Make Winterhold great again

Следующим утром предстояло вернуться в Винтерхолд. С помощью заклинания пёрышка маги дотащили тяжеленные мешки с золотом до конюшен и погрузили их на лошадей. Некоторое расстояние они проехали вместе, но затем им следовало разделиться. Блёнвенн должна была отправиться на запад, к Айварстеду, а Онмунд с Мейлуром — на север. Норд не сдерживал волнения, не хотел оставлять бретонку одну даже ненадолго… Но Драконорождённая убедила его, что оставлять Мейлура одного нельзя, и Онмунд подчинился, хотя и неохотно. От Айварстеда до Ривервуда бретонка скакала по горной дороге, и её путь пролегал мимо Хелгена. Город постепенно восстанавливался: жители возвращались в свои дома, стараясь вернуть им прежний вид… Зрелище возрождающегося из пепла города воодушевило Блёнвенн. Да, Хелген стоит почти на самой границе с Сиродилом, на перекрестье торговых путей, и наверняка собрать деньги на его восстановление было несложно… Но девушка посчитала, что раз Хелген смог возродиться после столь ужасного события, то у Винтерхолда тоже есть шанс. С каждой милей снег встречался всё реже. Земля то тут, то там покрывалась юной зелёной травой, кое-где яркими островками зацветали первые цветы — и самым ярким пятном среди весенней степи был Вайтран. Он выделялся золотистой черепицей своих крыш и наблюдательных башен, а его величие с каждым шагом становилось всё заметнее. И ярл Балгруф зря времени не терял: за зиму стены были отремонтированы, а насыпь, казалось, стала более крутой, чем прежде. Драконорождённая оставила лошадь в конюшнях, забрала немногочисленную поклажу и пересекла городские ворота. Жизнь в Вайтране не останавливалась на минуту. Возле «Дома воительницы» многочисленным подмастерьям отдавала указания Адрианна Авениччи, богачи собирались в «Пьяном охотнике», а простой народ возвращался с рыночной площади. Этот шум действовал на бретонку почти успокаивающе, а отремонтированные стены, казалось, делали Вайтран самым безопасным местом в Скайриме. Блёнвенн остановилась возле Дома Тёплых ветров, своего дома — пусть она прожила в нём чуть больше пары месяцев. Сидит ли сейчас Лидия за дверью, или же она пирует в Йоррваскре с остальными Соратниками? А, может, она вообще уехала на какое-нибудь задание? Сердце Драконорождённой заколотилось сильнее. Они с Лидией не виделись несколько месяцев, а единственный раз они обменялись письмами лишь ко Дню Новой жизни. Может, Лидия стала забывать подругу, ей неинтересно больше общаться с хрупкой волшебницей? Блёнвенн постучалась в дверь. Послышались тяжёлые шаги. Открылась дверь. Лидия стояла на пороге, одетая в домашнее платье — кажется, сегодня она никуда больше не собиралась. Несколько мгновений подруги молча смотрели друг на друга, а затем Лидия заключила бретонку в необычайно крепкие объятия. — Лидия, потише! — пискнула та. От Лидии пахло лавандой — Драконорождённая не помнила, чтобы подруга пользовалась духами или ароматическим мылом. — Извини. Просто… просто ты не представляешь, как я рада тебя видеть! Скорее, идём внутрь! Лидия затащила подругу в дом и помогла поднять вещи на второй этаж, а затем спустилась вниз. Вскоре до бретонки донесся аромат жарящихся над огнём колбасок и шипение капающего в огонь жира… Кажется, Лидия вновь почувствовала себя заботливой старшей сестрой. Оставив дорожный плащ в комнате, Блёнвенн спустилась вниз, чтобы помочь подруге с ужином. — Помыться после дороги не хочешь? — спросила Лидия. — Не откажусь. Нордка попросила Драконорождённую последить за колбасками, а сама, играючи подхватив железный котёл, вышла на улицу. Колбаски пожарились достаточно быстро. Когда бретонка принялась поедать их, запивая элем, вернулась Лидия. Она тащила тяжеленный, наполненный до краёв котёл так легко, словно это был тюк с соломой, и как ни в чём не бывало поставила его греться на огонь. Блёнвенн смотрела на подругу с нескрываемым изумлением — раньше ведь Лидия не была настолько сильной! А может ли вообще человек быть настолько силён? — Как хоть твои дела? — будто не замечая удивлённый взгляд Драконорождённой, спросила воительница. — Пожалуй, этот месяц у меня был самым насыщенным с начала года, — вздохнула бретонка. — Я побывала в паломничестве на Высоком Хротгаре, поскандалила с Дельфиной, съездила в Рифтен по делам, познакомилась с Мавен Чёрный Вереск… — Так, — взгляд Лидии стал испуганным. — Вот с этого подробнее! Блёнвенн считала, что пока что она не совершила ничего предосудительного — и решила рассказать подруге всю правду. Лидия слушала её молча, лишь иногда качая головой. — Даже не знаю, что тебе можно посоветовать, — вздохнула она, когда бретонка окончила рассказ. — Может, расскажешь всё Балгруфу? Драконорождённая покачала головой: дело на медоварне касалось лишь их с Мавен. Балгруф наверняка не обратит внимание на смерть очередного преступника, а договор с Мавен об аренде земли посулит ему выгоду. — Но я всё же не пойму, зачем ты с ней связалась? — недоумевала Лидия. — Туллий с Ульфриком наверняка послушаются Балгруфа. — Ульфрик, возможно, действителньо уважает Балгруфа, но Туллий вполне может относиться к нему с подозрением. К тому же, неизвестно, какое настроение будет у Ульфрика, когда он получит письмо от Балгруфа с предложением продлить перемирие! Так что лучше подстраховаться. Ну, а ты? Как тебе с Соратниками? Лидия улыбнулась. — Ты ведь знаешь, я всю жизнь мечтала примкнуть к ним — и моя мечта сбылась. Блёнвенн нахмурилась, услышав общие фразы… неужели Лидия ей не доверяла? Да, возможно, недоверие было объяснимо: в конце концов, они с Лидией тесно общались не больше трёх месяцев… Но за это время они успели дважды спасти мир и выйти из множества передряг помельче. Драконорождённой было обидно осознавать, что после всего этого Лидия не полностью доверяет ей. Только вот что она скрывает? Бретонка осторожно прочла заклинание, помогавшее ей при изучении зачарованных артефактов. На первый взгляд, в Лидии ничего не поменялось: всё то же мизерное свечение магии, присущее всем разумным существам — однако оно выглядело так, словно воительницы коснулась энергия Обливиона. — И, представляешь, — улыбнулась Лидия, — Соратники совсем не умеют поддерживать порядок! Если бы не Кодлак, они в первый же день пропили бы все деньги! Когда вода наконец вскипела, воительница оттащила казан до ванны и принялась намешивать туда каких-то настоев. — Посмотри, не горячо? — заботливо поинтересовалась она. — Нет, — ответила Блёнвенн, опустив руку в воду. Горячая вода расслабляла, а аромат различных трав избавлял от накопившейся за день усталости. Драконорождённая помассировала уставшие плечи, пыталась размять уставшую спину — и Лидия пришла ей на помощь. Её руки сжимали плоть необычайно сильно, заставив бретонку застонать от боли. Воительница тут же извинилась, и её массаж стал более нежным. Неожиданно её руки сомкнулись на груди Драконорождённой. — Я скучала по тебе, — призналась Лидия. Голос Лидии звучал тихо и даже грустно. В ответ Блёнвенн расслабленно опустила голову подруге на плечо. — Я тоже, Лидия.

***

Следующим утром Драконорождённая отправилась во дворец к ярлу. Балгруф не любил долго лежать в постели даже в праздники — это бретонка знала о правителе Вайтрана уже давно. Сегодня город отмечал день цветов — и Блёнвенн явилась во дворец с небольшим букетом, чтобы почтить традиции праздника. — Не думал, что ты приедешь в Вайтран так быстро, — улыбнулся Балгруф, принимая её скромный подарок. — Мне сообщили о вашем письме с помощью магии, когда я была по делам в Рифте, — ответила девушка. Ярл равнодушно кивнул. — Сколько времени нам понадобится, чтобы усадить их за стол переговоров? — спросила Драконорождённая. — Зависит от того, насколько сильно они хотят продлить мир, — пожал плечами Балгруф. — У тебя есть предложения, как помочь им? Конечно, об этом Блёнвенн размышляла по дороге — и кое-какие мысли у неё возникли. — Мы можем сказать, что если война продолжится, то многие крестьяне не смогут заняться посевами, а это грозит голодом, — ответила она. Ярл хитро улыбался, словно выслушивал ответ ученика на важном экзамене. — Туллий может не согласиться с этим, — возразил он. — Теперь, когда у него есть Рифт, он может в любой момент запрашивать подкрепление или припасы прямо из Сиродила. Или же потребовать у Элисиф усилить торговлю с Хай Роком. Конечно, опасения Балгруфа не были лишены основания — Туллия вряд ли волновала жизнь скайримских крестьян. Но ведь Легион наверняка будет забирать у них часть урожая для собственных нужд — ведь вряд ли удастся полностью обеспечить солдат провизией одними лишь поставками из Сиродила! — В Хай Роке свирепствует чума, — напомнила Блёнвенн. — И усиливать торговлю с ним может быть опасным… Если, конечно, Хай Року есть что продавать. Туллий всё равно прикажет изымать урожай в пользу Легиона, и чем меньше останется у крестьян, тем сложнее им будет выживать самим. Люди возненавидят имперцев и решат, что у Буревестника им будет лучше. Я не верю, что Туллий настолько глуп, чтобы не просчитать это! Ярл продолжал улыбаться, явно желая выслушать Драконорождённую до конца. — К тому же, я думаю, что если Буревестник сам захочет продлить перемирие, Туллий тоже согласится, — закончила наконец бретонка. — Мне нравятся твои доводы, — похвалил её Балгруф. — Но не забывай, что Туллий прежде всего военный, и парочка крестьянских бунтов вряд ли смутит его. К тому же, если Ульфрик согласится на перемирие первым, Туллий может посчитать это подготовкой к войне и напасть первым до того, как будет заключено новое перемирие. Такой вариант даже не пришёл Блёнвенн в голову. С другой стороны, имперцам тоже может быть выгодно перемирие: они смогут укрепить стены в занятых крепостях, отвоевать у бандитов ещё больше фортов, накопить больше провианта на случай осады… В конце концов, они смогут рекрутировать в свои ряды больше солдат! — Значит, мы должны убедить их, что мир будет выгоден обеим сторонам, — заключила Драконорождённая. Ярл кивнул. — И у тебя есть какие-нибудь предположения, как усадить обоих за стол переговоров? Балгруф всё так же напоминал учителя, принимавшего экзамен. Бретонке казалось, что у него в столе уже лежат черновики писем и Туллию, и Ульфрику, в которых он призывает обоих прислушаться к голосу разума и убеждает в выгодности перемирия. Тогда зачем он сейчас её выслушивает? На мгновение девушка представила, что бы сейчас сказал ей Корир: по его мнению, Балгруф всего лишь использовал бы имя Драконорождённой, сделав её инструментом для достижения своих целей. Какая-то часть её разума готова была согласиться с этим, но тёплые чувства, которые девушка питала к вайтранскому ярлу, говорили, что Балгруф таким способом хочет помочь Драконорождённой, научить её мыслить, как правитель и дипломат. — Можно сказать обоим, что этот раздор выгоден прежде всего талморцам, — ответила Блёнвенн. — Мы можем сказать, что каждый месяц перемирия усиливает нас и ломает их планы. — Это можно использовать как один из аргументов, — согласился Балгруф. — Но всё же нашим основным доводом, как ты и сказала, должны стать крестьяне. Если у тебя получится изложить всё так же красиво, как и мне сейчас, на Ульфрика эти аргументы точно должны подействовать. — Значит, Ульфрика мне придётся брать на себя? От мысли, что ей придётся писать полное лести письмо человеку, которого она ненавидит, Блёнвенн вздрогнула. Конечно, можно попросить Корира с Мейлуром о помощи, но ведь основу придётся составлять ей самой! — Ты должна взять на себя обоих, ведь с моей стороны просьба о перемирии будет выглядеть… — он коварно улыбнулся, — странно, не находишь? Драконорождённая задумалась. Что странного в том, что ярл Вайтрана желает, чтобы во всём Скайриме установился прочный мир? Девушка уже решила, что всё дело в том, что со стороны нордов такой поступок может показаться слабостью и трусостью. Но она вспомнила отстроенные стены и новую броню у некоторых стражников, и от крамольной мысли, что пришла ей в голову, она сама ужаснулась. Со стороны всё действительно выглядело так, будто Балгруф не просто получает от мира наибольшую выгоду, но ещё и хочет использовать его для усиления собственной мощи. Впрочем, даже если дело обстоит именно так… Ярл Вайтрана был в своём праве. — Но вы всё равно сыграете в перемирии свою роль. — Да. Всё верно. Я думаю, новые переговоры должны пройти в моём городе: ни к чему вновь тревожить покой Седобородых. Вайтран — это сердце Скайрима, Блёнвенн. Единственный холд, который не поддержал восстание, но и не спрятался от Ульфрика за спиной у Легиона. Где ещё должен возрождаться мир, как не здесь? Похоже, Балгруф лишь хочет усилить собственное влияние… Но он хочет прекратить эту войну или хотя бы как можно дольше создавать видимость мира. Он правильно сказал: Вайтран — сердце Скайрима, и тот, кто овладеет им, будет владеть всей провинцией. Только вот, кажется, Балгруф искренне считает себя единоличным владельцем сердца Скайрима — и готов ли он поделиться с кем-нибудь своей собственностью? — Как вы думаете, можно ли вообще завершить эту войну… мирно? — Блёнвенн подняла на ярла глаза. — Для этого ярлы должны выбрать Ульфрика королём, а сам Ульфрик — либо согласиться оставить Скайрим частью Империи, либо же убедить императора дать ему больше свободы управления… как было с Морровиндом в Третью Эру. Балгруф хитро улыбнулся. — А кого бы вы сами хотели видеть на троне Скайрима — Ульфрика или Элисиф? —  спросила Драконорождённая. Её давно терзал этот вопрос, давно хотелось хоть приблизительно узнать, в чью сторону склоняется человек, которого она уважает. — Это зависит от того, — отстранённо отозвался ярл, — кто из них на деле докажет, что хочет Скайриму процветания. Ответ показался Блёнвенн уж слишком неопределённым… Так может ли быть, что сам Балгруф хочет надеть королевскую мантию? Бретонка тут же отбросила все пришедшие следом мысли: даже если так, ярл Вайтрана был бы лучшим королём, чем Ульфрик. Было решено, что Драконорождённая первой пишет письма и Ульфрику, и Туллию с предложением о продлении мира, затем ей следовало дождаться ответа и отписаться Балгруфу, чтобы тот якобы предложил провести переговоры на его земле. Ярл хотел устроить всё ко дню Второго Посева — ведь этот праздник издревле считался днём мира. — С днём цветов, Блёнвенн, — произнёс на прощание ярл Вайтрана и преподнёс ей в подарок цветок пиона. Драконорождённая улыбнулась. Пусть этот подарок и был лишь данью традиции, но всё же ей польстило, что ей достались не простые полевые цветы, какие продавали уличные торговцы, а садовый пион, который свободно растёт лишь в Сиродиле. Блёнвенн спускалась по ступеням Драконьего Предела, вдыхая сладковатый аромат пиона. Подарок напомнил ей о приятной прохладе лесов Западного Вельда, после жары Золотого Берега казавшихся настоящим спасением. Хотелось снова оказаться в Скинграде, поесть рулеты Салмо, которые под строгим старика надзором пекут его дети, пообщаться с престарелой Фалану… Но придётся идти в «Гарцующую кобылу», где её должен ждать не самый приятный собеседник. Всё это время Лидия ждала Драконорождённую на площади перед храмом Кинарет. Заметив подругу, воительница поднялась с места, и вместе они направились в Равнинный район города. — Договорились обо всём? — поинтересовалась Лидия. — Да. Ты же знаешь, с Балгруфом обычно таких проблем не возникает, — улыбнулась Блёнвенн. Возле одного из прилавков бретонка заметила альтмера средних лет в компании бретонки, облачённой в мастерское одеяние Коллегии. Неужто Анкано всё же решился съездить в Вайтран вместе с Колеттой? Альтмер был слишком занят разглядыванием товара и не обращал на окружающий мир внимания. Блёнвенн не горела желанием здороваться с ним, и потому просто прошла мимо. — Мне показалось, что я вашего ненормального эльфа увидела, — сообщила Лидия. — Да, по-моему, это был Анкано. В «Гарцующей кобыле» царило ленивое спокойствие. Постояльцы уже успели разойтись по своим делам, и за столиками сидело лишь несколько человек, решивших позавтракать в столь поздний час. Один из посетителей выглядел встревоженным. Он нервно барабанил пальцами по столешнице, обводил края своей кружки, то и дело озирался по сторонам. Заметив новых посетителей, он приподнял руку вверх, привлекая к себе внимание. Кажется, это и был тот самый Маллий, о котором говорила Мавен. Драконорождённая направилась к нему и, наконец, смогла внимательнее разглядеть. Имперец выглядел болезненным и замученным: на фоне чёрных волос светлая кожа казалась мертвенно-бледной, а под блёклыми уставшими глазами красовались тёмные круги. Кажется, его тяготила работа на Сабьорна, и с Мавен он решил связаться в надежде на лучшую жизнь. — Это вы — Маллий? — уточнила Блёнвенн. — Всё верно, — устало ответил имперец. Голос у него был довольно приятный. — Маллий Макий, помощник Сабьорна. К вашим услугам.