Make Winterhold great again

В ожидании, пока Мерсер Фрей прибудет в Коллегию, Драконорождённая времени не теряла даром: в конце концов, у неё и без воровских разборок накопилась куча дел. Ещё до отъезда она выяснила, что найденные в Арканеуме кольца идеально совпадали по магической сигнатуре с перчаткой. Выходит, чтобы воспроизвести тот злополучный ритуал, нужно всего лишь надеть нужное кольцо на нужный палец? Блёнвенн готова была выругаться: надо же, как всё оказалось просто! Хотелось рассказать всё Финису Гестору, назначить день, когда можно будет произвести ритуал… Но она вовремя остудила свой пыл. В прошлый раз ритуал убил четверых учеников — значит, всё же следовало узнать, что именно они пытались сделать. Драконорождённая решила вновь отправиться в Арканеум и поднять архивы. На сей раз она изучила личные дела учеников, просмотрела их записи и дневники. В одном из дневников ей попалось упоминание эбонитовой латной перчатки. В другом — записанные даэдрическими буквами слова, которые, судя по тексту, были заклинанием призыва некой даэдрической сущности. Возможно, ученики хотели связать её с перчаткой? Что же, следует расшифровать эту надпись: наверняка она даст окончательный ответ на все вопросы. Блёнвенн выписала даэдрические символы на отдельный лист, затем попросила у Урага учебник даэдрика и взялась за расшифровку. Буквы складывались в слова, слова — в предложения, но составленные, если верить книге, с грубыми ошибками. Они и стали причиной гибели учеников. Стоит только исправить ошибки — и можно будет повторить этот ритуал, высвободить даэдрическую сущность и правильно связать её с перчаткой! Однако бретонку заинтересовали два слова — «Велек» и «Сейн». Они казались знакомыми, словно девушка уже где-то слышала их… «Велек Сейн»… — Ураг, — позвала Драконорождённая библиотекаря. Тот в ответ замычал. — Вы не знаете, что может означать «Велек Сейн»? Ураг усмехнулся. — Это же знаменитый король абесинских пиратов! Про него даже книжку какую-то детскую написали! Блёнвенн хлопнула себя по лбу. Так вот почему эти слова показались ей такими знакомыми! Но если в той даэдрической перчатке действительно заключён знаменитый дремора-пират, то стоит ли вообще повторять тот ритуал? Пусть Велек Сейн томится в её плену! Либо же… Хм, можно ведь изгнать его обратно в Обливион либо же заточить в другом артефакте и призывать по мере необходимости. Что же, пока следует исправить ошибки в заклинании, а затем показать всю работу Финису Гестору и решить, когда они будут проводить ритуал. Блёнвенн не терпелось скорее доказать вредному соплеменнику, как он ошибался на её счёт… Но девушка смогла взять себя в руки и прогнать все лишние мысли. Магия не терпела суеты, а любая ошибка в заклинании могла стать фатальной. Блёнвенн погрузилась в работу и даже не заметила, как прошёл весь день. Её внимание уже рассеивалось, она боялась, что не заметит ошибку — и решила закончить всё завтра. Она отложила бумаги в сторону и хотела пойти поужинать в таверну, однако раздавшийся на лестнице топот заставил её остаться на месте и приготовиться выслушивать чьи-нибудь срочные жалобы. — Венн, ты опять заработалась! Драконорождённая с улыбкой вздохнула. Каждый раз, когда Онмунд приходил к ней, она чувствовала себя нужной кому-то не из-за своей драконьей крови или должности, а как обычный человек. Как женщина. — От работы, между прочим, кони дохнут! А ты даже тренировкам перестала внимание уделять! От нравоучений Блёнвенн недовольно закатила глаза. Нашёлся ещё один учитель! Лидия ведь ей наверняка то же самое бы сказала! Интересно, все ли норды-хускарлы рано начинают мнить себя старшими братьями и сёстрами? — Онмунд… — Что? — притворно возмутился юноша. — Я, между прочим, с городскими стражниками хожу тренироваться! Вот, только что вернулся! Драконорождённая добродушно усмехнулась. — И как успехи? — Ну… Я круг Шора сегодня выиграл! И вчера тоже. И ещё два дня назад. Круг Стуна я, правда, всего лишь раз выиграл… О старинной нордской забаве Блёнвенн слышала от Лидии: взяв затупленное оружие, воины становились в большой круг и сражались друг с другом, пока не останется один победитель. Большинство нордов считали победу в круге Стуна наиболее почётной — ведь воины бились один на один, показывая товарищам и случайным зрителям свою доблесть. Однако Лидия считала признаком подлинного мастерства победу в круге Шора — нужно было следить за тем, чтобы никто не подошёл со спины, либо же сражаться с двумя противниками одновременно. И Блёнвенн соглашалась с ней: в жизни редко когда приходиться биться один на один по всем правилам, каждый противник норовит обмануть, нанести удар в спину или вовсе напасть в компании союзника. — Ну, если будешь с ними тренироваться как следует — оба круга выиграешь! — улыбнулась Блёнвенн. — Кстати, ты ещё не ужинал? Онмунд помотал головой, и оба мага направились в столовую. — Над чем ты хоть весь день работала? — спросил Онмунд за ужином. — Я близка к тому, чтобы разгадать загадку перчатки из Миддена. Осталось только поправить ошибки в заклинании, которое использовали те несчастные. Юноша улыбнулся: — Видишь, ты смогла сделать это! Гестору точно теперь подвинуться придётся! Брелина над каким-то ещё заклинанием работает — говорит, что оно, правда, несложным получается, но кто этих эльфов знает. Говорят, что им несложно, то человеку несколько лет учить! Блёнвенн не сдерживала умиление: Онмунд всегда размышлял просто, порой даже наивно, однако сердиться на него за это совсем не хотелось, даже если его выводы были не слишком верны. — Всё равно мы только через месяц сможем ритуал повторить, — вздохнула бретонка. — Мне надо договориться о новых мирных переговорах. — И надо тебе в политику лезть? Мне кажется, это вообще не твоё! Занималась бы нормально магией, а уж с остальным мы бы как-нибудь сообща разобрались. Драконорождённая горько усмехнулась: да, она бы всё отдала, лишь бы не влезать в политику, спокойно заниматься магическими исследованиями, ходить в экспедиции… Однако Толфдир с Фаральдой возложили на неё бремя власти и ответственности. И если бы новый архимаг посвящала практически всё своё время науке, то Коллегия была бы обречена на изоляцию от внешнего мира. — Онмунд, если мы не продлим перемирие, мы не сможем ни нормально зарабатывать, ни закупать продовольствие и ингредиенты. Мне бы всё равно пришлось залезть в политику. — Но почему? Венн, зачем оно тебе вообще нужно? Пусть бы Балгруф сам разбирался со всем! Теперь уже Драконорождённая хотела выругаться… Впрочем, зачем злиться на Онмунда? Он мыслил и смотрел на мир, как фермер — и этого ему было достаточно. — Нужно. Нужно, чтобы мы могли не бояться ходить по городу, безопасно покидать его пределы и, в конце концов, получать деньги за нашу работу. Мы с тобой — люди, к нам будут относиться более снисходительно. Но подумай, если победят Братья Бури, а я не смогу договориться с Ульфриком, то что ждёт Брелину? Или Дж’Зарго? Или того же Орторна? Юноша виновато опустил голову. — Поэтому ты пощадила Анкано? Из-за какой-то политической дребедени? — Да, в том числе и поэтому. Онмунд доел свой ужин, а затем разлил по кружкам эль. — Выпьем за победу Империи, — нерешительно предложил он. — Чтобы тебе не пришлось портить нервы из-за Ульфрика. Блёнвенн и сама хотела, чтобы это противостояние закончилось в пользу Империи: в этом случае наверняка исчезнет Ульфрик и всё его расисткое окружение. Правда, что тогда будет с Винтерхолдом и его ярлом, удастся ли перетянуть Корира на сторону Империи, сохранив его у власти… — За Империю, — негромко произнесла она и осушила бокал. После ужина Онмунд решил проводить её — однако уходить со свежего воздуха, сбросившего наконец ледяное дыхание ветров Моря Призраков не хотелось обоим. Маги направились в место, где они обычно упражнялись в фехтовании, и просто любовались на горные дали. — Венн, — произнёс Онмунд. — Не бросай нас всех надолго, хорошо? Мужики из стражи говорят, что ты вообще первая, кто действительно пытается хоть что-то здесь изменить к лучшему. И ещё они говорят, чтобы я оберегал тебя как следует. А если ты будешь одна везде ходить, как я буду тебя охранять? Драконорождённая с улыбкой посмотрела ему в глаза и ласково погладила его по щеке. Если бы хотя бы половина из ныне живущих была хоть наполовину такой же, как Онмунд, мир был бы намного лучше. — Обещаю: я смогу постоять за себя, — ответила она. В ответ юноша крепко прижал её к себе. Стоять в обнимку с ним было очень приятно, Блёнвенн словно отдыхала от всех тягот и забот, будто и не было в её жизни ни Ульфрика, ни Мавен с её ворами. Однако, увы, вскоре холод взял свое, и Драконорождённая попросила Онмунда проводить её до своих покоев. Маги направились вниз, приобнимая друг друга за плечи. — Ты спать пойдёшь? —  спросил юноша, однако затем, словно смутившись двусмысленности слов, отвёл глаза. — Да, пожалуй. Несколько мгновений Онмунд стоял, неуверенно пожимая ладони, но затем крепко обнял девушку и прильнул к её губам. Этот неумелый поцелуй был столь же неожиданным, сколь и приятным, и Блёнвенн смотрела юноше в глаза, не находя слов. Она обрадовалась, что Онмунд пересилил свою робость и выразил свои чувства первым. Что бы теперь сказать ему, чтобы не испортить момент?.. — Спокойной ночи? — робко спросил Онмунд. — Спокойной, — улыбнулась Драконорождённая. Юноша тоже улыбнулся ей на прощание.

***

Следующим утром Блёнвенн села за письма Ульфрику и Туллию. Письмо Туллию далось ей без труда: она писала, что Империи нужно новое перемирие, чтобы укрепить свои позиции в Скайриме и накопить больше провизии, что каждый день мира ослабляет Талмор. Осталось лишь узнать, служит ли Гай Марон в Драконьем Мосту и съездить к нему. Только вот какой повод выбрать для столь дальней поездки? С Буревестником всё было куда сложнее. Блёнвенн не могла подобрать нужных слов так, чтобы письмо выглядело вежливо и искренне одновременно. Лист за листом отправлялся в мусорную корзину, исписанный то и дело перечёркнутыми словами. В отчаянии бретонка хотела даже переписать письмо Туллию, подменив имена, но вовремя опомнилась. Нужно сосредоточиться. Притвориться, что она уважает Ульфрика. Быть вежливым с ним. Как… с Анкано! К талморскому советнику до недавнего времени она ведь тоже не испытывала ни малейшей симпатии, но находила в себе силы соблюдать при общении с ним все правила приличия. «Ярл Ульфрик!», — вывела она на новом листе бумаги. — «Вы наверняка помните, что время перемирия между вами и силами Легиона подходит к концу. Я ни на мгновение не сомневаюсь, что вы потратили эти месяцы с пользой, но всё же считаю, что их было катастрофически мало для любого начинания». Драконорождённая перечитала получившееся — и кивнула, довольная собой. «Окончание перемирия, к тому же, совпадает с началом посева — так не решат ли имперцы воспользоваться этим для нападения?» Эти строки Блёнвенн писала с отвращением к себе: она верила, что имперцы никогда так не поступят, они скорее займут оборонительные позиции, будут дожидаться окончания жатвы… Но если эти слова помогут её делу, то стоит несомненно использовать их. Бретонка поделилась своими опасениями, что если крестьянам придётся уйти на войну, некому будет сеять зерно и ходить в море. Однако как закончить это письмо? Рассыпаться в надеждах на то, что Ульфрик проявит себя мудро? Да, это было неплохой идеей, но как это написать покрасивее… «Нет лучшего правителя для своих подданных, чем тот, кто заботится об их благе — и вы, я верю, прислушаетесь к голосу мудрости и не станете обрекать своих подданных на голодную смерть». Закончив письмо, Драконорождённая отложила его в сторону. Может, присоединиться к ярлу за ужином в таверне? Может, и стоит — но пока девушка решила вернуться к работе над ритуалом призыва Велека Сейна. Она уже вытащила было из стола черновики, как в её покои заглянул Онмунд. — Венн, пойдём разомнёмся, — предложил он. — А то совсем ослабнешь и завянешь! Бретонка с недовольным вздохом откинулась на спинку кресла. — Онмунд, мне надо поработать. — Никуда твоя работа от тебя не убежит, а вот здоровье своё с ней ты точно угробишь. Онмунд подошёл ближе. Его взгляд упал на черновик письма Буревестнику, юноша принялся бегать по тексту глазами. — Тебе это неинтересно будет, — возразила Блёнвенн, собираясь убрать черновик письма в стол. — Подожди, — юноша перехватил её руку. — Можно я посмотрю, пожалуйста? Пожав плечами, девушка протянула ему черновик письма. Онмунд напряжённо вчитывался, на его лице отражались то недоумение, то недовольство. — Знаешь, Венн, на месте Ульфрика я бы посмеялся и выбросил это письмо в мусор, — заключил он. — Но почему? — недоумевала Блёнвенн. — Неужели ты бы хотел, чтобы твоя семья не смогла вырастить достаточно урожая из-за войны? И, следовательно, голодала всю зиму? Никогда раньше она не видела Онмунда столь серьёзным. — В общем, такие, как Ульфрик, считают, что умирающий от голода норд — это неправильный норд, — заверил он. — Даже мой отец говорил, что если на нордской ферме будет неурожай, то её хозява должны найти пропитание в лесу, в море и даже на большой дороге. Почему, думаешь, он меня и с мечом обращаться учил, и из лука стрелять, и силки на зверей ставить? Блёнвенн ожидала услышать очередную безликую похвалу — но неожиданно Онмунд дал ей на редкость здравый совет. — Значит, я должна написать Ульфрику, что ему придётся защищаться от собственного народа? — А напиши! Драконорождённая всё же сомневалась, стоило ли добавлять это. Не будут ли эти слова выглядеть наглостью с её стороны? В конце концов, такое они с ярлом Балгруфом не обсуждали… — Я подумаю, как это лучше написать, — вздохнула она. — Напиши прямо: если война продолжится, то простой народ рано или поздно начнёт грабить сначала друг друга, а затем — фермы соседних холдов. Ну или ещё как-нибудь в таком духе. Блёнвенн вновь взяла в руку перо и добавила ещё несколько строк после своих слов об ушедших на войну фермерах: «Да, истинный норд всегда сможет найти себе пропитание — но не зайдёт ли ваш народ в стремлении выжить так далеко, что развяжет бойню сам с собой?». Затем несколько строчек она зачеркнула, оставив лишь фразу о голосе мудрости. — А теперь пошли на воздух! Онмунд вытащил её на тренировочную площадку, сунул в руку меч и велел атаковать. Блёнвенн пожала плечами и сделала первый выпад — в конце концов, юноша был прав, и не следует забывать о физических упражнениях! Ей казалось, что Онмунд намеренно поддавался ей, сражался вполсилы и даже позволил ей обозначить удар. — Онмунд, ты ведь не стараешься даже, — упрекнула она его. — Какой тогда смысл в тренировке? — Ну… — юноша замялся, — мне показалось, что тебя надо как-то подбодрить. Но если хочешь серьёзно, то давай. На его губах показалась нехорошая ухмылка. Учебный бой с неоднократным победителем круга Шора обещал быть тяжёлым.