Пролог
6 апреля 2018 г. в 21:49
«…Там я увидел несколько изуродованных тел, однако трупов было меньше, чем количество ребят отправившихся на эту экскурсию», сказал сотрудник службы безопасности, « некоторых опознать так и не смогли, их тела… Я никогда не видел ничего подобного, и никогда не хочу снова увидеть ». «А есть надежда, что кто-то выбрался из пещер? Насколько нам известно, там много проходов», ведущий был заметно спокойней, нежели его собеседник. «Нет, мы всё осмотрели, в том числе и прилежащие окрестности». «Тогда вопрос волнующий большинство наших телезрителей, почему на поиски группы туристов отправились только спустя почти три недели? Неужели никто не спохватился раньше?». «Многие из них предупредили своих родных о длительном отсутствие, посещая различные достопримечательности северных штатов, и отсутствие связи во многих местах, так что попусту никто не волновался. Первой спохватилась дочь экскурсовода, который так и не приехал к ней». «Вы сказали, что трупы были изуродованные. Каким образом?». «На теле некоторых были отпечатки человеческих зубов. Они словно... искусали себя. Кусали всё, до чего могли дотянуться — руки, ноги, лодыжки, даже пальцы на ногах… Этот голод никому из них не удалось пережить, будучи погребёнными заживо. Трупы некоторых опознать так и не удалось». Ведущий передачи, понимающе кивнул, терпеливо ожидая дальнейших слов мужчины, когда тот попросил воды. Было видно, как тяжело даётся ему каждое слово. «Окрестные леса были полностью осмотрены, но выживших так и не нашли. На данный момент туристическая база неподалёку от обвала закрыта. Однако это не мешает потоку людей приезжать в ту местность. И я настоятельно прошу, до окончания расследования не посещать окрестности Форествилл». «Благодарю, сэр Коулман, что согласились дать интервью…»
…Артур выключил видео, почувствовав как фуникулёр постепенно замедляется, и положил телефон в карман пальто, которое на фоне верхней одежды остальных пассажиров казалось серым пятном, однако на нём смотрелось очень даже неплохо, подчеркивая его английскую натуру.
—И всё же мы здесь…—чуть потягиваясь на сидении, проговорил Кёркленд. Эта поездка была запланирована ещё задолго до трагедии. Он и его друзья, если их можно было так называть, в чём Артур всё еще сомневался, так редко могли собраться все вместе и оттянуться по полной. Даже предупреждения, которые впрочем, как им казалось, не имели логического обоснования, их не остановили. По американским меркам их компания была небольшой, всего то 5 человек, включая самого Артура, однако англичанину уже это количество людей казалось чертовски большим. И что было забавно, все они были разных национальностей, но ни одного американца, что даже радовала его.
Артур чуть безразличным взглядом обвел присутствующих, остановившись на загорелом, громко смеющемся парне. Антонио Карьедо—чистокровный испанец. Весёлый, немного упрямый и очень добродушный. Его одежда очень проста, однако неброской её назвать нельзя было. Антонио стал первым человеком, с которым он так близко начал общаться, после переезда в Америку. И тому была причина. Нет, они не учились в одном университете, не были соседями или вроде того. Он просто подрабатывал барменом в кафе, куда по вечерам иногда захаживал Артур. Если можно так сказать, то их свела любовь Кёркленда к хорошему алкоголю. Англичанин и не заметил, как поладил с Антонио. Артур знал, что у него характер сложный и искренне не понимал испанца, который, несмотря на частые их споры, всё равно продолжал общаться с ним. Хотя впрочем, Карьедо дружил чуть ли не со всем населением Земли. Уже через месяц англичанину казалось, что они знают друг о друге абсолютно всё. Но однажды, заметив, как Антонио заглядывается на официанта, который, кажется, не так давно появился в этом кафе, он не удержался и спросил у испанца, не запал ли он на него. Это была шутка, однако к его удивлению, Карьедо стал абсолютно серьёзным. «А что, так заметно? Правда, он очень красив?». Не то что бы Кёркленд был против однополых пар, однако у него сложилось стойкое чувство, что изменили его Соединённые Штаты, в которых к этому, в отличие от большого количества других стран, относились если не хорошо, то как к чему-то само собой разумеющемуся. По своей натуре испанец абсолютно не понимает намёком, из-за чего дальше отношения с тем парнем развивались у него чертовски медленно. Антонио просто не замечал ответной симпатии от официанта, что, в конечном счёте, начало раздражать и самого Кёркленда.
Артур перевёл взгляд чуть в сторону от Карьедо. Ловино Варгас— человек, который у Кёркленда никак не вяжется со стериотипным представлением об итальянцах. Хмурый, вечно чем-то недовольный. После того как он и Антонио начали встречаться, Кёркленд неплохо сдружился с Варгасом. К удивлению самого Артура, они быстро нашли общий язык. Нередко обменивались колкостями, однако оба имели лёгкую ненависть ко всему чрезмерно весёлому и гиперактивному. Карьедо был его полной противоположностью, из-за чего Артур совершенно не понимал, как итальянец смог влюбиться в него. И, что бы он ни говорил, как бы ни обзывал испанца, он его безумно любил. Хотя даже сейчас, сидя в объятиях Карьедо, он умудрялся найти повод для возмущений, возможно просто пытаясь скрыть лёгкое смущение. Артур продолжал рассматривать фуникулёр с его пассажирами.
Франциск Бонфуа— излишне любвеобильный француз. Хоть и переехал в Соединённые Штаты, но упрямо говорит на французском, однако английский ему всё же пришлось выучить. С ним он познакомился благодаря Антонио. И всё время с момента знакомства их отношения были несколько натянутыми. Вечные ссоры и споры. Можно было сказать, что они абсолютно не ладили, однако иногда со стороны они могли хоть отдаленно напоминать друзей. Их отношения окончательно испортились, после того, как Франциск признался Артуру в любви, а англичанин, забыв о какой-либо тактичности, отшил француза. Но тем не менее тот не оставляет попыток, пусть и провальных, приобнять или даже поцеловать англичанина.
Кёркленд, чуть поморщившись от выглянувшего из-за серых туч солнца, посмотрел на сидевшую рядом с собой девушку, которая, не отрываясь на пустую болтовню, читала некую книгу.
Элизабет Хедервари —сдержанная венгерка. Пусть она и представительница женского пола, однако в эту компанию вписалась как нельзя лучше. Очень прямолинейная, прилежная, любящая вмешиваться не в своё дело. С виду Элизабет хрупкая, однако характер у неё железный. С ней его познакомил так же испанец. И, пожалуй, она была единственной, с кем Артур старался не спорить. Во-первых, девушку обижать не хорошо. Во-вторых, её просто невозможно переубедить. Свою точку зрения она будет отстаивать до последнего. И эта её черта нравилась Артуру.
По фуникулёру разносился смех всей компании, когда Антонио вновь начал рассказывать историю из своей жизни. И никто не мог точно сказать, придумывает он или нет, однако всем было одинаково весело. Артур, чуть улыбаясь, подумал о том, что очень многое он перестал понимать, переехав в США, в том числе и то, как он оказался в окружении всех этих людей. Он никогда не любил большие шумные компании, да и в целом был не таким уж общительным, а характер тем временем оставлял желать лучшего. Кёркленд был не из тех, кто ради других будет перекраивать себя, из-за чего с ним приходилось трудно. Однако все эти люди терпели этого ворчливого, несколько надменного англичанина. И в глубине души он был всем им благодарен.
Фуникулёр окончательно остановился, и вся компания, взяв сумки, которых было не так уж много, неторопливо вышли друг за другом. Все как один поёжились от холода. От резких порывов ветра не спасала даже тёплая одежда. По указателям они направились к дому, который сняли на время пребывания здесь. Рядом с ним их уже ждал хозяин этого двухэтажного здания. И судя по дыму, идущему от труб, он заботливо подготовил дом к их приезду. Хозяином был старый индеец, на обветренном лице которого года оставили глубокие борозды-морщины. Он был загорелым, с прищуренными глазами, привыкшими к солнцу, почему можно было понять, что жил он к югу отсюда. Похоже, что этот дом был его заработком на период зимы. Черты его лица были несколько неприятными, однако глядел он на всех весело, чуть с насмешкой, и этим невольно располагал к себе. Его одежда была потрёпанной, свитер, который, судя по не совсем ровному узору, был связан вручную, также не пощадило время. Он курил трубку, которая была единственной вещью в его образе, выглядевшей относительно новой. Как и все старики, индеец оказался любителем рассказывать о себе, своей семье и молодости. Однако многие были нетерпеливы, но как только хотели перебить нескончаемый поток слов, получали лёгкий толчок плечом со стороны венгерки, призывающий дослушать всё до конца.
—Я уж и не думал, что кто-то сюда приедет после той то трагедии,— старик наконец заканчивал свой рассказ,—Не все там погибли… Я чувствую как дух ненасытного голода стал сильнее. Часть тех ребят сейчас точно под его контролем, вот почему их не нашли… Ещё прошло недостаточно времени, чтобы они полностью потеряли свою человеческую сущность,— слушая, многие прикрывали рот рукой, стараясь скрыть тихий смех и улыбки, который вызвал этот абсурдный рассказ старика.
—Помимо обычных вендиго, которые, как я думал, почти покинули эти окрестности, теперь по лесам будут шататься полуобратившиеся. И вам я советую держаться подальше от того обвала. Полуобратившиеся вендиго слишком похожи на людей, чем и опасны,— индеец выглядел абсолютно серьёзным, и по его взгляду можно было понять, что он уже заметил то недоверие и те попытки скрыть улыбки, с которыми его слушали.
—Хорошо-хорошо,— Антонио поднял руки в этаком примирительном жесте, пытаясь подавить улыбку,— А что если мы вдруг захотим спасти кого-нибудь из них? Что если там наш друг? Мы можем это сделать? Обрядами или чем нибудь таким? — испанец пытался сдерживать смех, однако даже после его слов старик не изменился в лице, лишь передвинув трубку из одного уголка рта в другой.
—Есть способы, но я надеюсь, что вы не так глупы. — Индеец вздохнул, понимая, что его слова не воспринимают всерьёз. Впрочем, пропускать мимо ушей и с недоверием относиться к словам стариков было свойственно всему молодому поколению. Заметив это, Элизабет почувствовала некий стыд, ведь и сама уже была готова рассмеяться
— И всё же, предупрежу вас об одном: если встретитесь с одной из этих тварей, главное не двигайтесь, и останетесь живы.—Старик начал рыться в кожаной сумке, перекинутой через плечо. С каждым движением его руки раздавался звон каких-то склянок и небольших баночек. Наконец он достал ключи, протягивая их Артуру.
—И ещё, не доверяйте всем звукам, что слышите. Вендиго умеют приманивать своих жертв подражанием голоса, — индеец говорил намного тише, скорее просто, чтобы сказать, чтобы знать, что в случае чего на нем нет вины за смерть этих студентов, нежели для того, чтобы быть услышанным. Он протянул англичанину мозолистую, морщинистую руку отдавая связку ключей. Взамен Артур положил в неё деньги.
—Благодарим за совет, сэр.— На этом они и расстались с тем стариком, до тех пор, пока не пройдёт неделя и вся компания, хорошенько отдохнув, не начнёт собираться в город.
4:20 PM
За окном завывала поднявшаяся не так давно буря, едва можно было различить что-либо на расстоянии вытянутой руки, из-за чего дом, где почти в каждой комнате горел свет, казался своеобразным маяком. В нём была лёгкая суматоха. Кто-то носился, разбирая свои немногочисленные вещи, кто-то готовил на всех попкорн, а кто-то подключал телевизор, которым судя по всему уже давно не пользовались.
—Ты, чёртово отродье, что за бляди тебе снова пишут? — В руках у Ловино был телефон испанца, которым он размахивал перед лицом того, грозясь со всей силы бросить его на пол. Антонио был совершенно спокоен, улыбаясь и отвечая что–то из разряда «Я не понимаю, о чем ты говоришь». Артур вслушивался в гневные тирады со стороны итальянца, сидя на диване и перебирая стопку дисков. Этот вечер было решено провести за просмотром фильмов. Каждый должен был предложить один фильм, снятый в его родной стране, дабы решить, чей же кинематограф всё же лучший.
Артур, выбирая среди дисков с английскими фильмами тот, что мог покорить абсолютно всех, не заметил, как к нему подсел Бонфуа.
—Сегодня такая ужасная погода. Каждому нужен человек, к которому этой холодной ночью он сможет прижаться. Не находишь? — Франциск мечтательно прикрыл глаза. Кёркленд невнятно угукнул, пиля взглядом два диска, не в состоянии решить, что же всё таки лучше. Бонфуа расценил это, как согласие со стороны англичанина, и попытался приобнять того за плечи. Однако Артур неожиданно поднялся, не обращая внимания на француза, и направился на кухню, дабы помочь Элизабет переносить попкорн и различные напитки в гостиную, где и должен был состояться этот марафон фильмов, которого все с нетерпением ждали. Франциск, грустно улыбнувшись, направился к Ловино, пытаясь предотвратить убийство с особой жестокостью.
2:10 AM
Испанский фильм ужасов, который по жребию оказался самым последним, подходил к концу. Он действительно имел пугающую, давящую на психику атмосферу, и, казалось, все были в какой-то степени напуганы, но не венгерка, которая внимательно смотря за происходящим на экране в положении полулежа на полу, доедала попкорн, иногда шутя над глупыми поступками персонажей.
После завершения фильма, как все и предполагали, начался спор. Никто не желал отдавать свой голос в пользу фильма из другой страны. Даже Антонио, который никогда не кричал на итальянца, говоря на повышенных тонах, пытался доказать тому, что испанский фильм был куда лучше. Однако вскоре все успокоились, единогласно решив как-нибудь повторить, чтобы выявить настоящего победителя.
Достаточно мирно все разошлись по своим комнатам, практически без происшествий. Однако Артур долго не мог заснуть, слыша за окном необычайно громкое завывание ветра, казавшиеся после фильма ужасов неестественным, из-за чего англичанин невольно вспомнил слова старого индейца о способности вендиго к подражанию звуков. Кёркленд закрыл глаза, постепенно чувствуя как засыпает. Где-то на периферии сознания Артур услышал голос Франциска, зовущий его по имени, однако англичанин лишь обматерил надоедливого лягушатника, и, к своему удивлению, не услышав ответа, заснул.