Make Winterhold great again

В общий зал Блёнвенн вошла вместе с Кориром. Ярл Балгруф не пожалел денег: столы ломились от угощений и выпивки. Его гости уже рассаживались по своим местам. Ульфрик с нескрываемым презрением смотрел на имперцев, однако затем сел за столик со своими самыми верными сторонниками. — Разделимся? — предложила Драконорождённая. Она заметила рядом с одним из столиков хрупкую черноволосую девушку — Идгрод Младшая приехала в Вайтран вместо матери. Говорить за неё явно будет Альсфур, более опытный в политических делах, но саму Идгрод вполне можно будет обо всём расспросить. Тем более что рядом с ней расположилась сама Элисиф Прекрасная, которая тоже может рассказать что-нибудь интересное. — Пожалуй, да, — вздохнул Корир. — Узнаю, какое у Ульфрика настроение. Он без особого удовольствия направился к столу, где сидел Буревестник. Блёнвенн, улыбнувшись, позвала Идгрод по имени. — Блёнвенн? — изумилась нордка. — Боги, ты так изменилась — я тебя едва узнала! Сама Драконорождённая не замечала в себе каких-то изменений. Да, она стала чаще носить богатые платья и украшения, но негоже тану Винтерхолда и архимагу Коллегии появляться на публике в простой робе! — Правда? — улыбнулась Блёнвенн. — Ты выглядишь, как королева, — Идгрод не сдержалась и обвела пальцами узоры на фибулах, скреплявших меховую накидку. Сама нордка нарядилась немногим богаче Драконорождённой: платье и украшения были хоть и новыми и хорошо сделанными, но недорогими. Впрочем, зелёный цвет освежал её, небольшие серьги не утяжеляли худощавое бледное лицо — разве что сурьма и угольная пыль излишне подчёркивали глаза. — Ты мне льстишь! — Блёнвенн подхватила её под руку и повела к столику. — Как поживает матушка? Нордка грустно вздохнула. — Она едва оправилась от болезни. Снова. Мне было так страшно за неё, особенно когда во время лихорадки к ней приходили видения. — Поэтому сюда приехали вы с отцом? Идгрод кивнула. — Мы взяли всё, что ты нам посоветовала, — сказала она. — Но я всё равно надеюсь, что Ульфрик с Туллием будут слишком заняты друг другом и на нас внимания не обратят. Драконорождённой тоже не нужен был очередной передел сфер влияния. Да, Коллегия официально была в стороне от политики, но совсем не хотелось терять время на то, чтобы налаживать отношения с новыми властями холдов! — Ярл Корир говорил мне, что у предшественника твоего деда есть родственница по имени Сорли, — сообщила Блёнвенн. — Ты много о ней слышала? — Сорли Строительница? — нордка презрительно фыркнула. — Приезжала к нам несколько раз, чтобы отдать купленное железо и забрать за него деньги. Мне кажется, она настолько дальняя родственница наших предшественников, что даже те про неё забыли. Это не Денгейр, которого все в Фолкрите знают — хотя мне кажется, что на троне он протянет недолго. Блёнвенн изобразила удивление. — Сиддгейр вместе с Неньей останавливался у нас на прошлой неделе. Он сказал, что дядя прогнал его, и уговаривал родителей дать ему солдат, чтобы вернуть свой трон. Хорошо, что мы отказали ему и сейчас, и месяц назад — когда он просил моей руки. Упаси боги за такого дурака замуж выйти! Мне только Ненью жаль — пострадала из-за того, что Денгейр видит в каждой тени шпионов. Рассказ Идгрод окончательно прояснил обстановку в Фолкрите. Выходит, холд полностью оказался в руках старого скудоумного человека, которым Ульфрик через своих представителей может вертеть как хочет. Однако ещё более интересным было то, что Сиддгейр сватался к Идгрод Младшей, но получил отказ. Да, Сиддгейр — не самый завидный жених, но он всё же ярл, и через дочь Идгрод Чёрная могла бы расширить своё влияние. Девушки сели за столик и принялись за угощения. Повара ярла Балгруфа постарались на славу, да и напитки подавали превосходные, но Блёнвенн показалось, что гости едят и пьют без особого удовольствия, с опаской, и ведут скучные разговоры. Мавен, сидевшая с Блёнвенн за одним столиком, вскоре поднялась со своего места и, позвав с собой ярла Элисиф, отошла поговорить с ней наедине. Драконорождённая принялась осматриваться: остались лишь они с Идгрод и её отцом. За соседним столиком сидело несколько имперцев из свиты генерала Туллия. А напротив них Тонар Серебряная Кровь что-то обсуждал с Кориром. Блёнвенн поговорила с Альсфуром: их семья была согласна, что Скайриму нужен мир, и обещал на завтрашних переговорах поддержать Драконорождённую. Затем они принялись обсуждать заказ для Коллегии. Норд хотел изготовить для сына амулет, который бы сдерживал его видения. Драконорождённая слышала о таких: многие мистики пользовались ими до начала Четвёртой Эры. Однако ответить ей что-либо помешал твёрдый мужской голос: — Госпожа архимаг, мы можем с вами поговорить наедине? Блёнвенн повернула голову. Она не ожидала увидеть Туллия столь нарядным: в отделанном волчьим мехом чёрном камзоле с золотым шитьём он походил на богатого купца или важного чиновника. — Прошу прощения, я ненадолго. Драконорождённая вышла из-за стола, и генерал отвёл её за резную колонну, чтобы их разговор никто не смог подслушать. — Знаете, когда я получил ваше письмо, то долго спрашивал себя, ради чего вы затеяли эти переговоры, — Туллий неожиданно решил зайти издалека, хотя раньше он всегда высказывался напрямую. Видимо, проведённый в Солитьюде год многому его научил. — Даже когда Фейсендил в письме рассказал мне о вашем разговоре, я всё равно не понимал. А знаете, когда меня осенило? На подъезде к Вайтрану. Я помню, как он выглядел в прошлом году: мне хватило бы недели, чтобы взять его силой. Сейчас же под Вайтраном можно увязнуть на долгие месяцы. Блёнвенн не нравилась речь генерала. Можно подумать, что сами имперцы не ремонтировали крепости и не набивали свои склады провизией! — Видимо, ярл Балгруф не привык терять время зря, — пожала плечами она. — И вы ему в этом помогли. Значит, Туллий решил обвинить её в том же, что и остальные — что она якобы действует заодно с Балгруфом. Однако ни Ульфрику, ни имперцам до сих пор не пришло в голову, что можно желать Скайриму крепкого мира без чьей-либо подсказки! — Неужели ваша разведка не докладывала вам, что последние полгода я жила в Винтерхолде? — Разведка мне много о чём докладывала — и по её данным вас следует судить за государственную измену. Но мы с вами здесь, и завтра вы попытаетесь убедить нас с Ульфриком продлить мир. Проблема в том, что в Сиродиле хотят скорейшего окончания войны. Именно поэтому сюда отправили Легион, а не толпу дипломатов. — Разве Империи не нужен ещё год спокойствия? Не нужен разумный компромисс? Генерал поморщился. — Архимаг, я и сам бы рад скорее вернуться в Сиродил и сделать вид, что в Скайриме происходит обычная разборка за власть. Но Ульфрик объявил, что законы Империи в его землях больше не действуют — сами понимаете, это мы просто так оставить не можем. — Но вы можете показать Ульфрику — и всему Скайриму — что мир выгоднее войны. Вы можете за лето сильнее укрепить свои позиции. Вы знаете, что Снегоходы заключили большую сделку с Восточной Имперской Компанией — и если из-за войны она рухнет, то проиграют обе стороны. Ульфрик поймёт, что Империя принесёт в Скайрим деньги, и сам захочет компромисса. Блёнвенн, конечно, намеренно приукрасила умственные способности Буревестника — ему нужно было только потешить свои амбиции. Но ради общего блага она готова была пойти на небольшую ложь. — К тому же, Ульфрик первым согласился с моим предложением, — продолжила она. — Его недавняя речь меня впечатлила, а это, поверьте, сделать непросто. — Даже если вы и правы, Буревестник загнал себя в ловушку собственными же словами, — парировал Туллий. — Ему придётся либо идти до конца, либо умереть. Вы не любите его, я понял это и по прошлым переговорам, и по докладам разведки. Так зачем держать его на своих границах, если можно просто от него избавиться? Он хочет провалить эти переговоры, разозлить Ульфрика, спровоцировать его начать войну… Да, возможно, перемирие действительно было лишь затишьем перед большой бурей, отсрочкой от неминуемой страшной бойни. Но к любой буре можно подготовиться. — Вы сами знаете, что Ульфрик просто так не сдастся, он стянет на помощь всех своих союзников, и Винтерхолду придётся выступить на его стороне. Мы меньше всех в Скайриме готовы к войне. И вы сами знаете, кому она больше всех выгодна. Генерал печально вздохнул. — Знаю. Но пока что Доминион — союзник Империи, хоть и формальный, и злить его нам совсем не хочется. Я и так достаточно рисковал, не пригласив талморцев в нашу делегацию. — В любом случае судьбу Скайрима будут решать ярлы, а не Легион. Если они скажут, что им нужен мир — неужели вы будете противиться? — И вы думаете, что никто из ярлов не захочет повоевать? Вы посмотрите на них — без Империи они давно бы перерезали друг друга! — Если вы тоже хотите войны, то чем тогда вы лучше них? Война, генерал, есть война, кто бы её ни затеял. И она принесёт лишь вред как Скайриму, так Сиродилу. Туллий ненадолго отвёл взгляд, словно признавая свою неправоту, а затем, глядя на Драконорождённую, спокойно и уверенно произнёс: — Если Ульфрик согласится продлить перемирие, войны не будет. Если нет — сидеть в Мрачном замке и дожидаться своей участи мы не намерены. Генерал вернулся за свой столик, а Блёнвенн устало опёрлась о колонну. Туллий, по крайней мере, не будет препятствовать ей — останется лишь убедить Ульфрика и самых его верных сподвижников. Вдруг неподалеку послышался знакомый полушепот. Ярл Тонгвор о чём-то переговаривался с Мавен. — Сама подумай! — произнёс он. — Война позволит и тебе, и нам повысить цены и налоги. Мы обогатимся, если Ульфрик с Туллием начнут грызню! Блёнвенн замерла и принялась вслушиваться в разговор. — Война плохо скажется на торговле, — негромко возразила ему Мавен. — Нам придётся платить взятки, чтобы наши торговые караваны не трогали, а если солдаты вознамерятся осаждать чей-нибудь город, то торговля в нём и вовсе замрёт! Не говоря уже о том, что любому идиоту будет проще разграбить мои медоварни или твои шахты. — Маркарт неприступен, и ты это знаешь. И ещё все знают, что Предел принадлежит нам. А Рифт — тебе. — Имперцы попытаются вернуть себе Маркарт, и тебе лучше будет договориться с ними по-хорошему. Тонгвор презрительно фыркнул. — Предлагаешь мне поддержать Элисиф в то время, когда Ульфриком будет проще управлять? — на мгновение он умолк. — Ты ведь никогда не думала, что я поддерживаю его потому, что считаю самым достойным, благородным и мудрым? Серебряная Кровь — торговцы и бандиты, и они сотни раз подумают перед тем, как выбрать сторону. Да, порой Тонгвор очень резко высказывался против Империи и восхвалял Ульфрика, но иногда Блёнвенн казалось, что прими Игмунд сторону Буревестника, Тонгвор в это же мгновение принялся бы костерить саму идею восстания против Империи. — Ни на мгновение в тебе не сомневалась, — съязвила Мавен. — И, знаешь, всё-таки подумай над тем, чтобы проголосовать за продление мира. У тебя появится время, чтобы накопить достаточно денег и купить нужные связи на случай, если всё пойдёт не так, как ты планировал. Тонгвор вновь умолк. Драконорождённая не видела его лица, но она считала, что его губы растянулись в хитрой ухмылке. — Я надеюсь, ты выступишь… посредником? — Мы договоримся. Блёнвенн не сдержала улыбку. Ей было приятно, что Мавен решила сдержать своё слово и пытается убедить других ярлов продлить перемирие, причём небезуспешно. Непохоже, что Тонгвор желал продолжения войны. Попросив служанок наполнить свою полупустую кружку, Драконорождённая задумалась. Ульфрик ещё в Виндхельме прилюдно заявил, что намерен лишь обороняться — однако не будет ли он намеренно провоцировать Туллия и срывать этим продление мира? Имперцы хотят скорее вернуться в Сиродил — но Туллий согласен с тем, что Скайриму нужен мир. Вайтран, Морфал, Рифт и, вероятно, Предел придерживаются того же мнения. Блёнвенн оглядела зал. Корир что-то обсуждал с Балгруфом — потом стоит спросить его, о чём шла речь. Тонгвор вернулся за столик к брату и о чём-то принялся с ним перешёптываться. А вот и Элисиф — она стояла неподалёку и задумчиво смотрела вдаль. Сделав ещё несколько глотков, Драконорождённая направилась к ней. — Прекрасное пиршество, не так ли? — с улыбкой произнесла Блёнвенн. Элисиф повернула голову. Драконорождённая и раньше не понимала, за что эту женщину прозвали Прекрасной (Тейну она считала намного привлекательнее), но сейчас бремя власти делало её похожей на драугра. На фоне рыжих волос кожа казалась слишком бледной, под большими синими глазами виднелись мешки, а миловидное лицо исхудало и выражало усталость и безразличие. — Да, ярл Балгруф не пожалел денег, — голос у Элисиф был нежный, казалось, совсем не подходящий правительнице. Однако когда надо, она разговаривала с жёсткими интонациями. — Как, впрочем, и всегда. — У вас бы получилось намного лучше, возникни у вас такая необходимость. Особенно если не нужно будет тратить много денег на военные нужды. Ярл вздохнула. — Я хочу мести Ульфрику за моего мужа, Довакин. У меня нет средств, чтобы уничтожить его, как правителя. Законность моей власти в Хаафингаре никто не оспаривает лишь потому, что я выгодна Легиону. Поэтому мне придётся помогать им хотя бы до тех пор, пока Ульфрика не доставят в кандалах на суд. — Если бы у вас было время, вы бы попробовали собрать сведения, которые помогут вам уничтожить Ульфрика? Элисиф с недоумением посмотрела на Драконорождённую. Когда мимо прошла служанка, Блёнвенн на мгновение замолчала. Затем она сотворила заклинание обнаружения жизни и, убедившись, что их не подслушивают, наклонилась к ярлу и прошептала: — Я знаю, чем вам можно помочь. Элисиф удивлённо посмотрела на Блёнвенн. — Вы ведь слышали, что в Коллегии Винтерхолда живёт талморский посланник? Ярл кивнула. — Но какое это отношение имеет к Ульфрику? — Скажем так, у него было множество шансов прикончить его, но господин посланник до сих пор жив, и не чувствует перед нашим Клинком Бури какого-либо страха. Я бы сказала, они словно не обращают друг на друга внимания. Не кажется ли вам это подозрительным? — Я слышала, Винтерхолд стал домом для многих эльфов. Может быть, ваш Клинок Бури просто не знает, кого именно надо убить? — Поверьте, в Винтерхолде так мало альтмеров, что их в лицо знают практически все горожане. Конечно, Блёнвенн немного соврала: горожане были хорошо знакомы только с Неласаром. Анкано для них был просто учеником целителей, а про существование Орторна мало кто догадывался. — Допустим, Довакин, вы заинтересовали меня. И чтобы узнать больше, я должна проголосовать за продление перемирия? — Всё верно, ярл Элисиф. Нордка отвела взгляд. Ей безусловно хотелось опозорить Буревестника: это не только поможет ей отомстить за мужа, но и уменьшить зависимость от Империи. — Хорошо, — вздохнув, ответила она. — Но за этот год вы предоставите мне доказательства, о которых говорили. И на выборах верховного короля вы отдадите за меня свой голос. Да, Элисиф наверняка будет править по указке из Сиродила… но Скайрим всегда был частью Империи, ярлы Солитьюда и вовсе долгое время состояли в родстве с императорами — и наверняка выполняли советы своих царственных родственников. — Мой голос ваш, ярл Элисиф. Улыбнувшись, та подозвала прислужницу, чтобы ей наполнили кубок, а затем присела за свой столик и о чём-то заговорила с Альсфуром. — Вы не теряете времени зря. Услышав за спиной вкрадчивый голос Мавен, Драконорождённая вздрогнула от неожиданности. — Как и вы, ярл Мавен, — взяв себя в руки, ответила она. — В этом мы, деловые люди, и отличаемся от ленивой знати. Блёнвенн обвела взглядом зал. Гости сбились в пары и тройки, негромко обсуждая что-то и косясь на остальных. — Выходит, что в этом зале собрались исключительно деловые люди. — Большинство из них ведомы, — парировала Мавен. — И они все словно стервятники: прилетели сюда на готовое, чтобы оторвать хоть какой-то кусочек, причём Ульфрик — главный из них. Драконорождённая удивлённо посмотрела на ярла Рифта. — Будь Ульфрик чуть умнее, Скайрим бы уже торговал с Сиродилом на более выгодных условиях, чем нынешние, а талморцы были бы всего лишь нашими покупателями. Впрочем, тогда мне пришлось бы искать другие способы, чтобы сесть на трон. В любом случае, Блёнвенн, самые мудрые из присутствующих — на вашей стороне. Остальных нам лишь нужно повести за собой. — Вы предлагаете купить их — или же запугать? В жёлтых глазах блеснул хищный огонёк. — Не верю, что вы до сих пор не купили хотя бы половину из них. — Если вторую половину купили вы, — Блёнвенн ехидно улыбнулась, — то я спокойна за завтрашний день. Мавен на мгновение опешила от подобной наглости. Затем она злобно покосилась на Драконорождённую. — Ваше веселье заходит слишком далеко, — прошипела она и, взяв себя в руки, продолжила уже спокойным тоном. — Не стоит недооценивать глупость и жадность таких людей, как Ульфрик или Скальд. Денгейр и вовсе будет делать то, что ему скажет Ульфрик. Впрочем, надеюсь, ваш ярл уже рассказал вам об этом,  — Значит, завтра мне в первую очередь придётся убеждать Ульфрика. Скальд немного повозмущается, но затем уймётся. А Денгейр и вовсе будет помалкивать. Мавен скупо улыбнулась. — Очень надеюсь, что завтра вы будете так же уверены, как и сейчас передо мной. Пир продлился недолго. Пошептавшись друг с другом по углам, гости ссылались на усталость и расходились по покоям. Блёнвенн хотела обсудить с Кориром новости — однако Балгруф поймал её раньше и пригласил прогуляться по галерее. Драконорождённая последовала за ним. Ловушку для дракона вновь спрятали, ёмкости с водой убрали, а слуги оттёрли копоть от драконьего огня. Длинная галерея с балконом вновь стала похожа на любимое место отдыха ярла и его приближённых. — Помнишь, как отсюда вы с Лидией улетали на бой с Алдуином? — Балгруф пытался выглядеть дружелюбно, но Блёнвенн чувствовала в его голосе фальшь. — Да, ярл Балгруф. Такое мне не забыть — как, наверное, и вам. Края его золотистых усов приподнялись в улыбке. — А как ты первый раз пришла ко мне, помнишь? Его расспрос вряд ли был приступом нахлынувших воспоминаний — так к чему он хотел подвести разговор? — Ярл Балгруф… — Конечно, не время для воспоминаний, прости. Наверное, я просто старею, вот они всё чаще и приходят ко мне так не вовремя. Ты ведь провела время на пиру с пользой, не так ли? — Да. Мне кажется, что проблем завтра возникнуть не должно. Ярлы готовы к миру — большинство из них, во всяком случае. Правитель Вайтрана одарил её строгим взглядом: — Я видел тебя только с Мавен, с Элисиф и с Туллием. И ещё с Альсфуром из Морфала и его дочкой. Это всего четверо голосов. — А я видела Мавен с Тонгвором, ярла Корира — с Буревестником и его ближайшими сподвижниками, а вас — только с Элисиф и Буревестником. Взгляд Балгруфа немного смягчился. — Всё верно, Блёнвенн. Лично я разговаривал только с Элисиф и с Ульфриком. Но до этого я в письмах обсуждал грядущие переговоры с каждым из ярлов, и ты, я надеюсь, сделала то же самое. — Ярл положил руку Драконорождённой на плечо. — Вайтрану нужен мир — точно так же, как и Винтерхолду. У нас нет права на ошибку, а ты доверяешь важные разговоры с Буревестником его же союзнику. — Поверьте, — Блёнвенн отстранилась, — ярл Корир прекрасно понимает, что Винтерхолду нужен мир. К тому же, наши отношения с Ульфриком… не настолько хорошие, чтобы он рассказывал мне о своих намерениях. — Наши отношения тоже далеки от дружеских, но я с ним всё же поговорил. — Балгруф улыбнулся. — Зря ты так доверяешь этому неудачнику Кориру. Он ведь так цепляется за тебя потому, что лишь у тебя получилось сделать Винтерхолд хоть немного лучше. Блёнвенн, — ярл заговорил непривычно мягким голосом, — я ведь единственный, кто действительно может помочь и тебе, и твоей Коллегии, и Винтерхолду, а ты отвергаешь мою помощь. То, что Балгруф настраивает её против Корира, Драконорождённой совсем не нравилось. Да ещё и столь дешёвыми уловками, на которые может купиться разве что совсем безмозглый человек! — Вы сказали, что ярл Корир — неудачник, а не глупец. Думаю, моей удачи хватит нам обоим, а его советы я в любом случае буду получать быстрее ваших, — Блёнвенн вздохнула. — Простите, я немного устала. Правитель Вайтрана криво улыбнулся. Впервые его выражение лица показалось Драконорождённой маской, которая вот-вот лопнет и обнажит нечто уродливое. — Хорошо, — едва сохраняя спокойствие, ответил он. — Иди отдыхай, обсудим всё завтра. Для приличия Блёнвенн пожелала правителю Вайтрана спокойной ночи и покинула галерею. Перед сном она решила зайти к Кориру. Блёнвенн остановилась перед его гостевыми покоями, постучала в дверь и, получив разрешение, вошла. В Драконьем Пределе было тепло — Корир снял меховую накидку с кожаным нагрудником и расстегнул ворот рубахи. — Не возражаешь, если я останусь в таком виде? — спросил он. Блёнвенн с улыбкой покачала головой. Она считала своего ярла привлекательным, и даже отросший за годы мирной жизни небольшой живот не сильно портил его внешность. Свободная рубаха скрыла этот изъян, и Драконорождённая невольно залюбовалась Кориром. Наверное, в прошлом у него не было отбоя от женщин, с его-то мужественной внешностью и сильными руками! — Как настроение у Буревестника? — спросила она, прогнав неуместные мысли. — Он не изменил решения продлить мир. Но только если на это согласятся имперцы. Блёнвенн хмыкнула: — Забавно, но Туллий настроен так же: он согласен на мир, если Буревестник об этом попросит. Зато Тонгвор, кажется, почувствовал, что на перемирии можно неплохо нажиться. Как думаешь, насколько Серебряная Кровь может далеко зайти в том, чтобы надавить на Ульфрика? — Эти явно не боятся ни Ульфрика, ни имперцев, — усмехнулся Корир. — Другой вопрос, потерпит ли Ульфрик такое обращение… Он развернулся к потухшему камину. Ворот его рубахи сполз вниз, обнажая ещё один шрам, точно такой же, как у него на руке. — Корир, — Блёнвенн робко протянула руку, — на груди… — Да, тоже корпрус, — он горько усмехнулся. На мгновение Драконорождённой показалось, что ярл Винтерхолда ушёл, и на его месте появился кто-то другой, ещё больше уставший и разбитый. — Забавно, но отрезать от себя наросты было совсем не больно, а сейчас я не чувствую в этих местах даже прикосновений. Поддавшись зову любопытства, Блёнвенн прикоснулась к шраму — он был такой же холодный на ощупь, как и тот, что на руке. Хмель в голове придал ей странной смелости, и, погладив своего ярла по шее, она положила ладонь ему на грудь. У Корира была грубая и толстая кожа — но Драконорождённой нравилось ощущать каждую морщинку и каждый бугорок под своими пальцами. Неожиданно Корир накрыл её ладонь своей и посмотрел Драконорождённой в глаза. В его взгляде пылала любовь… или Бленвенн так казалось от выпитого? — Ты так напоминаешь мне женщину, которую я любил, — он крепко обнял Драконорождённую. Её сердце забилось всё чаще. — Её я упустил, но тебя я терять не собираюсь. Ярл впился в её губы поцелуем. Короткая щетина приятно покалывала, жар от дыхания согревал кожу, а сильные руки то спускались вниз по её телу, то поднимались вверх. Происходящее было неправильным, но Блёнвенн совсем не хотелось разрывать этот поцелуй. Он дурманил крепче любого мёда, обжигал сильнее огня — и Драконорождённая готова была пьянеть и сгорать. Лишь когда дыхание совсем перехватило, она отстранилась. — Прости, — пытаясь отдышаться, произнёс Корир. — Я слишком пьян. Блёнвенн часто закивала. — Нам лучше пойти отдыхать, — добавила она. — Да, ты права, — ярл убрал руки с её талии. — Спокойной ночи. Перед тем, как уйти, Драконорождённая губами прикоснулась к его щеке.