Мой Тайный Мир

      Всё-таки мое пребывание здесь было не настолько лишенным смысла. Я поставила себе маленькую цель: подружиться со всеми.       Чтобы наладить отношения со всеми мальчиками в лагере, мне необходимо было наладить отношения хотя бы с мальчиками из моего домика.       С Беем я подружилась сразу. Хотя, точнее будет сказать, что он сам сразу проявил ко мне интерес. Этот парень был дружелюбным и милым, показал мне весь летний лес, в котором обитали мальчишки, объяснил, какие растения, воду и плоды можно есть и пить, а какие нельзя, провел экскурсию по всему лагерю и пляжу, показал даже водопад за горячими источниками. При этом Бей рассказывал смешные истории из жизни обитателей острова. Наверное, в силу своего возраста, в котором он «застрял», он старался общаться со мной как можно больше. В семнадцать лет обычно мальчики становятся парнями, гормоны начинают шалить. Но я была не против. Мне нравилось, что хотя бы один парень относится хорошо к девочке в мужском лагере. — Почему девочки живут отдельно от мальчиков? — спросила я у него однажды.       Бей ненадолго задумался. — Поначалу, пока не прилетела Венди, остров был исключительно для мальчиков. Девчонки же не любят приключения, опасности и все такое… Ты была в их лагере, должна знать.       Действительно, все девочки, живущие на острове, были подобны Венди: ухоженные с безупречными манерами. Настоящие леди, не то, что я. Думая об этом, я в который раз убеждалась, что мое место среди потерянных парней.       Следующим по очереди был Майкл. Тут мне нужно было проявить инициативу, но это тоже было легко: маленькие дети привязываются быстро. Достаточно было подать, помочь, достать, угостить и местами пожалеть. Ненадолго я почувствовала себя его сестренкой, как будто я снова дома с Вадимом, (правда Вадим был постарше). Вскоре, Майкл стал приходить ко мне, чтобы я ему рассказывала сказки. Хорошо, что с воображением у меня всё было в порядке. Каждый раз я придумывала всё новые истории, и умилялась, когда его глаза горели от восторга при неожиданном повороте событий. Ещё мой успех в сближении с ним был обусловлен тем, что ему не хватало женского тепла. Как я узнала от Бея, мама Майкла умерла во время второй мировой предположительно от голода. Мальчик даже не знал, как его зовут, когда стал жить здесь. Его назвали в честь брата Венди — Майкла Дарлинг.       Как-то ночью я не могла уснуть. Я сидела на кровати наблюдала за облаками. Вдруг, что-то прошло возле меня. Резко повернувшись, я огляделась. Возле меня стоял мальчик с мокрым от слёз лицом, сжимавший в руках плюшевую игрушку. — Майкл? Что случилось?       Он молчал. — Тебе не спится?       Он утвердительно покачал головой. Я забеспокоилась. — Плохой сон?       Опять покачал головой. Я вздохнула и подозвала его к себе. — Хочешь, можем вместе поспать, чтобы тебе не было страшно.       Майкл, не раздумывая, запрыгнул ко мне и прилег рядом. Я приобняла его в попытке приободрить и успокоить.       Продолжительное время мы молчали. — Мне… — наконец неуверенно начал он. — Мне приснилась мама. Она была холодной. А еще она не моргала.       Ему приснился труп его матери. Мне ничего не оставалось, как говорить что-то вроде: «Это всего лишь сон», «Я рядом, все хорошо» и тому подобное. Было очень лестно, что он мне рассказал о такой важной вещи, которая беспокоила его всю жизнь. Наверное, тогда я и решила, что постараюсь стать ему мамой и позабочусь о нём.       Матеуш был мальчиком скромным и пугливым. Он боялся говорить со мной, а всякий раз, когда я ловила его заинтересованный взгляд, он краснел от пяток до ушей и отворачивался. Бей говорил, то он всегда такой. Это забавляло временами, а порой раздражало. Будто со мной что-то не так! Но и к нему у меня получилось найти подход. Матеуш был ценителем искусства. Я не шучу. Когда разговор между пропащими заходил о книгах, музыке и театре, он прибегал и вставлял своё мнение. Это было его страстью.        В один день я сидела с Беем на костровом и разговаривала. Только завидев Матеуша, я села в задумчивую позу и проговорила: — Бей, как ты относишься к произведениям Ван Гога?       Бей поначалу был в замешательстве, но, увидев Матеуша, понял и начал разыгрывать этот спектакль вместе со мной. — Думаю, у него были замечательные стихи.       Понятия не имею, сделал ли он это нарочно или же действительно не знал, кто такой Ван Гог. Но я и рассчитывала на это. Настолько грубую ошибку Матеуш вытерпеть не смог бы. Мальчик сел рядом с нами и, сначала, только слушал. — Этот слог и рифма! — Бей явно переигрывал. — Я бы слушал его стихи вечно. — Ван Гог был художником, — Матеуш и я сказали это в один голос.       Мальчик подсел ближе и стал объяснять Бею, что это неуважение, говорить о Ван Гоге, как о поэте. — А тебе нравятся его картины? Мне очень нравятся его цветы и то, как он рисует небо, — я встряла в их разговор. — Ну… я… я люблю его автопортреты…- Матеуш смущенно опустил взгляд.       Так у меня появился ещё один друг в Неверленде.       Грем потянулся ко мне сам. Они с Генри были братьями-близнецами, но если Генри категорически ненавидел меня, (да и женщин в целом), то увидев, что и Бей, и Майкл, и Матеуш общаются со мной, Грем тоже решил попробовать. Я старалась быть милой со всеми ними. Грем почувствовал, что я хочу с ними подружиться. У Генри и Грема часто были ссоры из-за меня. — Почему ты не слушаешь меня? — порой Генри переходил даже на крик. — Я же сказал, чтобы ты с ней не общался! — Она хорошая! — Грем поддерживал меня. — Все уже это поняли, ты один дурак! — Сам такой!       А потом начиналась драка. Бей спешил разнимать их прежде, чем они друг друга покалечат.       Когда я спросила у Грема, почему Генри меня так не любит, а он общается со мной, то получила такой ответ: — Мы с братом хоть и похожи внешне, но по характеру совсем отличаемся, — он широко улыбался при этих словах. — Ну, а ещё он не любит женщин. Понимаешь, он думает, что вы слабые и трусливые, поэтому не любит вас… У нас были сложные отношения с бабушкой: из-за ее трусости мы попали в детдом, только вот Генри винит всех женщин в этом.       Уже перепробовав многое, я отчаялась найти с ним общий язык.       В этот день я сидела с Матеушем на каком-то бревне и обсуждала философию Ричарда Баха. Вдруг из кустов выбежал Грем и затараторил: — Генри со взрослым парнем дерется. Спасите!       Как я могла отказать в такой ситуации? Втроём мы побежали на место происшествия. Генри и вправду дрался с огромным парнем из другого домика. Ну, не дрался… Генри лежал перед этим парнем, весь побитый, его нос кровоточил, а под глазом красовался огромный синяк. Перед ним навис пухлый парень моего возраста азиатской внешности с двумя своими дружками. На фоне этого амбала, его дружки выглядели тощими и немощными. Тогда я даже не подумала, что тоже могу пострадать от рук этих забияк. Я просто подбежала к Генри. — Не трогай меня, женщина! — отвечал пострадавший на все мои попытки ему помочь. — Эй! — парень, стоявший над нами, видимо знал, что Генри не переносит противоположный пол. Его темные глаза сщурились в узкие полоски так, что его зрачков вообще не было видно. Он решил поглумиться. — Какой ты жалкий! Тебе на помощь пришла девчонка!       Они втроём загрохотали от смеха, а во мне начала закипать злость. Я — девчонка! Никогда это не звучало так оскорбительно. Я встала напротив этого грубияна и попыталась заглянуть ему в лицо. Было время летом, когда я упрашивала маму отдать меня в боксёрский клуб. Боксом я так и не занялась, поскольку «это не женское занятие», но в тайне от мамы я брала уроки самообороны у мальчишки со двора. Я точно знала, как и куда бить и выучила даже несколько приёмов       Теперь наступала возможность их опробовать. Я со всего маху ударила в солнечное сплетение первому парню. Он скорчился от боли и повалился на землю. Во мне заиграл адреналин. Скомандовав мальчикам уносить Генри, я ударила кулаком по лицу второго, а третьему дала между ног. — И кто теперь жалкий? — бросила я им на прощанье.       Только в домиике мне удалось успокоить колотившееся в груди сердце. — Вы видели, как она Игоря на землю повалила! — Генри прыгал по кроватям и изображал мой «эпический» бой. Мы прибыли в наш домик все вместе и теперь обсуждали события. — Такая БДЫЩ, а он такой УУУ! Саша! Это было потрясающе! — Я не люблю драки, но полностью согласен с Гремом, — и Матеуш был покорен моей самоотверженностью. — Это была моя первая настоящая драка. Я совсем не знала, что делать! — я решилась признаться. — Для первого раза неплохо, — Генри был необычайно спокоен, пока я обрабатывала его раны на руках. Хоть он и отвернулся от меня, но даже по голосу чувствовалось, что он сказал это с самой кислой миной, которую только мог состроить. — Только не надо лезть, куда не просят. — Я очень хочу с тобой подружиться, — я сегодня была щедра на откровения, — Наверное, поэтому защитила тебя.       Он недоуменно взглянул на меня. — Совсем тупая? — неожиданно было такое услышать после моего признания.       Однако, Генри вновь отвернулся и добавил: — Вообще-то, это я тебя защищать должен, поэтому не лезь в следующий раз.       Может, мне показалось, но Генри тоже зауважал меня. Думаю, и с ним я смогу найти общий язык. Просто нужно немножко больше времени.