Make Winterhold great again

Подготовка к переговорам казалась Драконорождённой настоящей пыткой. Она сделала множество вариантов своей речи перед ярлами — и едва выбрала среди них хоть сколько-то убедительный. Куча писем, которые она успела написать, сливалась в её мыслях, и она боялась перепутать, кому и что следует отправлять. В архивах Арканеума дела шли немного лучше. Она нашла записи Авгура. В теории эксперимент, который он проводил, мог действительно привести к разрушениям. Но в тот день он работал в Миддене, в месте, где сейчас обитают остатки его анимуса — и, следовательно, от его эксперимента прежде всего пострадала бы Коллегия. В Морровинде наука до сих пор не может восстановиться после Красного Года, и системного учёта землетрясений или извержений вулканов там не велось. От придворных магов Белого Берега и Истмарка архимагу Денету приходили письма о том, что по всему побережью Моря Призраков наблюдали необычайно большие волны. Придворный маг из Истмарка заметил, что волны были слишком сильными для отголосков простого извержения Красной Горы и осторожно поинтересовался, не могло ли это быть последствием какой-нибудь магической катастрофы. Ответил ли ему что-нибудь архимаг, Блёнвенн узнать не смогла. Зато официальные документы, подписанные Денетом, представляли Коллегию в более-менее выгодном свете. Сразу после Великого Обвала архимаг выслал тогдашнему ярлу Вальдемару соболезнования по поводу гибели его родных и распорядился отправить всех преподавателей Школы Восстановления и их учеников в город, на помощь пострадавшим. Подозрения вызывал лишь один его приказ: он рекомендовал остальным членам Коллегии не покидать её пределов без необходимости, и тем более — не обсуждать с горожанами произошедшее. Денет и его подчинённые явно знали больше, чем говорили. Лишь одно радовало Драконорождённую: Онмунд быстро шёл на поправку. Он вернулся к занятиям магией и казалось, что удар по голове прошёл для него без последствий. Однако Сален сообщил ей, что юноша очень быстро уставал, а однажды чуть не потерял сознание от перенапряжения. Колетта и вовсе запретила Онмунду куда-либо ездить в ближайший месяц, чтобы их старания не пошли прахом. Услышав это, Бленвенн закусила губу. Как так? Неужели он до конца жизни будет мучиться головными болями?.. Хоть бы обошлось, хоть бы он поправился, он же сильный… Отведённое на подготовку время пролетело непозволительно быстро, и настал день, когда нужно было выдвигаться в дорогу. Блёнвенн быстро собрала вещи и решила ещё раз отрепетировать свою речь. Она бегло прочитала набросанный на бумаге текст — но видела в нём лишь скучное сочетание слов о необходимости мира. Драконорождённая попыталась добавить красивых оборотов, однако с ними речь выглядела пустой болтовнёй. — Венн? Голос Онмунда отвлёк её от размышлений. Блёнвенн улыбнулась и пригласила его присесть рядом. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, отложив бумаги в сторону. — Венн, да со мной всё в порядке! — юноша подошёл ближе и сел в кресло. — Анкано хорошо меня вылечил, я бы даже мог и в седле обратно приехать! Драконорождённая не сдержала грустного вздоха. Онмунд просто боится показаться слабым, и потому никогда не признается, что ему плохо. — Скамп, никогда не думал, что буду хвалить его, — усмехнулся юноша. — Но целитель из него правда бы получился очень хороший. Блёнвенн казалось, что изучение целительского мастерства стало для Анкано своеобразным лечением: занятия у Колетты тренировали его память, а некоторые заклинания Школы Восстановления помогали справиться с потерей части магической энергии. Но никто не думал, что у него обнаружится к этому талант — даже сам альтмер. — Да, без работы он теперь не останется, — кивнула Драконорождённая, усмехнувшись. Ей внезапно пробудившийся талант Анкано был очень кстати: можно будет нагрузить его работой в лечебнице и не беспокоиться, что он сунет свой нос, куда не надо. Онмунд тоже посмеялся над шуткой, но затем посерьёзнел. — Ты… готова? — спросил он. — Ну, ко всем этим переговорам. — Да, вполне, — ответила она. — Только вот… На мгновение она замешкалась: не стоило нагружать юношу своими трудностями. Она должна сама продумать свою речь. — Не знаешь, что им говорить? — догадался юноша. — Знаешь, а скажи что-нибудь простое и короткое. Отец говорил, что легионеры шлемами мозги себе отдавили, и потому больше трёх слов удержать в голове не могут, — он рассмеялся, однако затем взял себя в руки. — А если серьёзно — ты сама знаешь, что мы, норды, не очень любим пышные речи. Лучше скажи что-нибудь короткое и ёмкое. — Блёнвенн кивнула: так и правда было бы лучше. Онмунд же, помолчав, спросил: — Венн, ты ведь сможешь продлить мир, правда? Войны не будет? Драконорождённая вздохнула. Она сама боялась, что ярлы захотят с помощью войны расширить свои владения и обогатиться, а любые её доводы разобьются о чужую жадность и самоуверенность. — Просто, — продолжил он, — я очень переживаю за тебя, за Брелину, за наших учителей, даже за своих родителей. Придёт ведь война — и солдаты не будут разбирать, норд ты или нет, отберут добро, и хорошо, если не убьют! — Его голос дрогнул. — А если они сюда доберутся, то мне страшно подумать, что они с девчонками сделают… С тобой. Драконорождённая не смогла сдержать улыбку. Онмунд беспокоится не только о ней… Какой он всё же замечательный парень — добрый, заботливый… — Всё будет хорошо, — она накрыла его ладонь своей. — Слышишь меня? Всё будет хорошо. Они встретились взглядами. Голубые глаза Онмунда напоминали ей весеннее небо — светлое и ясное. Казалось, ещё немного — и комнату озарит тёплый солнечный свет. — Иди ко мне, — негромко произнёс Онмунд. Блёнвенн села ему на колени, и юноша крепко обнял её. Она не думала ни об имперцах, ни о жадных до власти ярлах, ни о следящих за всем талморцах, а просто сидела и наслаждалась объятиями Онмунда. Да, только рядом с Кориром она чувствовала себя защищённой и спокойной, но с Онмундом ей было… по-настоящему хорошо? — Останься на ночь, — попросила Драконорождённая. Юноша с недоумением посмотрел на неё, а затем смущённо отвёл глаза. — Венн, я… — произнёс он, а затем вздохнул, словно набираясь смелости. — Я никогда, ну, не был с девушками, да и не готов как-то… — Онмунд покачал головой. — Дурак, зачем я только это ляпнул… Блёнвенн, улыбнувшись, пальцами коснулась его щеки. Она тоже не была полностью готова к настоящей близости с ним. Впрочем, торопиться было некуда. — Ничего страшного, — произнесла она. — Мы ведь можем просто лечь вместе. Юноша часто закивал. Они направились к кровати и легли, лишь сняв обувь и укрывшись одеялом. В объятиях Онмунда все тревоги отступили, и Драконорождённая впервые за эту неделю смогла спокойно уснуть.

***

На переговоры в Вайтран Драконорождённую неожиданно для неё самой вышли провожать все обитатели Коллегии, даже старик Ураг оставил свой пост в Арканеуме. — Хорошей дороги, Венн, — сказала Фаральда. — И докажи им всем, что к твоему слову лучше прислушаться. — Возвращайтесь с победой, архимаг, — улыбнулся Гестор. Его слова были для Блёнвенн неожиданны — как и то, что Гестор говорил без привычного для себя ехидства. Она не сдержала улыбку: это было очень приятно. — Вы справитесь, — заверил её Анкано. — Вот именно, — проговорил Древис. — Вы, архимаг, со здешним ярлом договориться смогли, да ещё и Ульфрика терпели — значит, с остальными уж точно управитесь! Колетта по-матерински положила руку на плечо Драконорождённой: — Даже не знаю, что ещё можно добавить к тому, что уже все сказали… Берегите себя — в дороге, в самом Вайтране… Онмунд крепко обнял её и шепнул: — Возвращайся скорее. Спускаясь по мосту, Блёнвенн впервые ощутила, что от её слов и действий зависит судьба стольких людей. Такого не было даже в день, когда они с Лидией отправились в Лабиринтиан. Тогда их могли подстраховать товарищи. Корир тогда тоже не сидел без дела: он отправил вдогонку за Блёнвенн своих людей и вместе с Мирабеллой придумал план действий, если вдруг Посох Магнуса не удастся найти. Сейчас же… Да, Корир по-прежнему будет помогать ей. Но ярлы — не опьяневший от магии эльф, попавший в плен могущественного артефакта. Эти люди ведомы своими страстями и убеждениями, а ради выгоды готовы на всё… И нужно убедить их, что мир будет выгоден в первую очередь им самим. Стражники, которые должны охранять ярла и архимага в дороге, выстроились возле Длинного Дома словно на парад. Горожане провожали Драконорождённую взглядами, полными надежды. Блёнвенн обернулась, едва пересекла городские ворота. Винтерхолд стал для неё больше, чем домом: это был её ребёнок, которого она любила, всячески поддерживала и от которого никогда не откажется. И в Вайтран она едет, чтобы защитить Винтерхолд. Обоз задерживал их, и в Вайтран они прибыли на два дня позже, чем если бы добирались налегке. От волнения Блёнвенн измоталась сильнее, чем после дороги — она не знала, как встретят её другие ярлы, что скажет ей Туллий… Лишь одно утешало: она вновь увидит Лидию. Мысли о встрече с подругой придавали ей сил и вселяли радость, а после этих скучных переговоров можно будет сбежать за город, пойти на охоту, посидеть у костра возле озера Илиналта, как это было в старые времена… Можно будет и Корира с собой взять — ему тоже полезно отдохнуть! Весна вступала в свои права всё сильнее. Даже в истмаркских горах из-под проталин снега выглядывали яркие лютики и подснежники, а вайтранская степь дышала жизнью. Воздух казался чистым и свежим, как нигде больше, и Блёнвенн казалось, что она словно очищается от пропитавшей её пыли. Ей хотелось свернуть с дороги, промчаться по этим степям, вдыхая запахи и ощущая бьющий по лицу ветер. Однако следовало сворачивать по широкой дороге к пригородам Вайтрана. Драконорождённая ожидала, что при виде городских стен её охватит радость — но, глядя на высокие стены и крутую насыпь, она не чувствовала практически ничего. Раньше Вайтран казался ей родным — но сейчас она видела в нём лишь золото Балгруфа и его жажду власти. Их отряд остановился перед обитыми железом воротами. — Готова? — негромко спросил Корир. Блёнвенн кивнула. От нахлынувшего волнения она настолько крепко сжала поводья, что её лошадь попятилась назад. — Что бы ни случилось — я буду рядом, — его бархатистый голос и сильные, но в то же время аккуратные прикосновения успокаивали лучше любых заклинаний или зелий. Балгруф встречал их возле стен своего дворца, приветливо улыбаясь, но при виде Корира он помрачнел. — Приветствую вас обоих в Вайтране, — произнёс он. — Блёнвенн, я ожидал, что ты приедешь пораньше. — У меня были дела в Винтерхолде. Ярл Вайтрана натянуто улыбнулся. — Ты так много работаешь на благо этого города, — сказал он. — Мне бы хотелось, чтобы мои таны были столь же… продуктивны. Он просто устал за день, или же… Мысль, которая пришла Драконорождённой в голову, показалась ей самой глупой. Ну зачем Балгруфу, в самом деле, ревновать её к Винтерхолду? — Простите, я отвлёкся, — Балгруф быстро перевёл разговор в другое русло, не дав ничего ответить ни ей, ни Кориру. — Прошу, проходите во дворец. Слуги проводят вас в гостевые покои, а затем позовут на пир. Блёнвенн держалась ближе к Кориру, но Балгруф быстро догнал их и, приобняв за плечо, шепнул: — Отойдём ненадолго. Корир с подозрением покосился на них. Драконорождённая кивнула ему, и тот направился следом за прислугой. — Ярл Мавен привезла набитый золотом сундук, — сообщил Балгруф, отведя её за резную колонну. Блёнвенн догадалась, к чем он ведёт разговор. — Значит, ей есть куда его потратить, — улыбнулась она. Ярл, однако, оставался столь же серьёзным: — Несомненно. И, я думаю, ты знаешь, на что именно. Это ведь ты помогла ей… избавиться от Хоннинга. Драконорождённая едва сохранила спокойствие. Как Балгруф узнал об этом? И что он будет делать дальше? — Хоннинг укрывал беглого преступника и должен понести за это наказание, разве не так? В ответ ярл скупо улыбнулся: — Разумеется. Но в следующий раз тебе лучше быть осторожной, — его рука легла Драконорождённой на плечо. — Блёнвенн, я ведь не хочу, чтобы ты пострадала. Тебе надо было рассказать мне всё, как есть — и я бы подсказал, как тебе лучше поступить. Впервые за всё время знакомства Блёнвенн ощутила к Балгруфу недоверие. Неужели Корир был прав, и она для ярла Вайтрана — лишь орудие? Да, Балгруф всячески показывал, что ему не безразлична судьба Драконорождённой, но сейчас это выглядело… фальшиво? Впрочем, в чём-то он был прав: действительно стоило рассказать ему о планах Мавен на медоварню Хоннинга. Тогда бы с тем сумасшедшим магом она наверняка бы разбиралась не одна. — Простите мою самонадеянность, ярл Балгруф, — холодно ответила Блёнвенн. У неё не было ни сил, ни желания вести дальнейший разговор, и она посчитала, что сейчас лучше фальшиво извиниться. — Этого больше не повторится. Улыбка ярла снова стала натянутой: он определёно почувствовал, что ему лгали, но, видимо, тоже не хотел больше продолжать этот разговор. — Не смею больше задерживать. Иди, отдыхай. Возле гостевых покоев её ждал обеспокоенный Корир. Он пригласил Драконорождённую к себе и, закрыв дверь, тихо спросил: — Что ему было нужно? Блёнвенн устало села на лавку возле камина. — Он откуда-то узнал, что это Мавен послала меня разобраться с Хоннингом. А ещё он сказал, что та приехала сюда с набитым золотом сундуком. И ещё добавил, что мне надо было рассказать ему всё. — Знаешь, первый раз в жизни я скажу, что он полностью прав, — усмехнулся Корир. — Балгруф безопаснее Мавен, пусть и ненамного. Во всяком случае, для тебя. На мгновение в воздухе повисла тишина, разгоняемая лишь треском дров в камине. — Корир, — Драконорождённая первой разорвала молчание. — почему мне показалось, что он… не рад? Да ещё и сказал, что ждал меня раньше… — Наверное, он чувствует, что теряет контроль над тобой. Уверен, он хотел, чтобы ты говорила для ярлов — и для Туллия — то, что нужно ему. А ещё он не рад мне, — ярл криво улыбнулся. — Готов поспорить, он считает, что это я увожу тебя из-под его влияния. — Приехать сюда пораньше, чтобы отрепетировать речь всем вместе — действительно неплохая идея. Но Балгруфу нужно было написать мне об этом заранее. Корир присел рядом с ней и положил руку ей на плечо. — Верно, — ответил он. — Так что пусть привыкает к мысли, что у тебя своя голова на плечах и свои интересы. Драконорождённая усмехнулась, поймав себя на мысли, что Балгруф и не так важен для неё, как ей казалось раньше. Да, он помог ей выполнить Предназначенное и познакомил с Лидией, но затем Блёнвенн выбрала другой путь и другой город. Её прилюдно объявил своим таном — и своим другом — другой ярл. Другой норд при свидетелях принёс ей клятву верности. — А также то, что слов «мой ярл» от меня он не услышит, — добавила она. — К слову о ярлах. Ты видел кого-нибудь ещё? — Видел, — ярл печально вздохнул. — В общем, вместо Сиддгейра или Неньи сюда притащился Денгейр. И не похоже, что по просьбе племянничка. — Думаешь, он сверг Сиддгейра и прогнал Ненью? — Боюсь, что да. Сиддгейр ладно, скамп с ним, а вот Ненья… я за неё переживаю. Поговаривали, что старик Денгейр был настолько подозрителен, что считал всю свою прислугу шпионами. С другой стороны, Ненья давно служила ярлам Фолкрита — и практически правила этим холдом с тех пор, как Денгейр ослаб здоровьем. Не будет же старик прогонять женщину, которая столько лет верно служила его семье! — Тогда послушаем, что будут говорить на пиру? — предложила Блёнвенн. — Обязательно. Возьми на себя имперцев. Может, тебе что-нибудь интересное расскажет Мавен или Идгрод… Кстати, кажется, сюда приехала Младшая с отцом. Ульфрик, Денгейр и Серебряная Кровь — на мне. С остальными уже разберёмся на месте. Драконорождённая кивнула и вернулась в свои покои — готовиться к ужину. Она быстро переоделась и причесалась, а затем выпила снимающее усталость зелье — хотелось зайти к Лидии, узнать, как у неё дела… Может, она даже придёт на сегодняшний пир как член Круга Соратников! Первым делом она отправилась в Йоррваскр — ещё было не слишком поздно, а Лидия в письмах рассказывала, что они с Предвестником часто засиживаются и обсуждают насущные дела. Йоррваскр встретил её привычным для себя гамом. Соратники обсуждали что-то за ужином, кто-то распевал песни, едва попадая в мелодию, кто-то громко бранился с собутыльником… Никому, казалось, не было дела до зашедшей сюда девушки в богатом одеянии. — Довакин! — черноволосый норд с глупым лицом — тот самый, что увёл Лидию в компанию Соратников на Дне Цветов — первым узнал её и жестом подозвал к себе. — Ты к Лидии? — Да, — сухо ответила Драконорождённая. Ей не хотелось долго с ним разговаривать: мало того, что он был сильно пьян, так ещё и пахло от него, словно от уличной псины! — Уехала Лидия, — вздохнул норд. — Кодлак её это, на зд… задание послал! Вот, вчера только уехала! Блёнвенн вздохнула. Лидия не смогла бы отказать своему Предвестнику — она слишком сильно уважала старика. — Ты, это, не расстраивайся. Вернётся она ко Второму Посеву! Ко Второму Посеву, — про себя повторила Драконорождённая. Всего один день у неё будет, чтобы увидеться с лучшей подругой, да и Лидия устанет, ей нужно будет отдохнуть после задания… Хорошо, что Корир будет рядом, а то праздник можно было бы смело назвать испорченным. — Спасибо, — грустно улыбнулась она и ушла прочь. Никто из Соратников больше не окликнул её, да и Блёнвенн не ждала, что ей предложат остаться. Всё же среди отпетых сорвиголов ей, волшебнице из Сиродила, было не место. Она шла по ступенькам, ведущим из Йоррваскра в Драконий Предел, закутавшись в меховую накидку. Холодный ветер с гор неприятно щипал кожу и даже раздражал — странно, но пронизывающие ветра в Винтерхолде казались игривым зверьком, царапавшим и кусавшим, не желая нанести вреда. Блёнвенн хотелось вернуться туда. Сидеть в таверне с Кориром и делиться друг с другом сокровенными переживаниями, страхами и радостями. Болтать обо всём подряд с Онмундом после упражнений в фехтовании, а затем любоваться горными далями в его объятиях. Под строгим надзором Гестора чувствовать на кончиках своих пальцев мощь Обливиона. Любоваться Колеттой, которую новые обязанности словно омолодили. Под бутылку хорошего вина обсуждать с Анкано прочитанные книги, забыв о политике и магии. Даже до того, как открыть свой дар, Блёнвенн возвращалась туда, как домой, ведь её ждало радостное щебетание Брелины, забавное фырканье Дж’Зарго, хитрая улыбка Энтира… В Вайтране она была одинока. Балгруф видит в ней лишь орудие. Лидия… Её место среди Соратников. Вернувшись в покои, Драконорождённая села на край кровати и уставилась в окно. Она чувствовала себя чужой в городе, который первый принял её как Исмира и куда она вернулась с вестью о победе над Алдуином. Словно не было тех мгновений, когда она стояла перед народом и вздымала в небо руку с мечом, а толпа не выкрикивала «Довакин». Лидия, прикрывшая ей спину в стольких сражениях и разделившая славу спасительницы Скайрима, словно отдалялась от неё. Блёнвенн пришла в голову мысль, что через сотню лет люди будут думать, что Драконорождённой была статная нордка-воительница. Впрочем, Лидия была достойна драконьей крови: она сильна, смела, остра на язык… Из размышлений её вырвал настойчивый стук в дверь. Драконорождённая разрешила войти, и на пороге показалась одна из работавших во дворце служанок. — Ярл Балгруф приглашает вас, госпожа, к столу.