом на будущую маму, потом снова на мужчину. Озарив комнату своей ослепительной улыбкой, он утвердительно кивнул и рассмеялся. — Да, примерно... Но мы считаем беременности срок не месяцами, а неделями! 19-ть минимум... — улыбнувшись ещё шире, шепнул он почти одними губами, зная, что уж что-что, а сложные китайские числительные иностранка точно не поймёт. — Не больше 15-ти недель... — настойчиво повторил Сокджин. — Весь в папу, крупняшка! — он показал на свои широкие плечи, распрямив их, — Я тоже был крупным и маме тоже ставили больше срок... — Да, возможно, вы и правы... Если это наследственность, то да. Пусть будет 15ть! — он вбил данные в нужной строке. — Но знаете что меня настораживает? — тихо спросил Доктор Ли, по прежнему улыбаясь, чтобы Холзи не почувствовала его тревогу. Молодой супруг сжал непроизвольно ладонь жены сильнее, вопросительно глядя Чонсоку в глаза и тоже "непринуждённо" улыбаясь. — У неё не очень, но мало вод, а для такого срока живот слишком большой. Я сейчас проведу более тщательное обследование, а вы пока отвлеките и займите вашу жену. — Может сначала скажете пол? — неуверенно попросил Джин. — Ах, да. В этом положении будет сложновато увидеть чётко пол, но что нам мешает попробовать, правда?! Муж перевёл, что доктор пытается узнать пол будущего малыша. Хотя почему будущего, ведь он уже есть, вот он - живёхонький, резвый, с бьющимся сердцем и совершенно настоящий, а не будущий! Молодая женщина замерла, затаив дыхание и поджав губы. — Нет. НЕТ! Так дело не пойдёт! — засмеялся врач. — Надо расслабиться! Не напрягайте так мышцы живота! Переведите ей! — он смеясь, обратился к Джину, а потом вскрикнул непроизвольно: — О! ОУ! — Что? Что случилось? — спросил Сокджин тревожно, но видя сияющее лицо доктора, понял, что кажется свершилось ЧУДО. Вот только какое? Его сердце неистово забилось, когда он стал следить за пальцем доктора, шепчущего, как будто он боится напугать малыша: — Он! Он! — у доктора перехватило дыхание от восторга. — Да что случилось-то? — не выдержал мужчина. — Вы меня пугаете! — А вы сами не видите? — Что? — Я не шевелю рукой! А изображение двигается! — доктор просто искрился восторгом. — И что? Что это значит? Он... это двигается ОН САМ?! — поражённый таким открытием, Джин даже забыл, что надо переводить жене. — ОН САМ! Он ПО-ВО-РА-ЧИ-ВА-ЕТ-СЯ! — протяжно выдохнул Чонсок. Они все втроём уставились на монитор, на котором ранее достаточно чёткое изображение, стало как-то ненадолго размываться, потом снова становиться более резким, потом снова немного расплывалось... Картинка, то есть положение малыша очень медленно, но явно менялось. В самом начале исследования, кроха лежал точно по горизонтали, поперёк живота мамочки, но сейчас, его голова стала смещаться куда-то назад что ли, становясь немного меньше, а ножки... Вначале была видна только одна, коленочка была очерчена очень чётко, но теперь стала проявляться вторая. Это было так завораживающе, что они не заметили, как пролетело больше 20 минут, хотя первая часть была проведена всего минут за 15. — Потрясающе... — шептала Холзи, вытирая слёзы, вдруг сами собой покатившиеся из глаз. — Кажется я это чувствую, как он там движется. — Это НЕВЕРОЯТНО! — повторял доктор — Просто незабываемое зрелище! Я знал, что такое может быть, но ни кого не встречал, кто был бы свидетелем такого! — он осторожно сместил наконечник в виде полумесяца на животе мамочки и расплылся в улыбке: — Кажется одна загадка решена! Малыш, ну, ещё немножко... подвинь ножку или подожми её к животику... Ну, же! Вот умничка, вот молодец! — шептал Чонсок, разговаривая с малышом скорее телепатически, чем напрямую. — Хах! Он нас услышал! Это чудо показал нам свой пол! Это мальчик! — Мальчик. Мужской пол у ребёнка... — перевёл дрожащим голосом Сокджин. — Намджун... — тихо выдохнула Холзи, не сводя глаз с монитора, по прежнему размазывая слёзы по щекам. — Джун, малыш, привет! — сказал Джин достаточно громко. — Привет, сынок! — завсхлипывала мамочка. — Нет! Нет, не надо плакать. Когда вы вздрагиваете, я ничего не вижу! — лицо доктора стало очень серьёзным и напряжённым. Он пристально всматривался в изображение на мониторе. — Эшли, давай медленно и глубоко дышать вместе, надо успокоиться и дышать ровно... — Сокджин сделал медленно глубокий вдох, показывая жестом, чтобы жена повторяла за ним. — Вот так, молодец, ещё немножко! — Потрясающе! А вот и разгадка нашей сегодняшней загадки! — доктор Ли посмотрел на мужа своей пациентки и хитро улыбаясь кивнул на монитор. — Смотрите внимательно! Показываю один раз! — он поставил головку прибора туда, где расположился малыш. — Раз ножка... Два ножка... Видите, да, эти пяточки? А это его попка, вот это туда спинка пошла, там голова... Хоп! А это здесь у нас что? Ещё одна коленочка? Это ещё одна ручка... И это чья-то головушка... Вот так сюрприз! Ваш сынок повернулся видать не только продемонстрировать нам свой пол, но и... Неужели вы не поняли? — он громко засмеялся. — Поздравляю! Вы будете дважды родителями! — Так это что же, там, за ним прятался второй?! — изумлённо вглядываясь в изображение, выдохнул Джин... Двойняшки? — он показал жене два пальца, продолжая неотрывно следить за Чонсоком. Холзи прикусывала нижнюю губу, шепча: "Двое? Их там двое?" — А это мы сейчас посмотрим, двойняшки или близнецы... — доктор провёл какие-то манипуляции, что-то высчитывая и подсчитывая... Потом ухмыльнулся, снова сияя как лампочка. Наклонившись к самому уху Сокджина, он шепнул: — Этот точно ваш! 12-14ть недель! — и уже громче добавил: — Они не двойняшки, не однояйцовые, а разнояйцовые близнецы! Вот только пол пока не определяется. Ножкой закрывает. Стесняется, наверное! — Джин быстро перевёл только последние слова доктора о близнецах, выронил ладонь жены и вылетел из спальни. Очнулся он уже на внутреннем дворе дома, когда лёгкие обожгло прохладным утренним воздухом. Но от свежести голова ещё больше закружилась и он сполз по перилам, плюхнувшись прямо на землю, повторяя, как заклинание только одно: — Не может быть! Этого не может быть! Как такое возможно? Бред! Не может быть! Этого НЕ МО-ЖЕТ быть! — он уткнулся лицом в ладони и просидел так, то раскачиваясь, то замирая, ругая себя: — Кретин! Дурак! Предохранятся надо было! Хотя бы последние месяцы! — взлохмачивая свои отросшие волосы, причитал он. Через некоторое время к нему вышел довольный, уставший и взволнованный доктор. — Что там? Как она? — спросил Джин, не поднимая голову. — Она? Нет. Не она, а он! — В смысле? — вынырнув из ступора, подскочил будущий отец. — В прямом смысле! Второй ребёночек тоже мальчик! Поздравляю! — он похлопал по плечу и спине, нежданно нырнувшего ему в объятия Сокджина. — Я слышал о подобном, но... Разве это не выдумки? Разве такое возможно? Чтобы вот так... сначала одна беременность, а следом, тут же другая... Разве это возможно? Что за чудеса? — Джин с силой сжимал доктора в объятьях, шепча на самое ухо, чтобы точно никто не услышал. — Да. Вполне. Это встречается всё чаще! Я расспросил вашу супругу кое о чём и она подтвердила мои догадки. Дело в том, что до вашей свадьбы, пока она была невестой Джуна... Простите, что говорю об этом. В общем тогда она предохранялась гормональными противозачаточными... Был сбой в приёме таблеток, из-за плотного расписания и частых перелётов. Видимо тогда она и забеременела первым малышом. А когда узнала, что Намджун... Что его больше нет... Бросила пить препарат совсем. И это хорошо. Потому что дальнейшее его применение при беременности чаще всего влечёт за собой осложнения, патологии развития плода... — Спасибо, я понял. Понял, что теперь непременно надо предохраняться! Или избегать совсем интимной близости? — он отпустил Чонсока и смотрел ему прямо в глаза. — Лучше не тревожить малышей. Двоих вынашивать не так-то просто. Но есть же и другие способы выразить свою любовь... — Любовь? — Джин ошарашенно смотрел на Ли Чонсока. — Да. Именно любовь! Уж не знаю как так вышло, но... Неужели Вы до сих пор не осознаёте, что любите вашу жену? Не жалеете, не бережёте (ну, не без этого, конечно) А именно любите её? И причины здесь не важны... Просто доверьтесь своему сердцу, и продолжайте любить... Не отвергайте её, только потому, что любить чужую невесту неправильно. Любить СВОЮ ЖЕНУ правильно! Естественно и очень даже нужно! Сокджин был поражён столькими открытиями за одно утро, все чувства в его груди смешались, слились в один огромный всё нарастающий ком. Он готов был выть, катаясь по полу от раздиравшей его тоски, орать как умалишённый от радости, что станет отцом и в то же время пристрелить себя за ту глупость, вынужденную глупость, которая привела ко второй, параллельной беременности. — Сокджин, — окликнул его доктор, возвращая в реальность в очередной раз. — Вы должны понимать, что когда будет доношен первенец, то начнутся роды. И их нельзя будет потом остановить, после рождения старшего... Понимаете к чему я клоню? Месяц разницы в возрасте для внутриутробного развития - это очень много. Но роды остановить будет нельзя. И слава богу, что всего месяц разницы, а не три... В общем младший будет жизнеспособен, но как бы немного недоношенный. Он будет чуточку слабее и будет нуждаться в большем уходе и заботе, в донашивании на руках, у груди. — Хорошо. Я это учту. Но Вы же будете рядом, Вы же нас подстрахуете? Подскажите, вразумите? — Конечно! Это даже не вопрос! Но, вот если роды начнутся раньше срока... — Что? В смысле раньше 41 недели от первого зачатия? — Ох, нам бы до 38 недель дотянуть... Ну, мало ли, разные причины бывают. Падение, простуда... Это всё таки двойная беременность, двуплодная так сказать... Просто берегите жену, но не опекайте чрезмерно. Она беременная, а не смертельно больная! Без фанатизма, умоляю! — он рассмеялся. — Всегда надо надеяться на лучшее. — Да. Просто быть осторожными, но без фанатизма... Я понял. Но как... Как растить и воспитывать близнецов? То что они будут разными и не похожими друг на друга, это понятно... — Почему не похожими? Они могут быть похожи! Почему нет? У них же одна мама! Если они оба возьмут доминирующими генами её, то они могут быть очень похожи друг на друга! Они могут родиться даже очень темнокожими и с чёрными кучеряшками! — Что? Как ... Как народы Африки что ли? — Конечно! Вы думаете просто так что ли Холзи постоянно стрижётся под ёжик? Кучеряшки срезает! Её отец имеет Больше 60% Африканской крови! Так что будьте готовы к любым сюрпризам! — он улыбнулся. — Но это же не помешает Вам любить и обоих сыновей и жену, правда? Могут возникнуть, конечно недопонимания, слухи и сплетни... Но мы то с вами взрослые люди. Мы знаем правду и готовы к разным чудесам! Одно из них уже нам сегодня представлено! Близнецы... — доктор замолчал радостно вздыхая, — Меня всё ещё переполняет чувство присутствия сказки и волшебства, чуда! Когда я вновь и вновь вспоминаю, как старший малыш отодвинулся, повернувшись, чтобы открыть прячущегося братишку! Конечно же это всё можно объяснить и обстоятельствами и совпадениями! Но стоит ли? Пусть будет сказка! Пусть это будет чудо! — Ли Чонсок снова приобнял будущего отца и шепнул: — А ведь покинувших нас мужчин тоже было двое! — Чонкук? Конечно же! Мы обязательно назовём их именами наших сыновей! Это действительно невероятно и непостижимо, что их тоже двое и что они оба мальчики! Намджун и Чонкук... Спасибо доктор, за всё спасибо! — Просто я не мог не попытаться предложить вам назвать младшего именем моего любимого мальчишки! Простите, я жуткий эгоист! Так привязался к вашему макнэ, что и сам стал считать его братишкой! Простите, не позволительно... Не профессионально привязываться к пациентам... — Профессионально, не профессионально... Раз вы считаете его братом, то пусть так и будет. Вы практически член нашей огромной, теперь уже очень многодетной, семьи Ким, так что... Может Вам тоже взять нашу фамилию? — они оба рассмеялись. — Я тоже уже об этом подумывал, не поверите! — отозвался Чонсок. — Тогда только на "ТЫ", Ким Чонсок! — они обнялись, доктор смахнул накатившиеся слезинки. — Я и правда его очень любил... и люблю... Когда они с Доджун потеряли ребёнка... — он поджал губы и замолчал, чтобы не разреветься. — Это было страшно! Поэтому я умоляю Вас заботиться о жене и малышах! Знаю, что Вы... — Джин недовольно покачал головой, делая отрицательный жест пальцем "нет. нет. нет!" Поняв его намёк, Чонсок исправился: — Знаю что ТЫ заботишься и о Доджун... Спасибо! — А про Чонкука... Знаешь, он Чон и ты Чон, правда, совсем как у братьев первый слог имён! Наши сердца любят того, кого любят и мы не можем на это повлиять... — он замолчал, размышляя над словами доктора, что Джин любит свою жену и любит искренне, неосознанно... "Как же так? ... Нельзя любить чужую НЕВЕСТУ... но МОЖНО любить СВОЮ жену... СВОИХ сыновей..." — Джин, — Чонсок выдержал многозначительную паузу и продолжил: — Не знаю причин и твоих мотивов, но знаю, что ты человек чести. Я доверяю тебе и твоему выбору. Поэтому можешь рассчитывать на мою поддержку в любую минуту. — Спасибо. Причины были слишком весомые. Я не мог поступить иначе. Ты ведь о регистрации нашего с Эшли брака? Спасибо за веру и доверие! Постараюсь оправдать его и не подвести тебя, хён. — А можно я задам тебе ещё один очень странный вопрос? Кого бы ты выбрал? Кому бы ты так сказать сохранил или подарил жизнь? Малышу Намджуну или малышу Чонкуку? Джин яростно замотал головой: — НЕТ! Нет! Невозможно выбрать! Просто невозможно! Это как разорвать пополам сердце! — А старших Намджуна и Чонкука? Кого бы ты спас? — Это тоже неразрешимая дилемма! Невозможно жить без половинки сердца! Доктор слегка улыбнулся, облегчённо выдохнув: — Не заморачивайся! Это так, для моих исследований! Просто вопрос! Конечно же счастливые будущие родители не отпустили доктора, своего дорогого гостя, без вкусного и сытного обеда. Доджун приехала как раз к приёму пищи. Доктор не мог не осмотреть свою недавнюю пациентку, потерявшую ребёнка и не расспросить о её состоянии здоровья. Задавая ненавязчиво наводящие и косвенные вопросы, он хитро выудил всё, что ему необходимо было знать, как врачу. Удостоверившись, что всё в порядке и Джун продолжает лечение гормонами и пьёт добавки, Чонсок успокоился и предложил ей тоже сделать УЗИ, а потом подкрепить силы в кругу семьи, на что Джун с радостью согласилась. За обедом только и было разговоров, что о будущих мальчишках, которых носит под сердцем Холзи. Доджун так обрадовалась, что второго сынишку будущие родители решили назвать в честь её мужа, что даже разрыдалась, уткнувшись в худое, но такое надёжное плечо доктора Ли. Оставшуюся часть дня Холзи и Доджун провели в планировании и мечтах, как и где обустроить детскую, ведь мальчишек будет двое, а значит комната должна быть просторнее той, что они подготавливали. А мужчины говорили о делах, о том... Да в общем-то о том, же, но немного с другого ракурса: где правильнее и как правильнее, а главное полезнее для здоровья малышей, разместить детскую? Где организовать игровую площадку, сначала учитывая младенческий и дошкольный возраст детей, а потом как можно будет переоборудовать эту же площадку под нужды подросших мальчишек, школьников? Хотя ко времени поступления в младшую школу, наверное им всё же придётся всей семьёй переехать на большую землю с острова. А может быть и раньше. Горе и боль от потери близких, конечно же никуда не делись, но хоть ненадолго и постепенно тучи чёрные над многострадальной семьёй стали расползаться, чтобы дать возможность согреть сердца светом надежды, нежности и любви. С этого дня Сокджин подписал доктора Ли в своих контактах, как хёна, как Ким Чонсока. Чонсок стал чаще бывать в доме молодой семьи. Будущая мама стала меньше рыдать и плакать. Теперь её слёзы стали менее солёными, в её сердце теплилась надежда, потому что под ним бьются теперь ещё два сердечка маленьких Джуни и Кука. Тэхён со временем тоже стал приходить в себя, отлежав пару раз в больнице и пролечив прооперированное сердце. Но ни на день он не прекращал поиски Намджуна и младшего братишки, страдая от разлуки с макнэ и помня, что чудеса случаются, зная, что не один он верит в то, что брат жив. Конечно же Тэ заручился поддержкой не только банка, но и Доджун, Чонсока, А также Хоби и их с Тэминой и Куком отца. Все они вели тайное расследование и конечно же поиски.