Фиктивный брак.

Вздрогнула от стука в дверь, и уголь повело под этим действием. Сердце сбило ритм и разрывало грудную клетку. — Лиза? — стук повторился, пока я глазами искала, куда бы спрятать блокнот. — Да! Секунду! — крикнув, встала на колени и запихнула свои вещи под кровать. Дыхание было слишком сильным, чтобы сойти за нормальное. Но закрыла на секунду глаза, дабы это помогло привести всё в состояние спокойствия. — Что-то случилось? — всё же, распахнув дверь, спросила испуганно, встретившись с Иккингом взглядом. — Хм, хотел извиниться, — он приподнял уголок губ, а я позволила себе втянуть тонкий аромат его одеколона глубже и тут же выдохнула. — Ничего… — Нет, Лиза, действительно, прости меня. Взвинчен, потому что ожидаю важный факс. Он на самом деле может изменить мою жизнь, как и твою. Поэтому сорвался на тебе, заведомо зная, что обижу и оскорблю. Хотя признаю, что мне хотелось бы видеть тебя чаще, — под его взглядом ощутила, как паника и испуг меняются на нечто иное. Радость. Желание улыбнуться и заверить его, что всё хорошо. — Я… заснула, — промямлила, вместо того, чтобы сделать то, что рисует воображение. Да и соврала. Почему? Зачем? Отчего бы не признаться? — Надеюсь, сейчас ты выспалась, и я могу в знак примирения и доказательства, насколько хочу найти в тебе друга, пригласить прогуляться по лайнеру? Расскажу тебе о нём и покажу залы, которые служат для развлечений, — от его предложения сердце вновь сбивает ритм и уже стучит медленнее. Намного тяжелее, чем пару минут назад. Если бы могла… — Прости, я бы с удовольствием, — тихо ответила и глубоко вздохнула, несмотря на Иккинга, — но ноги ещё болят немного, да и проблем тебе создавать не желаю. Поэтому не волнуйся, я не обижена и не держу злобы на тебя. Всё в порядке. — Хорошо. Тогда отдыхай, — и вновь в его голосе нотки недовольства, а я так устала от этой недосказанности, что в груди образовывается ком, сжимающий сердце. Подняв голову, заметила, что Иккинг разворачивается и прямо сейчас уйдёт. Вновь эти женщины будут смотреть на него, говорить с ним, восхищаться им. А я о нём ничего не знаю. Кроме того, что глаза у него глубокие и он человек, у которого всё получается. Он твёрдый и волевой, но порой бывает очень ласков и нежен. Глаза, именно его глаза, переворачивают всё внутри меня. — Иккинг, — от мыслей, которые появились в голове, зову его. И он останавливается, удивлённо оборачивается. — Да? — Я… может быть, сыграем во что-то? — натягиваю улыбку, а он удивляется ещё больше. Корю себя внутри. Конечно, ему двадцать пять, и он не будет играть со мной в салочки. — Не ослышался? — издав смешок, подходит ко мне. Прикусив губу, качнула отрицательно головой. — Хм, давай попробуем. Карты? — Максимум, пасьянс, — извиняюще улыбнулась. — Шахматы? — Ни разу не пробовала. — Шашки? — Очень плохо. Отвратительно. — Осталось одно, — Иккинг подавил смешок, — куклы? — И этого тоже не помню, — позволила себе хихикнуть. — Тогда мои предложения исчерпали себя, — развёл он руками. — Нарды, — сказала я, заметив его удивлённый взгляд, — умею играть в нарды. — Неплохой вариант. Будь здесь, — указав на меня пальцем, быстрым шагом скрылся в своей спальне. Закрыла на секунду глаза, не понимая, что творю. Зачем, я всё же пожелала оставить его тут. Рядом со мной. Вряд ли у нас есть что-то общее, кроме бумаги, соединившей нас на год совместной жизни, а потом ещё на два, которые могут быть уже бессмысленными. — До сих пор здесь. Хороший знак, Лиза, — распахнула глаза и увидела Иккинга, поднявшего руку с нардами. — Куда я могу деться? — усмехнувшись, закрыла дверь спальни. — Как вариант выпрыгнуть и уплыть к ближайшему городу, — его шутка ещё больше расслабила меня. — К сожалению, плавать я тоже не умею. Посему об этом можешь не волноваться, — ответив, подошла к низкому столику, куда он опустил нарды. — Ты многое потеряла, — заметил он, распределяя шашки. — Ну да, пожирающие взгляды женщин. Обойдусь, — выдохнула от его обескураженного взгляда и поняла, что сморозила чушь. — Прости… — Тебя это задевает? Могу и перед тобой в плавках походить для урегулирования вопроса, — его смех отдался в моей грудной клетке, и я улыбнулась. Насладилась его чистым весельем, озорством в уголках глаз и села на пол напротив него. — Итак. Как джентльмен отдаю первых ход своей жене, — положив на доску кубики, принял серьёзный вид. Но его глаза… эти завораживающие глаза светились удовольствием. — Очень благородно, мистер Хэддек, — съязвила я и, бросив кубики, сделала ход. — Всё для вас, миссис Хэддек, — усмехнулся, бросив кости. — Расскажи мне, тяжело жить в таборе? — спросил он, когда настала моя очередь. — Хм… не сказала бы, — пожала плечами. — Но ваши законы. Даже взять во внимание то, что упомянул барон. Он на самом деле присутствует при дефлорации? — от его вопроса покрылась краской и опустила взгляд. — Да. — То есть прямо в спальне? И это никого не смущает? — Это законы, против которых никто не возмущается, — хмыкнула я. — А если невеста не девственница? — Тут два варианта, — быстро посмотрев на него, продолжила, — семья невесты выплачивает штраф, размер определяется бароном и стороной жениха. Или же она получает наказание за это. — Её бьют? — уточнил Иккинг. — Да. Прилюдно. Плетью или розгами по ступням, — выдавила из себя. — А тебя… — Нет. Я же говорила, потому что убежать хотела. И если бы не Стэн, то была бы уже довольно далеко. Хотя без документов сложно, но спрятаться смогла бы, — перебила его. — Твой отец сказал, что у вас со Стэном своя история, — от этих слов всё похолодело внутри, даже рука дрогнула, нечаянно выбросив кости. — Да. Мы встречались, но… хм, не хочу говорить об этом. Это прошлое, — прочистив горло, произнесла я, боясь смотреть на него. — Неприятное, как я понял. Почему? Тебя он заставлял? — Не хочу говорить об этом, — жёстче повторила я. — Ладно. Вернёмся к брачной ночи. Вот избили девушку и что дальше? — сменил тему и, слава богу, иначе бы сказала, что между мной и Стэном никогда ничего не было. Всё ложь. И я лживая. — Её или забирает муж, или позор семье. — Часто такое бывает? — Нет. В основном муж забирает жену. — А кто выбрал Оизина бароном? Было голосование или как? — Его отец был бароном, как и его дед. Это, как маленькое государство, где есть король. Он устанавливает законы, и даже правительство редко лезет к нам, потому что цыган по всему миру много. Многие именно там и сидят, покрывая даже убийства и смерти, — тяжело вздохнула и исподлобья посмотрела на задумчивого Иккинга. — И некому его наказать? — Нет. Никто не пойдёт против Оизина. Он жесток и у него связи, которые могут превратить жизнь в ад. Но говорят, что справедлив. Наказывает только за дело, хотя… — запнулась, поймав себя на мысли, что и так сказала слишком много. — Хотя? — Уцепился мужчина за слово. — Хотя меня всегда от одного его вида бросает в холодный пот. Мне даже смотреть на него страшно. Не могу объяснить, но веет от него… не совсем приятными последствиями. Он принижает женщин, оставляет им место только на кухне и зарабатывать деньги. Мужчины редко приносят что-то в семью, кроме своего имени. Они все связаны друг с другом и не пачкают свои руки работой. Женщинам также иногда даже не позволяют получить образования, потому что брачный период настал. И женщина у нас низшее существо. — Отвратительно, — произнёс Иккинг, и я посмотрела на него, — женщина в нашем мире стоит наравне с мужчиной. И запрещать получать образование, прямая дорога к жалкому существованию. — Ты, правда, так думаешь? — тихо спросила я. — Конечно, — кивнул он, — чем женщина в развитии отличается от мужчины? Знаю много женщин, которые занимаются мужскими профессиями и у них всё прекрасно получается. Тебе тоже запретили получить образование? Поэтому ты прописала это в контракте? Сглотнув от его пристального и такого понимающего взгляда, слабо покачала головой. — Нет. Эта участь постигает только бедные семьи, а наша дружит с Оизином. Поэтому меня бы продали подороже, — всё же вырвалось это. Сказала и теперь испуганно распахнула глаза, то открывая, то закрывая рот, взглянув на Иккинга. — А ты? Эти акции, которые ты унаследовал, стоили того, чтобы следовать условиям деда и пройти знакомство с обрядами цыган? — Поинтересовалась я. — Стоили, — отрезал он. — Тебе не хватает денег? Или… — Нет, — рассмеявшись, ухмыльнулся, — они ничего не стоят сейчас. Модный дом на грани банкротства. Дед, в силу своей старости, не мог продолжать дело и передал отцу, а тот в силу своего ограниченного мышления и необразованности в этом вопросе, буквально потопил всё. Конкуренты проглотили эту компанию. — Но тогда зачем она тебе? — удивилась я. — Обещал. — Кому? — Одному человеку. Я дал обещание и должен его исполнить. Не позволю смешать её имя с грязью. — Это женщина? — Да. — Ты любил её? — Очень. И буду продолжать, пока не умру, — он так зло бросил кости, что мне пришлось их поднять с пола и показать ему цифры. Выходит, и его сердце кем-то уже занято. Ну, а как иначе? Он должен был кому-то принадлежать, ведь сейчас узнала одну из черт, которая редко встречается у цыган в моём таборе. Честность и уважение. Мне их очень не хватало. — Это моя мать, Лиза, — подал голос Иккинг, и я подняла на него взгляд. Сердце отчего-то забилось быстрее, а плечи расправились. Некое облегчение. — Понятно, — улыбнувшись, сделала ход. — А ты приревновала, жёнушка, как и к тем, кто наслаждается шоу, которое даю каждое утро? И в их число входит твоя подруга, — хитро прищурился он. — Не приравнивай обычный интерес, к ревности, Иккинг. Откуда столько самолюбия? — тихо рассмеялась от его заявления. — А почему бы ему не быть? Освободи дом, — он указал взглядом на доску. — Нет, — с улыбкой ответила ему. — Что? Я свой тебе освободил ещё на середине партии! — возмутился он, а у меня вызвал смех. — Это твоё решение, но не моё, — заметила я. — Ты жульничаешь. Так не играют, — пододвинулся ближе к столу. — Отчего не играют? Играют. Тебя никто не заставлял это делать, — уже начала хихикать из-за его выражения лица, полной потерянности. — Это нечестно! Лиза, освободи дом. Мне шашки некуда собирать, — потребовал он. — Нет, — расхохотавшись в голос, сделала ход. — Лиза! — Да, Иккинг? — смеясь, указала ему на кости. — Это наглость с твоей стороны, — поджав губы, бросил их. — Это игра, муженёк. Принимай поражение, — довольно пропев, поставила последнюю шашку в дом. — Ты даже возможности мне не дала! Лучше бы в куклы играли, — пробурчал он. — Ты проиграл, — ещё громче расхохоталась. — Ни черта! Ну держись, — прорычал он и сбросил нарды со стола. С криком подскочила на ноги, умирая со смеху. Иккинг начал подходить ко мне, а я не могла успокоиться. — Поймаю, ты получишь, — предостерёг он. — Сначала поймай, — отскочила в сторону от него, и в его руках оказался воздух. — Ты не умеешь проигрывать, Иккинг, — убегая от него, бросила я. — Нет. Не умею, и ты нечестно играла, — остановившись напротив меня, пожурил меня. Нас разделял журнальный столик, а я всё успокоиться не могла. Не помню, когда последний раз так смеялась. Ни разу, как сейчас. Обдумывая, куда мне бежать, не заметила, как мужчина запрыгнул на стол и повалил меня на диван. С криком и страхом зажмурилась. — Ну, теперь держись, — с этими словами, как сумасшедший начал меня щекотать. — Хватит! — пытаясь выпутаться из его рук, визжала я. — Нет, Лиза, получай, — его смех слился с моим. Отталкивала его, даже кусала, но хохотала, что лёгкие начали болеть. — Кхм. Приношу свои извинения, что прерываю такое… хм… такое веселье, — раздался мужской голос, и Иккинг поднял голову, выпустив меня из рук. В этот момент, когда я заметила Роберта, стоящего с какими-то бумагами возле дивана и с явным интересом разглядывающего нас, залилась краской. Никогда же так себя не вела. Боже, мне стало так стыдно. Подскочила с дивана, и хотелось сквозь землю провалиться. — Здравствуй, Роберт. Я к себе. Спасибо за игру, Иккинг, — скороговоркой произнесла я и пронеслась в свою спальню, громко закрыв за собой дверь. Прижалась к ней и приложила руку к груди, где быстро билось сердце. Как так получилось, что обычная игра в нарды перешла в то, что не должно было произойти? Увлеклась и забылась. С Иккингом это легко, когда он не зол. И только сейчас прокручивая в голове события, понимала, что мне он нравится. Как человек, как собеседник и как мужчина. Он смог заставить меня признаться во многом, хотя это несло в себе столько опасности. Не хочу подвергать его ей. Он хоть и странный, но хороший человек. Со своими тайнами и жизнью. Не имею права думать о том, чтобы хотя бы что-то чувствовать к нему. Да и не умею я. Но улыбка, которая расцвела на губах, была противоположностью мыслям.