***
Элвин не находил себе места последние полчаса. Не в силах спокойно смотреть, он постоянно вскакивал, мерил шагами комнату, бормотал ругательства, а потом заставлял себя снова садиться на неудобный, жесткий стул и терпеть. Безумно хотелось закричать, швырнуть стул в стену и уйти домой, громко хлопнув дверью, но это было невозможно. Видимо, так себя чувствуют изможденные преступники, когда томятся в маленьких клетках следственного изолятора, страдая от страха и угрызений совести. Однако Элвин был детективом-следователем и посвятил службе семь лет! Он не должен был сидеть без дела и терзаться от бессильного гнева — его не к этому готовили! «Проклятые охотники! Чтоб им провалиться! Из-за них все встало с ног на голову!» Да — именно так. Дело о похищении целой группы людей и перевозке их в кузове грузовика стало самым сложным в карьере Элвина и лишило его покоя. Коллеги предупреждали, что полоумные охотники из команды «Цепь» — крепкие орешки. Что проще разговорить гнилое бревно, чем безбашенного похитителя. Элвин не верил, шел на встречу с арестованными в приподнятом настроении и собирался расколоть их максимум за час. Увы — он заблуждался. И из допросной комнаты выходил в таком состоянии, будто бился головой о каменный панцирь Крастла. Эмили и Тоби (именно так звали преступников на грузовике) не боялись угроз, не верили обещаниям и плевать хотели на психологические уловки. Все, чему Элвин научился за годы службы, оказалось попросту бесполезным. Порой он вообще сомневался: люди перед ним или человекоподобные монстры? Следователь пытался пойти по другому пути: копаться в архивах, прослеживать связи преступников, искать родственников. Стремился найти хоть что-нибудь, чем их можно зацепить. Безуспешно! Сами же преступники времени даром не теряли: четыре дня назад Эмили пожаловалась на острую боль в животе и чуть не совершила побег из медсанчасти, связав медсестру и украв ее одежду. Повезло, что полицейские сработали четко и вернули беглянку в камеру, усилив охрану. В медсанчасти после неприятного происшествия распорядились повесить новую камеру наблюдения — взамен старой, обожающей вырубаться в самый неподходящий момент. Сегодня эта камера, выдающая качественную картинку и чистый звук, очень пригодилась Элвину. Потому что присутствовать во время эксперимента ему не позволили. Фактически выгнали его, следователя, вон — словно мальчишку, который просится в компанию взрослых ребят! Оплеванный Элвин не знал, кого винить: себя, неспособного распутать дело без чужой помощи; выскочку, которая заставила весь полицейский департамент плясать под свою дудку; или упрямых, непредсказуемых похитителей? Наверное, все-таки похитителей. Кто знает: возможно, кара в лице зеленоволосой женщины обрушилась бы на кого-то другого, если бы они не замышляли побег? — Сильно в этом сомневаюсь, но все же спрошу: вы читаете журнал «Пинцет»? — осведомилась женщина, обращаясь к прикованным Эмили и Тоби. Те уставились на нее вытаращенными глазами и промычали что-то неразборчивое. Очевидно, это означало «нет». — Напрасно, между прочим, — мягко укорила их женщина. Она повернулась к камере и, будто нарочно, наклонилась, показывая выдающийся бюст пятого размера, который едва не выпал из выреза платья. Взяв записную книжку, женщина пояснила: — «Пинцет» — прекрасное издание, посвященное медицине и биологии. Вас не заботит ваше здоровье? Вопрос казался неприкрытой издевкой, учитывая, в каком незавидном положении оказались Эмили и Тоби. Когда преступников пригласили проследовать на «медицинские процедуры», они вряд ли подозревали, что попадут в нежные руки безумной ученой. Когда охрана усадила их в стальные кресла, тщательно закрепив прочными скобами руки, ноги и даже головы, они занервничали, но несильно. Вероятно, считали, что это лишние меры предосторожности, и с минуты на минуту начнется очередной жесткий допрос. Но чем дольше ворковала странная женщина, заполняя пространство своим низким объемным голосом, и чем больше загадочных ампул появлялось из ее медицинского саквояжа, тем напряженнее становилась обстановка. — После жаркого и увлекательного диспута с доктором Паулем — моим уважаемым коллегой — я опубликовала в февральском номере «Пинцета» одну статью. Она называлась: «Неэффективность клинических испытаний. Как найти выход из тупика?» — не останавливая рассказ, женщина жестами направляла свою помощницу, завершающую подготовку к эксперименту. Помощница — та самая пострадавшая медсестра — молча подключила электрокардиограф, поставила на руки и ноги охотников зажимы, а затем расстегнула их рубашки, чтобы присоединить к голому телу липкие электроды. Со стороны казалось, что медики-перестраховщики делают ЭКГ буйным пациентам. Элвин знал, что это далеко не так. До недавнего времени он считал, что «сыворотка правды» — газетная утка, не стоящая внимания серьезных следователей. Но сегодня ему предстояло увидеть ее чудодейственный эффект. Или грандиозный провал. — В своей статье я поднимала животрепещущую тему, о которой боятся говорить другие. 95% клинических испытаний лекарственных препаратов проводятся на покемонах и только пять — на редких добровольцах-людях. Скажите — разве это нормально? Цепляясь за гуманность, ученые пытаются подбирать покемонов, чья физиология близка к человеческой. Но погрешности и неудачи все равно неизбежны! Так зачем нам система, которая тормозит науку и тянет ее ко дну? Лекарства для покемонов должны и дальше испытывать покемоны, а для людей — люди. Разве не логично? Медсестра быстро кивнула, поймав взгляд женщины. Охотники отмалчивались. — Статья вызвала бурный отклик — как среди простых читателей, так и в научном сообществе. Меня оплевали все, кому не лень, называя мои идеи недопустимыми, неэтичными и бесчеловечными. Что ж… Это была такая яркая и показательная неудача! Просто чудо! — с неуместным оптимизмом выдала женщина. — Как и все неудачи, она меня многому научила. Редакция «Пинцета» просила меня больше не присылать статей, а академия наук ограничилась простым предупреждением. Скромная плата за возможность быть услышанной, не так ли? Женщина поправила свои длинные волнистые волосы, взяла первый шприц и сняла с него колпачок. — Общество не готово ставить эксперименты на людях, — подытожила она. — Это факт. К счастью, вы — охотники из команды «Цепь». То есть не совсем люди! Огорошенная медсестра выронила тюбик с токопроводящим гелем, но, глянув на ученую, быстро подобрала его, бормоча извинения. Напуганный Тоби побледнел, как Сил, и задрожал, будто к его креслу подвели ток. Эмили пришлось протестовать за двоих: — Даже не думай, сука! Не подходи! — она яростно дергалась, не сводя глаз с приближающегося шприца. — Ты не имеешь права нас пытать! — Во-первых, это медицинский эксперимент. Теоретически безвредный, — невозмутимо объяснила ученая. Прижав руку сопротивляющейся Эмили к подлокотнику, она быстро сделала инъекцию. — Во-вторых, у тебя двойные стандарты, милочка. Пока мы тут общаемся, твои дружки хладнокровно пытают десятки пленных. Или я ошибаюсь? Закусив губу, охотница настороженно рассматривала свою руку, пока медсестра прижимала вату к месту укола. Будто боялась, что плоть разъест изнутри. Прежде чем Эмили чуть-чуть успокоилась и огрызнулась, ученая успела уколоть ее напарника. — Это совершенно другое, — голос похитительницы предательски дрогнул. — Мы искореняем пороки, заставляем грешников взглянуть на мир другими глазами… — …И получаете удовольствие, — закончила ученая. Она отвернулась, изучая кардиограмму. — Это понятно: работа должна приносить радость! У меня такое же кредо. — Руку… жжет. И голова кружится! — простонала Эмили. — Что ты сделала, тварь? — У меня вообще-то есть имя. Довольно известное, — ученая слегка нахмурилась. — Ты можешь не читать научные издания… Но телевизоры-то у вас есть! — Чтоб ты сдохла, Токсика! — взвыла Эмили. — Тебе это с рук не сойдет! Любишь уколы? Мы будем втыкать тебе иголки под ногти, в язык, в глаза! Отрежем твои силиконовые титьки и сделаем из них волейбольные мячи! Слышишь, ты? Сука ё… ММНННФ! — Мой препарат должен сделать вас податливыми и общительными. Но пока ты несешь один вздор, — вздохнула ученая, прерывая поток брани и пустых угроз. Специально для такого случая она приготовила металлический роторасширитель — как у стоматолога, но с дополнительной лопаточкой, прижимающей язык к нижнему нёбу. Эмили поперхнулась своей же руганью, тяжело задышала и уперлась затылком в подголовник кресла. Токсика не отказала себе в удовольствии подкрутить винты, чтобы стерильный металл побольнее давил на губы преступницы. Закончив с ней, она повернула голову к Тоби. — Я буду хорошим! — закричал охотник, правильно истолковав ее взгляд. — И послушным! Не надо кляпа! Зачем кляп? Мы должны говорить! Много-много говорить! С кляпом это невозможно! Вот Эмили теперь не может говорить, а я могу, и получается… — Не понимаю, — произнесла медсестра. — Ваша сыворотка уже начала действовать, или он так сильно перепугался? — Сейчас узнаем! — отозвалась Токсика, снимая перчатки и открывая записную книжку на середине. — Препарат DSL-3 содержал большую дозу барбитуратов — в частности тетрабарбитал — и оказывал ярко выраженное расслабляющее действие. Видимый эффект наступал через тридцать-сорок минут. Долго! DSL-4 сделает пациента поживее. — Нельзя ли… побыстрее с этим покончить? — медсестра смотрела на извивающегося в кресле Тоби с тревогой и сочувствием. — Терпение! Начинать нужно издалека, с простых вопросов. Тогда допрос пройдет, как по нотам! Итак… — ученая приблизилась к подопытному и спросила: — Как твое имя? — Тоби. Меня зовут Тоби, — пролепетал мужчина. — Сколько тебе лет? — Двадцать восемь. — Откуда ты родом, Тоби? — Сандгем-таун. То есть не сам город, а поселок к югу от него! Там так красиво… — Какой у тебя любимый покемон, Тоби? — ученая не давала ему увлечься. — Фарфетч’д! Мой старый друг! — расплылся в глупой улыбке охотник. — Он любил раскручивать стебель лука, подбрасывать его и потом ловить. А задира Лиам с соседней улицы издевался над нами и обещал зажарить Фарфетч’да! Лиам мне больше не друг! — Чем ты занимался до того, как попал в «Цепь»? — Я мечтал быть героем и помогать слабым! Но мама твердила, что нужно работать, а не мечтать! И тогда я стал горным гидом! Тоже помощь, правда? А потом меня нашли друзья и помогли стать охотником! Крепким звеном команды «Цепь»! Я научился помогать людям еще лучше, спасать их от гордыни и заблуждений! Мы и есть настоящие герои! А Мормышка — плохой герой, неправильный! — наябедничал охотник. — Шныряет везде, виляет попой и дает всем тумаков почем зря! Хулиганка! Ее наказать нужно! — И много людей ты спас, став охотником? — Мно-о-ого! — одурманенный охотник опять улыбнулся с мечтательным видом. — Сколько именно людей ты спас? — Токсика сжала губы, покрытые зеленой помадой, и изменила вопрос. — Э-э… — Тоби замялся. — Больше пятнадцати… Но не двадцать! Восемнадцать, наверное. Ы-ы! Я помню, как забрался в дом к Эмили, связал ее и помог познать истину, — он подмигнул побагровевшей напарнице. Она брызгала слюной — от кляпа и бешенства. — Классно было! Выходит, я старший, и Эмили должна меня слушаться! Но нет! Она меня третирует, затыкает и не уважает! Почему так? — с надрывом пожаловался Тоби. — Ты вез людей в грузовике, — внезапно перешла к делу ученая, — чтобы спасти их? — Ага! — подтвердил Тоби. — Но я колесо пробил и всех подвел! Так Эмили говорит! — Куда ты вез людей в грузовике? Токсика постепенно подвела болтуна к сути. Но что-то пошло не так. — Я? А-а-а… — Тоби вдруг впал в ступор, глядя в угол стеклянным взором. Когда Токсика его растормошила, он начал повторяться: — Я… Я… К друзьям. Дальше без меня! — К каким друзьям? Кому ты служишь? — ошарашив пациента двумя вопросами подряд, Токсика опять поправилась: — Кто твой начальник? — Начальник? — порозовевшее лицо Тоби снова начало терять цвет, а лоб покрылся испариной. — Начальник крут. Велик. Я не хочу говорить о нем… Не хочу! — Ты должен! Я запрещаю тебе молчать! — Токсика начала сердиться. — Где похищенные? Кто отдает вам приказы? Отвечай! Но обильно потеющий Тоби не слышал криков. Он повторял все быстрее: — «Цепь» первична, «Цепь» священна, «Цепь» навеки. «Цепь» первична, «Цепь» священна, «Цепь» навеки! Цепьпервичнацепьсвященнацепьнавеки! Це-е-е… Кха-кху! — У него приступ! — воскликнула медсестра, увидев, как у Тоби пошла пена изо рта. — Не паникуй! — прикрикнула на нее Токсика. — Делай, как тебя учили! В этот момент Элвин не выдержал и, опрокинув стул, помчался к экспериментаторам. Медленно открывающуюся дверь он чуть не выбил. Но пока он бежал спасать и разбираться, всё, по сути, закончилось. Женщины проворно освободили бьющегося в конвульсиях Тоби от оков и уложили его на левый бок, подсунув под голову пустой саквояж. — А, детектив, — Токсика едва удостоила Элвина вниманием и опять склонилась над своей жертвой. — Какое именно слово из: «Мы разберемся сами» вам непонятно? — Вы… — от негодования затрясло самого следователя. Глядя на скрючившегося Тоби и бьющуюся в истерике Эмили, он ткнул пальцем в поправляющую прическу Токсику: — Что вы натворили? Что здесь сейчас произошло? — Здесь творилась наука, — ученая успокоилась быстрее всех. — Мы стали свидетелями интереснейшей неудачи. Первый подопытный не оправдал ожиданий, но вот она… — Ее я вам не отдам! — Элвин загородил собой охотницу. — Шучу! — подняла руки Токсика. — Мой препарат нуждается в доработке. Список вопросов тоже стоит подкорректировать. Иными словами, работы непочатый край. — Ваша работа окончена! — со всей возможной твердостью заявил следователь. — Мне плевать, что вы из Элитной Четверки… — …Еще я кандидат медицинских наук и защитила диссертацию на тему наркосинтеза, — сообщила Токсика. — Благодаря этим строптивым ребятам, я защищу докторскую! — Ни за что! Я буду жаловаться! — Кому, детектив? — насмешливо спросила «элитная». — Вы уже забыли, кто выдал мне карт-бланш на исследования? У вас память, как у Голдин? Могу посоветовать патентованное средство для ее укрепления. Испытывалось на водных покемонах, но помогает! Элвин медленно сжал и разжал кулаки. Он все помнил. Должен был подчиняться без вопросов, довольствуясь звонком от начальства, однако пошел на принцип и потребовал у Токсики разрешение. Потом получил, что требовал, пробежал документ глазами, увидел, кем он подписан, и в полной мере ощутил несправедливость мира. А Токсика преспокойно занялась негуманными экспериментами. — Я могу испытывать любую химию по своему усмотрению, но только на охотниках «Цепи». Это — единственное ограничение. И я продолжу испытания до тех пор, пока не подберу нужную комбинацию к их закодированным мозгам, — пообещала ученая. Элвин печально вздохнул, стараясь не смотреть на женщину. При других обстоятельствах он вполне бы мог ей увлечься. Да что там Элвин? Токсика из Элитной Четверки сводила с ума сотни мужчин (и некоторых женщин). Ее лицо часто украшало обложки глянцевых журналов, а имя неизменно возглавляло глупые хит-парады в стиле: «10 самых желанных тренеров Синно». Даже сейчас, ставя опыты над заключенными, она выглядела по-королевски: ухоженная, надушенная, с идеальным маникюром, на каблуках и в облегающем бирюзовом платье, поверх которого был накинут незастегнутый халат. Правильные черты лица, шикарные волосы, потрясающая фигура. Плюс волшебный грудной голос. Плюс умение обращаться с ядовитыми покемонами, сделавшее ее элитным тренером. Плюс слава, богатство и любовь поклонников. Плюс блестящее знание медицины и биохимии. Чего еще можно желать? Просто идеальная женщина… без души. — Вы мне нравитесь, детектив, — неожиданно призналась Токсика. Складывая вещи, она решила дать добрый совет на прощание: — Подумайте на досуге о порядочных людей, которые сидят в клетках команды «Цепь». Переживайте за них — не за этих отбросов! Элвин прикусил язык, чтобы не наговорить лишнего и не отправиться сторожить супермаркет. Токсика даже не злилась, что ей мешают. Она смотрела на следователя, как на импульсивного дурачка, который под ногами путается. Если по совести, то ее нужно задержать и посадить рядом с охотниками «Цепи». Жаль, что этому не суждено сбыться. Пока Токсике покровительствуют ТАКИЕ люди, она может делать всё. Они защитят ее лучше, чем личный легендарный покемон.***
Господин Доббинс — начальник полицейского департамента Хартхоум-сити — не переносил суеты. Прямо-таки органически не переваривал. Всевозможные авралы и мобилизации всего коллектива шеф считал признаком дурной организации и неумения правильно распределить время. На это, конечно же, ушел не один месяц и даже не один год, но в родном участке Доббинс установил такой порядок, при котором подчиненные четко знали, что и когда им делать. Грамотно распределив обязанности и подыскав толковых замов, Доббинс убедился, что готовый механизм работает без серьезных сбоев, и позволил себе расслабиться. Злые языки называли его расслабленность иначе — ленью и пофигизмом. Год назад Доббинс только посмеялся бы над умничающими идиотами. Но команда «Цепь», терроризируя регион Синно, положила конец мирному времени. Обнажились многие слабые места и недоработки в работе полиции. Шеф чувствовал, что проверенные решения не помогают, а перемены не стучат, а фактически ломятся в дверь. Но подсознательно он противился, не хотел всё ломать и учиться жить по-новому. Перемены ассоциировались с суетой, нервотрепкой, дикой неопределенностью и постоянным напряжением сил. Всем, что так искренне ненавидел Доббинс. Последний раз он бегал с высунутым языком и засиживался допоздна, когда в кресле шефа еще сидел старик Деккер — отчаянный трудоголик с луженой глоткой и невыносимым характером. Как он орал, страшно выпучив глаза! Как материл нерасторопных и полноватых полицейских, требуя летать быстрее Гарчомпа и качаться больше Гурдура! Когда преклонный возраст и проблемы со здоровьем вынудили старого хрыча подать в отставку, весь участок Хартхоума гулял до утра. Провожаемый с царскими почестями Деккер, похоже, так и не понял, чему на самом деле радуется коллектив, сплоченный ненавистью к его персоне. Доббинс занимал пост начальника уже семь лет. В прошлом он много трудился… ради того, чтобы пореже напрягаться в будущем. Но сейчас злая непредсказуемая судьба занесла его в полицейское управление Джубилайф-сити и с головой окунула в омут проблем. А он еще жаловался наплыву коллег из других городов, которых согнали на срочное совещание! Наивный глупец! Насколько же спокойнее было у него дома! В участке Джубилайфа жизнь кипела так бурно, что Доббинс всерьез боялся попасть под ее обжигающие брызги. Относительно спокойным уголком был разве что туалет. Во всех остальных помещениях не смолкали топот, крики, стук клавиш пишущих машинок. Иногда слышалась отборная брань. На взбудораженных людей с красными лицами и безумными глазами страшно было смотреть. Вставать у них на пути тоже не стоило: Доббинс неуклюже шарахался из стороны в сторону, врезаясь бедрами в углы столов, чтобы его не протаранили второпях. Особо резвые офицеры уже потоптались по его ногам. А когда Доббинс с боем пробился к кофейному автомату и получил заветный коричневый стаканчик, рядом тут же материализовалась растрепанная полицейская Дженни. Шеф шарахнулся и завопил, когда горячий напиток обжег ему двойной подбородок и потек за шиворот. «Не лезь под ноги!» — рыкнула Дженни, не утруждая себя извинениями и явно не понимая, что за бестолковый рыхлый мужик слоняется без дела по ее участку. Грязный, униженный и злой Доббинс потащился обратно. Он даже посидеть спокойно не мог — мимо постоянно проносились, поднимая пыль, девушки с разноцветными папками. Вообще говоря, ему, шефу департамента Хартхоум-сити, должны были выделить персональный кабинет! В крайнем случае — позволить сесть в укромном углу. Вместо этого начальника полиции другого города запихнули в одно помещение с дюжиной офицеров, да еще и поставили ему шатающийся стол неподалеку от входа. Естественно, на Доббинса налетал каждый второй торопыга, что в равной степени бесило местных полицейских и приезжего шефа. Хотелось немедленно встать и задать кое-кому славную взбучку. Не агрессивной Дженни — бедняжку просто довела ее невыносимая работа. Остальные полицейские тоже грубили не со зла. Но вот их начальник Бёрк — совсем другое дело! Он прекрасно знал, что коллега притащил свой тяжелый зад в Джубилайф-сити не просто так, что ему не помешает помощь. Бёрк — такой же разгоряченный и гиперактивный, как все в его сумасшедшем доме — уделил Доббинсу меньше трех минут своего бесценного времени. Ему этого хватило, чтобы распорядиться насчет стола и указать коллеге его место — во всех смыслах слова. Те же самые злопыхатели, которые ругали Доббинса за расхлябанность и ставили Бёрка ему в пример, не преминули бы заявить: «А чего ты ждал? Здесь все работают, не покладая рук, и никто не обязан вокруг тебя плясать!» Однако Доббинс прекрасно знал: дело не в его вынужденном безделье. Их с Бёрком вражда обострилась, но началась не вчера. Шеф Джубилайфа был существенно моложе, но не проявлял ни капли уважения к более опытному и уравновешенному коллеге. Какое там! Как-то раз он открыто заявил, что ленивый и бесполезный боров (наглая ложь) не имеет права управлять полицией Хартхоума — второго (наглая ложь в квадрате!) по значимости города Синно. Тогда чуть до драки не дошло, а извинения Бёрк так и не принес. Сам же Доббинс не мог общаться с недругом больше пяти минут — его накрывали жуткие воспоминания о службе под началом Деккера. Если вздорный старикашка когда-то был молодым (некоторые ставили этот факт под сомнение), он наверняка выглядел и вел себя точно так же. Несдержанный и требовательный максималист, шеф Джубилайфа из кожи вон лез, чтобы добиться максимальной раскрываемости, и от подчиненных требовал такого же самоотверженного служения закону. Наблюдая за бесконечным водоворотом офицеров, спешащих принять все звонки, собрать все заключения экспертов и допросить всех свидетелей, можно было подумать, что к воротам участка привезли сотню охотников «Цепи» и пять сотен их жертв. Так нет же! Проклятый выскочка (чтоб ему Камерапт в рожу плюнул и Голем ногу отдавил!) возомнил себя пупом Земли и требовал, чтобы в его департамент пересылали копии всех полицейских отчетов Синно. Каприз исполнили (помогли новые связи), а подчиненные Бёрка, ошалев от лавины данных, требующих немедленной сортировки и обработки, теперь бегали, как Дюранты от Хитмора. Доббинс смотрел на это сумасшествие и лишний раз убеждался: лучше уж работать спокойно, без надрыва, не выпрыгивая из штанов. Даже самый страшный шторм не может бушевать вечно. Надо только набраться терпения, пересидеть, подождать, пока команду «Цепь» найдут и разгромят другие… Тогда все будет по-старому! Если повезет, конечно… А был еще другой вариант — маловероятный, но тревожащий Доббинса. Случайных людей в полицейском департаменте Джубилайфа давным-давно не осталось — только такие же неутомимые машины, способные угнаться за начальником. Сейчас их удалось выбить из колеи запредельными нагрузками. Но если этот работающий на износ механизм (такой отталкивающий и непонятный Доббинсу) приспособится и начнет давать результаты, команде «Цепь» придется несладко. И ладно бы только ей! Среди руководства полиции упорно ходили слухи, что Бёрк недоволен своим постом и думает уйти. На повышение! Сплетники прекрасно понимали: он метит на пост комиссара и планирует развернуться, взяв под контроль правоохранительные органы целого региона. Мечты должны были остаться мечтами, ибо Бёрку катастрофически не хватало харизмы, опыта и нужных знакомств, но тут мирное озерцо Синно взбаламутили голодные хищники из «Цепи». Большая часть лавров за их поимку, как обычно, достанется Международной полиции. Но исполнительному и активному Бёрку, который явно приглянулся стерве Либерти, тоже кое-что перепадет. Высокие и непредсказуемые волны хаоса запросто могут зашвырнуть новоявленного героя в долгожданное кресло комиссара. И чем же Бёрк займется в первую очередь? Тем, с чего начинают все большие начальники — чисткой среди руководителей рангом пониже. Сведением счетов, если называть вещи своими именами. В таком случае шеф Доббинс рискует распрощаться с привычной работой и уйти в отставку существенно раньше, чем планировал. Расстроенный мужчина бросил тоскливый взгляд на телефон. Ему сейчас очень нужны были хорошие вести. Желательно — связанные с похищенной Рене Дженни. Департаменту Хартхоум-сити повезло — они лишились всего пары человек по вине охотников. Но и этого было достаточно, чтобы лишить Доббинса покоя. У него сжималось сердце, когда он вспоминал рыдания и мольбы родителей пропавшей Дженни. Доббинс ценил и уважал эту тихую, но храбрую женщину, всегда готовую прийти на помощь. Теперь в помощи нуждалась она сама. И, разумеется, ее семья, терзаемая страхом и горем. Нет — шеф Хартхоума приехал в Джубилайф не от безделья, не потому, что скучал по сердитой и недовольной всем на свете роже Бёрка. Ему пришло в высшей степени загадочное анонимное письмо. Отправитель огорошил шефа двумя новостями: Рене сейчас на свободе, но спятила и стала Чокнутой Дженни (в существовании которой Доббинс не особо верил). А дальше аноним писал, что обезумевшая полицейская охотится за людьми на юго-западе Синно, в районе Сандгем-тауна. Потрясенный шеф, разумеется, не сразу поверил посланию. Практически никто из обывателей не различает полицейских Дженни — даже если рассматривает их вблизи. Узнать Рене мог кто-то из своих, но почему тогда письмо не подписано? Мнения разделились: скептически настроенный помощник Доббинса считал послание злой шуткой, осторожный заместитель подозревал ловушку. Шеф в итоге прислушался к заму: поехал в Джубилайф-сити вместе с Фолоном и Моббсом — не самыми смышлеными, но исполнительными и крепкими детективами. Остановившись в многолюдном участке, Доббинс не нуждался в телохранителях, поэтому послал обоих бугаев проверить места, где якобы видели Чокнутую Дженни. Если что, они справятся с сумасшедшей и приведут ее силой. Помимо этого, Доббинс ждал звонка от своего закадычного друга — шефа Титуса из Этерна-сити. Он немножко завидовал коллеге. В это смутное время, когда не знаешь, что хуже — плохие новости или их полное отсутствие, в Хартхоуме было относительно тихо. Зато Этерна-сити не сходил со страниц газет и телеэкранов! На полицию этого небольшого города последовательно свалились: а) попытка лжерейнджера похитить детей; б) перевозка целой группы пленников внутри грузовика; в) громкая выходка Астры, взявшей заложников. Повезло, что никто не пострадал, а виновников двух преступлений удалось найти и арестовать. Более того, с полицейским департаментом Этерны вышел на связь некий Джоуи, обещавший рассказать много интересного о команде «Цепь» в обмен на гарантии безопасности. Как бы Бёрк ни пыжился, в эпицентре событий сейчас находился Титус, и козырные карты сами летели к нему в руки. Доббинс ждал, что товарищ из Этерны раскопает что-то важное и поделится с ним, но тот пока играл в молчанку. Шеф сделал последний глоток остывшего кофе, не получив никакого удовольствия. Чужой участок надоел ему хуже горькой редьки. Внезапно зазвонил телефон (громко, перекрыв царящий в комнате шум и гам), а затем Доббинса окликнули: — Шеф! — позвал плешивый полицейский, держа трубку на вытянутой руке. — Вас к телефону! Доббинс сперва подумал, что здесь какая-то ошибка, и желчно ответил: — Разве я похож на вашего Бёрка, сержант? Обратитесь лучше к нему. — Боюсь, вы не поняли. Она просит позвать именно вас, господин Доббинс. «Она?» Заинтригованный и взволнованный Доббинс поспешил к телефону. Забрав трубку, он чересчур торопливо произнес: — Доббинс у аппарата! — Добрый день, шеф, — у его собеседницы был негромкий и какой-то нервный голос. «Точно она! О, Аркеус — за что? Чего она хочет?» — беззвучно застонал Доббинс. — Госпожа Либерти? — мужчина притворился обрадованным. — Чем обязан такому… — Нам с вами нужно поговорить, — не дослушала собеседница. — С глазу на глаз. — Со мной? Вы уверены? — все еще не верил Доббинс. — Может, вам нужен Бёрк? — Мне сможете помочь только вы! — отрезала Либерти. — Знаете кафе «Полевые цветы»? Нет? Записывайте адрес! Доббинс угукнул, после чего подтянул к себе карандаш и клочок бумаги. Записав под диктовку адрес кафе и время встречи, он смущенно попрощался, повесил трубку, а затем потащился в туалет. Не потому что очень хотел, а потому что нуждался в относительном уединении, чтобы спокойно подумать. Злорадствовать и смеяться над чужими ошибками нехорошо — этому с детства учат. Но ничто так не поднимало настроение и самооценку Доббинсу в последние недели, как полоса невезения забуксовавшей Либерти. Агент Международной полиции, безусловно, навела шороху своим появлением (это они умеют). Болтала она красиво и убедительно, буквально раздуваясь от важности. Но когда дело дошло до настоящего расследования, женщина сдулась. Обнаружилось, что она не понимает многих тонкостей полицейской работы, а ее собственные «инновационные» методы бесполезны. Доббинс и другие начальники, недовольные вмешательством «международников», не спешили подставить плечо неопытной Либерти и пакостили ей по мелочи. Например, подолгу обрабатывали запросы, затягивали проведение экспертиз, требовали составлять и заверять кипы документов на каждом шагу. Когда женщина срывалась и принималась орать, ей с непроницаемым выражением лица подсовывали должностные инструкции, которые порядочный коп не имеет права нарушить. «Развлекаясь» таким образом, Доббинс подозревал, что психанувшая «международница» пожалуется своему начальству, и главам департаментов живо дадут по шапке за своеволие. Однако агент Либерти пошла другим путем: заручилась поддержкой Бёрка, чтобы получать необходимые данные оперативно и в полном объеме. Последние дни женщина упорно долбилась в одну точку: пыталась выяснить происхождение «тюремного» грузовика из леса Этерна, определить его производителя и нынешнего владельца. Она исходила из того, что новые и тщательно укрепленные машины собраны по спецзаказу «Цепи», и их путь от завода до получателя можно будет легко отследить. Доббинс вслух желал Либерти удачи, а про себя решил, что этот план провалится так же быстро, как все остальные. Но случилось то, чего шеф не мог предсказать: растерявшая самоуверенность и задор женщина ищет с ним встречи! С чего вдруг?!***
Маленькие городки Твинлиф-таун и Сандгем-таун были очень похожи друг на друга. Никакого шума и плотного движения на дорогах, которым встречал гостей многолюдный Джубилайф. Это были уютные и компактные населенные пункты с чистыми улочками, аккуратными садиками и ухоженными домиками. В Сандгеме выделялась из общего ряда только диковинная лаборатория профессора. Остальные горожане жили в таких же домах, что и уроженцы Селестика или Флоарома-тауна. Зато рельеф местности не позволял перепутать Сандгем и Твинлиф. Первый стоял на равнине, недалеко от моря, в то время как второй расположился на живописных зеленых холмах. И там, и там дороги были ровные, но во время езды все равно казалось, что автобус качает на земляных волнах. Вверх-вниз, вверх-вниз… Приближаясь к дому Джоанны, путешественницы успели вдосталь «накачаться». Как бы Майя ни рвалась к будущей наставнице, ей пришлось потерпеть. Их новым друзьям все-таки требовались медицинская помощь и отдых. Подруги остановились на ночь в центре покемонов, а затем прождали там до обеда, прежде чем нанести новый визит Роуэну. Несмотря на бодрость и здоровый вид Гротла и Монферно, профессора что-то смутило в их состоянии. Дополнительные тесты и обследования привели только к одному: подруги опоздали на автобус до Твинлиф-тауна и вынуждены были дожидаться следующего. Профессор, конечно, извинился за задержку (тем более, что покемоны были в полном порядке), но Чипа, который рвался подбросить девушек до места, не отпустил. Сейчас помощник был нужнее в лаборатории. Чип немного приуныл, однако оставил на прощание номер телефона и пообещал отвезти подруг обратно в Джубилайф, когда они всему научатся и будут готовы к новым гим-битвам. — Отсюда рукой подать до ее дома, — сказала Дафна, когда они с Майей вышли на остановке. — Судя по схеме, нам нужно идти прямо, а затем направо. — Здорово быть профессором покемонов, — заметила Майя с легкой завистью. — Да уж! Работа у него… Не соскучишься! — Плюс целый регион друзей и знакомых, — прибавила Майя. — Повезло, что профессор хорошо знает Джоанну. Не думала, что он смотрит состязания! — Мы бы и сами нашли Джоанну. В Твинлифе не так много знаменитостей! — Дафна рассмеялась. — А Роуэн, кажется, дружит с мужем Джоанны. Вроде бы они над чем-то работали вместе. Так Чип рассказывал. — Правда? Наверное, я прослушала, — озадаченно произнесла Майя. — Немудрено. Он когда увлечется, тараторит почище Келли! — Дафна еще раз хихикнула и внезапно остановилась. — Вот мы и пришли, — сказала она, понизив голос. Дорога привела путешественниц к двухэтажному дому с бирюзовой крышей — почти такому же, как у соседей. Низкая оградка окружала палисадник, в котором прогуливалась и наслаждалась погодой женщина с короткими синими волосами. Ее воздушное летнее платье пудрово-розового оттенка не скрывало приличных размеров живот. Женщина тихонько напевала и прохаживалась вдоль стены дома, не покидая тени. Перед собой она толкала детскую коляску, чем сразу поставила Майю в тупик. Получается, у нее уже есть маленький ребенок, и она ждет второго? Это в корне меняло дело… но Дафна так не считала. — Добрый день! — придерживая Майю за руку, она решительно направилась к беременной. — Вы, должно быть, Джоанна? Женщина повернулась и улыбнулась путешественницам, как старым знакомым. — Да, это я, — приветливо ответила она. — А вы, наверное, Дафна и Майя? Фантина предупреждала, что вы приедете. Хотя я не ждала вас так рано. — Да мы могли и раньше! — усмехнулась брюнетка, бросая выразительный взгляд на торопливую подругу. — Нас слегка задержали… — Дафна, тише! — замахала руками встревоженная Майя. — Малыша разбудишь! — Ты кричишь громче меня, — резонно заметила Дафна. А Джоанна не стала никого одергивать. Она лишь загадочно улыбалась. Из коляски донеслось шуршание, а потом зевок и невнятное бормотание. Разбудившие «малыша» путешественницы застыли. Из коляски высунулась заспанная физиономия покемона. Глэймяу — серая кошка с белыми лапками и мордочкой — выбралась из-под маленького одеяла, потянулась и задрала свой причудливый хвост в форме пружины. — Опять задремала? Ты стала такой лентяйкой, Глэймяу! — Джоанна мягко пожурила кошку и почесала ей за большими треугольными ушами. Покемон опустил веки и заурчал от удовольствия. — Я… еще не видела такого, — призналась после паузы опешившая Майя. — Покемонов в детской коляске? — Джоанне явно доставляло удовольствие ее замешательство. — Да — это оригинально. Моя малышка появится на свет через пару месяцев, — женщина бережно погладила живот и мечтательно вздохнула. — Крошечное чудо… Надеюсь, из меня получится хорошая мама. — Ну, конечно! — хором ответили Дафна и Майя. — Спасибо вам, девочки! Пока у меня есть время, я хочу подготовиться ко всему. Сейчас, например, мы с доченькой гуляем! А пока она в животике, мне помогает Глэймяу! — Думаю, вы уже готовы. Будете образцовой мамой! — убежденно заявила Дафна. — Если нужна какая-нибудь помощь, только скажите! — засуетилась Майя. Ее сбивала с толку не только кошка, которую катают в коляске, но еще и прекрасное самочувствие бывшего топ-координатора. Что Майя знала о беременности? Разумеется, то, что писали в книгах! Девушка никогда не обсуждала эту тему со своей мамой и почти не общалась с беременными. Вспоминалась разве что миссис Глэдис, жившая неподалеку от семьи Майи. Характер у нее всегда был не сахар, а беременность только усугубила проблемы. Миссис Глэдис могла охать и причитать часами напролет, жалуясь, что живот невыносимо ноет, ноги не ходят, руки отваливаются, в голове звенит, а по утрам, вечерам и ночам вообще жить не хочется. Майя наслушалась бесконечных жалоб, и в сознании у нее прочно засело: беременность — это бремя, проклятие, тяжелая болезнь, которая ограничивает женщину почти на год и лишает ее всех радостей жизни. Откуда же Джоанна берет силы и оптимизм? И почему помогает тренерам в такой сложный период, когда ей самой несладко?! Стоило только Майе об этом подумать, как Дафна подняла важную тему: — Поправьте, если я ошибаюсь, но это ведь действенный метод тренировки? Вы много времени проводите с Глэймяу, пробуете с ней что-то новое, непривычное покемонам, и так укрепляете связь? — Почти. Продолжай, — одобрительно кивнула Джоанна. — …Вы ищете вдохновение в бытовых вещах? Используете эти идеи в состязаниях? Глэймяу изумленно уставилась на Дафну и фыркнула. Джоанна тоже рассмеялась от души: — Ха-ха-ха! Это был бы уникальный номер! Хотелось бы посмотреть на лица зрителей, когда я выйду к ним с детской коляской! — повеселившись и успокоившись, она намекнула: — Ладно, девочки! Я благодарна за поддержку и сопереживание, но вы ведь не ради этого ехали в Твинлиф-таун. Вам самим нужен добрый совет! — Да. Нам бы научиться двойным битвам! — подтвердила Майя. — Учить не фокус. Было бы кого, — медленно произнесла Джоанна, провожая загадочным взглядом проплывающее облако. После недолгого созерцания она внезапно заявила: — Почему бы нам не узнать друг друга получше? Я задам три вопроса. Отвечайте по очереди. Сразу, не раздумывая, как сердце подсказывает! — Ну-у-у… Почему бы и нет? — отозвалась Дафна. — Давайте попробуем! «О-о-о! Это как в сказке! — немедленно подумала Майя. — Мудрец загадывает странникам загадки, чтобы оценить чистоту их помыслов. Ой! А вдруг я не справлюсь? Что если Джоанна откажется учить меня? Или нас обеих?!» — забеспокоилась девушка. — Итак… — когда топ-координатор заговорила, Майя поспешила задавить непрошеную истерику и заставила себя слушать внимательно. — Какой покемон самый лучший? — В каком смысле? — автоматически задала вопрос Майя. — Не думай! — подчеркнула Джоанна. — Отключи мозги! Слушай свое сердце! Майя добросовестно пыталась выполнить просьбу Джоанны. К сожалению, в тот момент, когда отключались мозги, девушка оставалась наедине с равнодушной пустотой. Сердце исправно билось, но не подсказывало ровным счетом ничего. Чувствуя, что спина потеет от напряжения, девушка ослушалась топ-координатора и попробовала схитрить. — Так какой покемон самый лучший? — дав подругам еще пять секунд, Джоанна повторила вопрос. — Мой! — Дафна с вызовом посмотрела на топ-координатора. — Все хороши по-своему, — Майя отделалась общими словами. Джоанна слегка кивнула. Никак не комментируя ответы, она продолжала: — Следующий вопрос… Что лучше: состязания или битвы покемонов? «Вопрос с подвохом! — моментально смекнула Майя. — Сама она — топ-координатор. Конечно, ей ближе состязания! Но я-то хочу побеждать в гим-битвах, а не бороться за ленточки! Тогда зачем мне уроки топ-координатора?» Майе хотелось схватиться за голову, в которой перепутались все мысли. Вопросы казались совсем простыми… но как же трудно понять замысел этой хитрой женщины! — И то, и другое хорошо! — Майя опять ответила обтекаемо. — Смотря, к чему душа лежит, — сказала Дафна. На фоне подруги она выглядела олицетворением спокойствия. — Неплохо, — женщина не уточняла, чей ответ ей понравился. — Последний вопрос… Предупреждаю, — добавила она неожиданно, — ответить надо четко. Не юлить! Майя ощутила, что у нее горят щеки. Стоило догадаться, что все закончится этим! Она, Майя, не справляется с испытанием, а Джоанна нарочно загоняет ее в угол! И вот, наконец, решающий (практически судьбоносный) вопрос. Звучал он просто: — Куда вы идете? «И правда — куда? — спросила себя Майя. — Я хочу повидать как можно больше разных мест. Но где конец моего пути? Чего я хочу достичь, прежде чем вернуться домой?» Когда Майя пыталась анализировать, с чего все началось, и почему происходит так, а не иначе, она вспоминала вовсе не Селестик-таун. Не родной город, где поймала первого покемона и, очарованная, пошла за Синтией. Судьбу девушки определил Сноупойнт-сити. Там Майя твердо решила для себя, что хочет двигаться дальше. Что готова пройти тернистым путем молодого тренера и попасть на турнир Лиги Синно. Туда, где ждет… — Победа, — прошептала Майя. — Что? Нельзя ли погромче? — попросила Джоанна. — Я иду к победе, — Майя дала окончательный ответ. Прямой и четкий. — Читаешь мои мысли! — прыснула Дафна. — Я хотела сказать: «Сперва — к Мартину. Потом — в Лигу Синно». Джоанна с удовольствием засмеялась вместе с ней. Майя тоже неуверенно улыбнулась. Она ничего не понимала, но, кажется, худшего удалось избежать. — Забавные вы девчонки! — весело заявила женщина. — Совсем не похожи, но прекрасно понимаете друг друга. Вам, конечно, нужно повзрослеть, разобраться в себе… но это позже! Пока что вы будете учиться двойным битвам! — Я не поняла… Так кто из нас отвечал правильно? — рискнула спросить Майя. — Не знаю! — с обезоруживающей прямотой ответила Джоанна. — Тогда какой смысл? Зачем эти три вопроса? — недоумевала Дафна. — Чтобы утолить мое любопытство. И немножко развлечь. Мы непременно будем учиться! Я всё решила еще тогда, когда разговаривала с Фантиной. Повторюсь: мне просто хочется узнать вас получше. Только и всего! — А-а-а… Я сразу догадалась, что это за проверка! — заявила Дафна. Майя так и не поняла, говорит она искренне или пытается скрыть неловкость. — В таком случае пройдемте в дом! — объявила Джоанна. — Выпьем чая, обсудим ваши тренировки и обязанности. Майя как раз потянулась к коляске, чтобы помочь наставнице убрать ее, и замерла: — Мы должны будем… отплатить вам? — Естественно! А ты думала, все будет легко? — Джоанна ей подмигнула. Майя вообще не думала. Три вопроса ясно показали девушке: лучше не ломать голову, а привыкать, присматриваться и ничему не удивляться. Она сдвинула детскую коляску и окончательно убедила Глэймяу, что тут спокойно подремать не дадут. Недовольно зашипев, та спрыгнула на дорожку, прошлась по нагретым камням и забралась на ограду. «Твою симпатию так просто не завоюешь», — подумала Майя, наблюдая, как дергается закрученный хвост кошки.