Make Winterhold great again

К несчастью, под конец вечера пришлось вернуться во дворец и терпеть компанию виндхельмского ярла за ужином. — Мои люди сказали, что сегодня вы были в Квартале Серых, — заметил он. — Это так, — ответила Довакин. Галмар презрительно фыркнул, а ярлов управитель испуганно посмотрел на гостей своего господина. — Данмеры не любят людей, особенно нордов, — заявил он. — На вас могли напасть, ограбить и убить, а тебя, госпожа, ещё и обесчестить. Хускарл Буревестника снова язвительно усмехнулся: — Йорлейф, а ты не знал, что Корир постоянно в Квартал Серых со своим остроухим питомцем бегал? Сам Ульфрик делал вид, что увлечён бараньим окороком в своей тарелке, а не их разговором. — Так что, Довакин, как тебе у этих серокожих? — поинтересовался Галмар. — Мне жаль, что данмеры живут в таких условиях, — ответила Блёнвенн. Буревестник наконец отвлёкся от еды и усмехнулся. — Они должны радоваться, что мои предки выделили им место. Ты знаешь, Довакин, что это был один из лучших районов нашего города, прежде чем там эльфы поселились? И посмотри, в какую помойку они превратили это место меньше, чем за двести лет! А знаешь, что до Красного Года они угоняли в плен людей, ящериц, котяр и даже своих остроухих братьев — лишь потому, что сами брезговали даже убирать за собой! Корир, пусть твой серокожий однажды расскажет ей о том, как до Красного Года чужеземцам жилось в Морровинде. — Боюсь, ярл Ульфрик, это невозможно, — спокойно ответил Корир. — Мейлур родился уже после Красного Года, да и своей родины практически не помнит. Но раз ты хорошо знаешь историю Морровинда, то и сам сможешь просветить её. — Я читала о том, каким был Морровинд до Красного Года, — вмешалась волшебница. — Но данмеры извлекли из этого урок, и Блэклайт теперь славится своей терпимостью ко всем расам. Буревестник презрительно фыркнул. — Только вот они предали нас. Где был хоть один морровиндский данмер, когда желтомордые ублюдки опустошали Сиродил и Хаммерфелл? Все остроухие одинаковые — так пусть они живут на помойке, пока делами не докажут мне свою пользу. Ответить на это Блёнвенн ничего не могла: Морровинд должен был помогать в войне с Альдмерским Доминионом наравне с остальными провинциями… Но о том, чтобы правящий там дом Редоран прислал хоть кого-нибудь на помощь, она не слышала. Остаток ужина Драконорождённая провела молча, затем, для приличия поблагодарив хозяина дворца за угощения, вернулась в свои покои собирать вещи. Мучительные два дня её пребывания в Виндхельме наконец-то закончились. Девушка грустно усмехнулась: Анкано и Фаральда были правы, следовало вообще отказаться от этой поездки, соврав Ульфрику о своём плохом самочувствии. Если бы не Корир, она вообще не выдержала нахождения здесь. Он защищал ее от нападок Ульфрика, давал советы, как лучше поступить — хотя знал её меньше месяца — и не срывался, делая ей замечания! Да ещё и согласился принять в Винтерхолде того данмера-целителя! Вот это настоящий мужчина, не то, что Ульфрик и его хускарл… Блёнвенн чувствовала себя виноватой за то, что Корир унижался из-за неё. Неужели правда следовало раболепно улыбаться Буревестнику и фальшиво соглашаться со всем, что он предложит?.. Нет. В таком случае Драконорождённая чувствовала бы себя ещё хуже. Волшебница сложила нарядное платье в сундук, оставшись лишь в шерстяной сорочке. Сегодня её покои не были такими холодными, как вчера: слуги как следует протопили их и принесли ей ещё пару тёплых одеял. Бретонка забралась в кровать и провалилась в сон. Следующим утром предстояло наконец-то отправляться обратно в Винтерхолд. — Я надеюсь, Довакин, ты сделаешь правильные выводы, — заявил Буревестник на прощание. — Конечно, ярл Ульфрик, — с фальшивой улыбкой произнесла Блёнвенн. До конюшен они с Кориром шли молча, лишь однажды перебросившись мрачными взглядами. Лишь когда они отъехали на некоторое расстояние, бретонка нерешительно заговорила: — Мне… мне так противно было, когда ты из-за меня перед Ульфриком унижался. Наверное, мне вообще не следовало ехать. — Ульфрик всё равно вызвал бы тебя — или даже сам бы ради этого приехал в мой город. Бретонка едко подняла бровь. — Разве Ульфрик не слишком горд для этого? — Однажды он приезжал к нам в гости — посмотреть, насколько легко ему было бы сместить меня. Вот, значит, как, подумала Бленвенн. Корир нужен был Ульфрику лишь для большего числа голосов на грядущих выборах. — Ульфрик думал о том, чтобы присоединить твои земли к себе? — Да, всё верно. С одной стороны, визит Ульфрика Буревестника к архимагу Коллегии Винтерхолда был ожидаем: королю Скайрима, коим себя видел этот человек, нужны волшебники, зачарованное оружие для некоторых солдат — и всё это могла дать Коллегия. Однако такой визит значил для Блёнвенн то, что Буревестник собирается нарушить данные на Высоком Хротгаре обещания. — А на сей раз Ульфрик приехал бы мне ультиматумы ставить, — презрительно ответила девушка. — Всё прошло бы ещё хуже, чем сегодня, а мы бы ещё и деньги потратили на то, чтобы накормить Буревестника и его людей! В ответ Корир добродушно усмехнулся: — Ну вот, ты уже начинаешь мыслить, как правитель! — Волшебница недовольно покосилась на своего ярла. — А если серьёзно, Ульфрик не начнёт воевать в зиму. Скажи, на какой срок вы заключили перемирие? — На полгода, кажется, — качнула плечами Блёнвенн. — Но за эти полгода я должна была победить Алдуина. То есть, пленить в Драконьем Пределе Одавинга, узнать у него, где находится портал в Совнгард, которым пользуется Алдуин, подготовиться, отправиться на битву и вернуться в Скайрим. У нас с Лидией всё это заняло меньше времени, чем планировалось. Корир задумался. — Значит, если ты не хочешь, чтобы Ульфрик или Туллий первыми сделали… решительные шаги, мы должны снова усадить обоих за стол переговоров. Вернее, ты должна усадить. — Балгруфу этот мир тоже выгоден — ведь ему платят за проезд через его холд, — вслух рассуждала бретонка. — Он же может сам усадить их двоих за стол переговоров? Правитель Винтерхолда молчал, но с интересом смотрел на своего тана. — И мне нечего будет там делать, — вздохнула Блёнвенн. — Алдуин ведь побеждён. — Но драконы всё ещё летают. — А ещё вампиры настолько обнаглели, что пришлось возрождать Стражу Рассвета, — добавила девушка. — Не буду же я воссоздавать Клинков под именем Драконьей Стражи! Выражение, которое приобрело лицо правителя Винтерхолда, волшебница точно оценить не могла. — Ты так говоришь, будто имеешь что-то против Клинков или Драконьей Стражи, — пробурчал ярл. Свои отношения с последними выжившими Клинками Блёнвенн не могла назвать хорошими. И если Эсберн действительно немного сумел помочь ей исполнить своё Предназначение, по крупицам собрав информацию из древних акавирских источников, то Дельфина, как казалось волшебнице, порой просто издевалась над своей «подопечной»! — Двое последних Клинков, с которыми мне удалось столкнуться, относились ко мне так, словно я… какая-то девочка на побегушках! Одна из них заставила меня идти к талморцам — сказала, что якобы они имеют отношение к возвращению драконов. А если бы я не была магом? Или если бы ошиблась в расчётах, и мои заклинания не сработали? Представляешь, какой это был бы дипломатический скандал! Не говоря уже о том, что талморцы могли бы просто прикончить меня! В ответ Корир хмыкнул: — На самом деле действительно чудо, что талморцы не раздули дипломатический скандал. Ты ведь там на славу похозяйничала, как я понял. Скажи, правда, что куча юстициаров потом к целителям отправилась? — Двое или трое, не больше, — возразила девушка. Ярл задумался: — Выходит, если талморцы через некоторое время поняли, что произошло, то своим решением сохранить вашему… Анкано? — Блёнвенн одобрительно кивнула, — жизнь ты смягчила их гнев на тебя. Знаешь, я с трудом представляю, что тебе можно посоветовать. — Давай посмотрим, окажусь ли я права, и решится ли Балгруф продлить перемирие, — предложила Драконорождённая. На ночёвке в «Ночных воротах» волшебницу мучили кошмары. Один из убитых когда-то драконов пробудился, нашёптывал что-то, затем в воображении рождались ужасные картины не то прошлого, не то не свершившегося будущего: разрушенные сожжённые города, изуродованные огнём тела, крики умирающих, чёрный дым и падающий с небес пепел… От ужаса Блёнвенн со вздохом подскочила, затем села на край постели и протёрла глаза. Воздух в комнате ей показался душным — иногда бывает такое, что кошмары снятся от тяжёлого воздуха. Волшебница оставила дверь открытой, чтобы хоть как-то освежить воздух, оделась, вышла на крыльцо и расположилась на скамейке под навесом. Вид ночного неба подействовал на нее успокаивающе, она прикрыла глаза… — Не спится? Драконорождённая повернула голову на зов: ярл Винтерхолда тоже решил подышать ночным воздухом. — Кошмары, — со вздохом призналась бретонка. Корир сел рядом. — Мы ведь больше не поедем к Ульфрику? — волшебница вопросительно подняла на норда глаза. — А если он будет настаивать, можно я просто напишу ему? Я ведь не смогу спокойно воспринимать то, что он от меня хочет, и даже на новые переговоры ехать боюсь — просто потому, что могу всё испортить. Норд сгрёб девушку в дружеские объятия. — Ты очень искренняя девушка, Блёнвенн, — ответил он. — Мне это в тебе нравится. Но для политики это плохо. — Я всё это понимаю — ну, что я не должна себя так вести, но… — Блёнвенн печально вздохнула. — Наверное, мне просто не следовало влезать во всё это. — Я же сказал, что буду учить тебя, как надо себя вести, — приободрил её Корир. — Знаешь, мне ведь тоже поначалу нелегко было, но потом я привык, втянулся. В большие игры я тоже не лезу, и тебя буду оттуда всеми силами вытаскивать. Но тебе надо учиться политическому ремеслу — и в этом я помогу. В ответ бретонка с улыбкой прижалась к своему ярлу. В его объятиях девушка чувствовала себя защищённой, ей хотелось всю ночь так просто просидеть в объятиях этого человека, хотелось… Усилием воли Блёнвенн прогнала глупые желания. Корир — примерный семьянин, он любит свою жену, а в сыне и вовсе души не чает. Нельзя разрушать чужие семьи, а семью своего друга — и подавно. — Пойдём-ка спать, — приказал норд. Интонация, с которой он это сказал, не позволяла трактовать эти слова хоть сколько-то двусмысленно. — Нам завтра в дорогу. Драконорождённая нехотя угукнула, и они вместе зашли обратно в таверну. Вернувшись в свою комнату, волшебница прямо в одежде, сняв лишь сапоги, нырнула под одеяло. В Винтерхолд они вернулись следующим вечером. Блёнвенн с улыбкой пересекла городскую черту. Все-таки Винтерхолд, несмотря на постоянные ледяные ветра с Моря Призраков, очень уютный и милый город. Пока носильщики затаскивали её дорожный сундук в покои, бретонка решила задержаться у окон-бойниц, выложенных в стенах Коллегии. Её взгляд приковали к себе разрушенные остовы домов, оставшиеся ещё со времён Великого Обвала. Где же найти средства на помощь этому городу? Как вернуть хотя бы часть его былой славы? — Венн? Драконорождённая с улыбкой повернула голову на добродушный юношеский голос. — Я… Я думал, что ты будешь гостить в Виндхельме подольше, — смущённо произнёс Онмунд. В ответ девушка улыбнулась: — Не хотелось там задерживаться, когда здесь дел полно… Кстати, ты разобрался с целительными заклинаниями? — Юноша, тяжело вздохнув, покачал головой. — Хочешь, помогу? Онмунд радостно согласился.