Siri

Последовав совету, Чарльз вот уже несколько дней ходит на учебу, какой-то своей частью понимая, что ему придется брать у наименее агрессивно настроенных против него ребят лекции, потому что, как бы ужасно это ни было признавать, пропустил он много, и теперь ему в ускоренном темпе придется нагонять свой поток. Ровно с того момента, как он вернулся на учебу, к черту слетели все его отношения с Siri. Не то чтобы они совсем плохо общались, нет, но из их разговоров пропали привычные мягкость и участливость. Стоило Чарльзу начать замечать, что Siri вел себя чересчур человечно, и тот меньше чем за день из «слишком человечной программы» преобразился в «бесчувственную микросхему», как юноша в последние дни часто в сердцах обзывал его, на что ассистент лишь безразлично хмыкал и отключался. А Чарльз так и не мог заставить свое сознание развидеть воображаемые холодные глаза и четко вычерченный профиль. Он не знал, откуда взялись эти видения, казалось, собственный разум развлекался, потешаясь над ним и представляя себе, как мог бы выглядеть Siri, будь он живым человеком. Чарльз отказывался принимать это и выбрасывал из головы любые мысли, каким-либо образом касающиеся волнующей темы. Он сосредоточился на учебе, в сотый раз перечитывая одно и то же предложение в университетском учебнике по художественной литературе. Ох, как бы он хотел вновь вернуть своему разуму привычную холодность, а мыслям — порядок, ровненько по алфавиту. Siri перевернул его мир. Если раньше он думал, что с ним что-то не так и что ему не хватает друзей, то сейчас он сильно сомневался в этом, ощутив за три недели общения с персональным помощником полную встряску нервной системы. Ну и зачем все эти страдания, когда в итоге тебя лишь снова и снова бросают? Разве что со временем начинаешь воспринимать это куда спокойнее. Чарльз любил рассуждать, что все это молодость и глупость, но какой в этом толк? Никакого. Вот именно, что никакого толку, никакого смысла. В таком случае зачем об этом вообще думать? Чарльз встряхнул головой и влетел в неудачливого студента, выходящего из кейк-кафе с картонным стаканчиком кофе. Слава всему живому, что стаканчик был с крышкой и горячий напиток не выплеснулся на столкнувшихся парней, иначе, Чарльз готов был поклясться, этот бугай нашел бы способ затолкать стаканчик в него. А так он лишь одарил юношу взглядом, которым можно было убивать, и прошел мимо, не говоря ничего. Чарльз перевел дыхание и проскочил в кейк-кафе. Он надеялся пообедать, поскольку утром будильник вовремя не прозвенел, да и Siri, собственно, тоже почему-то решил, что будить его не стоит, а потому Чарльзу пришлось второпях собираться и пропустить завтрак. Он весь день ходил голодный и недовольный, клянясь самому себе, что, если Siri вздумает появиться с извинениями, он устроит ему жесткий разнос. На прилавке к тому времени, когда подошла очередь Чарльза, оказался последний иссушенный пончик, и ему не осталось выбора, кроме как купить его, завернутый в салфетку, и покинуть кафе. Решив утолить голод старым пончиком, он сделал только хуже своему организму и со всех сил кинулся в сторону туалета, где пару раз надкусанная выпечка полетела в мусорное ведро. Чарльз склонился над раковиной и зажал рот рукой. Он с опозданием осознал, что желудок скручивало при одном упоминании еды, а при ее виде он так и вовсе грозился вывернуться наизнанку. Постояв в согнутом положении минут пять, юноша опустил ладони на края раковины и уставился на свое отражение, смотрящее на него из зеркала ввалившимися глазами, под которыми залегли темные, почти фиолетовые тени. Он фыркнул и дернул за вентиль на кране, омывая лицо холодной водой и пропуская пальцы дальше, в волосы, массируя кожу головы слегка подрагивающими руками. Он посмотрел на себя в зеркало еще раз, отмечая, что могло измениться после этой процедуры. Осунувшееся лицо, такое же серое, как и нью-йоркские будни, глаза мало того, что потемневшие, так еще и стеклянные, как у дорогой фарфоровой куклы, смотрящие через зеркальную гладь потерянно и загнанно. С мокрых волос капала вода, Чарльз попытался улыбнуться, но вместо этого получилась неправдоподобная гримаса. Вот как мало надо, чтобы разбить его, да? Совсем чуть-чуть. Да и что его сломало? Что? Какая-то идиотская программа. Это чертово сумасшествие. Чарльз сжал в ладонях лезущую в глаза мокрую челку и медленно осел на пол, устроившись на корточках и покачиваясь взад-вперед. О, нет. Нет, нет, нет. Это просто машина, гаджет. Даже не так… это что-то внутри гаджета, что толком не существует. Не может такого случиться, не может такого быть. Он что, совсем рехнулся?.. Чарльз резко встал, когда в одной из кабинок послышался смыв унитаза и щелчок замка. Когда из туалета показался щуплый на вид парнишка, Чарльз тут же нашелся, включив холодную воду и намывая руки с мылом, усердно оттирая и до того чистые пальцы. Парень прошел мимо, окинув его безучастным взглядом, и скрылся за дверью, ведущей в коридор. Чарльз отключил воду и вытер руки салфеткой, смотря на закрывшуюся за парнем дверь и думая, что ему тоже пора бы заканчивать водные процедуры, иначе он опоздает на пару. Разбор собственных чувств может отойти на потом. Оказавшись в коридоре, Чарльз, казалось, потерял направление мысли, которую словно выдуло из его головы ветром, рассекающим за окнами университета необъятные пространства Нью-Йорка. Он знает только, что чувствует себя разваливающимся на кусочки, и то, что ноги едва двигаются в направлении аудитории, лишний раз доказывает это. Обычно он не такой медлительный, но сегодня все вверх дном. Чарльз шел бы в таком состоянии и дальше прямо по коридору, пока не добрался бы до нужной двери, вот только ему помешала скомканная бумажка, угодившая прямо в затылок. Юноша остановился и нахмурился, поднимая бумажку, на ней было что-то написано, и Чарльз, недолго думая, развернул ее, читая. Сонливость и убитое настроение, оставшиеся с самого утра, испарились, стоило ему понять, что это было извинение за тот случай от Хэнка и Шона (где внизу кривоватым почерком было надписано имя Алекса, но это не было столь важным). Судя по записке, они звали его в то же кафе, где они сидели в прошлый раз. Встретиться после третьей пары. А еще там было написано, чтобы Чарльз поднял голову и обернулся, что он, как по команде, и сделал. В конце коридора он заметил приветственно машущего рукой Хэнка Маккоя, рядом с которым стоял игравший в телефон рыжее солнце Шон, а чуть дальше прислонился к стене хмурый — как и всегда — Алекс, сложивший руки на груди и неотрывно пялившийся на Чарльза. Чарльза напрягла подобная «охрана», и он, сдвинув брови, скомкал бумажку обратно и бросил в ближайшую мусорку, удаляясь в сторону своей аудитории. Меньше всего ему сейчас хотелось завязывать общение с этими странными типами. Все его попытки конспирации провалились, когда после третьей пары его под руки поймали Хэнк и Шон, отводя за угол и допытываясь, простил ли он их и пойдет ли с ними посидеть часик в кафе. — Это похищение! — раздраженно прошипел Чарльз, когда на помощь друзьям подоспел Алекс, и они все вместе потащили юношу в кафе через дорогу. — Мы не собираемся отпускать тебя до тех пор, пока не простишь нас, это во-первых, — весело пропел Шон ему на ухо, и Чарльз непроизвольно вздрогнул, почувствовав теплое дыхание на своей щеке, но тут же встрепенулся, когда парни вытолкнули его на улицу из парадных дверей университета, туда, где вовсю лил холодный ливень. — А во-вторых, — как ни в чем не бывало продолжил Алекс, подхватывая Чарльза под руку и раскрывая прозрачный зонт, утаскивая его за собой вперед по улице. — Во-вторых, милый наш, родной, нам вдруг стало интересно, как работает твой Siri. Видишь ли, к нам поступила некая интереснейшая информация, и нам бы хотелось кое-в-чем… м-м… убедиться. — Что вы имеете в виду? — Чарльз не бросал попыток вырваться, но, когда с другой стороны под руку его схватил Шон, и два парня, выше его на полторы головы, как две скалы закрыли юношу от мира с обеих сторон и потащили дальше, все его попытки сами собой стали казаться жалкими, пока не иссякли совсем. — То, что там, скорее всего, не все так чисто, — так же весело пропел Шон, свободной рукой пригладив влажные от дождя волосы Чарльза, спадавшие ему на лоб и закрывавшие половину лица. Чарльз пнул его за это по ноге, грозя, что, как только освободится, вывернет ему все руки. Рыжий лишь громче рассмеялся, потрепав побелевшего от злости Ксавьера за щеку. — Что там может быть не чисто? — Чарльз отвернулся от Шона в другую сторону, Алекс, хоть и тащил его, крепко удерживая за руку, но хотя бы не пытался облапать волосы и щеки, спасибо и на этом. — Apple провернули такую штуку… мы не уверены, насколько это правда, но ходят слухи… — Хэнк не успел договорить, когда рука Алекса закрыла ему рот, а потом подтолкнула под зонтик к остальным, благо места хватало на всех. — Мы не можем сказать тебе об этом сейчас, Чарльз, поскольку сами толком ничего не знаем. Но твой IPhoneSiri пригодится. Точнее, твой Siri, — продолжил вещать Алекс и покосился на Чарльза. — Тебе ведь не жалко, а? Чарльз ничего не сказал, ему пришлось молча согласиться и следовать за ребятами. Кафе, как и в прошлый раз, встретило их ненавязчивой фоновой музыкой и студентами, разбросанными за столиками по всему залу, заучивавшими конспекты и согревавшимися горячим кофе. Кто не хотел есть засушенные пончики в кейк-кафе, всегда мог прийти сюда. Как ни удивительно, но столик возле окна, за которым Чарльз впервые и познакомился с этими странными парнями, был не занят. Алекс и Шон, недолго думая, толкнули Чарльза на стул посередине, а сами оцепили его, усевшись с краев и закрывая все пути к отступлению. Хэнк показался чуть позже и занял место напротив Чарльза, ободряюще ему улыбнувшись. — И что теперь? Будете пытать меня? — не выдержал Чарльз и стянул с себя вымокшую под дождем куртку, параллельно заказывая у подошедший официантки латте. Если уж ему выпало сидеть здесь с этими парнями, то сидеть с комфортом. — Нет, что ты. Никаких пыток. Просто хотели узнать, не замечал ли ты что-нибудь необычное за своим Siri? — первым поинтересовался Хэнк, помешивая ложкой свой американо. Чарльз никогда не мог представить, как можно пить настолько крепкий кофе. — В каком смысле «необычное»? — юноша начал хмуриться. — Что вы имеете в виду? Алекс с Хэнком переглянулись, Шон многозначительно посмотрел на парней и приподнял бровь, переведя удивленный взгляд на Чарльза. — Только не говори, что ты не знаешь. — Не знаю что? — О Всемогущий Тор, он и правда не знает! — воскликнул Шон и рассек воздух руками. Алекс и Хэнк на всякий случай отсели от него подальше, а вот Чарльзу попало по голове, и он тихо зашипел, потирая рукой ушибленную макушку. — Что я не знаю? Вы толком и не объяснили. — То, что Apple для своих Siri использует информацию реальных людей. Сначала ты проходишь персональное сканирование, с помощью которого программа определяет твои увлечения, а потом находит в сети человека с похожими вариантами и на основе его профиля создает виртуального ассистента, — терпеливо пояснил Хэнк, укоризненно глядя на Шона. Вместо последнего взгляд поймал Алекс и под столом пнул рыжего ногой, шепнув ему: «Помолчи». — И вы думаете, что… — Мы ничего не думаем, Чарльз. Чтобы о чем-то думать, нужно проверить, правда это или нет. Для этого мы и позвали тебя сюда, — Хэнк наклонился ближе, нависая над столом и смотря Чарльзу прямо в глаза. — Нам нужно поговорить с твоим Siri. Чарльз выглядел настороженным, хмуря брови и кидая внимательные взгляды с одного на другого. Алекс казался невозмутимым, Шон наконец перестал хихикать и корчить рожи, с самым серьезным видом уткнувшись в свой горячий шоколад, а Хэнк замер в ожидании. Черт, они всерьез собрались тестировать его Siri? Здесь и сейчас? Чарльз не поверил их словам, но его все равно раздирали противоречивые чувства, когда он полез в карман за телефоном и разблокировал его с помощью FaceID, после сразу передавая Хэнку. — Что ж, хорошо. И какими свойствами должен обладать мой Siri, чтобы вы признали его скопированным с какого-то незнакомого нам интернет пользователя? — юноша нетерпеливо постукивал пальцами по столу, наблюдая за тем, как Хэнк пытался установить соединение с сетью. Siri почему-то отказывался включаться, впрочем, Чарльза это не удивило, если учитывать активность ассистента в последние несколько дней. Чарльз подавлял беспокойство, зародившееся в груди, говоря себе, что это просто плохая связь из-за шторма и непогоды. Дождь лил не переставая вот уже три дня. — В первую очередь это его голос. Слышал когда-нибудь голоса голограмм или андроидов? Чисто системное порождение звуков. Здесь же все по-другому. Во время звонков по скайпу, например, в буфере сохраняется голос говорящего и находится там какое-то время. Персональное сканирование учитывает и это, в итоге мы получаем тот самый голос ассистента, который будет подходить идеально, нравиться тебе, — бормотал себе под нос Хэнк, поджимая губы во время еще одной неудачной попытки войти в сеть и включить Siri. — Это если говорить слишком просто. — Ага. На языке гуманитариев, — Алекс косо усмехнулся и кинул нахальный взгляд из-под ресниц на Чарльза. Тот раздраженно хмыкнул и вздернул подбородок вверх. Чарльз не был гуманитарием, он просто любил литературу. — Между прочим, ты сам такой же, — парировал Ксавьер. Он не даст себя оскорблять какому-то надменному идиоту. — Школа бизнеса не для гуманитариев. Там также есть бухгалтерский учет и прочая ересь, от которой меня тошнит, — ответил Алекс и скрестил руки за головой, потягиваясь, демонстрируя хорошо накаченные плечи. Чарльз не сразу поймал себя на том, что задумчиво смотрит на перекатывающиеся мышцы под футболкой, а когда спохватился, то залился румянцем и поспешно отвел взгляд. Сам же недавно усиленно твердил о том, что он не-из-этих. — Мой отец хотел отдать меня туда. Но я не пошел, хоть меня и взяли, — тихо проговорил юноша, поглаживая кончиками пальцев белую чашку с остывающим кофе. — С таким отцом грех не взять, — Алекс хмыкнул. — Но я удивлен, что он отдал тебя именно в бизнес, если принять во внимание тот факт, чем занимается ваша компания. — Его компания, — мягко поправил Чарльз. — Я немного разбираюсь в электромеханических роботах, но мне ближе всего генетика. В детстве я много читал на эту тему, увлекся, генетические мутации вдохновляли меня на статьи и рассказы. Вот, например… Вы никогда не хотели иметь какие-нибудь сверхспособности? Иметь возможность летать, превращаться в зверя или читать чужие мысли. Ученые утверждают, что есть некий ген-Х, который развивается в процессе эволюции и создает подобного рода мутации. То есть где-то сейчас в мире могут жить самые настоящие мутанты. Захватывающе, правда? — А если, к примеру, способность разрушительная? Это тоже захватывающе? Намного удобнее, если мутацию можно применять в бытовых условиях, потому что в них ты проживаешь почти каждый день. А если у человека из тела вырывается огромной силы энергия, куда ее можно применить? Люди будут бояться этого, — не согласился Алекс и скрестил руки на груди, неотрывно смотря на Чарльза и ожидая, что он скажет дальше. — Уверен, что найдется применение. Будь у меня мутация, я бы, наверное, открыл собственную школу для мутантов и помогал им адаптироваться в мире людей. Учил бы контролю над способностями, — Чарльз вдруг широко улыбнулся, его глаза ярко горели синим и лицо сразу преобразилось, стало словно свежее и моложе, он походил на двенадцатилетнего ребенка в свои девятнадцать. — Оптимист, — фыркнул Алекс и передернул плечами, отвернувшись к своей чашке кофе. — Так почему тогда ты не пошел на генетика? Чарльз немного замялся, прежде чем ответить, затем качнул головой и пожевал нижнюю губу, подпирая рукой подбородок и рассматривая мягкую скатерть на столе. Она была темно-бордовой и казалась весьма теплой рядом со стуком холодного дождя по стеклу. Юноша закутался в свитер теплее. — О, отец был в восторге от моего увлечения. Ведь это то, что могло послужить его компании. Он решил отправить меня немного в другом направлении. Он хотел, чтобы я стал генным инженером, — Алекс поперхнулся выпитым кофе, и Чарльз виновато улыбнулся. — Меня даже были готовы обучать, но в последний момент я дал деру и пошел сюда по самому щадящему направлению. Это было сделано ему на зло. Я уверен, что он бы не слишком хорошо воспользовался моими знаниями. А вообще-то… я люблю литературу. — Ну и кто из вас теперь гуманитарий? — захихикал Шон, и Алексу захотелось дернуть его за эти спутанные рыжие лохмы, но он лишь пнул его ногой под столом и вернул себе прежний непробиваемый облик. — Ты потеряешь столько лет, — многозначительно произнес Саммерс. — Не думал просто послать отца ко всем чертям и устроить свою жизнь так, как хочешь ты? — Поверь, я знаю все о потерянном времени. Но сейчас, пока отец одержим своими роботами, я просто боюсь лезть во что-то подобное. Он может использовать это для своей компании. — «Корпорация Вейланд» самая большая в мире по производству роботов, уступает только японским собирателям-одиночкам из прибрежных университетов. Чем ты можешь этому навредить? — скептически поинтересовался Алекс. Он был из тех людей, которым трудно что-то доказать, хоть о стенку расшибись — никакого толку. — Ты не понимаешь. Отец помешался. Он хочет создать полностью органическое, но искусственное создание. Он говорит, что это может вывести его изобретения на новый этап. Это уже будут не роботы — андроиды, которые в процессе будут состоять из синтетических тканей. Невероятно тонкие волокна, заменяющие кожу, сосуды, по венам будет течь жидкость, схожая с кровью. Я видел чертежи. Это — безумие, — под конец Чарльз почти шептал, сминая пальцами бордовую скатерть. На ее фоне его руки выглядели совсем белыми. — И совершенно невероятно. За столом повисла тишина, нарушаемая прерывистым дыханием Чарльза и стуком дождя по стеклу, звуки кафе, ежедневные разговоры студентов о житейских мелочах и звон стаканов за барной стойкой превратились в фоновый шум, который совсем не мешал. Их же столик погрузился в томительную задумчивость. — Не вышло, — Хэнк спустил очки на кончик носа и потер переносицу. После трех пар выглядел он устало. — Сеть ловит, но Siri все равно не включается. Проблем никаких нет, он просто выдает ошибку и выходит. — Ничего удивительного, мы уже несколько дней редко общаемся и Siri перестал будить меня по утрам, — на вопросительные взгляды ребят он добавил: — Siri был у меня вместо будильника. Я думал, что это из-за погоды, было же штормовое предупреждение. — Наивно так полагать, если верить тому, что ты сказал про себя ранее, — вставил свое слово Алекс, и Шон закатил глаза, а вот Чарльз абсолютно никак не отреагировал. — Глупости, — Хэнк махнул рукой и отдал телефон обратно его хозяину. — Все что угодно могло произойти, если Siri работает так, как мы предполагали. Просто будь внимательнее, Чарльз. Они еще недолго посидели в кафе, допивая кофе. Первым ушел Алекс, ссылаясь на то, что ему еще на работу вечером — он работал ди-джеем в одном известном Нью-Йоркском клубе и оставался там всю ночь напролет, никто не знал, когда ему удается поспать и удается ли вообще, потому что лекции он посещал исправно все. Вторым ушел Шон, но свои причины он не объяснил, да остальные и не сильно интересовались. Чарльз остался с Хэнком один на один. Когда пришло время расходиться, они заметили, что идти им в одну сторону, и пошли вместе, деля один зонт на двоих. Пока они шли, Хэнк успел рассказать Чарльзу о том, что сам он учится механике и кибернетике, Шон тоже недалеко ушел — изучает информатику. И то, что все они третьекурсники. Чарльз сначала почувствовал себя неудобно, будучи самым младшим, но Хэнк ободряюще улыбнулся ему и сказал, что у них нет никаких предрассудков насчет первых курсов, но одного это все равно не изменило — по словам Алекса, пока ни один студент в университете не поверил, что Чарльзу нравится прекрасный пол. Как одно связывалось с другим, не понимал даже сам Хэнк. — Я надеялся обойти эту тему стороной, — устало проворчал Чарльз, крепче хватаясь рукой за ручку зонта, удерживая его от порыва сильного ветра. Хэнк помог, выравнивая их укрытие и возвращая его в прямое положение. — Это все Алекс. Он бывает чересчур прямолинеен, уж прости его. — Я бы сказал, даже слишком прямолинеен. Кажется, он совсем не заботится о чувствах других людей, — выдохнул юноша, вжав голову в плечи, спасаясь от проскальзывающих под зонт капель дождя. — Да, это не про него. А ты сам? — поинтересовался Хэнк, когда они остановились под навесом круглосуточного магазинчика, коих в городе было тысячи. — Что я сам? — Заботишься о чувствах других людей? — Конечно, — Чарльз широко распахнул глаза и невероятно чистым взглядом уставился на Хэнка. — Как можно не заботиться о том, что чувствует другой человек? Особенно в твоем присутствии? Или во время разговора? Эмоции собеседника в этот момент как зеркало, через которое можно проследить изменение своего поведения от хорошего до плохого или наоборот. У сильных эмпатов обычно самый хороший самоконтроль. — Странно слышать это от человека, который утверждает, что у него никогда не было друзей, — улыбнулся Хэнк, и эмоции на лице Чарльза сразу же изменились: сначала он был застигнут врасплох, а потом и вовсе стал нечитаемым. Хэнк уже было подумал, что чем-то обидел его, но юноша вдруг заговорил: — Вообще-то, был у меня один друг очень давно. И это была самая крепкая дружба в моей жизни. Настолько крепкая, что после нее я не смог подружиться так с кем-то еще. Точнее, вообще не смог подружиться. Мне даже общаться давалось с трудом до того, как у меня появился Siri. — Насколько давно? — Поверь, достаточно, — Чарльз грустно усмехнулся и потер лицо рукавом, стирая стекающие с мокрых волос капли воды. — И неужели за это время ты не встретил никого, кто мог бы стать тебе другом? — Хэнк все еще не верил. — Я учился в школе-интернате, пока не поступил сюда. Учился много лет. Ребята там привыкли видеть меня в одиночку, и, когда я сам хотел подойти и пообщаться, они сторонились меня. Обычное дело, — пожал плечами Чарльз и поежился в мокрой насквозь куртке. Погода, казалось, просто взбесилась, ветер был такой силы, что сдул с соседней улицы пару столиков и ткань с навесной крыши уличного кафе. Чарльз удивился, каким образом их зонтик остался целым. — Да уж, обычное, — Хэнк не знал, что еще можно было сказать, и просто ободряюще похлопал юношу по плечу. Чарльз даже не вздрогнул, не отрывая взгляда от блуждающих по блестящим от дождя улицам огней. Улицы светились неоновыми вывесками, приковывающими все внимание к себе, а на залитых дождем дорогах плясала смесь разных цветов, сливаясь в невиданные формы. Засмотревшись на этот танец, Чарльз забыл о дожде и о том, что происходило вокруг, полностью сосредоточившись на своих мыслях. — Как думаешь, возможно ли очеловечивание программы? — внезапно произнес юноша, Хэнк удивленно поднял брови. — Чисто теоретически. — Только теоретически и возможно, я думаю, — медленно проговорил Маккой. — Даже если взять в пример последние наработки в университетах Токио. Они еще в 2040 раскрыли в роботах свои новые наработки искусственной нервной системы. Но твой отец, конечно, спустя какое-то время перепрыгнул даже их. — Он создал первого робота с имитацией человеческих ощущений не только внешне. Разница с предыдущими моделями была в том, что он действительно их чувствовал. — Да, но он не был искусственным интеллектом. В носитель была загружена программа, раскрывающая его потенциал. Это знаешь, что-то вроде современных видеоигр с виртуальной реальностью, только это происходило внутри самого робота. — Я помню. Кто-то со стороны должен был управлять им с пульта, нажимая клавиши и заставляя чувствовать разное. Сигналы, исходящие от головы робота, в которой находился главный двигательный и обрабатывающий информацию центр, поступали в другие части его тела по искусственным волокнам, заменяющим нервную систему. Таким образом робот всем телом чувствовал… — Имитировал. Он не мог чувствовать, он не был живым, — Хэнк поправил очки и тихо хмыкнул. — Твой отец дал ему нервную систему, чтобы робот мог ощущать поверхность вещей, которых он касается, или чтобы мог ощущать сигнал, похожий на боль, при повреждении его корпуса. Это снижало расходы на ремонт. Это даже близко не очеловеченный робот и уж тем более не человек. Для того, чтобы сделать робота человеком, нужно дать ему эмоции и воображение. Тогда… — Если что-то пойдет не так, мы можем создать монстра. Представь, что робот перерастет создателя, и последний захочет отобрать у него то, что делает его человеком? — Во всяком случае, твой Siri не такой робот, Чарльз. Это даже не робот, а программа, созданная для помощи людям, — успокоил его Хэнк и закрыл зонт, когда последние капли дождя ударились о крышу крыльца магазинчика. Чарльз поднял голову, по небу плыли темно-синие тучи на сером. — Программа для помощи, умеющая думать? — Что? — удивленно обернулся Маккой, щурясь на него из-за очков. — В каком смысле? — Ни в каком, — тут же сдал Чарльз. — Я только хотел сказать, что Siri куда глубже, чем ты думаешь. Особенно то, что он говорит. Они разошлись. Хэнк с улыбкой махнул рукой на прощанье и спустился в метро, до своих апартаментов Чарльз дошел в одиночестве, собирая вдохновение с дорог и улиц, никогда не бывающих пустыми. Он хотел быстрее прийти домой и открыть ноутбук, чтобы поскорее написать тот отрывок, зависший в его голове с самого утра. Квартира встретила его тишиной, он прошел внутрь, стянув ботинки у самого порога, и сильно удивился, не застав Майкла на законном месте возле холодильника на кухне. Чарльз побродил по комнатам, зовя кота по имени, но тот все не откликался, пока не обнаружился лежащим на боку под кроватью в спальне. Он смотрел большими глазами и тяжело дышал. Чарльз действовал быстро: завернул кота в полотенце, натянул ботинки и куртку, вызвал такси. Ветеринарная клиника была недалеко, но юноша весь извелся, пока они стояли на светофорах почти на каждом углу. Движение даже поздно вечером было затрудненным. Попав, наконец, на прием, Чарльзу пришлось долго слушать. Сказали, что удаление камней операция несложная, но Майкла пришлось оставить там. Вернувшись домой, Чарльз не выдержал. Он забрался на диван под плед, рухнул ничком в подушки и закутался с головой. Нос хлюпал не переставая, но глаза по-прежнему оставались сухими, слезы не шли. Чарльз был человеком настроения, и сейчас он хотел только спуститься на этаж пониже и выйти на балкон, чтобы глотнуть побольше воздуха и на какое-то время почувствовать себя живым, промокнуть насквозь под каплями вновь разошедшегося ливня. Пару лет назад он завел Майкла для того, чтобы перестать чувствовать одиночество. У кота был вредный характер, но Чарльз не любил его за это меньше, скорее даже наоборот. И сейчас он ощущал себя полым внутри. «Чарльз, что-то произошло?» — Отсутствуй чаще, Siri, и тогда, возможно, ты пропустишь мои похороны, — сухо ответил юноша и отвернулся к спинке дивана. «Это ни капли не смешно. С тобой все в порядке?» — голос натянулся тугой струной, и в нем проскользнуло плохо скрываемое волнение. Чарльз снова самым неожиданным образом пришел к размышлениям о очеловечивании роботов, о том, что дано им чувствовать. Он замер, ничего не отвечая, а потом тихо вздохнул, прижав телефон с Siri к груди. — Со мной все в порядке. Возможно, он скучал по нему гораздо больше, чем следовало.