Make Winterhold great again

На вечер Блёнвенн решила взять из погреба побольше выпивки: им с Кориром и Мейлуром предстоял серьёзный разговор, а с элем легче слушать и рассказывать. Она волновалась, до сих пор не могла поверить, что рассказ Корира — не шутка. Но на такие темы не шутят — тем более с человеком, чья душа оказалась в заложниках у даэдрической владычицы! Ярл со своим управителем пришли раньше, чем их ожидала Драконорождённая. — Вы решили основательно подготовиться к нашему разговору, — улыбнулся Мейлур, заметив угощения на столе. — Да. Потому что он будет очень долгим. — Блёнвенн расставила на столе кубки и пригласила своих гостей рассаживаться по местам. Она растерялась, не зная, что спросить в первую очередь… — У меня до сих пор в голове не укладывается. Как… как вообще это возможно — прожить столько лет и не постареть ни на день! — Корпрус, — ответил Корир. Он поднял рукав и поднёс запястье ближе к свету, позволяя разглядеть округлый розовый шрам, от которого исходили извилистые «лучики». Он не был похож ни на застарелый ожог, ни на след от известных Драконорождённой кожных болезней. Она осторожно протянула руку, не решаясь прикоснуться к нему. — Телванни, который… вылечил меня, сказал, что я больше не заразен. Драконорождённая пальцами обвела шрам — на ощупь он был прохладнее, чем кожа вокруг. Знаменитая «божественная болезнь» исчезла после Красного Года — и неважно, истребило ли её носителей извержение Красной Горы, или она исчезла с Сердцем Лорхана. И сейчас в её комнате сидит человек, исцелившийся от неё больше двухсот лет назад! — Кто ещё знает? — Арания Иенит, — ответил Мейлур. — Возможно, Арен догадывался. Услышав имя жрицы-отшельницы, Блёнвенн едва сдержала усмешку. Случайно ли вышло, что Нереварин поселился в городе, возле которого была отстроена статуя Азуры? — Что-то подозревает Тейна, — продолжил Корир. — Но рассуждает она совсем не в том направлении. Драконорождённая вопросительно посмотрела на него: ей было интересно, что нордка думает о столь медленном старении своего мужа. Переглянувшись со своим управителем, ярл кивнул. — Она считает, что я помогаю ему магией, — вместо него ответил Мейлур. Версия Тейны выглядела вполне правдоподобной. С помощью медитаций и эликсиров человек действительно мог продлить себе молодость и прожить намного больше, чем отмерено ему природой — и в случае чего Блёнвенн была готова подтвердить её и даже научить нордку нескольким несложным упражнениям. Однако больше к этой теме возвращаться не хотелось — гораздо интереснее было поговорить о прошлом Корира, узнать больше о старой Империи, о Винтерхолде до Обвала… — А ты знал кого-нибудь из Септимов? — следующим в голову почему-то пришёл именно этот вопрос. — Разговаривал с Уриэлем Седьмым перед тем, как уехать в Морровинд. А затем сражался в одном строю с Мартином, — взгляд Корира застыл, словно он заново переживал мгновения прошлого. — Знаешь, в вас, Драконорождённых есть что-то… особенное. Вы можете говорить о важном самыми простыми словами — и к вам будут прислушиваться. Я помню речь Мартина перед битвой за Бруму. Он не сказал ничего особенного, да и вообще не был похож ни на правителя, ни на полководца, хотя его нарядили в императорские доспехи. Но все, кто был там, воодушевились и будто перестали бояться смерти. Ополченцы, стражники и бойцы из Гильдий бились с даэдра так яростно, словно всю жизнь этим и занимались. Блёнвенн много читала о той страшной битве. Говорили, что именно при Бруме решалась судьба всего Тамриэля, что события в Имперском Городе — пусть и не менее страшные — всего лишь её логическое завершение. Под стенами Брумы собрались воины со всего Сиродила — гарнизоны других графств, члены Гильдии Бойцов, маги и даже Клинки. Причём маги сыграли в той битве значительную роль — хотя бы потому, что благодаря их расчётам удалось выяснить, когда именно откроются врата. Почему же тогда Корир всё это время изображал ненависть к магии? — А почему ты поселился именно в Винтерхолде? — спросила она. — В городе, который всегда был прибежищем магов Скайрима? — Наверное, потому что это мой родной город, — ответил ярл. — Я знал его во всём величии, Блёнвенн — и ещё больнее мне смотреть на него сейчас. А день Великого Обвала я запомнил на всю жизнь. Сидевший рядом Мейлур, выпив из своей кружки, грустно усмехнулся: — Такое не забыть, даже если очень постараться. Жуткое было зрелище: ещё мгновение назад над обрывом стояли дома, прекрасный порт принимал больше кораблей, чем Виндхельм… И в одно мгновение это всё исчезло, остались лишь руины и мертвецы. А если бы не Азура… Знаете, мутсэра, что бы вы с Кориром ни говорили про даэдра — но им на нас не наплевать. — Мейлур, — Корир строго посмотрел на своего управителя, — мы уже с тобой это обсуждали. — А я ещё раз повторю, — настаивал тот, — чтобы ты не отвергал Азуру. Она присматривает за тобой и за всеми нами, хранит наш город… Она даже сможет помочь — ты только попроси. Ярл хотел что-то возразить, но Блёнвенн прервала зарождавшийся спор: — Давайте вы расскажете всё по порядку. — Как пожелаешь. Вздохнув, Корир осушил кружку наполовину и начал рассказ: — В ночь, когда случился обвал, мне приснилась Азура. Как сейчас помню: Она стояла на окраине города и звала меня. Я бежал за ней, а Она словно играла со мной — исчезала и появлялась в другом месте. Во сне у меня из-под ног уходила земля, на меня падали камни, а Она всё звала меня, а затем меня разбудили подземные толчки. Мейлур тоже проснулся. С улицы доносились крики, слышался звук падающих камней… Мы выбрались на улицу и попытались убежать. Земля дрожала под ногами, все тряслось… Я думал, что смогу спасти кого-то, но в итоге мы едва уцелели сами. Чудом. — Благоволение Азуры помогло, — произнёс Мейлур. В ответ Корир презрительно фыркнул. — Сколько я его знаю, он был упрямее стада ослов! — сокрушался данмер. — Он уже тогда знал, что Азура не оставит его, что она будет беречь и направлять его. Но всё равно не хочет принять это! — Да, Азура действительно подсказала мне, что произойдёт со мной в будущем. — Ярл усмехнулся. — Но одним своим решением я перечеркнул её «пророчество», а значит, и уменьшил её влияние на свою жизнь. Драконорождённая с удивлением посмотрела на него. Неудивительно, что Азура наградила своего героя знанием будущего, и Блёнвенн хотелось услышать эту историю полностью. — Вскоре после Великого Обвала я отправился к жрице Азуры, — ярл налил себе ещё эля. — Мейлур посчитал, что она сможет помочь мне советом. Великий Обвал произошёл осенью — и Блёнвенн считала, что к следующему Хогитуму Корир вполне мог забыть о своём сне. Но неожиданно она вспомнила слова Брелины о том, что Арания Иенит может разговаривать с Азурой в любой день. Ну, а сама Принцесса наверняка не отказала бы своему герою во встрече. — Азура заговорила со мной и послала мне видения: отстроенный Винтерхолд, меня на троне, тебя, Блёнвенн, рядом со мной, и имперцев в моём доме, — Корир на мгновение замялся и странно покосился на своего управителя. — Тогда все эти видения казались мне бредовыми, но спустя некоторое время обрели смысл. Я стал ярлом Винтерхолда, как и обещала Азура. Но когда Ульфрик поднял мятеж, я принял его сторону, и этим сломал всё пророчество. Драконорождённая посчитала, что ярл что-то недоговаривал, да и на Мейлура он посмотрел будто неспроста. — Но ты ведь всегда говорил, что примкнуть к Ульфрику тебе было выгоднее всего, — вспомнила она. — Может, если мы прекратим этот раздор мирно, имперцы тоже появятся в Винтерхолде. — До того, как Ульфрик убил Торуга, имперцы сидели лишь в Фолкрите и Хаафингаре, — парировал Корир. — Если раздор завершится мирно, им незачем будет держать в Скайриме, а тем более — в Винтерхолде, столько солдат. — В любом случае, предсказание Азуры практически сбылось, — рассудил Мейлур. — Мы встретили Блёнвенн и теперь вместе отстраиваем Винтерхолд. Азура ведь не показала, при имперцах это должно будет случиться, или при Братьях Бури. Кстати, странно, что Кай не начал чинить нам никаких препятствий — а ведь он мог бы отобрать у нас эти сокровища и отправить в Виндхельм. Блёнвенн нахмурилась: можно подумать, у Буревестника своих денег нет! А от тех жалких крох, что он выделял северному союзнику, никогда бы не удалось накопить для серьёзного ремонта! — Пусть бы только попробовал, — пробурчала она. — Эти деньги и так отправятся в Виндхельм, — успокоил её Корир. — Мастера увезут их с собой и заплатят с них налог. Это прекрасно понимают и Кай, и Ульфрик. Драконорождённая задумалась. Возможная ссора с Винтерхолдом наверняка бы заставила других ярлов и танов, поддерживающих Буревестника, задуматься, действительно ли он ценит своих союзников. Некоторые — вроде Серебряной Крови — наверняка бы сразу отвернулись от него, а без денег этого семейства Ульфрику будет очень тяжело продолжить войну с Империей. — Надеюсь, что это действительно так, — вздохнула она. Съев кусок жареной колбаски, она решила вернуть разговор в прежнее русло. — Расскажешь, как ты стал ярлом? — Скучная история, — хмыкнул тот. — После Великого Обвала мы с Мейлуром уехали из Винтерхолда и вернулись туда уже после Великой Войны. До меня правили два брата, и сыновья обоих погибли на войне. Младший брат сначала нанял меня телохранителем, затем объявил своим наследником и женил на своей родственнице Тейне. Блёнвенн вспомнила слова Тейны о том, что через брак с ней Корир узаконил свои права на трон. Сама нордка была родом из Виндхельма, там у неё жил родственник, который имел какие-то права на трон Истмарка. Прямых наследников у него нет, и, следовательно, Тейна с мужем могут занять его место… Хорошую женитьбу устроил Кориру его наниматель! — Тот родственник Тейны, с которым ты хотел меня познакомить, — напомнила она, — может стать ярлом в Виндхельме, если Ульфрик не наплодит себе наследников… Словно поняв, к чему клонит Драконорождённая, ярл прервал её: — Нет, Винтерхолд я не оставлю. — С другой стороны, — произнёс Мейлур, — если Брунвульф всё-таки решит сместить Ульфрика, ну или сумеет его пережить и займёт Королевский Дворец, с Истмарком по крайней мере будет приятно — и безопасно — вести дела. — Мейлур, это пока всего лишь твои мечты. Ульфрик не настолько стар, чтобы беспокоиться о своём здоровье, а Галмар никому не позволит навредить ему, — заметил Корир. — Так что нам ещё долго придётся мириться с Ульфриком на троне. И снова их разговор пришёл к обсуждению политики. Блёнвенн едва сдержала недовольный вздох. Во всём Винтерхолде словно только один Анкано не разучился вести разговоры на иные темы, чем магия и политика! Впору позвать его, чтобы вечер скрасил! — Ладно, и как ты узнал правду о Великом Обвале? — Драконорождённая наконец спросила то, ради чего пригласила к себе ярла и своего управителя. — Это как раз после нашего возвращения в Винтерхолд случилось. Мейлур, я думаю, что рассказать всё лучше тебе. Проглотив кусок крабовой ножки, данмер начал рассказ: — Наверное, вы не знаете, но при Арене Коллегия не всегда была закрытой для посторонних. Ещё пятнадцать лет назад в некоторые отделения Арканеума пускали всех желающих. Винтерхолд всё-таки всегда был городом просвещения, и Арен пытался поддерживать эту славу. Великий Обвал уже начали забывать, и потому маги совсем не боялись возможного нападения. Мы с Кориром решили, что данмеру будет проще проникнуть в архивы — и я сочинил для вашего библиотекаря… Кстати, мутсэра, он всё так же злой, как стадо алитов? — Блёнвенн, усмехнувшись, кивнула. — В общем, я ему сказал, что моя тётка после Красного Года перебралась в Скайрим и вступила в Коллегию. Он разрешил мне поискать в архивах её документы, и едва он ушёл, я сразу же начал искать данные за сто двадцать второй год. И нашел там бумаги некоего Авгура Данлейнского. Последняя запись в его дневнике была сделана за неделю до Великого Обвала. Он писал, что готовил какой-то эксперимент… Я точно не понимал, о чём шла речь, было только ясно, что он задумал что-то очень сложное. Авгур Данлейнский… От услышанного Драконорождённая чуть не вздрогнула. Толфдир говорил, что этот человек пострадал от собственного эксперимента и едва сохранил свой анимус, в последний момент привязав его к Коллегии… Неужели Авгур виновен в Великом Обвале, а Коллегия — в гибели Винтерхолда?.. — Эти записи на месте? — сглотнув, тихо спросила Блёнвенн. — Конечно, — фыркнул Мейлур. — Мне даже дочитать не дали! Явился один альтмер — к слову, этот н’вах сейчас в «Замёрзшем очаге» живёт — разорался, на его крики сбежались остальные маги, у меня забрали дневник и велели убираться. А на следующий день в Коллегию перестали пускать посторонних. Когда речь зашла о Неласаре, Корир ухмыльнулся: — И с тех пор Мейлур затаил на того желтомордого обиду и постоянно пытается подбить кого-нибудь украсть у него посох. — Да сдался мне его посох, — отмахнулся данмер. Ярл ехидно посмотрел на него. — Ну, как-то предложил одному приезжему подшутить над ним… Они оба рассмеялись — однако Драконорождённой было не до веселья. Да, рассказ Мейлура ничего не доказывал, а запись в старом дневнике на забытой полке архива не опровергала официальной версии… но лишь до тех пор, пока у власти Корир и его надёжный управитель. А если об этом узнают недоброжелатели Коллегии и самой Блёнвенн?  — Кто-нибудь может использовать это против нас? — Разве что Талмор, — предположил Корир. — Но после того, что здесь натворил твой Анкано, им это тоже не особо выгодно. — Ульфрик? — Я вам говорил, мутсэра, — ответил Мейлур, — вы преувеличиваете умственные способности этого человека. — Дело не в этом, Мейлур, — возразил ярл. — Ульфрику, как мне кажется, просто это невыгодно: ты нужна ему, чтобы противостоять имперцам. Кстати, Блёнвенн, вот они могли бы использовать это против тебя. Если, конечно, их шпионы проникнут в Винтерхолд. Да, Великий Обвал произошёл уже много лет назад. Но Скайрим до сих пор помнил, как Око Магнуса чуть не уничтожило Винтерхолд. Умелые люди пустят слухи, в которых магов Коллегии выставят чудовищами, умеющими лишь разрушать… если Драконорождённая не сделает то, что от неё потребуют. — Имперцы могут узнать об этом от талморцев? — Нельзя исключать, — вздохнул Мейлур. — Скамп, свелось же опять всё к политике… — С другой стороны, это даже хорошо, — подбодрил его ярл. — По крайней мере, Блёнвенн, мы выяснили, как на тебя могут попытаться надавить. Найди дневник, о котором мы говорили. Может, тебе попадётся что-нибудь ещё — и неважно, подтвердит оно вашу официальную версию или опровергнет. Но вот против недругов они точно помогут — по крайней мере, мы сможем придумать, что им ответить. План действительно был хорошим: следовало найти не только дневник Авгура, но и все приказы тогдашнего архимага Денета и ещё раз перечитать отчёт об официальном расследовании Великого Обвала… И рассказывать всему Скайриму о добрых делах магов Винтерхолда. — Мессир Селот, народ в Истмарке знает, что маги из Винтерхолда спасли Чёрный Брод от дракона? Данмер улыбнулся: — У одного из стражников, сопровождавших нас в Рифтен, есть родственники в Истмарке. Я думаю, что он уже написал им про случай в Чёрном Броде. — Чем больше людей узнает об этом, тем лучше, — ответила Бленвенн. — А если народ Винтерхолда… — Народ Винтерхолда давно простил Коллегию, — заверил её Корир. И, помолчав, прибавил: — Да и я тоже. И, пока я у власти, тебе не посмеют навредить ни Ульфрик, ни имперцы, ни кто-либо ещё. У Драконорожденной потеплело на душе. Её лучшие друзья будут рядом и не дадут её в обиду.