Make Winterhold great again

В Винтерхолд они добрались только на третий день — и с каждым днём пути плохо залеченная рана болела всё сильнее, покраснела и начала отекать. Не помогало даже зелье, купленное у трактирщика в «Ночных воротах». Блёнвенн начинала жалеть, что не поехала в Виндхельм: пусть она нарвалась бы на хамство Ульфрика, зато быстрее бы попала к целителям. Половину последнего дня пути Драконорождённая и вовсе проспала — беспамятство помогало легче перенести боль. Неожиданно её растормошил Мерсер. — Почти приехали, — сообщил он. Блёнвенн протёрла глаза и огляделась. До городских ворот оставалось совсем немного, можно было даже разглядеть дежуривших на башнях стражников. — Это Довакин! — крикнул кто-то из них. Когда повозка пересекла границы города и остановилась рядом с конюшнями, их обступил отряд воинов во главе с Кориром. Ярл выглядел обеспокоенным — конечно, он явно не ждал возвращения Драконорождённой так рано, да ещё и одной. — Хвала Шору, ты жива, — с облегчением произнёс он. — Когда ко мне прибежал Толфдир и сказал, что ты исчезла из крепости Миствейл, я уже не знал, что думать. Блёнвенн с удивлением посмотрела на своего ярла. Выходит, что Фаральда связалсь по снорукавной связи с Коллегией и рассказала, что произошло? Но вот вспомнил ли Онмунд, что к ним приходил Этьен, пришёл ли в себя после удара… Нужно срочно связаться с Рифтеном и расспросить обо всём! Драконорождённая попыталась выбраться из телеги, но неожиданно у нее закружилась голова. Корир подхватил ее и мягко обнял за плечи. — Почему тебя привез именно он? — спросил ярл, кивнув в сторону Мерсера. — Мой ярл, — произнесла Драконорождённая, пытаясь выглядеть уверенной, — меня ранили и схватили в плен, а он помог мне бежать и привёз сюда. Корир смерил вора недоверчивым взглядом. — Надеюсь, церемоний не будет? — хмыкнул тот. — А то с дороги вымотался и очень хочу отдохнуть. Ярл безучастно махнул рукой. Мерсер спрыгнул на землю, бросил дежурившему рядом конюху мешочек с деньгами, а сам направился в таверну. Корир жестом приказал стражникам следовать за ним, а сам крепко обнял Драконорождённую. — Тебя сильно ранили? — обеспокоенно спросил он. — Хотя это глупый вопрос: выглядишь ты чуть лучше драугра. В общем, иди к целителям, потом расскажешь мне, что произошло, и мы свяжемся с Рифтеном. Кстати, откуда у тебя этот наряд? В «Ночных воротах» Блёнвенн переоделась в платье, найденное в телеге, а соловьиный наряд спрятала в одном из мешков. С самого начала ей хотелось выбросить эту даэдрическую погань, закопать где-нибудь, чтобы больше никогда не видеть — но в последний момент Драконорождённая посчитала, что Гестору и Турриану будет интересно изучить природу соловьиного снаряжения. — Это долгая и неприятная история, — вздохнула она. В горле снова встал противный ком, но усилием воли девушка прогнала его. Она забрала из телеги немногочисленную поклажу и собралась вернуться в Коллегию, но вновь закружившаяся голова заставила её бросить мешок с соловьиным нарядом и искать опору. Корир подхватил её под руку. — К целителям, — приказал он. — Немедленно. Проглотив возражения, Блёнвенн со вздохом кивнула. Корир подобрал мешок, и они молча направились в сторону Коллегии. Когда они подошли к воротам, ярл негромко произнёс: — Блёнвенн, я не слышу твоих шагов. Блёнвенн покосилась на новую обувь — у неё не было возможности сменить её, и пришлось всю дорогу проделать в чудесно подошедших ей по размеру сапогах от соловьиного наряда. Она всё удивлялась, каким образом вообще все эти вещи — и куртка, и штаны, и сапоги — ухитрились так идеально сесть ей по фигуре? — Да, — ответила она и горько усмехнулась: — Забавно, что платье мне испортили, но взамен подарили такие сапожки! Оба целителя отдыхали в своих комнатах. Увидев Драконорождённую, Колетта сразу поняла, что ей нужна помощь, и решила на всякий случай позвать Салена. Данмер согласился, но почему-то всю дорогу подозрительно косился на свёрток с луком. — Рассказывайте, что с вами стряслось, — попросила Колетта, едва они оказались в покоях архимага. — Меня ранили, — призналась Блёнвенн. — Какая-то босмерка пыталась лечить меня, но рубец до сих пор болит. Целители переглянулись. — Ярл Корир, подождите, пожалуйста, за дверью, — попросила Колетта. — Если желаете, я попрошу кого-нибудь из учеников отвести вас в нашу столовую и чем-нибудь угостить. А вы, Блёнвенн, раздевайтесь и ложитесь. Едва Корир скрылся за дверью, Драконорождённая сняла платье и легла на застеленную простынями кровать, подняв сорочку так, чтобы был виден покрасневший рубец. Колетта принялась разглядывать и ощупывать его. — Рана была неглубокой, — заключила она. — Но босмерка, которая вас лечила, заклинания Школы Восстановления знает отвратительно! — Она и не считала себя целителем, — пожала плечами Блёнвенн. — Назвала себя «скульптором лиц». — Кажется, я понял, кто вас лечил, — хмыкнул данмер. — Слышал, что раньше она в Доминионе жила — неудивительно, что с таким «талантом» ей пришлось сбежать сюда и поселиться в рифтенских подземельях! — А я бы похитила её и притащила к нам в Винтерхолд, — заявила Колетта; Сален с Драконорождённой с недоумением посмотрели на неё. — И не отпускала бы, пока как следует не выучит целительные заклинания! — Целительница сердито вздохнула. — Ладно, не будем отвлекаться. Блёнвенн почувствовала тепло над раненым местом. Боль уходила, а сам рубец светлел, превращаясь в короткую белёсую линию. — Рану я долечила, но вам придётся попить зелья, — пояснила Колетта. — И постарайтесь хотя бы эту неделю как можно больше отдыхать. Драконорождённая горько усмехнулась: — Отдохнула уже, пока возвращалась в Винтерхолд. Об отдыхе ей действительно оставалось только мечтать: нужно было идти в Арканеум, изучать труды по даэдрологии, списаться с Синодом и Коллегией Шепчущих, возможно, даже обратиться к сиродильским богословам… Не говоря уже о том, что нужно готовиться к грядущим мирным переговорам! — Разве это отдых — трястись в дороге после такого ранения? — Колетта по-матерински положила руку на плечо Блёнвенн и посмотрела в глаза. — Вам нужен нормальный отдых хотя бы сегодня. Как следует поужинайте, говядина с яблоками вам будут особенно полезны. — Я бы ещё красного вина посоветовал, — добавил Сален, — но с зельями сэры Маренс, боюсь, оно не сочетается. Это замечание расстроило Драконорождённую: лечебная настойка не способна утешать так же хорошо, как вино, да и много её за один раз не выпьешь. Целители ушли, оставив её в одиночестве, и Блёнвенн принялась переодеваться в старую робу, висевшую в шкафу. Тряпьё, в котором она добралась до Винтерхолда, она пообещала себе сжечь, а соловьиный наряд — отдать Турриану и надеяться, что он испортит его при изучении. — Блёнвенн, можно заходить? Голос Корира заставил её быстрее застегнуть ремешок на поясе и перехватить лиловую тогу декоративной фибулой. — Да, конечно! Вместе с ярлом зашёл и Толфдир. — Слава Девяти, Венн, ты вернулась, — с облегчением проговорил он. Блёнвенн грустно усмехнулась. Как теперь все будут смотреть на неё? Как сдержать слух о том, что душа архимага Коллегии Винтерхолда принадлежит даэдра? Уж лучше бы она вообще не возвращалась, лучше бы та босмерка вообще не смогла бы исцелить её, лучше бы она позволила Карлии пристрелить себя в том перелеске! Усилием воли девушка отогнала мрачные мысли. Нужно жить дальше, придумать, как вернуть свою душу… Может, Восьмеро всё же помогут ей — она всё же вела честную жизнь, не убивала и не обманывала без необходимости, а в своих проступках старалась раскаиваться? Неужели Акатош действительно отдаст даэдрической принцессе душу Драконорождённой? — Но наш ярл сказал, что ты приехала с человеком, который нанимал Дж’Зарго. Как это вышло? — Пусть она сама всё расскажет, — рассудил Корир. Блёнвенн налила себе вина и приступила: — Мы с Онмундом вышли прогуляться по саду во дворе. Нас каким-то образом нашёл Этьен, вор, которого я спасла из талморских застенков и который помог мне продать те камни в ларцах. Он сказал, что Мерсер куда-то исчез и что Бриньольф очень хочет со мной поговорить. Драконорождённая ждала упрёков в том, что не отказала ворам или хотя бы не позвала никого на подмогу. Впрочем, по дороге она и сама успела отругать себя за это: ведь стоило просто позвать винтерхолдских стражников! — Я посчитала, что кучка воров для нас — это небольшая угроза, и мы пошли за ним. Этьен завёл нас на задний двор, принялся звать Бриньольфа, но тот всё не появлялся. И в этот момент мне в бок вонзилась стрела — скорее всего, отравленная. — А Онмунд? — спросил Толфдир. — Его ударили по голове, и он потерял сознание. Норды покачали головами. — И что было потом? Драконорождённая отхлебнула немного вина из кубка. На голодный желудок оно быстро овладевало разумом и помогало легче рассказывать о тяжёлых событиях. — Когда меня немного подлечил скульптор лиц, я оказалась в пещере. Меня связали и опоили каким-то зельем, и вырваться я не смогла. А тем временем Карлия… — к горлу снова подступил комок, и против приличия Блёнвенн осушила кубок до дна. — Она призвала Ноктюрнал, сказала, что приносит ей в жертву две души — Бриньольфа и мою. Затем меня снова опоили и отвезли к двемерским руинам в Истмарке. Я освободилась, убила Карлию, хотела убить Бриньольфа — но явился Мерсер и убил его сам. Она протёрла глаза от выступивших слёз. — Карлия… — задумчиво произнёс Толфдир. — Мне кажется, что я где-то слышал это имя. — Она — знакомая Энтира, — ответила Драконорождённая. — Перед тем, как мы отправились в Рифтен, она приезжала в Винтерхолд и встретилась со мной. Рассказала, что много лет назад Мерсер убил её любимого, она хочет отомстить, и я должна была ей помочь. Конечно же, я велела ей разбираться со всем самой. Блёнвенн налила себе ещё вина. — Но почему она решила принести в жертву именно тебя? — недоумевал Корир. — Возможно, из-за моей драконьей крови. Мерсер посчитал, что Карлия могла сделать это от обиды. Толфдир грустно усмехнулся: — Знаешь, мне кажется, что Фалион мог бы помочь тебе, — произнёс он. — Жаль, что он покинул Коллегию… Драконорождённая вздохнула: — Мерсера тоже принесли в жертву Ноктюрнал против воли, и он обращался к Фалиону — без толку. Ноктюрнал не отпустила его даже в обмен на две другие души. Старик задумался. — Насколько я понял, Мерсер — вор, — произнёс он. — Говорят, что каждый из них принадлежит Ноктюрнал с тех самых пор, как совершит первую кражу и не раскается в ней. — Вот именно, — добавил ярл. — Ты — не воровка. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я бы попробовал обменять тебя на душу бандитского главаря — один как раз в нашей тюрьме сидит. Кай хочет прилюдно отрубить ему голову, но, по мне, он такой чести не достоин. Оба мага с недоумением посмотрели на него. Блёнвенн никогда не думала, что Корир вообще способен предложить нечто подобное — принести кого-либо, даже самого последнего негодяя, в жертву даэдра! С другой стороны, ей бы всё равно пришлось так поступить: уж вряд ли Ноктюрнал устроят цветы или симпатичные безделушки, тем более в качестве обмена на душу Драконорождённой. — Не будем же мы помогать каждой сволочи попасть в Совнгард! — ухмыльнулся ярл. — Ну да ладно, об этом подумаем позже. Надо поговорить о Мавен — и о том, что с нее за такое стребовать. Нет таких денег, которые искупили бы поступок Карлии. С другой стороны, твоё исчезновение из Рифтена — это позор для неё, и надо подумать, как использовать это. Требовать деньги с Мавен Драконорождённая и не собиралась — у неё были свои соображения. — Пусть лучше поможет усадить Туллия за стол переговоров, — произнесла она. — И выдаст нам Этьена. — И зачем он нам нужен? — спросил Толфдир. Между тонких пальцев Блёнвенн блеснули зелёные всполохи магии. — Он расскажет нам всё, что знает о грязных делишках Мавен, захочет он того, или нет. А затем вернётся в Рифтен и будет докладывать нам обо всём, что там происходит. Ярл помотал головой: — Мавен догадается, что мы решим завербовать этого Этьена, и прикажет убить его. Или же заставит говорить нам то, что выгодно ей самой. Уж лучше пусть Фрей расскажет нам всё, что знает о Мавен и её делах — всё равно он знает больше. Драконорождённая уже хотела возразить, что мастер Иллюзии отбыл в Солитьюд, а для неё самой у Мерсера слишком сильная воля, как возле входа раздался голос вора: — Я так понимаю, что прелести здешнего гостеприимства — это не только постоянная охрана. Маги удивлённо уставились на него. — Как ты… — ахнула было Блёнвенн, но Мерсер похлопал по своему поясному кошелю. Она печально усмехнулась. Ну конечно. Скелетный Ключ мог обмануть даже магическую защиту Коллегии. — И чего ты от нас хотел? — скрестив руки на груди, пробурчал Корир. — Убедиться, что госпожа архимаг сможет убедить своего ярла обеспечить мне безопасный проезд до Морровинда. Мерсер без разрешения пододвинул свободный стул и уселся на него. — В общем, я хочу больше не видеть ни Мавен, ни её сподручных, — вор снял с плеча сумку, с которой не расставался всю дорогу до Винтерхолда, и распахнул её, предъявив на обозрение огромный розовый опал. — Я нашёл два таких камня в Иркнтанде, и мне кажется, будет справедливо, если один из них останется у вас в качестве… оплаты. К тому же, Блёнвенн, я должен тебе немного денег. Драконорождённая усмехнулась — стоит ли сказать вору, что Мавен согласилась уплатить за него остаток долга? Пожалуй, не надо. — В прошлый раз Блёнвенн пришлось идти в Крысиную Нору, чтобы за гроши продать четыре отличных рубина в золотых ларцах, — хмуро заметил Корир. — К какому отребью нам придётся обратиться теперь? — К отребью — не придётся, — ответил вор. — Один здешний эльф — Энтир, кажется — знает, кому можно продавать ценности так, чтобы об этом не узнала Мавен. Конечно, есть вероятность, что и он для вас — отребье… Блёнвенн была готова возненавидеть босмера ещё сильнее. Выходит, что он не просто водил дружбу с проклятыми Галлом и Карлией, так ещё и вхож в воровские круги! А ведь знай она об этом раньше, не пришлось бы тащиться в Крысиную Нору и связываться с Мерсером! С другой стороны, не было бы тогда писем с информацией на Ульфрика с Туллием и тех лишних пяти тысяч септимов, что пошли на строительство лечебницы… — Не верится, что у Энтира есть настолько тёмные связи, — сокрушённо проговорил Толфдир. — А где, по-твоему, он достаёт для вас редкие ингредиенты? — ухмыльнулся Мерсер. — Знаешь, — обратился к вору Корир, — мне кажется, что ты расщедрился не только ради того, чтобы я выделил тебе охрану. — Всё верно. Это ещё и предоплата за то, что если Блёнвенн найдёт способ расторгнуть договор с Ноктюрнал, она сообщит мне об этом. — Тогда завтра утром ты отправишься в путь. И я бы советовал тебе ехать через Солстхейм — так мы оба привлечём к себе меньше внимания. Мерсер недовольно вздохнул: — Что же, Солстхейм так Солстхейм. Но тогда позволю себе ещё одно маленькое пожелание: Блёнвенн, меня в истории твоего спасения вообще не было. Блёнвенн понимающе кивнула: лучше не портить репутацию архимага Коллегии Винтерхолда и победительницы Алдуина. — Что же, не смею больше вас отвлекать, — произнёс Фрей. — А то ваши стражники, наверное, уже обыскались меня. Он собрался уйти, как Блёнвенн окликнула его: — Спасибо тебе. В ответ Мерсер дружелюбно улыбнулся — даже столь простая благодарность явно была приятна ему. — Пожалуй, я тоже пойду, — решил Толфдир. — Знаешь, Венн, на твоём месте я бы сегодня отдохнул — выглядишь чуть лучше покойника даже после стараний Колетты. Кстати, тебе из Драконьего Моста письмо пришло. Драконорождённая подтянула к себе стопку писем. Сверху лежал простой конверт, не помеченный ни печатями, ни вензелями — так отправляли письма простые люди. Наверняка Гай Марон написал ей что-то интересное, раз не собирался лишний раз привлекать внимание, и хотела как можно скорее прочесть это письмо. Корир тоже собирался уйти, но Блёнвенн окликнула его: — Посмотрим, что мне ответили? Губы ярла вытянулись в расслабленной улыбке. — Сперва сходим в вашу столовую и возьмём каких-нибудь угощений. И заодно выпьем. Услышав эти слова, Блёнвенн не сдержала улыбки. Наконец-то она была дома.