Фиктивный брак.

— Доброе утро, — сказала Хедер. — Доброе. А… завтрак? — удивлённо показываю на её пустые руки. — Милая, нам надо поговорить, — вздохнув, она опустилась на кровать в этой идеальной спальне голубых тонов. — Хедер, — качнув головой, поджала губы. — Лиза, три дня прошло, а ты ни разу не вышла. Так нельзя, — я закатила глаза на тему, которую она давно хотела начать. — И что? Не хочу. Мне тут довольно комфортно, — фыркнув, я села в кресло, полюбившееся больше всего. Мягкое и уютное, тут очень удобно рисовать углем и пастелью, пока другого не имею. — Ему тоже, — хмыкнула подруга. — Вот и прекрасно, — пробубнила в ответ. — Каждый вечер спускается на шоу, а они тут очень красочные. Вокруг него полно девок… — Замечательно, я рада за него, — перебив, подскочила с кресла и повернулась к окну. — Он такой шикарный. Одна улыбка, и все девушки кончают от неё… — Это отвратительно и пошло, — вставляю я. — Они буквально предлагают ему себя. Тают под его взглядом. Ладно вечер, а утром. Уже второй день женщины собираются у главного бассейна, когда выходит он… — Мне безразлично… — Капельки воды на его загорелом теле, невероятном теле, когда они стекают по его кубикам, все, находящиеся рядом, облизываются. А он, обязательно со всеми здоровается… — Ну да, как же без этого… — А потом поднимается на своих мускулистых руках, брызги воды и взгляды всех прикованы к его… — Глазам, надеюсь? — Кстати, Лиза, это всё твой муж, — залилась смехом Хедер и подошла ко мне. — Он вежлив с персоналом, иногда вижу, как помогает молодым мамочкам с детьми… — Всё? Ты закончила? Прекрати описывать мне, каким бывает Иккинг не со мной, — зло прошипела, бросив на подругу быстрый взгляд. — Нет, ещё не закончила. Не рассказала главного, — хитро улыбнулась подруга. — Как все растекаются перед ним? Или он, вообще, супергерой? — язвлю я. — Нет, — растянула слово, и ещё шире улыбнувшись, подошла ко мне и склонилась к уху, — он никогда не снимает кольцо. Ни разу не ушёл с кем-то и даже не дал повода девицам на большее. Он уважает тебя. — Он грубит. Это всего лишь закалка. Он же старый, Хедер. Ему двадцать пять. К этому возрасту, человек уже должен соображать о своей репутации, — сухо ответив, отошла от подруги и села на постель. — Лиза, да брось. Ты не выходишь отсюда, не разговариваешь с ним… — Ты знаешь, чем закончился наш последний разговор, — напомнила я. — Да, но люди привыкают друг к другу долго. А вы незнакомцы. Ты даже шанс дать ему не хочешь. Может быть, он это тот, кто судьбой тебе предназначен, — в её глазах столько надежды, что это приводит меня в ещё худшее расположение духа. — Какую же ерунду ты несёшь, — с горечью ответила. Три дня наблюдаю, как мы проплываем у берегов Италии, быстрые разговоры с Хедер и еда, которую она мне приносит. Иккинг ни разу не вошёл ко мне, а я не делала попыток выйти. Ну, разве не унизительно, когда у тебя берут кровь и заставляют пописать в баночку, потом слюну, да и пытаются тебя осмотреть? Нет. Мало того, что не терплю новых людей, особенно врачей, да ещё и он со своим меняющимся настроением. Я не знаю его тоже. И не желаю даже сделать шаг к нему потому, что мы разные. Он привык к такой жизни, где его все любят и восхищаются его «доспехами», вроде мускулатуры и глаз. А я предпочитаю одиночество и тишину. Хотя… очень бы хотела взглянуть одним глазком на города, которые мы проплывали. Мили приносила оттуда всякие сувенирчики, пока я делала вид, что мне «неинтересно». И с каждым часом мне становится всё хуже и хуже. В Ирландии я знала, что будет со мной через месяц, сейчас же, просто не представляю. Это угнетает. Как прожить с Иккингом совместно год, если разговаривать нормально мы не можем? И Лиза… эта незнакомая мне девушка появляется внутри с особой настойчивостью. Но я Астрид. Хочу быть Астрид и дальше. — Ты слышишь меня? — Хедер щёлкнула у меня перед глазами пальцами, и я сконцентрировала взгляд на подруге. — Ты принесёшь мне завтрак? — недовольно спросила я. — Нет, — спокойно покачала она головой. — Что? — переспросила её. — Дорогая, тебе пора хотя бы выйти из этой комнаты. Пройти на балкон, там накрыт завтрак, — она начала отходить от меня. — Хедер… — К тому же я опаздываю на шоу, которое твой муж устраивает для нас каждое утро, — хихикнув, она дошла до двери. — Хедер! — Уже возмутилась я. — И если ты не поторопишься, то останешься голодной. У тебя есть минут двадцать, пока он будет сверкать своим телом, — с этими словами она выскочила за дверь, оставив меня с приоткрытым ртом. Как она могла так поступить со мной? Она же знает, что вчера у меня не было аппетита, и я даже не ужинала. А сейчас голодна. Но я не выйду! Вот не выйду, и всё! Глянув на закрытую дверь, плюхнулась в кресло и сложила руки на груди. А ещё эта вся одежда, которую она купила. Невообразимое количество платьев и туфель, слишком вульгарных сорочек. И мало ведь этого, Хедер забрала практически всю мою одежду, пытаясь превратить в Зою. Вот и пришлось надеть ту же самую футболку. Это обидно. Живот заурчал, и я скривилась. Но я может все-таки успею быстро позавтракать за двадцать минут, пока мой фиктивный муж сводит с ума всех женщин на лайнере? На самом деле до сих пор прокручивала в голове то, что Иккинг сделал это сам. Это же столько усилий, терпения и умений. Он не глуп, это уже хорошо. Вздохнув, подошла к шкафу и распахнула его. Самым простым оказались брюки и блузка. Но в этом, даже дома, ходить неудобно. Почему Хедер не купила обычную одежду? Вроде джинс и маек, или же джемпера. Ноги практически зажили, благодаря мази и средству, что оставил врач. Поэтому переодевшись, я смогла, уже не терпя физическую боль, надеть босоножки. Осторожно открыв дверь, выглянула и крикнула: — Иккинг! Тишина означала, что ещё сверкает «доспехами». И я вышла в гостиную. Удивительно, мне сложно было скрыть восхищение тем, как обустроена каюта. Это квартира, самая что ни на есть квартира. С диванами, небольшим баром и буфетом, холодильником и журнальным столиком. Даже телевизор был, хотя я не представляла, что может ловить на воде. Заметив на террасе уже засервированный стол, медленно прошла к нему. Виды, на которые смотрела третий день, тут казались намного ярче, что хотелось схватить полотно и запечатлеть красоту. Но подавила в себе это желание, опускаясь в кресло. Мне Хедер приносила каждое утро кашу, а сейчас же на столе было полно изысков: фрукты, тосты под прозрачным куполом, разнообразные джемы. — Я могу присоединиться? — неожиданно раздавшийся, уже практически позабытый голос, заставил вздрогнуть и одновременно вскочить с места. Резко обернувшись, встретилась с Иккингом, стоявшим в паре шагов от меня с ещё влажными волосами, завивающимися на концах. — Хм… привет. Да… конечно, — кивнула, хотя в уме корила себя за желание своего желудка. — Благодарю, — сухо ответив, он пошёл к противоположному креслу и сел в него. Только тогда позволила себе тихо опуститься и спрятать взгляд. Но сейчас, сама того не желая, отметила про себя, что было на что посмотреть. Хотя он был одет, это не ущемляло его мужественности и неизвестной мне ауры, окружающей его. — Могу поухаживать за тобой? Чай? Молоко? Кофе? –разрушил тишину он, и я подняла голову. — Чай, — тихо согласилась и перевела взгляд на его руку, которой он аккуратно разливал по кружкам тёмный напиток. — Это моя работа, — заметила я. — Что? — приподнял он брови, отставляя чайник. — Я говорю, что обслуживать мужа это моя обязанность, как жены, — пояснила ему. — Но мы фиктивные муж и жена, поэтому, это к нам не относится, — довольно резко ответил он. Это означало, что Иккинг явно не желал со мной говорить. Да и по его виду, не заметила жажды общения. Ещё бы, столько девушек тут, и все обливаются слюнями. Не знаю отчего, но стало неприятно. В молчании мы завтракали. Если я старалась быть тихой, то он наоборот. То гремел чашкой, то у него падала вилка, то бубнил что-то себе под нос, явно ругань. Поглотив последний тост, отставила чай и решилась. — Я не пью молоко, — произнесла, ожидая вопросов, но Иккинг даже не подал вида, что услышал. — У меня аллергия, — сделала новую попытку. — Как на розы. Верю, — язвительно усмехнулся он, подняв на меня взгляд. — Прости за обман, но на молоко действительно у меня аллергия, — скривилась от его упрёка. Он только цокнул, отодвинув от себя тарелку с глазуньей. — Когда была маленькой, я этого не помню, конечно, мне рассказали. У матери не хватало молока для меня, и поили обычным. К году была похожа на шарик, а к двум, из-за козьего молока, у меня нарушился обмен веществ. Меня едва спасли, и организм больше не принимает ничего, где содержится молоко, — всё же сделала это. Конечно, частично приврала. Ведь меня не хотели кормить, мама отдавала всю свою любовь и питание Зои. Она первая, старше меня на пару секунд, и это решило наши судьбы. Мне давали обычное, жирное коровье молоко, именно поэтому, не наедалась. Затем поменяли на козье, хотя пора было уже питаться другой пищей, но всем было плевать до тех пор, пока не начала задыхаться. Гортань отекла, но врачи спасли тогда, и теперь же, ненавижу даже вид молока, как и лишилась возможности попробовать мороженое. — Занимательная и бессмысленная информация, — произнёс Иккинг, и я моргнула, быстро скинув с себя неприятные воспоминания. — Расскажи о себе, — предложила я, — как я поняла, что конструировать такие махины это твоё? Недовольство так и сквозило в его взгляде, что для меня было непонятным. Я ведь пыталась, а он словно переступал через себя. — Мне нравилось это, так и решил, что моё, — наконец-то, ответил. — С пелёнок? Ты рисовал или… — Прости, Лиза, у меня нет желания говорить с тобой. Ты просидела три дня в спальне, даже не удосужившись выйти, а теперь как ни в чём не бывало рассказываешь о детстве и спрашиваешь о моём? –прищурившись, буквально шипел он. — Я…я привыкаю, — прошептала, опустив голову, — свадьба была стрессом для меня… — Знаешь, а ты всё же эгоистка. Думаешь, я счастлив? Ни черта. Так вот, фиктивный брак, о котором ты напоминала мне, не обязывает к общению с фиктивной женой, которая лжёт на каждом шагу. Посему желаю приятного заточения в спальне, которое ты выбрала, — подскочив с места, он бросил салфетку прямо на еду и ушёл. Так просто обидел меня, оскорбил и скрылся в своей комнате. На глазах непроизвольно появились слёзы, но я сморгнула их и поднялась. Теперь Хедер не имеет права говорить, что я не хотела и не пыталась. Но разве можно строить даже дружеские отношения, когда тебя явно ненавидят. И даже причин нет. Ведь я не сделала ему ничего дурного, а он буквально винит меня за эту свадьбу. Лучше б никогда не рождалась или умерла от отёка, чем сейчас залететь в свою спальню и разрыдаться. Горько. Взахлёб. Заглушать рукой стоны. Никому не смогу довериться, даже ему. Хотя в душе бы очень хотела.