Make Winterhold great again

В дорогу Блёнвенн отправилась невыспавшейся — ночью проклятый дракон снова пробудился, нашёптывал дурные мысли и насылал кошмары. Скачка немного привела её в чувство, но к полудню у девушки неимоверно разболелась голова, а в глубинах разума снова зазвучал проклятый шёпот… — NahLOT. Слово заставило дракона заткнуться — но надолго или нет, бретонка не знала. — Может, тебе стоило бы ехать в повозке? — негромко спросил Онмунд. Ехать в повозке, замедляя тем самым весь их отряд… Блёнвенн чувствовала себя слабой и никчёмной. В любом случае из-за неё весь отряд замедляется! Надо терпеть этот проклятый шёпот — раньше ведь терпела! — Справлюсь и так, — пробурчала она. Бретонка выпила целый флакон болеутоляющего зелья и снова забралась в седло. До «Ночных ворот» отряд так и не успел добраться, и пришлось ночевать в недавно отбитом у бандитов форте Кастав. Чтобы уснуть, Драконорождённая заранее осушила целый пузырёк неразбавленного снотворного и на всю ночь погрузилась в пустоту. Другое зелье, выпитое с утра, помогло продержаться в седле некотое время. К вечеру у Блёнвенн снова разболелась голова, ей казалось, что какая-то сила распирает череп изнутри и норовит разорвать его. Цокот копыт усиливал и без того невероятную боль, а солнечный свет резал глаза, даже надвинутый как можно ниже капюшон не спасал. Слабость одолевала её, боль отвлекала и мешала удерживать равновесие, девушка норовила схватиться за луку седла. — Держись, — подбодрил её Онмунд. — Мы почти добрались до «Ночных ворот». Его слова отозвались жутким звоном в ушах — Драконорождённой казалось, что кто-то надел ей на голову железное ведро и принялся изо всех сил стучать по нему. Где-то в глубинах разума снова зазвучал назойливый шёпот, но на сей раз дракон был не один. Крылатый ублюдок словно разбудил своих товарищей! Всадники замедлили ход. Кто-то дёрнул поводья лошади бретонки, отчего девушка чуть не свалилась на землю. — Обопрись о меня. Блёнвенн нащупала чьи-то плечи; сильные руки обхватили её за талию, помогая спуститься на землю. Ноги от скачки гудели, голова раскалывалась, а желудок урчал от голода. К счастью, народу в трактире было немного, лишь несколько таких же путников. Но от запаха еды Драконорождённую чуть не вывернуло наизнанку. Девушка поспешила выйти на улицу и забежать за угол, к горлу подступал едкий ком… — Тихо, тихо, — добрый голос и ласковые прикосновения Онмунда успокаивали. — Посиди тут, я сейчас принесу чего-нибудь. Юноша усадил её на скамью и нырнул за дверь. Блёнвенн едва преодолевала желание неприлично улечься, надеясь, что это принесёт облегчение. Тишина отдавала неприятным гудением по ушам, и лишь холод немного облегчал страдания Драконорождённой. — Поешь немного. Запах варёной рыбы вызвал ещё один приступ тошноты. Но голод всё же взял своё, и бретонка нехотя съела несколько ложек горячей похлёбки. Затем она отставила тарелку в сторону, испугавшись, что вскоре похлёбка извергнется наружу обжигающей кислотой. — Ну, хотя бы жидкое доешь, — попросил Онмунд. Он заставил Драконорождённую съесть половину рыбной похлёбки, а затем помог ей добрести до кровати. Выпив лечебное зелье, Блёнвенн провалилась в пустоту, а проснулась от чувства, будто её тело превращается в кусочек льда. Бретонка решила, что это снова проклятый дракон насылает ей ночные кошмары, но нет — в комнате, где она ночевала, просто было открыто окно. Оставшийся до Высокого Хротгара путь прошёл словно в тумане. Семь тысяч ступеней Драконорождённая преодолевала с постоянными перерывами. Драконы в голове смеялись над ней, Блёнвенн злилась — и эта злоба заставляла её двигаться дальше. Перед самой горной обителью девушку настиг новый приступ головной боли, за ним последовало чувство тошноты. Драконий шёпот слился в единый неразборчивый шум. Из-за нестерпимой боли перед глазами встала ослепляющая солёная пелена. Последние шаги до дверей Высокого Хротгара бретонка преодолела лишь держа под руку Онмунда. Охранники открыли перед ней двери, и юноша завёл бретонку внутрь. — Довакин? Сквозь шум в ушах и драконий шёпот Блёнвенн смогла различить голос Арнгейра. — Господа, я думаю, ваша помощь ей больше не требуется, — произнёс старик. — Вам лучше спуститься в Айварстед и расположиться там на некоторое время. Драконорождённая кивнула, и её охранники покинули обитель. Онмунд ненадолго обернулся, проводив девушку печальным взглядом. Новый приступ головной боли заставил бретонку застонать. — Мастер, драконы… — призналась она; Арнгейр с недоумением посмотрел на неё. — Они разговаривают со мной и не хотят умолкать! Старик повёл девушку в спальни и помог ей лечь на одну из кроватей. Боль усиливалась, вместе с ней отчётливее становился и шёпот, а по щекам текли слёзы, мешавшие что-либо разглядеть. — KaaN. DREM. OV. Три Слова Силы в одно мгновение заставили голоса замолчать, вместе с этим стихла и боль. Но как же так? Блёнвенн знала по крайней мере два из них — и оба никак не влияли на драконов. Может, всё дело в последнем Слове? — Спасибо, Мастер, — Блёнвенн стёрла с лица капли слёз и поднялась. — Они надолго замолчали? — Боюсь, что нет, и тебе следует пойти к Партурнаксу. Бретонка едва сдерживала улыбку: выходит, он всё же не покинул вершину Глотки Мира! Снова можно будет поговорить с этим дружелюбным мудрым драконом, послушать его советов и узнать, как впредь не допустить этого. — Значит, не буду медлить, — произнесла Драконорождённая. — Я и так долго добиралась сюда. — Ты хочешь пойти на гору на ночь глядя? — возмутился Арнгейр. — Нет, и речи быть не может. Сегодня ты как следует отдохнёшь, а завтра уже пойдёшь к Партурнаксу. Не хочешь помыться после дороги? Блёнвенн часто закивала: конечно, кто откажется от такой возможности! Арнгейр оставил её одну, но через некоторое время вернулся и велел идти за ним. Не слишком горячая парилка взбодрила девушку, а прохладная вода — привела в чувство. Казалось, не было больше этого проклятого шёпота и головной боли. — Раньше тебя не сопровождало столько людей с оружием, — заметил Арнгейр во время ужина. — Кто они? — Стражники Винтерхолда, — ответила бретонка. — Их послал со мной ярл Корир. Старики многозначительно переглянулись. — А твоя подруга? — Она осталась в Вайтране, присоединилась к Соратникам. Осенью она мне написала, что её даже приняли в Круг! Девушке казалось, что эта новость должна понравиться Седобородым, ведь членов Круга Соратников очень уважают во всём Скайриме. Однако старики остались невозмутимыми. — Мы рады, что вы с подругой достигли таких успехов, — холодно ответил Арнгейр. Блёнвенн отставила опустевшую тарелку и подтянула к себе кружку с горячим отваром трав и снежных ягод. — Вы не знаете, почему эти три дракона… разговаривают со мной и не хотят умолкать? — Точно не знаю, — вздохнул Арнгейр. — Возможно, один из них слишком силён, чтобы просто так сдаваться. Возможно, всё дело в том, что ты давно не изучала новых Слов Силы. — А можно ли научиться не поглощать драконью душу? Я ведь не могу покидать Винтерхолд надолго, да и Стены Слов рано или поздно могут закончится, а сколько ещё драконов мне придётся убить — одним богам известно. — Мы не встречали ничего подобного в книгах, да и Партурнакс не говорил нам об этом. Блёнвенн задумалась. Известные ей труды по истории даже не намекали на то, что у Тайбера Септима были какие-либо проблемы со здоровьем, которые можно было бы объяснить столь неприятным «соседством». Возможно, такие сведения сохранились в архивах Клинков? Что же, кажется, стоит перебороть неприязнь к Дельфине и выйти с ней на связь. Только вот как посланный Драконорождённой курьер проберётся сквозь деревню Изгоев? — Возможно, — продолжил Арнгейр; его лицо перекосила гримаса презрения, — этот секрет был известен акавирцам. Скажи, твои… знакомые Клинки не намекали тебе ни на что подобное? Бретонка едва заметно улыбнулись: Седобородому пришла в голову та же идея! — Нет. Мне показалось, что, по их мнению, я должна истреблять драконов ежедневно и круглый год, отвлекаясь лишь на обед. Старики усмехнулись. — Понимаешь теперь, почему мы не хотим иметь с ними никаких дел — и почему пытались оградить тебя от этого? Их путь — это путь бессмысленной жестокости, который они унаследовали от своих предшественников-акавирцев. Он чужд не только Пути Голоса, но и тебе самой, ты никогда не станешь тем, кем они бы хотели видеть Драконорождённого. Девушка позволила себе усмехнуться: действительно, для полного счастья осталось только к остаткам запрещённой организации девочкой на побегушках бесплатно наняться! После ужина Драконорождённая решила подышать свежим воздухом во внутреннем дворе Высокого Хротгара. Тишину нарушал лишь треск дров в жаровнях и гуляющий повсюду ветер. Девушка закуталась в меховой плащ и посмотрела вдаль. Казалось, отсюда можно было рукой дотянуться до остроконечных вершин по соседству; такой громадный Ветреный Пик казался игрушечным домиком, а озеро Гейр и его реки и вовсе казались какими-то серебряными пятнышками. На Золотом Берегу, где выросла Блёнвенн, не было гор, лишь прибрежные скалы и лесистые холмы на границе с Валенвудом. Настоящие горы бретонка впервые увидела на какой-то археологической практике в Бруме, ещё будучи ученицей в Синоде. Она с первого взгляда влюбилась в покрытые вечными снегами вершины, словно прикасающиеся к небу. Да, горы жестоки и не прощают ошибок — однако сама жизнь редко бывает милосердна. Но на их вершинах Драконорождённой казалось, что все проблемы мира надуманы и несущественны. — Не спится? Бретонка обернулась. — Я просто вышла подышать воздухом, мастер. В Винтерхолде мне… не хватало этого. Арнгейр дружелюбно усмехнулся. — Мне казалось, что холодного воздуха в Винтерхолде хоть отбавляй. Конечно, Винтерхолд был по-своему тихим городом, но его провинциальное спокойствие не сравнится с безмятежностью Высокого Хротгара. Да и Глотка Мира — или Матерь Ветров, как больше нравилось Драконорождённой — источала необычную энергию и, казалось, делилась силой с каждым, кто отважится посетить её склоны. — Но Коллегия всё же не одна из Башен Нирна. Старик подошёл ближе и встал рядом с Драконорождённой. — Как… тебе живётся после того, как ты исполнила Предназначение? — Обычно, — пожала плечами Блёнвенн. — Если, конечно, можно так назвать заботы о целом городе. Я люблю Винтерхолд и очень хочу, чтобы однажды все мои старания принесли свои плоды, и мы перестали настолько зависеть от более богатых соседей. — Мне кажется, что у тебя всё получится, — ответил Арнгейр. Бретонке показалось, что старик сказал это лишь из вежливости, и на самом деле ему нет никакого дела до далёкого Винтерхолда. Что говорить — он никогда даже не удивлялся тому, что южанка до сих пор терпит скайримские холода и вообще не думает возвращаться в тёплый и относительно благополучный Сиродил. — Скажите, мастер, как вы смогли успокоить драконов? — поинтересовалась Драконорождённая. — Я ведь знаю по крайней мере два этих Слова — и оба они никак не влияют на драконов. В старческих голубых глазах затеплилось оживление — Арнгейру всегда нравилось рассказывать о Словах Силы, он находил в Пути Голоса не только гармонию с собой и внешним миром. Блёнвенн казалось, что Крики для старика — это всё равно что теория магии для учёного, безграничный материал для исследования. — Конечно, они не смогут успокоить живых драконов, — ответил он. — Те же, чьи души ты поглотила, стали частью тебя, и потому я взывал к тебе самой, к твоей внутренней сущности. — А я могу сама их успокаивать? Или могу… ещё как-нибудь использовать эти Слова? — Да. Этот ту’ум в некотором роде — молитва Кин. Она коротка, но драконий язык не знает долгих фраз. Пойдём внутрь, и я попробую объяснить тебе это подробнее. Седобородый отвёл девушку внутрь и усадил на расстеленных перед жаровнями ковриках для медитации. — Закрой глаза, девочка, — попросил он. — И произнеси про себя эти слова. KaaN. DREM. OV. Холодные, словно горный ветер, но внушающие спокойствие и безмятежность. Горные вершины — вот первое, что пришло Драконорождённой на ум, когда она попыталась сравнить эти три слова с чем-то знакомым ей. — Обратись к Кин в своих мыслях — и Она услышит тебя. Что бы ни писали про Неё в имперских книгах, помни: Она слышит наши молитвы и видит все наши дела. Попроси у Неё покоя. Доверься Ей, доверься ветру и небу, через которые Она общается с нами — и ты услышишь Её ответ, избавишься от боли и страха, которые терзают тебя. Блёнвенн ещё раз произнесла эти три Слова про себя. KaaN. DREM. OV. Может, Кин действительно растеряла всю свою силу и спит вековечным сном в Этериусе, но чьё имя тогда шепчет ветер? Кто смотрит на землю глазами сотен небесных птиц и посылает на эту землю героев, вершащих судьбы мира? Кин не спит, а лишь дремлет. И Кин слышит все молитвы, обращённые к ней. KaaN. DREM. OV. Воплощённое в трёх словах спокойствие. Давно Драконорождённая не спала так хорошо.