Два уродца

      Сегодня майор полиции Шнайдер оставался на месте дольше обычного, и, не смотря на то, что за окном сгущались сумерки, он не торопился идти домой. Словно ждал прибытия преступника, потому что мало ли что может случиться поздним летним вечером - хотя на окраине, где находилсся участок, редко случалось что-то интересное.       Из приоткрытого окна доносился аромат доцветавшего жасмина, а тихий дождь чуть приглушал этот приторный запах. Несколько холодных капель принесло ветром на заваленный бумагами стол майора, и тот, не желая закрывать окно, смотрел, как они серыми пятнами расплываются по белому картону пустой папки с надписью "Дело №...." Эта пустая графа раздражала Шнайдера, как и все остальные пустоты.       Он запустил пальцы в слишком длинные для человека его должности волосы, ещё больше завившиеся от дождя. Потом посмотрел на часы и с трудом оторвал затекший зад от неудобного кресла. Но едва он потянулся к крючку, где висела куртка, в помещение вошёл Пауль, его подчинённый. В жёлтом свете кабинета круглое лицо Ландерса маслянисто лоснилось, и свет холодно переливался в темных хитрых глазах. Шнайдер с удовольствием задержал взгляд на его коренастой, но благообразной фигуре. Уродливый при невыгодном освещении, Пауль тем не менее обладал располагающей внешностью, отчего преступники не особенно боялись его. Это было выгодно при допросах безобидных обывателей, но не при разбирательствах с настоящими бандитами. - Вы не зря оставались на месте, майор, - произнёс Ландерс негромко, оперев о косяк аккуратно подстриженную рыжеватую голову, отливавшую медью. - На горизонте намечается крайне интересное расследование. Я уже позвал судебного хирурга и детектива. - Хм, и что же там? - Шнайдер потер затекшую спину, понимая, что сейчас готов заниматься чем угодно, но только не работой. Массивная тень его фигуры на серой стене колыхнулась, когда порыв летнего ветра ворвался в тесный кабинет. - Пройдемте, - Пауль приоткрыл дверь, ведущую в длинный, залитый голубым резким светом коридор. Шнайдер поморщился, переступая порог - отпечатки грязных ботинок на сбитой плитке пола действовали на него неприятно. Слишком он любил порядок, но поддерживать его в полицейском участке было почему-то невозможно.       В операционной было холодно, и голубой свет резко заменился на желто-зеленый. В глазах Шнайдера плясала радуга, и он не сразу разглядел миниатюрную девушку, сжавшуюся в комочек на бирюзовом стуле. Худенькая фигурка в форменной мини-юбке на фоне окружающих железных шкафов казалась совсем маленькой и чужеродной. - По какому делу обращаетесь? - равнодушно спросил Кристоф, сдерживая не то сонный, не то скучающий зевок.       Девушка сняла большие очки в модной оправе и подняла на майора большие тёмные глаза непонятного цвета. Шнайдер с удовольствием отметил, как натянулась тонкая блузка на полной груди девушки. Эта стройная блондинка была в его вкусе. Вот только то, как зажато она вела себя, сжимаясь от каждого взгляда, не вызывало симпатии. - Эвелина, служба такси "Белые розы"? - процедил он, не сразу прочитав надпись на бейджике. - С пассажиром что-то случилось в дороге?       Она кивнула, вытирая слезы кончиком пальца, потом попыталась что-то сказать, но рыдания сдавили ей горло. - Ладно, пойдёмте посмотрим, Ландерс, - Шнайдер пригласил Пауля к больничным носилкам, где лежали двое мужчин в совершенно одинаковых белых костюмах. Судя по восковому цвету их рук и совершенно неподвижным телам, мужчины были мертвы. Майор Шнайдер подошёл поближе, но невольно отшатнулся, рассмотрев их. Лампочка в операционной грозилась перегореть и истерически часто мигала, мешая рассмотреть лица, но с первого взгляда внешность покойников показалась майору отвратительной. Желудок сжался, и Шнайдер почувствовал на корне языка горький вкус желчи.       Им было немного за сорок, только один был до уродливости худ, а другой чрезмерно жирен. Длинный крупный нос худого был оседлан очками, и отражавшийся в них свет не давал рассмотреть остекленевшие глаза. Длинные, но красиво очерченные губы посинели. Свет играл на его высоком лбу и прилизанных каштановых волосах, причесанных на идеально ровный пробор. Большая рука с длинными пальцами в буквальном смысле мертвой хваткой обхватила пухлую руку второго мужчины. Шнайдер невольно задержал внимание на точеном профиле толстяка, и это красное лицо показалось ему смутно знакомым. - Так крепко вцепился, что пришлось класть их на одни носилки, - объяснил Ландерс. - Тут и детектив не нужен, чтобы догадаться об ориентации этих голубков. Да и смотрятся они довольно милой парой, - фыркнул он с характерным равнодушием.       Шнайдер скрипнул зубами. Его крайне раздражала привычка Ландерса шутить по любому поводу, даже тогда, когда для шутки не было никакого основания.       Пауль обошёл вокруг носилок и нагло задрал брючину худого. Шнайдера передернуло, он не понимал, как можно прикасаться к столь отвратительным существам: для него эти двое были чем-то вроде прокаженных. - Смотрите-ка, да это богатые персоны! - восхищенно воскликнул он, показывая остальным массивный золотой браслет, обвитый вокруг подозрительно тощей ноги с желтой сморщенной кожей. - Это же чистое золото! - он уже потянулся за замочек, но тут из-за ширмы вышел герр Ридель, детектив. При виде этой высокой фигуры Ландерс поспешно ретировался.       Сколько Шнайдер не знал его, этот длинный изящный человек всегда был бесшумен и немногословен. Яркий свет лампы отразился от гладкой лысины Риделя и ударил Шнайдеру в глаза, заставив отвернуться. Сейчас майор дал бы что угодно, лишь бы не видеть не только трупы, но и детектива. Ридель длинными, легкими шагами подошёл к носилкам и некоторое время внимательно смотрел на мужчин. - Я не виновна в их смерти, - вдруг произнесла Эвелина, переборов слезы, - но я знаю, что это будет очень сложно доказать. Я представить не могла, что делать, когда они умерли прямо в машине. У Линдеманна были проблемы с сердцем, - дрожащей рукой она указала на толстого, - ему и раньше становилось плохо. А Лоренц сам попросил у меня снотворного, когда его друг, - на этом слове хриплый голос дрогнул, - перестал дышать. Я не виновата, правда, я только исполняла просьбу клиента! Но если в "Белой Розе" узнают, что умерли пассажиры, меня уволят за то, что я не оказала должную помощь! - Успокойтесь, фроляйн, - Пауль присел рядом на самый краешек стула и мягко притянул белокурую головку к своему плечу, - я понимаю, что вы не хотите выносить этот случай в общество? Эвелина помотала головой и неохотно высвободилась: - Проблема в том, что их придётся похоронить за общественный счёт, потому что, как я знаю, у них нет родных или знакомых. - Мы возьмем похороны на себя, - наконец выдавил Шнайдер, с трудом отведя взгляд от трупов, - но сначала нам нужно провести вскрытие, и для этого требуется разрешение человека, который имел хоть какое-то отношение к погибшим. - Если вы готовы взять на себя такую ответственность, - из-за спины Шнайдера выскочил Пауль и протянул Эвелине какую-то бумагу, - то подпишите здесь. Эвелине было уже все равно. Она криво расписалась и с некоторым облегчением вышла, зная, что результаты вскрытия ей уже известны - инфаркт и отравление.       А сейчас ей нужно было поскорее вернуть машину на стоянку. Лоренц и Линдеманн часто нанимали лимузин для прогулок загородом, но почему-то эти заказы всегда отдавались Эвелине. Никогда не разговаривая с этими людьми, она успела достаточно хорошо узнать их. И это был самый странный союз, который ей приходилось встречать.