Make Winterhold great again

Подъём на вершину Глотки Мира начался ранним утром, едва встало солнце. Бретонке даже пришлось призвать волшебного светлячка, чтобы осветить им с мастером Эйнартом путь. Сильные ветра едва не сдували её с ног, дышать с каждым шагом становилось тяжелее, но Блёнвенн продолжала идти: после вчерашнего разговора с Арнгейром у нее словно прибавилось сил, да и драконы больше не отвлекали ее назойливым шепотом. Драконорождённая разогнала своим Криком ледяной туман, лежавший впереди. В таких местах часто прячутся ледяные привидения, и оба путника не торопились идти вперёд. Чутьё не обмануло их — из белого марева послышался неприятный скрежет, а затем в лучах солнца блеснула ледяная чешуя. Бретонка окружила себя огненным плащом — это помешает привидению приблизиться на достаточное для атаки расстояние, а затем расплавила своего противника мощной струёй пламени. Короткий бой выпил из неё больше сил, чем обычно. Драконорождённая устало села на камень. Старик положил руку ей на плечо, дождался, пока бретонка выпьет восстанавливающее зелье, а затем кивком указал на ведущую наверх тропинку. Путь до вершины занял дольше времени, чем обычно — за зиму Блёнвенн растеряла выносливость. Ей приходилось часто отдыхать, чтобы перевести дыхание, тело разгорячилось и начало потеть. Хотелось расстегнуть полушубок и снять шапку, но бретонка сдержалась, ведь малейшее охлаждение может обернуться простудой. И вот, наконец, долгожданный поворот и небольшая площадка, на которой виднелись древние каменные постройки. Партурнакс восседал на вершине Стены Слов, а перед ним склонился ещё один дракон, не знакомый ни бретонке, ни Седобородому. — DahMaaN, KUL, — наставлял Партурнакс. — Su'uM AhRK MORah. — Geh, THURI, — покорно ответил незнакомый дракон. — NID. NI THURI. Незнакомый дракон кивнул и взмыл в воздух. Партурнакс глубоко вздохнул и повернул голову на подъём. — DREM YOL LOK, FahDONNE, — произнёс он. Блёнвенн показалось, что белый дракон постарался изобразить улыбку. — Подойдите, не бойтесь. Бретонка поприветствовала его на драконьем языке, а Эйнарт лишь учтиво склонил голову. — Ты пришла за советом, KROVahDIN? Драконорождённая вздохнула. — Нет, скорее, за помощью, учитель. Драконы, души которых я поглотила, разговаривают со мной и не хотят умолкать. Почему так происходит? Партурнакс многозначительно замычал. — TINVaaK LOS Grah, — произнёс он. — И эти DOVah продолжают битву, которую проиграли. Скажи, ты знаешь их имена? — Одного зовут Гракриндрог. Белый дракон ухмыльнулся. — Да, я знал его. Он жесток и упрям — возможно, больше, чем многие из нас. А что насчёт остальных? — Двух других зовут Винтурут и Вульйотнак. — Что же. Я знаю, как помочь тебе, KROVahDIN. Эйнарт необычайно оживился, по очереди смотрел то на Блёнвенн, то на своего наставника. Затем он достал лист бумаги и карандаш, готовясь записывать всё, что будет говорить Партурнакс. — Сядь возле меня, — приказал дракон. Бретонка подчинилась. Льдистые глаза с продольным зрачком пристально смотрели на неё, чешуйчатый нос почти касался её лица, а тёплое дыхание приятно обвевало кожу. — Hah. JooR. DOV. Какая-то сила отбросила Драконорождённую во тьму. Она летела сквозь пустоту, сменившуюся затем причудливыми узорами. — Наш разум теперь един, — голос Партурнакса слышался совсем рядом, словно звучал прямо в голове. — Сконцентрируйся. Выбери воспоминания, какими ты готова поделиться со мной. Блёнвенн не стала долго думать, какой частью своей жизни поделиться с учителем. Она вспомнила детские годы, проведённые в родном Анвиле. Его широкая главная улица, заново отстроенные дома с узорчатыми балконами и яркими черепичными крышами, словно впитывающие в себя жаркое солнце. Запах соли, витающий в воздухе. Оживлённый порт, пропахший специями и рыбой. Храм Дибеллы, в стенах которого не только читали проповеди о праведной жизни, но ещё и обучали искусствам. Анвильское отделение Синода с серой колоннадой и закруглённой серой крышей. Престарелая строгая Карахил, заведовавшая им и обучавшая Школе Иллюзии… — PRUZah, — сказал белый дракон. — Теперь зацепись за мои воспоминания, прими их, как свои. Перед глазами Драконорождённой встало скалистое морское побережье, поросшее пальмами и кривыми сосенками. Чьи-то могучие крылья несли её вдоль ломаной линии берега, затем углубились внутрь неизвестной земли, и вот Блёнвенн уже летела над пойменным лесом. Вокруг неё парило множество других драконов — белых, зелёных, красных… Какой-то частью своего разума девушка боялась их — но другая часть говорила, что ничего страшного не произойдёт, ведь все они — KULLE. Драконорождённой на мгновение показалось, что она знает каждого из этих драконов по именам, знает их характер, их деяния и способности. — Представь вершину MONahVEN, — попросил Партурнакс. — Думай о ней, что бы ни происходило. Бретонка вновь сконцентрировалась, рисуя в своём воображении площадку со Стеной Слов. — Grah-KRIN-DROG! Словно хирургическим ножом три Слова вырвали из Драконорождённой что-то лишнее, и на площадке уселся убитый возле Рощи Кин дракон. Он злобно смотрел на девушку, его пасть, казалось, вот-вот снова будет извергать пламя… — GRah OBLaaN, — произнёс белый дракон. — HI FUNT. — NI, TahRODIS, — прошипел Гракриндрог. — Dii GRah NID OBLaaN US REK DIR. У Бленвенн неожиданно разболелась голова — то ли от этих слов, то ли от чего-то подспудно ощущающегося. Девушка изо всех сил старалась держать концентрацию и при этом не стонать. — BORMah SARaaN, — спокойно ответил Партурнакс. Он выдохнул огонь на собеседника, затем обдал морозным дыханием. — SIL. Hah. RU. От неимоверной боли бретонка закричала. Казалось, что ей вытаскивают внутренности и отрезают конечности одну за другой. Сердце колотилось, как бешеное, голова раскалывалась, а силы иссякали на глазах. Нужно терпеть. Держать перед глазами вершину Матери Ветров — ведь об этом просил Партурнакс, а он ничего не будет советовать просто так! Когда боль немного утихла, Драконорождённая услышала голос белого дракона: — Он ушёл, KROVahDIN. Но ты должна потерпеть ещё немного, чтобы я мог изгнать из тебя две оставшиеся души. Блёнвенн часто закивала — она должна выдержать, должна справиться, ведь ради этого она проделала путь из Винтерхолда. Она ищет у Партурнакса спасения от назойливого шёпота — и белый дракон даёт ей это. Партурнакс призвал следующего дракона, затем другого… От усиливающейся боли бретонка не понимала, что происходит, она вскрикивала каждый раз, когда посторонние души изгонялись из её разума, из её глаз ручьём текли слёзы. Когда всё закончилось, Блёнвенн навзничь рухнула на снег. Слёзы превратились в ледяную корку, от которой девушка едва смогла избавиться, а под носом застыла струйка крови. — Всё кончено, — устало вздохнул белый дракон. Эйнарт подбежал к Драконорождённой и помог ей встать. — Это было ужасно, — призналась девушка. Эйнарт неумело обнял ее. Нервно дыша, Бленвенн медленно приходила в себя. Наконец она набралась сил снова повернуться к Партурнаксу. — Что же, а теперь вы ждёте, что я расскажу вам всё, что произошло, — предположил белый дракон. Эйнарт кивнул и приготовился записывать сказанное. — PRUZah. Слушайте. Hah, JooR и DOV — это Слова, которые соединили два разума, как один. В старину с его помощью мы проводили посвящение SONaaKKE… жрецов, давали им частичку нашей сущности и новое имя на DOVahZUL. Ты же можешь использовать его, KROVahDIN, если вдруг однажды тебе придётся оседлать DOVah. Hah. JooR. DOV. Разум, человек, дракон. Блёнвенн запомнила эти Слова — вдруг они однажды помогут ей вновь оседлать Одавинга. А помощь этого дракона ей точно понадобится, если однажды Ульфрик всё-таки нарушит перемирие. — Я могу применять этот ту’ум на любом драконе? — NID. Только на том, кто имеет к тебе благие намерения. Эйнарт написал что-то в своём блокноте и показал Драконорождённой. Она озвучила увиденный вопрос: — А есть ли Крик, который способен связать разум двух JooRRE? — NID. Такой ту’ум мне неизвестен. Также мне неизвестно, может ли другой JooRRE изгнать драконью душу из сущности Драконорождённого. Бретонке пришла в голову крамольная мысль — что Партурнакс на самом деле набивает себе цену, намеренно утаивает знания от своих учеников, делая себя незаменимым и заставляя других Седобородых всё больше беречь его. Решив удовлетворить своё любопытство, Блёнвенн прямо спросила: — А может ли сам Драконорождённый использовать этот ту’ум на себе? — Возможно, — неуверенно ответил он. — Я использовал три Слова — «Душа», «Разум» и «Бегство» — чтобы вырвать драконью душу из тебя и вернуть её нашему Отцу. Может, если ты погрузишься в медитацию, то сможешь сама изгонять убитых драконов из своего разума. Выходит, Партурнакс действительно не знал ответа на вопрос Эйнарта, заключила бретонка. Белый дракон нужен ей, нужен грядущим поколениям Драконорождённых, если таковым ещё суждено родиться. Кроме того, никому не было известно, есть ли в этом мире другие Драконорождённые — боги ведь могли подстраховаться и наделить этим Даром кого-то ещё. В конце концов, сама Блёнвенн рано или поздно станет матерью — и кто знает, вдруг её дети тоже будут способны поглощать драконьи души? — А можно научиться не поглощать драконьи души? — Это мне тоже неизвестно, — вздохнул белый дракон. Девушке пришла в голову идея: может, попробовать применить этот ту’ум ещё до того, как драконья душа начнёт поглощаться? В следующий раз она так и поступит, чтобы впредь не ездить лишний раз на Высокий Хротгар и не тратить время. С приключениями Блёнвенн всё равно покончила, и вряд ли когда-нибудь отправится на поиски Стены Слов. Следовательно, зачем копить в себе драконьи души, зачем терпеть их шёпот и зачем бояться, что однажды слившиеся с её собственной сущностью драконы дадут о себе знать? — Партурнакс, — позвала бретонка. — Ты ведь мне не сказал, как на DOVahZUL будет «спасибо». Белый дракон грустно вздохнул. — DOVahZUL не знает слов благодарности, как и не знают его многие DOVah. Наш язык беден по сравнению с вашим — но нам никогда не требовалось столько слов для общения. Эйнарт благодарно склонил голову перед своим учителем, и Партурнакс ответил ему кивком. Затем старик повел Драконорожденную обратно на Высокий Хротгар. Бленвенн была до того измотана встречей с Партурнаксом, что еле находила силы разгонять магическую метель ту’умом — и легла спать сразу после ужина, не думая ни о чем.

***

На следующий день Бленвенн решила спуститься к Айварстеду. Читая по пути памятные таблички, она жмурилась на полуденное солнце и думала, что давно не чувствовала себя так хорошо. Не было противного драконьего шёпота или нестерпимой головной боли, разве что в конце пути ощущалась обычная усталость. Блёнвенн прошла по главной улице городка к постоялому двору, где обычно останавливались паломники. На пороге она столкнулась с одним из сопровождавших воинов. Тот посмотрел на нее с неожиданной печалью, и сердце девушки встрепенулось: неужели что-то случилось с Онмундом? Без расспросов или объяснений она ворвалась внутрь, где возле очага сидел её хускарл, закутанный в теплое одеяло, и потягивал из кружки какое-то питье. Волосы его, как и лежавшая рядом одежда, вымокли насквозь. — Рисковый парень, — произнёс трактирщик. — Полез в древний могильник на острове! Драконорождённая недовольно вздохнула: кажется, Онмунд громче всех жаловался на раскопки в Саартале — дескать, нельзя тревожить покой предков! А что сейчас? Полез в нордский же склеп! — Онмунд? — Блёнвенн бросила на юношу строгий взгляд. — Я подумал, что местным жителям понадобится помощь мага, — Онмунд невинно захлопал глазами. — Валмир, ты ведь говорил, что местные боятся ходить на остров с могильником за травами — так вот, ничего страшного там теперь нет! Вернее, ничего страшного там в принципе не было, драугры никогда своих могильников не покидают, а теперь там и вовсе нечего бояться. Я упокоил Сигдиса Голдурсона, и теперь он не будет вам докучать. Венн, помнишь же эту семейку — ну, три сына своего папашу убили, и король Харальд их за это наказал! У тебя ещё кусочек амулета Голдурсонов где-то лежит — так вот, я ещё один кусочек для тебя добыл! Молодой волшебник, несмотря на все возражения, поднялся со своего места, одной рукой придерживая одеяло, и вернулся в комнату. Затем снова вернулся в общий зал и с торжественным видом протянул бретонке пожелтевший костяной амулет на истёртой от времени цепочке. — Наверное, не лучший подарок… Бретонка в изумлении рассматривала амулет. Никто из парней раньше не дарил ей того, ради чего он рисковал своей жизнью… Девушка потянулась было поцеловать его в щеку, чтобы хоть как-то отблагодарить — но остановилась под пристальными взглядами стражников и трактирщика. Выражать свои чувства при всех было как-то… стыдно. — Спасибо, — смущённо улыбаясь, проговорила она. — Только не надо больше рисковать собой и лезть в нордские могильники одному, хорошо? Юноша вздохнул. Неужели он решил, что ей не понравился подарок? Или его расстроило что-то еще? Чувствуя свою вину за это, Драконорождённая пообещала себе поговорить с ним наедине и все объяснить. — А сейчас обсохни как следует, чтобы не простудился. Онмунд, недовольно пробурчав что-то себе под нос, снова уселся у огня, а Блёнвенн направилась в свою комнату — нужно уложить в дорожную сумку тёплые вещи и разобраться с деньгами, которые выдал им Мейлур. Обратный путь по её расчётам должен занять меньше времени, и через четыре дня Блёнвенн планировала уже быть в Винтерхолде. До отъезда в Рифтен она планировала написать ярлу Балгруфу и попросить у него помощи с новыми мирными переговорами. Правитель Вайтрана должен помочь, ведь заключение мира выгодно прежде всего ему. Только вот согласятся Ульфрик и Туллий вновь сесть за стол переговоров? Надо будет подумать, как уговорить их. Перед сном Драконорождённая решила подышать свежим воздухом. В Айварстеде было не так холодно, как в Винтерхолде, и можно было даже не укрывать голову капюшоном. Бретонка поймала себя на мысли, что она соскучилась по теплу. На какое-то мгновение хотелось вновь оказаться в родном Анвиле. Наверное, там сейчас льют дожди, наполняющие землю влагой, чтобы на короткое время Золотой Берег покрылся изумрудными травами и россыпью полевых цветов… На лавочке перед таверной сидел Онмунд. Юноша выглядел усталым и даже подавленным. Услышав шаги бретонки, он удивлённо поднял на неё глаза. — Не возражаешь, если я присяду? — спросила Блёнвенн. Онмунд кивнул и немного подвинулся. — Наверное, я по-идиотски смотрелся, когда тебе часть амулета дарил. Надо было подождать возвращения в Винтерхолд. — Онмунд, всё хорошо, — ободрила его Драконорождённая. — Только скажи, ты хотя бы в доспехах был? — Нет. Я ведь заклинание каменной плоти выучил. Бретонка с удивлением посмотрела на юношу: заклинания магической брони раньше не давались ему. — Ну-ка, показывай! Молодой волшебник пожал плечами, поднялся и, поправив рубаху, принялся творить заклинание. Через его пальцы прошла магическая энергия, и его тело словно обратилось в камень — кожа выглядела очень твёрдой и сухой, и, казалось, даже приобрела сероватый оттенок… — Вот, и кто здесь «не самый толковый ученик»? — похвалила Блёнвенн, не в силах скрыть гордость за юношу. Тот скромно улыбнулся. — А как ты драугров убивал? — Во-первых, я взял с собой факел. Конечно, заклинание освещения — это хорошо, но факелом, как мне показалось, будет удобно драугров поджигать, они ведь боятся огня, а из огненных заклинаний я только пламя призывать умею. А во-вторых, я ведь заклинание отпугивания знаю, меня Финис научил. Оказывается, раньше они к Школе Колдовства относились, а после реформы в начале Четвёртой Эры их в Школу Восстановления перебросили! Драконорожденная не могла сдержать улыбку, слыша его радостную, почти детски непосредственную речь. Все еще улыбаясь, она положила голову на плечу юноше — и, судя по тому, что он слегка дернулся, он этого явно не ожидал. Но уже через пару мгновений Онмунд несмело обнял её. Блёнвенн была готова сидеть вот так целую вечность, чувствуя его дыхание совсем рядом… но тут ей вспомнилось, что время не ждет, и завтра с утра им надо будет отправляться в обратный путь. Вздохнув, она негромко проговорила: — Нам… завтра в дорогу. Пойдем спать. — Да… да, конечно. В голосе Онмунда слышалось то же разочарование. В обнимку они вошли в общий зал. Перед тем, как уйти в свою комнату, Блёнвенн поцеловала его в щёку — и совсем невинный поцелуй, кажется, ещё больше смутил Онмунда. — Спокойной ночи, — произнесла бретонка, удаляясь в свою комнату. Перед тем, как закрыть дверь, девушка обернулась и посмотрела на молодого волшебника через плечо. Он стоял оцепеневший и будто бы не верил, что с ним всё это происходит. Следующим утром весь их отряд тронулся обратно в Винтерхолд. С каждой милей становилось всё холоднее, но всё же ветра с Моря Призраков больше не обжигали кожу и не сдували всё на своём пути. Дорога действительно заняла меньше времени, чем в прошлый раз — и на четвёртый день путешествия Блёнвенн уже была в Винтерхолде. Девушка передала лошадь конюху, забрала свои вещи и, поблагодарив стражников за сопровождение, вместе с Онмундом направилась в Коллегию. — С возвращением, — поприветствовал их Толфдир. — Как прошла поездка? — Превосходно, — ответила бретонка. — Партурнакс сказал, что эти драконы больше не будут меня беспокоить. Старик улыбнулся. — Кстати, Венн: тебя в таверне второй день ждёт какая-то женщина. Говорит, у неё к тебе очень важное дело.