Садись, прокачу, ёпт.

Слава задумчиво размешивал сахар в чашке с чаем. Какая это за ночь, на столе свалена гора пакетиков, можно пересчитать, но зачем кому-то это информация, только на интервьюхах особо назойливым журналистам хвастаться. За окном было уже светло, но без солнца — этакая серая хмарь. Ваня и Карина призвали его к себе, чтобы он в себя быстрее пришёл и Слава, конечно, согласился, но теперь немного жалел об этом. Как он будет доказывать, что у него всё в порядке с такими то синячищами под глазами? Слава уже довольно долго вертел в потных руках телефон, размышляя о том что делать дальше. Он не рассказал ребятам ничего и поначалу даже Фаллен вежливо не доёбывался, но этот с каждым днём становился более назойливым, да и Замай звонил чаще, чем того требовали приличия. В общем, Гнойного загнали в угол, а сначала казалось, что всё очень даже мило. Дружеское плечо это, конечно хорошо, но больше всего Слава ценил поддержку молчаливого Гриши. Раньше кот обходил его стороной, но в последнее время Гриша благоволит Славе. Даже однажды на коленках сидел, но только до тех пор, пока Слава не решился дотронуться до яркой шерсти. Ваня сонно щурясь от света выполз на кухню и с очень многозначительным видом уселся напротив Славы. — Ты опять не спал? — это вроде как вопрос, а вроде как утверждение. В любом случае Фаллен всё понял по обилию пакетиков, эх, надо было скрыть улики. Слава бросил на Ванечку виноватый взгляд и решил не отвечать. — Я сделал страшную глупость, — он наконец решился поговорить, мысли не желали формироваться в свободном режиме, срочно требовалось вмешательство из вне. — Мирон… Ваня нахмурился, но не стал прерывать Славу. Тот опустил взгляд на руки, чтобы не смотреть на Ваню. Ваня уловил Славино настроение и старался не подавать признаков жизни… и тут этот Оксимирон, чтоб его, всё переплетено со всем и поэтому Мирон Янович в доме, где находится Гнойный вроде неотъемлемой детали интерьера. Один на один с собой Ваня императора с его стаей вспоминал лишь изредка, хотя теперь другое дело, это точно, но цитировать Яныча это уже слишком, пора завязывать… Ваня перевёл взгляд на Славу, чтобы не уплывать куда-то по течению своих мыслей. С утра ему было сложновато вести осмысленные разговоры, но раз уж Славян дозрел, надо терпеть и изо всех сил вникать в каждое слово. — Собирался убить меня и сам тоже умереть собирался. В общем-то я примерно понял что… А, ладно, не важно. Ему тоже хуёво было. Он не жрал ничего, не спал практически… Ваня закусил губу, чтобы не брякнуть про стокгольмский синдром. Слава начал говорить, а это огромный прогресс. Тем более, что если сейчас Фаллен что-нибудь скажет, то вероятнее всего Слава заткнётся и больше никогда не предпримет попытки «покаяться во грехах своих». — В общем вылитый зомби, — Слава неожиданно улыбнулся и посмотрел на Ваню. — Ты прикинь он вообще биполярка во всех проявлениях. Резал меня, потом сам же лечил, шибанутый на всю голову. — Слав, может это… расскажешь полиции? Слава в одну секунду сделался задумчивым и грустным, про назначенный на следующий понедельник визит в полицейский участок он старался не думать. — Ему хуёво совсем стало, ну, когда я съебался от туда, он лежал, не двигался совсем, а я это… Охре, короче написал с его аккаунта. — Давай поподробнее что ли… — Бля, — Слава повалился на стол. — Вот поэтому я и не хочу рассказывать. Снова всё это переживать, ещё и в таких подробностях. — Ну извини, — Ваня потянулся и зевнул. — А Охра что? — Он знает что Мирон такой, наверное, и адрес знает. А вдруг они меня убить захотят! — Уже хотели. Слушай, тут два варианта, либо заяву катать, либо с Окси договариваться. А показания тебе по-любому придётся дать. Будешь выгораживать Оксанку? — Да не знаю я, это вроде как не айс, но ему же в дурку надо, а его посадят… — А тебе какое дело? Ты не дал ему подохнуть там — супер. Это правильно, Слава. Но ты и тогда не был обязан думать о нём. Потому что… Бля. — А я как будто не знаю. Вань, напиши Охре, я сам не хочу с ними… — Он не отвечает, — Гриша влез на колени к Фаллену и замурчал. Ваня намёк понял и лениво оторвал задницу от кресла, подхватив кота на руки. — Всё равно напиши. Или ему. — Не, лучше уж до Охры доебусь тогда. Он у меня за всё ответит! И чего написать. Слава задумчиво покрутил в руках оранжевую чашку. Он никак не мог до конца разобраться, чего ему надо от Мирона, чтоб отстал раз и навсегда от Славика лично, или ему важно, чтобы Окси выздоровел, в себя пришёл, разобрался со своими демонами и все дела. — Напиши, что мы готовы обсудить условия неразглашения… — Мда и не страшно тебе? — Ваня настороженно посмотрел на Славу. — Что потребуешь? Я, конечно, ничего не говорю, но, дядь, может того. в полицию просто донос напишем, чтоб неповадно. — Тебя мама не учила, что ябедничать плохо? — Твоё право, про тебя понятно всё, но за Замая он ответит. — Ладно… Ваня поднялся, собираясь чистить зубы и одеваться, у него, всё-таки утро. — И ещё Слав, — он остановился в дверях. Гнойный посмотрел на него снизу вверх, прикольно когда он так сидит, смешной маленький. Непривычно, короче. — Во-первых поспи, а во-вторых, думай осторожнее, а то надумаешь, пожалуй… Слава усмехнулся. — Ты жрёшь то что мы готовим? — Ваня вспомнил о том, что он вроде как должен за Славиком приглядывать чтобы тот поправлялся быстрее. Да и вообще прикольно иногда изобразить из себя невесть что. — Ну началось! — Тебе кровь надо восстанавливать потерянную! В дверях появилась сонная и такая же домашняя Карина. Зевнула, как котик и встала рядом с Ваней, скрести руки на груди. — А повязки когда в последний раз менял? — Именно, — Ваня закинул руку на плечо Карины. — Блять, чисто мама с папой! — Ты когда это материться стал? — строго спросила Карина. Слава посмотрел на изогнутую бровь девушки и с интересом спросил: — А как ты так делаешь? Я не умею. Он демонстративно поводил бровями вверх-вниз, чем почему-то очень рассмешил Ваню, Карина несколько секунд сохраняла серьёзность, но потом присоединилась ко всеобщему веселью.