Садись, прокачу, ёпт.

— Ты точно останешься? — Точно. Слава прислушивался к каждому шороху в квартире. Соскучившийся Филя лежал у него на груди. Котям_бро начинал мурчать, стоило Славе немного пошевелиться, обычно Славе нравилось, но сейчас ему было страшно. Казалось Филя своим моторчиком может перебить какие-то посторонние звуки и тогда он не сможет вовремя среагировать. Как именно Слава собирался реагировать он не думал, как-то не до того было. Когда предаёшься экзестенциальному ужасу времени на разумные мысли не остаётся. Опять же, почему бы не позвать Замая или Аббу, если невмоготу. Но нет, наоборот, на звонок Андрея Гнойный ответил совершенно спокойно. Рассказал о своих дальнейших планах относительно Мирона Яновича, поприперался с агрессивно настроенным другом на эту тему. Взял с него слово, что тот не будет сдавать Оксану, после чего Андрей сообщил, что за избиения Замая каждый будет отвечать строго по закону, Слава ответил, что если Мирон будет в психушке, то в тюрьму его не отправят. Надо отдать должное Андрею, он и во гневе на первое место ставил беспокойство за Славочку и перед тем, как повесить трубку сердито спросил не нуждается ли он в помощи и точно ли у него всё хорошо. — Нет, не нужна, да всё заебись, — хули заебись, когда всё плохо. Когда страшно в собственной квартире с собственным котом находится. Было слышно как в соседней квартире льётся вода. У Славы с этим звуком возникли странные неприятные ассоциации. Он осторожно снял с живота Филю и чуть ли не на цыпочках прошёл на кухню, взял с подоконника тетрадь, вырвал листок и положил на стол. Размытая полоса света пересекла лист строго по диагонали. Руки Славы неподвижно лежали на столе и он переводил взгляд с одной на другую. Бледные и вообще ощущение, как будто лежат очень далеко. Остальное тело не ощущалось совсем. Если бы Славу сейчас попросили нарисовать автопортрет он изобразил бы чудовище — голову на двух руках-лапах, длинных и изогнутых. Как лапы у слонов Дали… На левой руке несколько воспалившихся царапинок — Гриша поработал. Те, что оставил Оксимирон надо было обрабатывать и закрывать от собственных глаз. Слава много раз проверял, он отлично помнит каждую, а если посмотреть, так вообще отбрасывает в прошлое. Он вздохнул и сконцентрироваться на Гришиных отметинах. Царапал кот зло и со вкусом. Это человеческое существо в очередной раз решило, что схватить Гришу на руки — отличная идея и поплатилось. Это вообще другое дело. Вот если бы Мирон брал нож и пистолет только когда Слава пытался взять его на руки они бы могли очень мило провести время. Слава взял карандаш и написал: «Нахуй твоих демонов, давайте дружить семьями.» Слава представил, как трясёт головой над тарелкой ссыпая туда своих демонов, которые в сравнении с мироновским просто таракашки, а потом они отправляют их «играть в другую комнату», а сами идут на кухню пить пиво и смотреть футбол и засмеялся. Он не сразу заметил, что смеётся он не один. Понятно, как понял, вскочил, огляделся напряжённо, но ничего не увидел. — Приглючилось, — испуганно выдохнул он, но страх не прошёл. Он мигом покрылся холодным потом, руки мелко тряслись. В комнату вошёл Филя, весь его вид говорил: — Ну и какого хуя здесь творится? А ну раз это всего лишь ты — дай еды. Слава послушно поднялся из-за стола, покормил кота и только потом продолжил свои пиздострадания. В комнате ему ощущалось чьё-то присутствие. Паранойя вышла на новый уровень. Всё-таки ему не нужно было оставаться одному. Чтобы было спокойнее Слава зашёл вк и сидел молча пялясь в экран. Собственное поведение уже не казалось Гнойному нормальным, но он ничего не мог поделать. Постоянно обновлял ленту, как будто ждал чего-то. И за секунду до того, как Слава погасил экран на экране всплыло уведомление: «Мирон Фёдоров хочет добавить вас в друзья». Славу просто скрутило от волнения. За несколько секунд, что он продолжал пялиться в глухой чёрный экран в голове промелькнули всякие мысли. Он решил, что ему вполне могло показаться. Обдумал несколько версий что именно нужно Мирону Фёдорову, но так и не пришёл к определённому выводу. Он молча разблокировал телефон, на это простое действие ему потребовалось несколько попыток. Пальцы совсем не слушались. Оказалось запрос действительно существует, более того снабжён пояснительным сообщением, хотя какое оно пояснительное, хрень какая-то: «см кину?» Слава всё позакрывал, стал нервно расхаживать по комнате обкусывая губы и ногти. Надо было договариваться, выставлять свои условия, но от идеи ответить Фёдорову Славе становилось плохо. Вообще хотелось свалить из квартиры, оставив все средства связи внутри. Но Слава двинулся не настолько, чтобы уходить без ключа, которого как назло нигде не было. — Бля, ну что ж такое то происходит. Слава решительно двинулся на кухню, трясущимися руками разблокировал мобилу и принял запрос. Почти сразу пришло сообщение с плейлистом «солнце мёртвых» была и мрачная картинка — обложка альбома. О её происхождении Слава не знал ничего. Знал только, что это именно то, что надо. Он не ответил, подсоединил телефон к динамикам и стал слушать. Слава почти сразу начал плакать. Это был его самый выстраданный на данный момент альбом. Пришло ещё несколько уведомлений, но он не обращал внимания. Вся комната в глазах расплывалась. Филя, который нервно тёрся об Славу, забравшись на колени тоже был задвинут подсознанием подальше. Оставался только собственный голос, свои слова известные заранее и заученный вплоть до мелочей бит. Вместе он ни разу не слышал. Мирон отделывался дежурными фразочками вроде «получается охуенно, не еби мне мозг, потом всё послушаешь.» Вот, дождался. Собственный голос просто резал по живому. Казалось, что каждый может услышать, что стоит за всем этим, настолько всё прозрачно. Слава слышал в этой музыке свою боль, разочарование, вывернутое наизнанку желание прикоснуться к кумиру. Самого Мирона как будто очень много. Как будто про него писалось. Слова вовсе ушли на второй план. Вот вам и новая школа. Новейшая, блять. Тут не только текст ничего не значит, но и музыка. По крайней мере для Славы смысл есть только в воспоминаниях, которые эти звуки извлекают на поверхность, кажется — протяни руку и снова окажешься там, поэтому так страшно. Самый концептуальный альбом, потому что… Ну, вряд ли кто-то ещё это прохавает, что бы сейчас ни казалось Гнойному. Он не двигался, чтобы ненароком не стронулось время и пространство, не закрутилось страшной хуёвиной и не унесло Славу этим потоком туда, где ему самое место, блять, вот этого только не хватало, Славе не место рядом с ёбнутым Оксимироном. Он сам по себе, а всё что было нужно забыть, затолкать подальше и больше не вспоминать. Когда отзвучал последний трек Слава всхлипнул и чтобы хоть чем-то занять руки решил покурить. Не обнаружив в ящике никаких сигарет он повалился на пол и за рыдал в голос. Вместе с тем стало как-будто легче. Его никуда не утянуло, вслед за собственным голосом, он всё ещё в своей задрипанной квартире спального района Санкт-Петербурга. Филя уселся напротив Славика и укоризненно посмотрел на него. Слава шмыгнул носом и протянул руку к животному. Котик трогательно подставился под ладонь и замурчал. В конце концов Слава притянул его к себе. Филя для виду, конечно упёрся лапами в грудь и возмущённо пискнул, но потом уютно расположился в объятиях своего человека. Это вам всё-таки не Гриша. *** Альбом Слава перекинул Андрюхе как только успокоился. Он не стал ничего комментировать и объяснять, просто скинул и выбросил из головы. А потом вспомнил о новоприобретённом желании курить и вышел в весеннюю ночь. Ключ, кстати, нашёлся на своём обычном месте — в кармане куртки, которую Слава сейчас носил (он не был сторонником идеи разбрасывания и развешивания ключей по квартире) «А ведь я проверял» — отстранённо подумал Слава. Снег уже растаял почти везде. Эти грязные горки на месте сугробов остались только, ну и запах особенный, весенний. Нынче по улицам Питера разгуливал холодный ветер. От этого Славе вдруг захотелось гулять, ну, а что, холодно, мокро, свистящий ветер, огоньки окон, подсветка всякая… Всё равно ничто не скроет того, что на деле Питер просто кусок камня, ага, с инопланетной жизнью внутри. Сумасшедший город — метеорит, собранный на Земле. Питер, Питер, ты слишком красив, короче. Красив и страшен одновременно. Можно даже тречок замутить. Без лишней драмы, но и никаких радужных сопелек — в меру суровая истина уложенная и утрамбованная в подходящую форму… Слава остановился посреди улицы и открыл заметки телефона. Кто-то злобно толкнул его в спину и он покорно отошёл в сторону. Он прислонился к холодной стене дома и принялся сгребать ворох слов, которые шуршали в его голове, как осенние листья, желая вырваться на поверхность, те заверчивались маленькими вихриками, направляясь чуть ли не во все стороны сразу, а Славе надо было ухватить хотя бы какое-нибудь ответвление, заставить его окаменеть в подходящей для этого форме. Каменный и изогнутый, под стать Питеру. Как ловить такую кракозябрину целиком Слава не имел ни малейшего представления. А хотелось бы однажды, сделать песню во все стороны сразу, чтоб она и лабиринтом и караловом рифом со стороны смотрелась — красота.