***
- Как прошел твой вчерашний день в университете? Эрик был у себя дома, в небольшой квартире на втором этаже дуплекса, которую он снимал с того момента, как переехал в Квебек. Две комнаты, одна из которых служила ему спальней, а вторая гостиной, кухня на первом этаже и прихожая – все, что считалось его владениями в этом доме. Здесь не было ничего лишнего, лишь все самое необходимое. Да и это «лишнее» ему не нужно, когда он возвращался в это место только переночевать. Чарльз на экране нависал над варочной поверхностью, помешивая кофе и сонно наклоняя голову. Ей богу, как можно пить так много кофе? Как его нервная система и сердце еще не отказали? Он же пьет его, как воду. Эрик нахмурился и прогнал от себя лишние мысли, сосредоточившись на парне с экрана. Он стал много волноваться за него в тайне даже от самого себя. Честно сказать, сейчас он мало думал, завороженно рассматривая затылок Чарльза и вьющиеся на концах пряди. Так мило. - Чарльз, - он позвал его необычайно ласково, сам вздрогнув от того, как незнакомо прозвучал его собственный голос. Юноша никак не отреагировал, продолжив покачиваться над кофе, едва ли не засыпая. Эрик пошел на крайние меры. – Пора вставать, Чарльз, иначе опоздаешь на первую пару! За окном середина дня, а по календарю – выходные. Но это странное волнение жгло внутри и не давало взять и бросить все. «Еще пять минут»… Чарльз накренился над огненной туркой особенно сильно, и Эрик больше не смог сдерживать себя, прикрикнув: - Чарльз! Парень дернулся и взмахнул руками, как птица, выронив ложку на пол и чуть не опрокинув кофе с плиты. Чарльз испуганно обернулся на Эрика и поджал губы. - Ты опять всю ночь смотрел фильмы, - без эмоций проговорил Эрик, наблюдая, как Чарльз наливает себе кофе и перемещается на стул возле барной стойки, чтобы быть к своему Siri поближе. – Может, ты перестанешь себя мучить и просто отправишься в кровать? «Фильмы помогают мне не думать о проблемах. И вообще, я сам разберусь, что мне делать», - он уложил голову на согнутом локте, кудряшки на макушке юноши были теперь крупным планом, и Эрик поборол взявшееся из ниоткуда желание коснуться этих волос. Наверное, на ощупь они такие же мягкие, как и на вид. Чарльз не торопился поднимать голову и являть ему свое лицо. Последние дни он вообще был какой-то не такой, вел себя непривычно тихо, а ведь в присутствии Эрика (Siri) стал часто улыбаться. Эрик устроился на жестковатом белом диване поудобнее и закинул ноги на столик, отложив книгу в сторону, чтобы полностью переключиться на Чарльза. Быть Siri стало для него второй работой, в стороне от официальной. Будучи на работе днем, он общался с Чарльзом, смотрел с ним фильмы и давал какие-то отстраненные комментарии, с которых парень улыбался каждый раз. Казалось бы, с чего улыбаться, он говорил какую-то ерунду, да еще и своим угрюмым тоном, но Чарльза это забавляло. Может быть, он посмеивался над ним специально, или он и правда казался ему смешным – кто знает. Чарльз вообще был странным парнем и к нему нужен был особый подход. Эрик далеко не психолог и общался как умел, в конце концов, он сам пошел на это. Вечерами у них с Чарльзом тоже были сеансы. Обязательное время, которое Эрик выделил для того, чтобы расспросить, как прошел день Чарльза. А потом обязательные: «Спокойной ночи, сладких снов» и «Доброе утро, пора вставать». Просто потому, что Чарльз улыбался после такого. Просто потому, что он начинал светиться и его глаза становились еще прозрачнее и глубже, словно ныряешь в тихую бухту, скрытую от всех. Чарльз рассказал ему о своем прошлом в первый день их знакомства как человека и программы Siri, а остальное Эрик узнавал постепенно с развитием их дружбы. Чарльз не выходил из дома и у него были проблемы с общением. Он, кажется, просто не любил людей, но ему не доставало общения так же, как и всем – он был очень разговорчивым в некоторые дни. Но с тех пор, как он вернулся на учебу, его бойкий настрой сошел на нет. И в выходные это дало о себе знать на полную катушку. Чарльз был как аморфное вещество на солнце. Эту атмосферу подавленности и отчужденности хотелось поскорее разогнать. Во-первых, Эрик волновался, во-вторых, Чарльз ничего не говорил, а это значило, что его ожидал долгий допрос. - Чарльз, что случилось? – напрямую спросил Эрик. Юноша в ответ даже не шевельнулся, зарывшись лицом в складки теплого домашнего свитера. – Пожалуйста, Чарльз, скажи мне, что произошло. «Ничего не произошло», - ответил он неразборчиво, и Эрик мог поклясться, что только что услышал, как тот шмыгнул носом. Его это разозлило, но он просто вздохнул. - Прекрати упрямиться, слышишь? Не надо так делать, - мягко продолжил он. И он правда жалел, что не может сгрести Чарльза в охапку и хорошенько встряхнуть, прекращая все истерики и бойкоты раз и навсегда. Опять же, он не знал, откуда взялось это желание. – Поделись со мной? Иначе я не смогу ничем тебе помочь. «Ты и так не сможешь мне ничем помочь», - Чарльз приподнял лицо и уложил его на скрещенные на столе руки. Прозвучавшие слова задели Эрика. Какого, спрашивается, черта? Он ненавидел чувствовать себя беспомощным и бесполезным, но он застрял в шкуре Siri и был вынужден держаться. - Да ну? Ты в этом уверен? – он попытался отшутиться. Чарльз кивнул и поджал губы. «Я знаю это». Да ничерта ты не знаешь, зло подумал Эрик, но сдержал себя. Ему начинало надоедать тянуть все из Чарльза, словно клещами. - Значит, знаешь недостаточно, - серьезно сказал он. Чарльз закатил глаза. – Не будешь говорить? Тогда я сам все узнаю. Он собирался использовать запрещенный прием и пойти в атаку на личное пространство Чарльза, что делать точно не стоило. Чарльз свято относился к своему личному пространству и ревностно оберегал его границы. Как и все интроверты, спокойно обходящиеся без людей и зависшие в собственном мире, он бы начал ненавидеть Эрика за это, и все, их дружбе разом конец. «Интересно, каким это образом». Эрик сказал что-то про то, что IPhone Siri ведет запись внешних разговоров и то, что они хранятся на облаке в течение тридцати дней, что он может просмотреть их в любой момент. После того, как ему пришло письмо от Apple с разрешением использовать его данные, и перед тем, как решиться стать чьим-то Siri, он хорошо изучил этот вопрос. Он прочитал все, что смог накопать в интернете про новые айфоны и обновленные Siri, и он знал о них почти все. Не знал лишь только, что представляют собой Siri и все ли они являются людьми. Ему, как программисту, была невероятно интересна задумка Яблока, и изначально он согласился стать Siri только из-за этого, но потом он узнал, что принял решение стать персональным помощником Чарльза, и все его инженерные мысли превратились в тугую карамель. Проводя время с этим парнем, он едва ли не забывал свою настоящую цель. «Звучит как тотальный контроль. И шантаж», - как и предполагалось, Чарльз рад не был. Он вспомнил про свой кофе и стал цедить его, намеренно не смотря на айфон. Эрик нахмурился, и программа, доступ к которой открылся для него после того, как он согласился стать Siri, считала эмоции с его лица, превращая тем самым фон на экране Чарльза совсем темным, если не черным. А все потому, что Эрик был недоволен. - Пусть так. Но что прикажешь делать мне, если ты перестанешь говорить совсем? – он попытался распутать ситуацию, но получил под дых. «Может, отключиться?» Ох, он ему это еще припомнит. Эрик зло улегся на диван и так же зло уставился в потолок, планируя злодейские дела. - Что ж, прекрасно. Так я и поступлю в следующий раз, - пообещал он. Его собственный телефон лежал у него на груди, и приложение, через фронтальную камеру завидевшее только потолок, вскоре отключилось. У Чарльза с другой стороны пропал индикатор работы Siri. Эрик тут же подобрался, возвращая программу в рабочее состояние. Когда он вернулся, выражение лица Чарльза почти не изменилось, будто он не заметил переполоха. «Это все слухи», - тихо проговорил он, посматривая на Siri краем глаза. – «После того случая на лекции они пустили слух о том, что я гомосексуален». Чарльз говорил и говорил, изливая душу, а Эрик слушал и, кажется, загонял себя в тупик. Он думал, что Чарльз взрослый и понимает все, понимает себя в первую очередь. Юноша на первый взгляд был похож на человека, зрящего в корень, видящего мир насквозь. Но Чарльз… он оказался еще таким запутавшимся в себе ребенком, живущим в своем воображаемом мирке, отгородившийся от всего и всех. Эрик думал, что у него есть опыт, лет в шестнадцать или семнадцать на какой-нибудь вечеринке поцеловаться и зажаться в углу казалось нормальным явлением. Только не для Чарльза. Он оказался чист, как белый лист, и вряд ли в этом мире нашлось бы что-то настолько нетронутое, с чем можно было сравнить перепуганного взрослой жизнью Чарльза. «Я не могу ничего сказать в свое оправдание, потому что я сам не знаю, кто я есть. Я не могу сказать, что я отношусь к этим меньшинствам, потому что я сам не знаю… к кому я… отношусь. Понимаешь? Я никогда не задумывался над этим, я никогда»… Своими словами Чарльз только подтверждал его невеселые догадки и Эрик вдруг почувствовал себя невыносимо. Невыносимо было находиться здесь, слушать Чарльза, смотреть на него. Хотелось срочно выйти и проветриться. На свежий воздух. Срочно. - Достаточно, - сказал он полузадушено. «Что?» - Чарльз был таким растерянным, точно его в холодную воду окунули. Почему-то было больно просто смотреть на эти рассеянные голубые глаза, чуть красные и чистые, как у ребенка. - Я понял, что тебя волнует, Чарльз. Можешь не продолжать, - Эрик помолчал, переводя дыхание, а потом, прежде чем заговорить снова, его голову разрезала одна мысль. – А можно узнать, где ты учишься? «В колумбийском. А что?» - Просто пытаюсь понять, где еще могли остаться такие идиоты. Оказывается, в лучшем университете страны. Я удивлен. Наскоро попрощавшись, Эрик сбежал. Просто сбежал, спускаясь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и отпирая дверь, чтобы в одних тапочках и майке оказаться на улице. Свежий воздух привел его в себя, жар и непонятные чувства отошли на второй план, заморозились, оставляя внутри опустошенность и холод. Вот оно, спокойствие. Холод всегда спасал, когда голова начинала кипятиться, виски гудеть. Холод и сигарета. Наблюдение за пустынной улицей. И медленно кружившийся снег. Зима в этом году наступила рано.***
Эрик предполагал, что у Чарльза могут быть проблемы с самоопределением, но постоянно отметал эти мысли. Сейчас же, столкнувшись с ними лицом к лицу, он оказался абсолютно не готов. Не готов как к своим проблемам, так и к своей реакции на них. Теперь он мог отчетливо видеть в Чарльзе перепуганного ребенка, не готового к взрослой самостоятельной жизни, мало того, еще не успевшего привыкнуть даже к своему повзрослевшему телу. Эрик не понял, откуда у него взялась последняя мысль, видимо, она как-то преобразовалась из первых двух и отлично вписалась в компанию ко всему остальному надуманному и увиденному. Говоря кратко, Эрик струсил. Да, конечно, он струсил. Он мог бы закрыться дома на манер Чарльза, но для того чтобы не думать о чем-то или сбежать от своих мыслей, ему наоборот требовалось погрузиться в работу с головой. Так он и сделал. Оставался на работе допоздна, загружая себя лишними заданиями. Он сделал свою работу на месяц за какие-то полторы недели, что было нереально быстро для него и для всего их отдела. Он приходил домой и сразу ложился спать, питался только подножным кормом и очень много курил. А все из-за необоснованных переживаний о незнакомом парне, который жил даже не в его стране. Из-за того, что Чарльз так опрометчиво решил рассказать ему о том, что в его голове. Эрику сложно понять его. Сейчас было время обеда и он вместо того, чтобы заказать себе полноценный обед, купил небольшой пончик с шоколадом и прислонился к стене в курилке, рассматривая клубы дыма, которые он сам же и выпускал в потолок. Он простоял так минут десять, в кои-то веки ничего не делая и ничем себя не загружая. Здесь его и настигла Эмма, уже отобедавшая и тоже решившая устроить перекур. - Что это? Она прислонилась к стене рядом с Эриком и демонстративно протянула сигарету. Эрик понял намек, выудил из кармана зажигалку и прикурил ей. - Что значит «что это»? - Что это за подобие еды у тебя в руке и общий вид побитой собаки? – Эмма сделала первую пробную затяжку, пачкая сигарету красной помадой. Она сделала еще несколько неглубоких затяжек, пока Эрик наблюдал за ней из своего угла. - Я не собака, - он даже не стал отрицать остальное, просто хотел, чтобы от него побыстрей отстали с вопросами. А если игнорировать вопросы Эммы, то все может быть еще хуже. - Сейчас по тебе по-другому не скажешь. Не знаю, что с тобой случилось, мой дорогой, но раньше ты каждый день вилял хвостиком и втуплял в свой гаджет, а сейчас ходишь, опустив нос, - Эмма указала на него наполовину выкуренной сигаретой, зажатой в двух длинных пальцах с идеальным маникюром. – И ты перестал нормально питаться. Что это за шоколадная дрянь, Эрик? Где комплексный обед, который ты обычно берешь? - Ты что, моя мама? Оставь меня в покое. - Хуже. Я веду этот отдел и слежу за тем, чтобы мои сотрудники не умерли до того, пока я им этого не разрешу. - Очень благородно, - Эрик оскалился, а Эмма занесла руку, но так и не ударила. - Хватит зубоскалить. Все и так знают, что ты лучшая рыба в этом аквариуме. Месячный отчет за полторы недели - это, конечно, хорошо, но что будет с тобой еще через две, три недели подобной работы? Ты решил в гроб себя загнать? - Нет, зачем же? Ты сделаешь это быстрее, - он хрипло рассмеялся и даже закашлялся, отмахнув от себя ладонью облачко дыма, выпущенное Эммой. - Эрик Леншерр, – она предупреждающе сверкнула глазами, а Эрик поднял руки вверх, как бы сдаваясь. - Предоставлю это тебе, моя дорогая. Эмма с минуту смотрела на него, затем потушила сигарету и опустила ее в мусорку. Она подошла к Эрику ближе и проговорила в самое лицо. - Делай, что хочешь. Но чтобы сегодня же ты нормально поел и выспался, иначе я отправлю тебя на выходной по причине нервной неустойчивости. Эрик не сопротивлялся, наоборот подыграл ей и пожал плечами. - А как же война с Азазелем из соседнего отдела? Ты говорила, что я один тяну нас всех. - В постели можно сказать все, что угодно. В том числе и неправду. - Ах, вот оно что… Ты мне льстишь. Эмма все-таки ударила его по руке и поджала красные губы. Ее серо-голубые глаза остались такими же холодными, как и всегда, несмотря на звучавшую в голосе заботу. - Приведи себя в порядок, Эрик, - сказала она напоследок, развернулась и, постукивая каблуками по кафелю, вышла из курилки, оставив его одного. Эрик вздохнул и уставился в потолок, на дым, который еще не успело засосать в вытяжку. Привести себя в порядок можно было только одним способом: принять Чарльза таким, какой он есть, со всеми его детскими страхами и проблемами, и наконец нормально поговорить с ним, а не сбегать, как все эти полторы недели. Чарльз не сделал ему ничего плохого и не заслужил такого к себе отношения. Придя домой этим вечером Эрик был готов ко всему, но для начала, конечно же, он решил заняться собой и привести себя в видимый порядок «снаружи». В ванной его ожидал горячий душ, с минуты на минуту служба доставки должна была принести ему горячую еду из ближайшего кафе, чистая одежда висела приготовленная на спинке стула у зеркала. Чтобы почувствовать себя свежим и отдохнувшим в разговоре с Чарльзом, ему нужно было создать вокруг себя этот шарм, пусть и напускной, так, чтобы скрыть недосып и несколько голодных дней. Эрик неторопливо делал все свои дела и то и дело поглядывал на часы. Их условленное с Чарльзом вечернее время приближалось, Эрик был почти готов и уже сдерживал себя из последних сил. В последние десять минут он не выдержал и сам открыл программу Siri, чтобы первому выйти на контакт. Он всегда приветствовал Чарльза первым, его это устраивало, и парня вроде бы тоже. Сегодня он решил не изменять своим принципам. Первые несколько минут с начала работы программы было тихо. Эрик смотрел на себя на экране телефона, пригладил светлые пряди на голове, поправил ворот новой рубашки. Несмотря на общий вид чистоты и свежести, темные тени под глазами и усталость на лице скрыть не удалось. Чем дольше продолжалось молчание со стороны Чарльза, тем больше Эрик хотел спать, провожая глазами однотонно движущиеся капельки загрузки, бегающие по экрану. В конце концов он стал нервничать, в душу закралось плохое предчувствие. Он расслабленно выдохнул, когда увидел на экране телефона не себя, а бледное лицо Чарльза. Чарльз не в порядке, это было заметно с первого взгляда. - Чарльз, что-то произошло? Он не нашелся, что спросить, и выдал первое попавшееся из головы и самое банальное. Чарльз лишь тихо вздохнул и отвернулся к спинке дивана, сухо отвечая: «Отсутствуй чаще, Siri, и тогда, возможно, ты пропустишь мои похороны». - Это ни капли не смешно. С тобой все в порядке? Эрик не заметил, как позволил волнению проступить в своем тоне. Он всегда старался сохранять голос нейтральным, но вид поникшего, убитого Чарльза что-то всколыхнул внутри, что-то чуждое ему, что-то такое, чего он не чувствовал уже достаточно давно. Юноша по ту сторону экрана не отвечал. Эрик сидел, молча рассматривая складки ткани на худой спине парня. В голове мелькнуло нестандартное для него желание погладить Чарльза по спине, приободрить, успокоить. Эта мысль только появилась, еще не успела оформиться во что-то в полноценное. Чарльз вдруг тихо вздохнул, обернулся и прижал телефон к груди. Эрик со своего места теперь видел бледную кожу парня и красный ворот его футболки. «Со мной все в порядке». После этих слов Эрика окатило волной спокойствия, хоть он и не поверил сейчас ни единому слову Чарльза. По крайней мере сейчас Чарльз был здесь, в относительной близости к нему, и, по-видимому, был таким расстроенным, мягким и теплым. Эрик со своей стороны вздохнул, вторя Чарльзу. Возможно, он все-таки скучал по нему несмотря на все свои страхи.***
Их общение возобновилось и Эрику почти удалось избавиться от своих устрашающих мыслей о том, что Чарльз полный несмышлёныш. Наоборот, его обволакивали несвойственное ему обычно чувство заботы о ближнем, если раньше он интересовался жизнью Чарльза чисто «в рамках программы» потому, что так было нужно, то сейчас он делал это из собственного желания. Что, спрашивается, поменялось? На это трудно было найти правильный ответ. Он просто стал чувствовать себя по-другому, вот и все. Сегодняшний день в офисе был не сильно загруженным, даже учитывая факт того, что Эрик тянул весь отдел на себе. Почему на себе? Да потому, что все эти люди вокруг не заботились больше ни о чем, кроме удовлетворения собственных потребностей, их ничто не интересовало, кроме самих себя и сплетен об окружающих. Эрик лишь тяжко вздыхал и продолжал делать свою работу, иногда подхватывая дополнительные поручения у Эммы. Как только его направили на работу сюда, он думал, что быть руководителем отдела – плевое дело, и что Эмма большую часть времени прохлаждается, сидя ровно на месте в своем кабинете. Но, как оказалось, помимо сидения в кабинете и бесконечного разбора документов, ей еще нужно ходить по офису несколько раз в день и вытряхивать душу из работников отдела, которые задерживают сдачу заданий. Она держала их всех в ежовых рукавицах, и только Эрика привечала. Забавно получилось, но сначала они терпеть не могли друг друга, а потом на одном из празднований чьего-то дня рожденья их отношения зашли в самое неожиданное для них русло. И вот теперь они здесь. Эрик доделал свою дневную работу на несколько часов раньше положенного, и сейчас просто сшивал документы и перекладывал листы с места на место. Он сложил все ручки в стаканчик, вымыл свою чашку из-под кофе и убрал ее в стол, бросил быстрый взгляд на телефон. С Чарльзом они перебросились несколькими быстрыми фразами с утра и больше не общались. Время подходило ближе к вечеру и сколько бы он ни брал телефон в руки, ни включал программу, Чарльз не появлялся. Он слишком устал, чтобы готовить, поэтому по приходу домой меню из кафе уже ждало его на журнальном столике. Несколько долгих минут выбирая себе блюдо, Эрик то и дело посматривал на телефон, раздумывая, не попытаться ли вызвать Чарльза еще раз, но каждый раз отводил взгляд и отказывался от этой идеи. У них есть условленное время и он не будет беспокоить Чарльза по пустякам посреди дня. Так прошло еще несколько часов. Наступил вечер и Эрик, гипнотизируя то часы, то телефон, так и не притронувшись к остывающей еде, сорвался и включил программу, решив во что бы то ни стало дозвониться до Чарльза. И он сделал это, он дозвонился, а Чарльз, видимо, забыл про телефон, оставив его на тумбе, потому что Эрик с места гаджета мог наблюдать только белый потолок и слышать, как автоматически захлопнулась дверь за владельцем квартиры. Он тихо выругался сквозь зубы. Пожалуй, такое случилось с ним впервые за все общение с Чарльзом. Время шло очень медленно, Эрик не находил себе места, меряя маленькую квартирку в своем дюплексе широкими шагами. За эти несколько часов он мог полностью прочувствовать небольшие размеры своего жилища. Он мог обойти его со всех углов за пару минут, а на кухне было почти не развернуться. Чарльз в своих огромных апартаментах под небом наверняка не испытывал подобных неудобств. И вот, снова Чарльз, снова он. Иногда Эрик готов был согласиться жить на работе, лишь бы не думать об этом взбалмошном парне лишний раз. Но время все шло, а Чарльз так и не объявился. Эрик ходил из стороны в сторону, напоминая разозленное животное, патрулирующее свою территорию. Ладони скользили по стенам в коридоре, и в комнатах, отбивая тихий ритм. Весь вечер у него было плохое предчувствие, не мог Чарльз пропасть просто так неизвестно куда. Он никогда не оставлял телефон дома, так что за особое событие планировалось сегодня? Но ждать оставалось недолго. Когда Эрик вернулся обратно в комнату, закончив обходить еще один круг по крохотной квартирке, то услышал отдаленные звуки из динамика телефона. Там что-то гремело, шуршало, всхлипывало, у Эрика все замерло внутри, когда он подошел ближе и взял телефон в руки, чтобы рассмотреть происходящее получше. Но, конечно же, ничего не было видно, только этот чертов белый потолок. По ту сторону камеры точно что-то происходило, что-то не самое хорошее, послышались тихие звуки, похожие на всхлипы и скулеж, Эрик непроизвольно сжал челюсть и произнес достаточно громко, чтобы его услышали за всей этой симфонией звуков: - Чарльз? – он сглотнул, во рту пересохло от волнения. - Чарльз, что происходит? Чарльз?! Было слышно, как парень поднялся на ноги, цепляется за все углы в попытках добраться до комода, на котором лежал этот дурацкий телефон – единственный способ связи между ними. «Боже, боже, боже, это ты, это ты, ты здесь, ты тут, пожалуйста»… — быстро зашептал Чарльз, срываясь на новые слезы, вставшие комом в горле. Кажется, сегодня он собирался выплакаться за все время. — «Я не могу, я не могу»… Эрик был выведен из строя. Он несколько секунд не мог сообразить, что сказать. Какие слова это должны быть? Он даже не знает, что случилось, но Чарльз был таким… Таким… - Тш-ш, тихо, тихо, я с тобой. Все хорошо, все хорошо, — сорвалось с языка скорее на автомате, чем намеренно. Это были обычные слова, больше банальные, чем успокаивающие, но когда он смотрел на Чарльза сейчас, он не мог придумать больше ничего дельного, все мысли в миг испарились из головы. Он дал волю эмоциям и его голос звучал мягко и успокаивающе. Но Чарльз от этого почему-то стал плакать еще больше. Эрик не мог этого выносить. – Чарльз, Чарльз… Что произошло? Скажи мне. Эй. Чарльз не стал сдерживаться. Он говорил и говорил, местами прерываясь на всхлипы и прерывистые вздохи. Эрику оставалось только сидеть и смиренно слушать, что он и делал, не замечая того, как кулаки непроизвольно сжимаются сами собой после каждого нового слова юноши. Как он посмел? Как поспел этот грязный тип дотронуться до него? Чарльз неприкосновенен, он не заслужил такого обращения к себе. Эрик скрежетнул зубами и мысленно призвал себя сдерживаться. Нужно снова что-то сказать в ответ, чтобы Чарльз не догадался о его мрачных мыслях и желании перегрызть глотку каждому, кто решит подойди к Чарльзу ближе чем на два метра. - Они же вызвали полицию, видишь. Будь уверен, его накажут. Ты должен был остаться там до конца и дать показания, — получилось несколько сухо, на этот раз Эрик перестарался с сокрытием эмоций. Не та ситуация. Но он добавил вишенку на торт, случайно озвучив свою мысль. — Я бы лично свернул этому ублюдку шею. Чарльз сильнее задрожал, его плечи ходили ходуном от частых вздохов, он чувствовал холод, а, может быть, его просто знобило. Следующие слова прозвучали тихо и раздавлено. «Но я не могу, не могу»... У Эрика в тисках сжалось сердце. - Все прошло, солнышко. Уже все прошло. Ты дрожишь. Тебе нужно переодеться, а то простудишься. Эрик никогда и ни с кем так не разговаривал, это было против его правил и норм - говорить так. Честно сказать, он не разговаривал так ни с одной девушкой, которые были у него до настоящего момента, но сейчас он даже не заметил этого, на первом месте был Чарльз и его мокрое от слез лицо. Что не так с этим миром? Эрик молча наблюдал за тем, как Чарльз дрожащими пальцами расстегивает рубашку и переодевается в пижаму, парень забрался на кровать и завернулся в кокон из одеяла, свернулся калачиком возле подушек и попытался уснуть. Уснуть, к слову, Чарльзу не получалось, Эрик видел, как подрагивают тонкие веки, а глаза под ними мечутся из стороны в сторону. Волосы юноши были влажные от дождя и, возможно, холодного пота. Эрик обратной стороной мысли забеспокоился о том, как бы тот не простудился. Он засмотрелся на взволнованное лицо Чарльза, пытающегося уснуть, и в связи с этим был совершенно не готов к тому, что случилось дальше. «Лучше бы это был ты», — Эрик затаил дыхание. Чарльз повернулся на бок и положил руку под голову, глаза были красными и на подушку снова капали слезы. Он всхлипнул, решаясь, стоит ли говорить, и утер нос тыльной стороной ладони. — «Мне так жаль… Мне так ужасно жаль, что я пошел туда, что все это заварилось. Мне не хватает тебя так сильно… Это ненормально…» — слез стало больше, и Чарльз спустился ниже по подушке, накрывая лицо ладонями и утирая влажные щеки. — «Мне так хочется обнять тебя сейчас… И так плохо от мысли, что тебя не существует»… Эрик смотрел на Чарльза во все глаза, смотрел долго, изучающе. В голове было пусто, даже перекати поле не существовало. Почему Чарльз сейчас говорит ему это? Это из-за эмоциональной нестабильности после пережитого или он правда так думает? Столько вопросов и ни одного ответа. Как себя чувствовать после такого? Мне не хватает тебя так сильно… Так хочется обнять тебя… Плохо от мысли, что тебя не существует… Тебя не существует… Меня не существует для него. До Эрика только сейчас стала доходить вся суть. Телефон с работающим Siri лежал на соседней подушке, и сначала повисло небольшое молчание, прежде чем Эрик, тяжело вздохнув, выдал негромкое, невесомо-нежное: - Чарльз…