Пламя и шрамы

Глорфиндел откинулся на ложе, прижимая к груди лежавшего к нему спиной Трандуила. Воздух уже наливался ночной прохладой, но затепленный в камине огонь не давал зябкому дыханию ранней осени выстудить комнату. Вопрос, заданный ранее Трандуилом, так и остался меж ними без ответа, отчего весь остаток дня оба держались едва ли не отчужденно. И всё же вечер снова свел их в покоях Глорфиндела, хотя в ласках их поначалу была нерешительность, а в поцелуях — сдержанность. Правду сказать, Глорфиндел не знал, какой ответ он мог бы дать лесному владыке. Он не желал расставания, но на плечах обоих лежали долг и ответственность, и ни один из них не пренебрег бы ими ради внезапной, хотя и бурной любовной связи. Совлекая последний покров с наготы Трандуила, Глорфиндел потянул с его плеч тонкий шелк исподней рубахи, обронив ее на разбросанные у ложа одежды. Не в силах противиться искусу обнаженного плеча под своим подбородком и твердых мускулов под гладким атласом кожи, он принялся покрывать ее поцелуями, заставив Трандуила нетерпеливо заерзать от возбуждения. — Сегодня ты будешь моим, — жарко шепнул Глорфиндел, щекоча шею эльфийского короля кончиком носа. На сей раз меж ними не было борьбы, не было ни острот, ни шуток. Он чувствовал, как напряжен подле него Трандуил, и дивился этому, покуда не понял, что эльфийский король силится обуздать свое желание, дожидаясь свидетельства ответной страсти Глорфиндела. Он скользнул рукой вниз, проводя по твердой горячей плоти, чувствуя, как пульсирует прижатый к животу член Трандуила, и тот, тяжело дыша, прогнулся назад, вжимаясь в него так, словно хотел соприкоснуться костями. — Я хочу тебя, — Глорфиндел размечал слова поцелуями, — хочу быть с тобой, хочу быть в тебе. Трандуил в ответ лишь вздрогнул всем телом и резко выдохнул, вскинув бедра, когда Глорфиндел прикусил ему кончик уха. — Не трать времени понапрасну, — голос лесного короля звучал хрипло. — Флакон с маслом всё еще полон наполовину. Глорфиндел извлек склянку из-под подушек, раздумчиво качнув на ладони, но до времени отложил в сторону, пускаясь в странствие по телу Трандуила кончиками пальцев, языком и губами, и тот лозой изгибался в его руках, без слов отвечая на каждую ласку, и Глорфиндел жалел лишь о том, что не может видеть его лица, искаженного страстью. Его вздохи, и стоны, и вскрики волнами жара отдавались в паху Глорфиндела, и, уступая нестерпимому возбуждению, он открыл наконец небольшой флакон, увлажняя пальцы, снова спускаясь ладонью вдоль спины Трандуила. Он провел ногтями вдоль узкой расселины, едва ощутимо царапая кожу, а потом скользнул глубже, дразня большим пальцем тугое отверстие, чувствуя, как нежные складки невольно сжимаются в предвкушении. Сжав ладонью бедро Трандуила, он чуть потянул длинную ногу вверх, раскрывая навстречу умелым пальцам, и Трандуил, охнув, прогнулся в спине, откинув голову на плечо Глорфинделу, и он поймал его стон губами, когда скользкие пальцы сменились членом. Он входил медленно, наслаждаясь тесным жаром облекающей его плоти, и не мог отвести взгляда от сминающих простыни тонких пальцев Трандуила. Погрузившись до конца, он замер, вслушиваясь в прерывистые вздохи короля эльфов, положив одну руку ему на живот, чувствуя, как вздрагивают под ладонью крепкие мышцы. Ожидание было пыткой. Вожделение хмельным вином бурлило в крови, каждую жилу тянуло от возбуждения, но он знал, что будет жалеть вечно, если причинит боль своему любовнику. Пытаясь совладать с собой, он старался выровнять дыхание, шевелившее серебристый шелк волос Трандуила, но тот сжался вокруг него, туго и сладко, и он, забыв обо всём, резко двинул бедрами, прижимая к себе гибкое тело еще теснее. — Прекрати! — прохрипел Глорфиндел. — Я… я не могу!.. Но Трандуил лишь тряхнул головой, сам нетерпеливо подаваясь ему навстречу, не желая ждать и не давая остановиться. И Глорфиндел подчинился, почти полностью выйдя из Трандуила и тут же с силой толкнувшись внутрь, снова вгоняя член под корень. Он повторил это. И еще раз — так, что Трандуил вцепился в прижатую к его животу руку, раздвигая бедра, насаживаясь на него всем телом, с каждым движением стараясь принять его глубже. — Ну, давай… быстрее… Не выходя из него, Глорфиндел передвинул их на постели, приподнимая и подтягивая под себя Трандуила, вталкиваясь в него резко и глубоко, так, что казалось, самая плоть стонет, расступаясь под яростными рывками бедер. С внезапной ясностью Глорфиндел понял, чего хочет эльфийский король, и, сместив руку ниже, обхватил мокрый тяжелый член, с нажимом проводя по набухшей вене, и Трандуил выгнулся дугой, захлебнувшись воздухом и криком, толчками выплескивая семя, как кровь из раны. В сладком безумии он продолжал вбиваться в него, стремясь к пику собственного удовольствия, как вдруг распахнулась дверь, и в комнату опрометью вбежал Элронд, с порога метнувшись к его постели и застыв на полдороги при виде представшей ему картины. — Я думал… — Веками он отзывался на порожденные ночными кошмарами крики, и сейчас бросился сюда прежде, чем смог осмыслить их подлинную причину. Глорфиндел высвободился из Трандуила, по счастью, не ставшего прекословить, и, поднявшись с ложа, приблизился к своему владыке. Смятение и горечь во взгляде Элронда отозвались сочувствием в сердце Глорфиндела. Сотни лет они были преданными друзьями, от времени до времени делившими ложе. Это он поддерживал и утешал Элронда после ухода Келебриан, это его золотые пряди, так похожие на ее волосы, Элронд перебирал в забытьи, и то, что поначалу давало отраду душе и усладу телу, исподволь стало много большим для них обоих. Однако они оставили это в прошлом. Так было должно. Удовольствие, испытанное с другом, не подменит наслаждения, познанного с возлюбленным, — Глорфиндел знал это. Ни он, ни Элронд не делали друг другу признаний, не давали взаимных обетов. Как бы прочна ни была их дружба, сердце Глорфиндела никогда не принадлежало владыке, а сердце Элронда всегда оставалось с его женой. Теперь же Глорфиндел отдал свое сердце другому. Он привлек к себе Элронда, не смущаясь того, что обнажен и всё еще возбужден, что его тяжелый член пятнает маслом и смазкой одежды владыки. Со сдавленным стоном тот потянулся к Глорфинделу, будто ища в нем опоры, на долгий миг замерев у груди могучего воина. — Ты счастлив? — глухо спросил Элронд, разрывая путы тягостного молчания. Глорфиндел обратил взор к эльфийскому королю, так и не покинувшему их ложе. В бесстыдном великолепии своей наготы, тот томно раскинулся меж смятых простыней, но от Глорфиндела не укрылась ни твердая линия его плеч, ни сжатые почти до белизны губы. Он ждал его слов — и страшился их, не будучи уверен в его ответе. — Да, — выдохнул Глорфиндел, не отводя взгляда от Трандуила, — счастлив.